Эпилог

С отбитыми внутренностями и не до конца проломленным черепом я провалялся в госпитале дней пять или больше. Мне вкололи кучу лекарств, беспрестанно ставили капельницы и я мало что соображал, то выныривая из забытья, то снова погружаясь обратно. Из пригорода примчались родители — отец посидел пару часов и уехал, мать приезжала каждый день, отпросившись на работе. Даже из университета кто-то — наверное, секретарша — принес скромный букет настурций и георгин. На шестой день я отказался возвращаться в потусторонний мир и в первый раз ощутил что-то похожее на голод.

Мне тут же принесли целый поднос, который я, само собой, не смог одолеть. Поднос унесли, а вместо него появился Дик.

Выглядел он, надо признать, не многим лучше меня, но держался на ногах сам. Просто шел очень медленно. Поверх непривычного темно-серого костюма он накинул больничный халат и поэтому походил на светило медицины, случайно заинтересовавшееся пациентом. Я попытался улыбнуться, но вместо этого просто махнул рукой, как мог.

— Миссис Эмрон, — Дик обращался к моей матери. — Государство выражает вам признательность за оперативные действия сына по разоблачению очень опасных преступников. Вы не будете возражать, если мы побеседуем наедине?

— А ему… не станет хуже? — мама, за последние дни постаревшая лет на десять, сжала руки. — Ему нельзя волноваться, господин…господин…

— Робинсон, — я оторопел. — Роберт Робинсон, к вашим услугам, госпожа Эмрон. Ручаюсь, с Эриком все будет хорошо.

— Почему… почему ты назвал матери эту фамилию? — я едва дождался, пока закроется. Дверь. — Дик, этот мерзкий…

— Это моя фамилия, — без тени улыбки прервал он меня. — Это с самого начала была моя фамилия. Отчима Эммы звали Джим Крауден.

Треклятая конспирация. Я откинулся на подушки, не зная, сердиться или забить на все. Ведь столько раз мне намекали, что у него была другая фамилия, но я каждый раз отмахивался.

— Что там произошло?

— Я просил тебя не вмешиваться, вот что произошло.

— Не вмешайся я — ты бы там подох, уж можешь не сомневаться.

— Это ведь ты привез младшую Ларие в город? Ты отправил ее в клинику, — кажется, он решил вообще все свалить на меня.

— Она сама напросилась. И это я приехал ночью, чтобы вытащить тебя. Я предупредил таксиста или как там его зовут. Я вычислил, что Тори связана с Маргретой и что все это связано с убийством заместителя…

— Ты правда думаешь, мы этого не знали?

Мир завертелся перед моими глазами. Горькое чувство обиды наполнило рот желчью, я закашлялся. Поджелудочная железа все еще функционировала не слишком хорошо.

Дик соизволил присесть в кресло — я понял, что ему еще тяжело держаться на ногах.

— Ты с самого начала ничего не говорил. Пришлось действовать наугад. И это я нашел Ив Дэмпион.

— Кто это?

Неужели он не знал? Но как же Павел…

— Любовница Оскара Крамена, которая забеременела от него и переехала в столицу, чтобы учиться. Это к ней приезжал Павел в день убийства Ро… Краудена. Я уговорил ее давать показания.

Наконец-то мне удалось его удивить.

— Хорошая работа, Проф. Только никто не собирается судить Павла Крамена. Он уже вернулся в Мелаху.

— Что?

И тут я сообразил, что Краудена убили Тори и Эмма. А значит, Павел невиновен.

— Я наделал много глупостей, Дик?

Мой бывший напарник великодушно помолчал — где-то минуту. Потом кивнул.

— Каждому — свое, Проф. Уверен, на кафедре ты просто неотразим.

Вот и зачем меня добивать? Я сник и ощутил, что больше не хочу продолжать разговор, поэтому отвернулся и прикрыл глаза.

Полежав так минут десять, я приоткрыл их — Дик все еще был здесь. Какого черта ему надо? Будет сидеть, пока я не начну рассыпаться в извинениях за все косяки или пока мне не принесут утку?

— Доктор Рипл организовала настоящий бизнес по устранению нежеланных персон, — заговорил Дик, заметив, что я подглядываю. — Заказчик делал заявку через сайт и указывал сумму, которую готов заплатить. После этого с ним связывались. Она пошла по нестандартному пути — вместо того, чтобы перекупать конкурентов, следила за совершением преступлений по стране и порой ей удавалось заполучить нового работника раньше, чем его настигала полиция. Она сразу поняла, что в Мелахе произошло два убийства и, приехав, столкнулась с Тори. Они нашли друг друга, можно сказать. Когда Эмма и Тори убили Оскара — а он в очередной раз отказал невинной овечке во взаимности — девушки написали ей, моля о помощи. В два счета приехала машина, патер Захария радостно помог избавиться от падчерицы, не слишком понимая, куда она отправляется и почему.

— Они спрятали Эмму и дело развалилось.

— Да, Тонин бился и так, и эдак — но ничего не получалось.

— Но почему…

— Краудена убили с нетипичной жестокостью. И хотя моим основным делом было разоблачение очередной, очень хорошо законспирированной организации, я решил проследить, может быть убийца вернется на место преступления. И здесь появился ты.

— Я повел себя странно? Всего лишь кетчуп…

— Я на всякий случай запутал тебя, а потом понял, что если за местом следят, то наш обмен кетчупом выглядел очень подозрительно. Домой в тот вечер ты бы не вернулся живым, гарантирую. Пришлось действовать наудачу.

— Наудачу потащить меня в Мелаху?

— Хочешь сказать — не понравилось?

— Если ты знал… зачем арестовали Павла? Для отвода глаз?

— Ну и чтобы проучить, само собой. Думаю, они с Софией помирятся.

Я устало откинулся на подушки.

— Прости, Дик. Я столько всего напортил.

Сам не знаю, как эти слова вырвались из меня. Не помню, когда просил прощения и у кого в последний раз. Возможно, в далеком-далеком детстве…когда отец принуждал меня извиняться за каждый мелкий проступок.

— Этот мальчишка учится. Хотя и не тому и не так, — пробормотал в своей обычной манере Дик себе под нос.

Мы посидели в тишине еще немного.

— Что с ними будет? — решился я, хотя до последнего оттягивал этот вопрос.

— Сначала — психиатрическое освидетельствование, потом — суд, если признают вменяемыми. Эмму Стоун скорее всего упекут в тюремную психушку, с такой силищей она может быть опасна для других заключенных. А Ларие наоборот — получит свое пожизненное без права помилования. У нее, конечно, больше соучастие, чем сами убийства, но зато покушение на твое убийство и к тому же Кесьлевский, его приятель и Крауден лично ей ничего не делали. То есть с отягчающими.

— Понятно.

Сказать больше было нечего. Я радовался, что все кончилось — и вместе с тем ощущал пустоту. У меня явно что-то украли и уже никогда не вернут.

Предстоящие лекции в университете еще никогда не казались такими скучными.

— Ну пока, — произнес я как можно легче. — Спасибо, что заглянул и все рассказал.

Он только улыбнулся — внезапно очень по-доброму — и вышел. Вернулась мама.

* * *

Я успешно пережил выписку, зимнюю сессию и встретил весну нового года с легкостью, нетипичной для моей души. Стал чаще наведываться к родителям — после больницы я впервые заметил, как они стареют, как нуждаются в простом внимании и ждут рассказов о моей жизни. Так как моя любвеобильность весьма уменьшилась, времени стало больше — я с удовольствием навещал их каждый вторые выходные, а звонил чуть ли не ежедневно.

Смейтесь, но я до сих пор так и не привел ни одной новой девушки. Легкий флирт в баре — и хватит. Мне мерещилась Тори — завернутая в полотенце, она выходила из ванной, окутанная клубами пара, и тянулась ко мне, повторяя про свою девственность и как мы будем счастливы вместе.

Я ей не верил.

За процессом особо не следил, но события мусолились во всех газетах и на всех телеканалах. Все получилось так, как и предсказывал Дик — Эмма оказалась на принудительном лечении, Тори — в колонии. И только из новостей я узнал, что сама Маргрета Рипл была застрелена при задержании.

Как Дик умудрился это сделать, в его состоянии — оставалось только гадать.

Я выбросил наброски прошлого рассказа и принялся за роман. Фантастический, понятное дело. Про двух девушек, которые родились сиамскими близнецами — с одной душой на двоих. Мне показалось, это будет интересно.

На деревьях как раз начали раскрываться первые почки, когда на пороге лекционного зала появилась знакомая фигура в темном плаще.