VII ГЛАВА

VII ГЛАВА

Свет яркими бляшками падал на поверхность реки, пробегал от берега до берега, обрисовывая неровный контур, а затем прятался среди густых зарослей. На мгновение он практически полностью перестал поступать через каменную твердь купола, а затем вспыхнул с новой силой. Стало гораздо ярче. Жар сменился холодом, после чего все вернулось к прежнему уровню. Температура приблизилась к комфортной, фауна кочевых земель не надолго оживилась. Периферия задышала полной грудью, наполняя зеленые легкие чистым кислородом.

Аглакайя широко зевнула. Тепло лучей Око-Ра приятно щекотало кожу. Все бы нечего, да только тяжесть копья стала ощущаться намного сильнее, чем хотелось. Пальцы затекли, а на кончике копья можно заметить небольшую, едва ощутимую вибрацию. Но, несмотря на дикую усталость, кисару не сводила глаз с ребристой поверхности реки. Стоит хоть на мгновение отвлечься и шанс будет упущен!

Ещё один рассвет без сна она точно не выдержит.

Приходилось вести про себя счет, чтобы, хоть как-то, отвлечься и ничего не пропустить. На этот раз все слишком затянулось. Крепкие, закаленные в боях мускулы напряжены до предела и готовы по первому сигналу включиться в работу. Глубокие шрамы, словно паучьи сети, окутывали предплечье, напоминая о былых сражениях и понесенных утратах. Сколько всего с ней произошло, с тех пор как пришлось покинуть стены Ситуст-Ры?! Схватка с тасаритами, затем с топорисками, шайками мургов, поход за Перевал и обратно, плен, из которого её чудом вытащила верховная жрица, а после долгие скитания по умирающим долинам Периферии в поисках, хоть каких-то, следов Митху, но все напрасно. Мальчик словно испарился.

Маленький кут, которому на этот раз выпала честь выступить в качестве приманки, громко вопил, прося о помощи. Крепко связанный лианами, он лежал на деревянном плоту и безуспешно пытался освободиться от пут, чтобы избежать смерти в лапах бессердечного Сам-Ру. В нескольких хелях от кута, выше по реке, пошла рябь, очень быстро сменившаяся волнами. Вот он! Сейчас! Сейчас-сейчас! Ну же, мерзкий прислужник темного божества. Давай! Ну! Хвала, Великой Ра-Аам! Ну, наконец-то!

Рука дернулась и массивное копьё, изготовленное хизами специально для этой цели, полетело в зубастую пасть жертвы. Огромный тахор, длинной в несколько хелей, едва успел задрать вверх голову, как в него тут же, по сигналу Аглакайи, полетели стрелы данака, выпущенные тога. Не дожидаясь ответной реакции прислужника Сам-Ру, девушка вскочила на ноги. Как следует, разбежалась и прыгнула на плот, а с него на хищника с торчащим из алой пасти копьем. Быстрым движением выхватила из-за спины два ржавых крюка, сжала до боли в костяшках пальцев, и с силой загнала их в твердые бока хищника.

Так-то!

Получай, фокуру!

Аллигатор дернулся всем телом, рванул вперед, затем назад — ничего не вышло! Теперь уж, никуда не денется! Его огромную тушу потащило к берегу — подключились тога, которые напрягая все силы, тянули за концы веревок, привязанных к ушкам крюков.

Тем временем Аглакайя, обхватила твердое тело хищника ногами, прижалась к тахору так, словно хотела стать с ним единым целым. Замахнулась и точным ударом вогнала кинжал в глаз. Гортанный рев пресмыкающегося, с клубами алой крови, окрасившей реку, огласил округу. Кисару изо всех сил вцепилась в жертву Сам-Ру, пытаясь удержаться и не попасть под удары когтистых лап. Тем временем хищник начал активно извиваться, намереваясь скинуть с себя наездника. Однако все это представление продолжалось недолго: следующий удар Аглакайи, завершил охоту — клинок проник глубоко в мозг огромного чудовища, а два ржавых крюка, обильно смазанных свежей махру, довели дело до конца.

Сам-Ру получил причитавшуюся ему жертву!

Столько рассветов подготовки, тщательной проработки плана, исследование акватории и вот оно — дело сделано! Аглакайя поздравила себя с победой, не забыв поблагодарить Ра-Аам и пообещав обязательно принести ей жертву. Девушка скинула с себя водоросли, выбралась на берег. Мокрая с головы до хвоста и покрытая бурыми пятнами свежей крови, она напоминала вестника Сам-Ру и ничего кроме ужаса не могла вызвать в аруту любого кочевника Периферии. Грудь кисару, скрытая под пластинчатой сатунгасу, ритмично вздымалась, активно насыщая легкие кислородом. Она очень устала, израсходовала практически всю жизненную энергию, за эти рассветы, проведенные на охоте. Это сразу бросалось в глаза. Одной Ра-Аам известно, сколько ей пришлось потратить сил, чтобы выследить этого монстра. Не каждый тога на такое способен, не говоря уже о девушке.

Отрешенный взгляд Аглакайи, наконец, перестал блуждать по воде и вернулся к реальности, что ее окружала. Наполненный холодным презрением, он застыл на желтом, чешуйчатом брюхе тахора. Какое мерзкое существо! Сам-Ру покинул аруту девушки и очистил разум, насытившись кровью жертвы.

— Забирайте! Он ваш! — прокричала она группе тога во главе со жрецом стоящим на берегу у зарослей кустарника.

Как же, все-таки, трусливы эти служители культа?! Аглакайя сплюнула остатки крови аллигатора на сторону, то ли от досады, то ли больше от открытого презрения к жреческой братии Периферии.

Выдернув копье из раскрытой пасти хищника, она не спешно направилась к тога, идущим ей на встречу. Впереди с важным видом вышагивал один из самых ревностных приверженцев культа Великой Ра-Аам по эту сторону от Перевала — Ракха Сутон. Мерзкий сын вопры и откета! Кровопийца, каких ещё поискать по бескрайним просторам Периферии! Любитель массового кровопускания при проведении празднеств в честь богини и убежденный сторонник религиозного каннибализма во славу Великой Ра-Аам.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Аглакайя. Я честно сказать не верил, что у тебя получиться, ведь Томко был самым опасным тахором из когда-либо обитавших в водах Исты. Сколько кисару погибло, от его зубастой пасти, даже вспомнить страшно!

Аглакайю немного передернуло при этих словах жреца, на руках которого крови бесчисленных жертв нисколько не меньше, чем на клыках несчастного тахора, а может даже больше. Но ведь это все совершалось во имя богини, а значит совсем другое.

Жрец хищно улыбнулся, демонстрируя окружающим звериный оскал и Аглакайе опять стало не по себе. Мерзкое, противное животное, способное вызвать симпатию разве что у откета. Гореть тебе на ладонях Сам-Ру!

— Ну, теперь-то мы можем спать спокойно? По крайней мере, пока? Верно?

Сухая, костлявая рука потянулась к Аглакайе, намереваясь похлопать девушку по плечу, однако шаг в строну, предупредил намерения жреца. Он предпочел убрать руку за отворот плаща. Мало ли что, может прийти этой несносной девчонке в голову. Слава о героических подвигах Аглакайи расходилась кругами по всей Периферии. Мало, кто из кисару обладал такой смелостью и отвагой. Ракха боялся ее настолько же сильно, насколько и ненавидел, но пока ему выгодно, он будет поддерживать этот хрупкий, тяготивший его союз.

Как Аглакайя не старалась, а все же незавидная тропа брошенной спутницы великого героя Периферии, ставшего впоследствии самым безумным мургом за всю историю существования кланов Беглой Сойки, далеко опережала ее. И спасибо за эти слухи она должны была сказать ненавистному Асам Ги-Рапиду. Презренный торговец, после неудачного покушения на него, при помощи верных ему хизов, распространил слухи по всей Периферии. О непростой судьбе Аглакайи говорили от самых ворот Ситуст-Ры, до земель Цабиру Кривого когтя.

Её бесил не сам факт того, что потерявший память Мирт предпочел ей молодую и красивую Литулу, а то, что Периферия обсуждала это событие, смакуя каждую подробность и добавляя то, чего никогда не было. И чем больше поднимался её авторитет, как боевой воинственной кисару, не уступавшей доблестью тога, тем сильнее это обсуждалось кочевниками. Да до неё, конечно, дошли слухи, посредством тех же хизов, о трагической гибели несчастной Литулу, но о возвращении к Мирту не могло быть и речи. Единственное, что ее сейчас интересовало так, это пропавший Митху, которому не повезло оказаться в руках коварного, беспринципного торгаша и первого лгуна Периферии — Асам Ги-Рапида.

Девушка никак не отреагировала на слова жреца. Может хоть, сколько её умасливать, старая развалина, его мысли грязны так же, как стопы Сам-Ру.

— Пустое. Не забудь рассчитаться, Ракха. С рассветом я покину твое кочевье.

— Ух. Конечно-конечно, — услужливо, раскланялся перед девушкой жрец, — Я все помню, дорогая, — два гураму, походные тюки, набитые припасами, провизия, все это будет ждать тебя с рассветом. Все, как просила, Аглакайя. Данак и полный комплект новеньких стрел, смаханных лучшим махру по эту сторону Периферии. Все, уже собрано. Можешь не переживать. Ракха, держит слово!

Аглакайя устало кивнула и прошла мимо, направляясь к своему гураму. После долгих рассветов опасной охоты, ей требовался основательный отдых. Думать о чем-то другом сейчас хотелось меньше всего. Только сон! Хороший крепкий сон, да ещё, пожалуй, вкусная еда, так как впереди встреча с ненавистным Ги-Рапидом, а это намного серьёзней, чем тот же тахор. Сил потребуется ничуть не меньше.

Жрец повернулся и, не говоря больше ни слово, засеменил к хищнику, которому тога уже вскрыли брюхо. Вгоняя посох в мягкий ковер мха, служитель культа ощущал, как внутри аруту, с каждым шагом, растет негодование. Что эта девчонка себе позволяет? С тех пор как Сиена, при поддержке общего сумпу, а также тога, заняла место верховного жреца, с ними и вовсе перестали считаться. Даже это жалкое подобие харуту и то позволяет себе не весть, что! Нет, так долго продолжаться не может!

— Глупое, своенравное дитя! Тьфу! Если бы не Томко, висеть бы ей сейчас на Столбе Позора, а не угрозами сыпать.

Крупный тога, наклонился к служителю культа и начал заговорщицки нашептывать.

— Это никогда не поздно исправить, что нам мешает устранить столь досадную оплошность, тем более, когда Томко очень скоро будет разделан на куски и съеден во славу богини? Зачем делиться с харуту последним? Самим скоро нечего будет жрать. Воды Исты чисты, так чего тянуть, жрец? Да и оплату не придётся отдавать. Мало ли, что с этой девкой могло случиться по пути. Нынче не спокойно, а Периферия огромна. Сейчас сам знаешь, что ни рассвет, то прикорм для Сам-Ру. Куда уж без этого? Ну, так, что думаешь на этот счет? Даю слово, тога: о ней уже через пару рассветов никто и не вспомнит. Подумаешь, воин-герой, видели и не таких, не велика потеря.

Ракха Сутон задумчиво посмотрел на стоящего рядом молодого тога. Уверенность, с какой его убеждал кисару, нравилась жрецу. А ведь он прав! Сколько им пришлось натерпеться от этой своенравной девчонки, пока она не истребила всех тахоров, наводнивших Исту и облюбовавших берега реки для проживания? Да не один жрец этого не вытерпит! Будь жив уважаемый Рату, светлая ему память, он приказал бы спустить с неё шкуру живьем и не один тога не пикнул! А тут! Эх! И все из-за этого фокуру — Мирта, или как там его? Все из-за безумца! Через него, поганца, все беды Периферии. Одно слово — отступник, харуту, как бы он там себя не называл! Тьфу!

Выходки Аглакайи буквально выводи жреца из себя.

«Своенравная и высокомерная выскочка! То ей это не так, то другое! Хуже этой девицы мог быть только Сам-Ру со всей своей свитой. Да и то ещё не факт!»

Сутон считал рассветы, когда, наконец, последний тахор покинет воды священной для племени реки. И вот это случилось! Иста свободна, а несносная девчонка оставляет его кочевье. Правда, прихватив с собой немалый барыш, что очень сильно смущало жреца. Жадность, взращенная в сердце, рано или поздно проявит себя в той или иной ипостаси. А Ракха никогда не отличался чистотой помыслов, даже оставаясь наедине с богиней.

Жрец прекрасно понимал, почему Ной так сильно хочет навредить Аглакайе. С тех пор как она появилась в их землях, тога испытывал к ней сильное влечение, как к спутнице, однако подступиться к Аглакайе не так-то просто. Она не из тех, кого можно схватить за хвост и отвести в ближайшее кочали. Девчонка просто Сам-Ру в доспехах, не иначе! Ходили слухи меду племенами, что одному из особо навязчивых ухажеров она отрубила хвост, а другой лишился половины зубов, но это всего лишь слухи. Хотя девушка способная так виртуозно, с улыбкой на губах, убивать тахора, не каждому тога по зубам. Уж с этим не поспоришь!

Все попытки Ноя привлечь к себе Аглакайю оканчивались сокрушительным провалом, причем, как правило, это происходило на виду у соплеменников. Это не могло не злить кочевника, вызывая внутри аруту жуткую неприязнь, а также желание отомстить. В конце концов, тога смирился с положением дел, но простить обиду так и не смог. Поэтому решив, что девушка не должна достаться никому, Ной вознамерился разобраться с ней костлявыми руками жреца. О чем тот, конечно, догадывался.

Тога отличный воин, но интриган и уж тем более дипломат из него был просто ужасный. В этом жрец в очередной раз лично убедился, когда Ной чуть было не втянул их в войну с одной из шаек Беглой Сойки. Хвала Великой Ра-Аам, что его племя не тяготит к вождизму, принятому в некоторых племенах кисару и особенно среди ртупов. Эти и несколько рассветов не могут прожить, без вождя во главе племени. Не зря с ними так враждовал последний верховный жрец Периферии — Рату. Ракха, не признавал верховенство Сиены, даже оставаясь наедине с собой.

«Жрец — вот гарантия крепкого, монолитного племенного союза, а вожди нужны лишь, для того, чтобы красиво умирать, становясь героями в памяти потомков. Жреческая каста — та самая основа, на которой покоится благосостояние и процветание племени! Те, кто ладно облекают мысли в слова, всегда будут управлять теми, кто слушает или горланит пустые речи, лишенные основы. Пока Рату держал бразды правления в своих руках, Периферия росла и множилась, а на служителей культа смотрели с трепетом и почитанием, и стоило ему отдать власть в руки бестолковым воякам, как все рухнуло и превратилось в пепел в буквальном смысле. Одна Ситуст-Ра чего стоит! Её постигла та же участь.»

«Долго же ты носил в себе это зло Ной!»

Ракха задумался. Глаза кисару хаотично бегали по внутренностям аллигатора, в то время как острый ум лихорадочно соображал, как лучше поступить, чтобы не попасть в ловушку и не нанести вред репутации. Марать руки кровью Аглакайи он не хотел, слишком высок риск нежелательных последствий. А планы у Ракхи были далеко идущими, несмотря на преклонный возраст. Тут может и верховная жрица вмешаться, а рисковать теплым местом жреца, пусть и небольшого племени, Ракха, конечно, не собирался. Тем более о походах Аглакайи за Перевал и участии в событиях с мургами, а также падении Ситуст-Ры складывали легенды, не лишенные под собой некоторого основания. Что бы там, не говорил про нее Ной.

Сама она про себя, естественно, ничего не рассказывала, Аглакайя вообще мало, что говорила на этот счет. Однако по добытым сведениям через тех же хизов, Ракха кое-что выяснил, поэтому не желал идти на поводу у Ноя, который не был до конца осведомлён, а значит, не мог прогнозировать масштабы последствий. А они вполне могли серьезно усложнить им жизнь в случае насильственной смерти девчонки в землях Сутона, да ещё при его непосредственном содействии. Нет! Кто бы что ни говорил, и как бы Сам-Ру не искушал старое сердце жреца — от прямого участия в убийстве девчонки стоило воздержаться. По крайней мере, пока. Аглакайя весьма опасный противник, как живая, так и мертвая и с этим ему приходилось считаться!

— Я вот, что думаю, тога: она все ходит дальними тропками и высматривает караваны хизов, словно ищет кого. А сейчас, когда девчонка заторопилась в путь, за рекой, как раз разбили шатры торговцы Рапида. Ты, Ной, наведайся-ка до них. Ну, мол, посмотреть товар. А сам гляди в оба, да слушай. Потом можешь и к Рапиду заглянуть, только смотри языком сильно не ворочай, зазря-то. Асам, ещё тот, кут! Походи, посмотри. Да постарайся вызнать, что там, да как? Ну, мало ли, может у кого, язык развяжется! Хизы жадны до разговора, а ты слушай. Авось у нас получиться, не только от несносной девки избавиться, а ещё и барышом разживемся. Хорошая информация, чего-то да стоит. И здесь и за Перевалом — нужное слово всегда в цене. Всё племени будет, какая-никакая, а польза. А то так-то, что? От неё одни убытки. Ги-Рапид богат, как никто из хизов, что по эту, что по ту сторону от Перевала. Ишь, сколько шатров понаставил, грязь со стоп Сам-Ру! Грех не разжиться, коли барыш, что булу в Исте — сам в рукик нам идет!

— Сделаем! — коротко ответил тога.

Он ловко повернулся на пятках, издал, боевой кличь, племени и отсек мечом лапу тахора. На толстых выпирающих губах кисару заиграла довольная ухмылка.

Ну, Аглакайя, вот и настал момент рассчитаться!