Глава 21. Поворот оверштаг

Поезд прибыл на центральный вокзал точно по расписанию, и в распахнутые двери хлынул шум сотен голосов, гудки, объявления информационной службы, топот людей и стук чемоданных колесиков. Мы сошли в числе последних — я ждал, пока Виктория умоется, потом подхватил ее сумку и мы отправились домой. Ко мне домой.

Впервые я вел туда девушку без всяких задних мыслей — хорошо, разве что с легким предвкушением, но не более того, поэтому чопорно отвернулся от подмигиваний нового консьержа. Убитый Монтегю, по крайней мере, никогда не опускался до панибратства. Щелкнул в замке новенький ключ. Я как мог настроился на деловой лад, пока Тори с любопытством осматривалась в типичном холостяцком жилище. Потом попросила разрешения позвонить матери.

— Ты можешь делать все, что хочешь. Я сейчас освобожу тебе кровать.

Шелестя постельным бельем я слышал, как она приглушенно говорила в трубку что-то о ночной поездке, о столице и ни слова обо мне. Это хорошо или плохо? Когда я вышел, неся скомканные тряпки, она уже вытащила из сумки небольшой ноутбук и ловко печатала что-то не хуже заправской стенографистки. Увидев меня, она прикрыла экран и мило улыбнулась:

— Решила проверить, нет ли писем от Эммы.

Я все еще с легким недоверием относился к этой переписке — Маргрета Рипл уж точно не была дурой, которую можно водить вокруг пальца снова и снова.

Я отнес ее сумку в комнату, заварил чай. В наших отношениях наступила легкая скованность — ожидаемая, но все равно труднопереносимая. Мы чинно сидели за столом, словно школьники, оставленные за шалости на час после уроков.

— Оскар не любил детей, — внезапно сказала Тори. — Говорил, что от них много неприятностей и шума. И что если когда-нибудь у него будут дети, то приемные — чтобы сразу взрослые. Ненавидел плач.

— Поэтому он все время издевался над дочкой Софии?

— Он не любил Софию, она его тоже.

— А доставалось ребенку.

Не уверен, что хотел говорить тогда именно об этом. Но как-то так выходило само собой.

— Оскар привык, что после смерти матери, он — самый главный. Потом появилась София…

— Он отказывал отцу в том, в чем не отказывал себе?

— Отец очень любил его.

— Слишком любил, говорят многие.

— Это их не касается.

— Ты все еще защищаешь его? Он ведь...

— Да, девушки постарше всегда нравились ему больше.

Это у нее такая дедукция? Я попытался проследить ход мыслей — я встретил девушку в столице, значит, она уже закончила колледж, значит, она старше Оскара минимум на год.

Ловко.

— Тори, ты не должна думать об этом.

— Не должна? — она вспылила. — Почему это?! Оскар не собирался ни с кем заводить детей! Оскар не любил ее, что за бредовая мысль?! Зачем она рожает, чтобы хвастаться?

— Хвастаться ребенком, у которого нет отца? — ужаснулся я.

— Что у нее осталось хоть что-то…

— Она не стала разговаривать с Павлом, хотя он обещал ей денежную помощь.

— Конечно, зачем делиться?

Лично для меня ребенок — неважно, от кого — не представлялся таким уж сокровищем пиратов, чтобы устраивать священную войну. Его отец в могиле — для любого другого это просто безотцовщина, а его мать — даже не вдова, а просто любовница, оставшаяся ни с чем.

— Зачем Эмма встречалась с ним в тот вечер?

Меня давно мучил этот вопрос. Если Оскар нравился Виктории, и Эмме не нравился — почему именно Эмма назначила ему свидание? Любовное свидание, как настойчиво твердили все свидетели?

— Это уже неважно.

— Как неважно?! Вы что, поссорились? Это такая форма мести, соблазнить парня, который нравится лучше подруге?

— Замолчи!

— Или она собиралась ему рассказать…

— Он и так давно все знал. Не было смысла.

Абсурд. Безусловно, мотив мести выглядел более привлекательно — но тогда идея вселенской дружбы распадалась на куски.

— Ты не должна защищать ее ценой своей совести, — попытался я снова.

— Эмма ни в чем не виновата. Совесть не при чем.

Вот настойчивая, упрямая, безапелляционная, наивная, скрытная, честная, самая лучшая на свете дурочка!

Я нагнулся и поцеловал ее. Долго.

Часы на стене настойчиво стукнули, сообщая о наступлении полудня.

— Кажется, мне пора идти. Где находится эта клиника?

Я кое-как объяснил ей, куда ехать. Снова спросил себя, должен ли я проводить ее и прятаться за углом соседнего здания в ожидании. Эта было в духе рыцарства, но могла сослужить плохую службу. Я не собирался водить Тори на поводке по городу — у нее был мой телефон и она не должна во время встречи с доктором Рипл отвлекаться на мысли о ком-то еще.

— Ты должна быть очень осторожна. Если честно, шансов немного… ты не видела доктора Рипл, когда та приезжала в Мелаху?

— Нет. Но ты не волнуйся, — моя храбрая девочка нашла в себе силы улыбнуться. — Все не так уж плохо. Если я задержусь — то позвоню.

Она зачем-то прихватила с собой ноутбук и вышла. Готов поспорить, хотя она и не пользовалась духами, что за ней остался легкий, едва уловимый аромат ландышей.

Я постоял у окна, пока тоненькая фигурка в легком плаще — надо бы купить ей куртку потеплее — не скрылась за деревьями. Мне пришла в голову интересная идея — стоило ее опробовать.

Я включил ноутбук.

Новости пестрели сообщениями с расследовании гибели Георга Саблина. Теперь уже представлялось совершенно точно, что одетый в черное преступник, очевидно весьма субтильного телосложения и низкого роста — прокрался буквально между ног у толпящегося народа и ударил беднягу снизу, совершив таким образом насильственное харакири. Почему никто не видел его движений, оставалось неясным; оружие криминалисты однозначно определили как длинный острый нож.

Повсюду мелькали сообщения с просьбой помочь в розыске карлика, если такового видели. Я нашел электронный адрес Тонина — гласность иногда бывает весьма удобной — и написал письмо с просьбой прислать фотографию Эммы. Только сейчас меня осенила идея, что я так и не видел ни разу свою подозреваемую.

Руки настойчиво чесались позвонить в управление еще раз — спросить про Дика. Несмотря на то, что с вероятностью сто один процент мне бы ответили отказом, я едва сдерживался, поминутно поглядывая на телефон. Признаться, что волнуюсь, значило многое.

Чтобы отвлечься, я набрал в поисковике «Центр клинической психологии» — хотелось почитать отзывы тех, кому удалось выбраться оттуда, если таковые имелись. Оказалось, что у заведения госпожи Рипл имеется вполне приличный сайт, на который я и отправился.

Среди множества флеш-меню и красивых картинок легко можно было заблудиться. Я нашел страницу с большим количеством грамот, полученных доктором Маргретой за участие в симпозиумах, конференциях, нашел ее дипломы с отличием из двух университетов — моего собственного и престижного зарубежного. Нашел описание самой клиники — расплывчатое, все фотографии в основном показывали цветущий внутренний двор, стерильно сверкающие кабинеты специалистов и улыбающихся девушек при входе. Ни одной фотографии палат, ни одной фотокарточки врачей-специалистов.

Я пошел дальше и все-таки добрался до отзывов. Они были короткие, но восторженные — как минимум два-три десятка родственников выражали пламенную благодарность за несчастных, которым «очень помогло пребывание в вашей клинике» и бла-бла-бла.

Помимо обратной связи оставалась еще одна вкладка, смысл которой я никак не мог постичь. Она называлась «Або офо». Внутри были только две графы — Имя и Кодовое слово. Под ними — числовая капча. Зачем называть вкладку «Або офо», если можно назвать «Личный кабинет»? Где-то я уже слышал это выражение… как-никак, все-таки преподаю литературу, а не теорию проводимости материалов.

Быстрый поиск по словарям подсказал, что «або офо» — не что иное, как «глаз бури». Место невероятного затишья в центре циклона… и что этим хотела сказать доктор Рипл? Почему человек, залогинившийся на сайте, попадает в глаз бури?

Меня настолько одолело любопытство, что я забыл и про Дика и про Тори. Доктор Маргрета даже на расстоянии умела привлечь внимание. Чтобы дозвониться в рабочий день до приятеля-хакера потребовалось некоторое время, но я оказался невероятно настойчив.

— Ммм… — судя по звуку, Джош проснулся где-то на одну десятую.

— Джош, нашел для тебя интересный орешек. Есть время?

У меня тоже есть свои кодовые слова. Для Джоша возможность взломать какой-нибудь сайт представлялась слаще сна, еды и секса вместе взятых.

Программист, одним словом.

Через час Джош перезвонил мне.

— Им что, защиту службы внешней разведки ставила? Я не могу пробиться на сервер — а это уже кое о чем говорит.

Я хмыкнул и повесил трубку. Другого ответа Джошу не требовалось — теперь он не слезет с иглы, пока не добьется хоть какого-нибудь результата. Поэтому я принял душ и начал готовиться к лекциям на следующей неделе — но получалось из рук вон плохо. Скорее даже совсем не получалось.

Джош перезвонил еще через два часа.

— Что конкретно тебе надо, чувак? Я могу долбаться в эту стену, пока мозги через нос не вытекут — и без толку.

— Меня интересует только «Або офо».

— Гребаная вкладка… — выругался мой приятель. — Если еще покорячусь, смогу тебе максимум добыть логин-пароль последнего пользователя. И то, если серверные куки…

— Буду ждать.

Я начал беспокоиться — скоро должна вернуться Тори. Если у Джоша не получится, я уже вряд ли смогу уделить ему время.

Сообразив, что дома нечего есть, я быстро сбегал в супермаркет и принес полуфабрикатов. Потом снова принялся гипнотизировать телефон, пролистывая прошлогодний конспект лекций. В конце концов всегда могут посмотреть видеозаписи на сайте университета, поэтому чего ради тут...

Джош перезвонил около четырех.

— Нет для людей ничего святого! — были его первые слова. — Мне-то пофиг, но я бы за такое… еще бы папой Римским назвался.

— О чем речь?

— Да я достал последнюю пару логин-пароль. Бред какой-то.

— И? — я подпрыгивал от нетерпения.

— Логин — «Георг Саблин». Пароль — «центральная площадь». Говорю же, ничего святого — человека только убили, а кто-то его имя в качестве…

У меня внутри все похолодело.

— Джош, скажи пожалуйста — а дату входа ты можешь посмотреть?

— Первого входа? Конечно, могу…тоже мне, вопрос. Давай-ка посмотрим, бамбина миа…давай-ка…Вот, смотри — прошлый понедельник, ближе к вечеру.

За полтора суток до убийства.

Кто-то вводит на сайте психбольницы имя жертвы и место гибели.

Еще скажите, что это было совпадение. Но как, как спецслужбы могли такое проморгать?

Но спецслужбы — это Дик.

— Спасибо, Джош, — выдавил я и повесил трубку.

В дверь позвонили.

Вслед за Тори в мою квартирку ворвалась морозная легкость, волосы у девушки растрепались, глаза блестели. Я не знал, стоит ли рассказывать о компьютерном шпионаже, ведь Тори понятия не имела про убийство заместителя генерального прокурора и вряд ли даже слышала его имя.

— Я видела Эмму! — торжествующе объявила она с порога, прежде чем попасть в мои объятия. — Я ее видела!!

Признаться, это меня сильно удивило. И немного задело. Значит, явиться к доктору Рипл с просьбой помочь оправдать невиновного — это ничто по сравнению с подругой детства. И вид незнакомого мужчины взволнует Эмму гораздо сильнее подруги детства, с которой столько всего всязано. Правду говорят, что в психологи просто так не идут.

— Ты умничка, — я поцеловал ее, потом еще раз.

Девушка выскользнула из моих рук и прошла в комнату.

— Расскажи, как все прошло.

— Я приехала, но меня не сразу пустили. Спрашивали кто я, откуда. Просили удостоверение личности, записали в какой-то журнал. Я волновалась — думала, это все нарочно. За мной спустился санитар — знаешь, такой большой, широкий. Как шкафчик, — она засмеялась. — Оказалось, он очень хороший и давно там работает. Он привел меня к Маргрете.

Вот так запросто называть доктора Рипл по имени? И после этого однокурсники еще называют ее застенчивой!

— Мы мило побеседовали, выпили кофе. Я рассказала, что мама Эммы в больнице и не скоро выйдет. Кстати, Маргрета про тебя говорила — что ты заходил, был очень настойчив и она тебя все равно не пустила. Я было расстроилась, но тут вошла Эмма! Представляешь?!

А чего тут не представлять? Чудесная картина — добрый доктор предстает перед каждым в новом образе. Для меня — женщина-вамп, жестокая и холодная, для Тори — добрая тетушка, радостно помогающая разлученным подругам. Подмостки по ней плачут…

— И как она?

— Лучше, ей там очень помогают, — Тори вся прямо светилась от гордости, непонятно за кого. — Мы просто не могли наговориться — я ей про все рассказала, о тебе тоже. Там есть внутренний двор с садом — ты видел?

Я кивнул, хотя сад помнил очень смутно. Меня же не пустили дальше лестницы.

— Там очень красиво, есть беседка. Мы долго говорили, Эмма больше не хочет там быть. Она хочет навестить маму…

— А доктор Рипл?

— Маргрета ее не отпускает, — погрустнела Тори. — Объясняет, что Эмма еще не готова, нужна длительная реабилитация. И ухаживать за матерью ей рано…

Я не смог сдержать усмешки. Пришел черед ответить доктору Рипл той же монетой.

И только не говорите, что моя идея была дурацкая. Я и сам знаю, знаю, знаю!!

Знаю это сейчас, но задним умом все мы хороши.

— Я думаю, нам нужно забрать ее оттуда, — я произнес эти слова прежде, чем смог все обдумать как следует.

Пару секунд Тори смотрела на меня как загипнотизированная.

— И ты тоже?! — она просияла и хлопнула в ладоши. — Я так и подумала. Надо составить план, мне Эмма многое рассказала.

Вот мне бы взять и сказать ей, что я собираюсь освобождать Эмму вовсе не для ухода за Глэдис. Что я сдам ее полиции, как только мы покинем здание больницы. Что Тори не виновата, а виноват Робинсон, который насиловал ее подругу, довел до срыва и ей ничего не оставалось, как убивать от собственной боли. Я должен был сказать все это — но промолчал.

— Какой у вас план?

— Смотри, — она достала ноутбук, быстро зашла на какой-то сайт и выдала мне план здания.

Я тихо обалдевал.

— Откуда ты…

— Эмма подсказала. Эта клиника занимает исторический особняк, — моя красавица мило улыбнулась и я вспомнил, что имею дело с отличницей курса. — Поэтому можно найти его планировку, историю, имена тех, кому он принадлежал раньше. Да все, что угодно. Вот смотри, ее комната — на пятом, самом последнем этаже. Вроде как там воздух лучше. То есть никаких шансов пробраться в окно или из окна. Слишком опасно.

Весьма логично.

— Мы с тобой придем сегодня поздно вечером…

— Прямо сегодня?

— Ну да, а какая разница? — она не обратила внимания на мое удивление. — Мы пойдем вот сюда, здесь кухня и столовая. Есть заезд для грузовика, он не всегда закрывается. Проберемся внутрь — там везде системы слежения, но Эмма обещала нас встретить уже на первом этаже. Не придется особо рисковать.

— Вы договорились на конкретное время?

— Около полуночи самое оптимальное. Она сказала, у охраны заканчивается смена и заступают новые. Канитель и все такое.

Я смотрел на нее и не узнавал. Глаза горели, пальцы летали по клавиатуре, она планировала совершенно безумное похищение собственной подруги так, словно занималась этим всегда. Этакая ипостась Джеймса Бонда. Я не мог не восхититься, но подсознание звонило во все колокола, предостерегая от необдуманных поступков.

Я внезапно вспомнил, что не спросил о самом главном.

— А ты не видела там случайно…кого-нибудь еще знакомого?

— Например кого?

Соврать или сказать правду? Дик ведь…

— У моего коллеги, с которым я приезжал в Мелаху, случился нервный срыв, — гореть мне в аду за такую ложь. — Мне не сказали, в какую клинику его положили. Я подумал, может быть ты его там видела.

— Не видела.

Она немедленно потеряла к этому интерес.

— Ладно, пойдем вместе, — вздохнул я. — Только по пути заглянем в одно место.

Я обязан предупредить Дика. Или хотя бы попытаться.

Я слишком много ему должен.

Все бы отдал за то, чтобы иметь возможность с ним поговорить. Посоветоваться, объяснить, что у меня нет выбора — и что я уже не знаю, как выпутаться.

Мы провели остаток дня, просто глядя в телевизор. Я прибрался — почему-то не хотелось уходить, как прошлый раз, оставив в квартире полный разгром; Тори что-то печатала, потом перебралась ко мне на диван. Я приобнял девушку — такую тоненькую, такую хрупкую. Скоро ей предстоит потерять самого близкого человека, меня переполняло сочувствие, но что можно сделать? Передать Эмму в государственную клинику?

Нет.

Это неправильно.

Она же убийца…

— Что случилось? — кажется, я больно сдавил Тори плечо.

— Извини.

Мы сходили перекусить в китайскую забегаловку напротив, потом договорились, что по очереди примем душ. Время клонилось к девяти вечера, скоро надо было выходить. В ванной забурлила вода, я прислушался.

Меня осенила дикая, совершенно неправильная идея.

Проходя мимо стола, я краем глаза заметил, что Тори не выключила ноутбук. Знаю, это в высшей степени неправильно на любой стадии отношений — но я хотел знать, что ей на самом деле писала Эмма. Если она задумала что-то плохое…

Я не стал садиться, чутко прислушиваясь к звукам из ванной комнаты. Пролистнул список входящих писем — и похолодел.

Тори не получала писем от Эммы. Ни сегодня, ни вчера, ни раньше.

Но она получала письма от Маргреты Рипл.

Я наугад открыл одно. Потом еще одно.

Мир вокруг рушился со скоростью вселенной, сворачивающейся в спираль. Это вовсе не Эмма убивала.

Убивала Виктория Ларие.

Может быть, мстила за подругу и за холодность со стороны Оскара. Может быть, еще по какой-то причине.

Но только единственный свидетель, который мог ее выдать, был надежно заперт в психиатрической клинике доктора Рипл.

Тори рассказывала Маргрете обо всем: о нашем с Диком приезде, о моих ухаживаниях, о том, что попытка выдать меня за убийцу провалилась. Я читал и не мог оторваться, не мог осознать, как сильно ошибался все это время. Она ни разу не сказала, как именно совершила все эти преступления, но знала о них столько, что сомнений не оставалось. Я открыл письмо, датированное днем, в который погиб Оскар Крамен. Так и есть — Тори писала, что, возможно, потребуется забрать Эмму из Мелахи уже ночью.

Сделать самую лучшую подругу приманкой жертвы...

Оставался вопрос — как они познакомились, почему стали так близки, но это дело для суда, не для меня. Маргрета приезжала в Мелаху — это я уже проверил, вполне возможно, так они и встретились. Я поспешно ушел в кухню, удостоверившись, что оставил все в прежнем виде. Скоро вода перестала литься, стукнула дверь и передо мной возникла настоящая Венера, окутанная парами и закутанная в длинное банное одеяло.

— Готовлю чай, — боюсь, мой голос прозвучал суше, чем обычно. — Будешь?

— Мне и так жарко, — она вступила на кухню босыми ногами, оставляя мокрые следы на плитке. — Я бы предпочла что-то охлаждающее.

Совсем как в дешевом эротическом кино, она достала из холодильника кубик льда и облизала. Губы налились красным, талая вода стекала вниз, прямо в декольте. У меня перехватило дыхание.

Еще утром, устрой эта красавица такое представление, она бы уже лежала на кухонном столе…дальше додумывайте сами. Но сейчас — отвращение пересиливало похоть.

Видя, что я не реагирую должным образом, она скорчила удивленную рожицу и подошла вплотную.

— У нас еще есть немного времени, — послышался призывный шепот совсем рядом с моим ухом. — Рядом с Эммой я уже не смогу лишиться девственности так просто.

О, силы небесные! Она еще и…

Напряжение зашкаливало. Я обнял ее за голые плечи, притянул к себе. Сейчас или никогда, сейчас или…

— Все слишком опасно, Тори. Я отвечаю за тебя…за вас обоих…

Она резко отстранилась, снова это обиженное выражение лица.

— Ты тоже, как и…

— Нет, что ты! — я попытался поцеловать ее, но девушка ускользнула. — Все слишком серьезно, чтобы вот так, впопыхах…

— Я не должна была тебе говорить!

— Ты молодец, что сказала. Это меня отрезвило…я знаю, это может быть болезненно для…

— Заткнись!

Верите или нет, но мне полегчало. Пусть лучше ненавидит меня.

— Пора собираться.

— Пойду высушу волосы.

Милый диалог. Я не стал пытаться восстановить отношения, у меня и так было о чем подумать.

Я внезапно вспомнил, как впервые ее увидел. Это было утром, на платформе — мы с Диком только что сошли с поезда. И почему, почему, почему мне с тех пор ни разу не пришел в голову вопрос — а откуда ехала сама Виктория?

Она ехала из столицы, вот откуда. Она даже упомянула об этом при родителях. Ехала, убив Робинсона…

Голова раскалывалась, болело в груди.

Я принял таблетку анальгина, сам не зная зачем. Лекарствами подобное не лечится.

Теперь я понимал, что должен освободить Эмму. Все, что рассказала Тори, наверняка вранье — Эмму держат там взаперти, ее нужно вытащить. Накачали наркотиками, надеюсь, бедняжка там вообще еще жива. Но почему Тори сама так активно рвется освобождать подругу? Может быть, надеется, что нас убьют?

Я машинально переоделся, проверил ключи, выключил звук у мобильника. Кошелек на месте, удостоверение личности пускай остается дома.

Виктория ждала меня у двери: вся собранная, неприступная и далекая. Я не сделал попытки приблизиться — открыл дверь, пропустил ее вперед, запер замок.

— Выйдем на одну остановку раньше, пройдемся пешком.

Она кивнула, не оборачиваясь.

Если она все врала… если она все врала…

Я остановился, в голову ударила кровь.

Она могла соврать и про Дика.

Она могла видеть его.

А если видела — то выдала.