Глава 23. Конец

— Как видите, ваш друг оказался более удачлив и сумел добраться до верхнего этажа быстрее. Но вы же ему не завидуете, полагаю?

Доктор Рипл говорила медленно, нарочно растягивая слова. Ее желчь тягучим потоком вливалась в мои уши, я не понимал, как и что могу сделать. Нужно спасти Дика и нужно защитить Эмму, которая стояла столбом за моей спиной и бессмысленно скалилась.

— Я долго думала, как обставить вашу встречу, — продолжала Маргрета, словно не замечая ничего вокруг. — И решила, что у вас не так много причин любить друг друга, верно? Вы пришли слишком поздно, профессор — друг устал ждать вас. Боюсь сказать, но он даже заподозрил, что вы в сговоре с врагами. Поэтому, как ни прискорбно, в час смерти он решил забрать вас с собой туда, где бесполезны любые объяснения.

Я плохо понимал, о чем она говорит. Какой-то план, какие-то сговоры…

В изящной жилистой руке доктора блеснул пистолет. Я рефлекторно заслонил Эмму.

— Эмма, беги! — я толкнул ее из комнаты.

Бесполезно. Словно я пытался сдвинуть с места каменную скульптуру.

Тори захихикала.

— Ты собираешься ее до самой смерти эксплуатировать? — заорал я девушке в лицо. — Таскать за собой на поводке, словно комнатную собачку? Смотри, она же ничего не соображает. Ее накачали наркотой!

— Эмма и сама неплохо себя накачивала, прежде, — хмыкнула Виктория. — Как, по-твоему, иначе выдержать такие издевательства?

— А ты что, решила добавить? Думаешь, она мало страдала? Или что теперь она тебе обязана по гроб жизни?

Я понимал, что наша ругань ни к чему не приведет. Но пока идет перепалка, Маргрета не тронет Дика.

— Тори, ты должна ее отпустить. Ей действительно нужна медицинская помощь, но…

— Эмма, ты хочешь уйти? — та, улыбаясь, смотрела на подругу. — Скажи Эрику, чего ты хочешь на самом деле.

— Эмма, беги отсюда! — сделал я еще одну попытку. — Ты видишь, это какой-то ад. Беги, ты должна…

— Я хочу быть с Тори. Я хочу быть с ней всегда.

У Эммы был низкий грудной голос, который в другое время и в другом месте показался бы мне обворожительным. Такая хрупкая на вид и такая безумная. Неужели она…

Доктор Рипл поигрывала пистолетом. Я бы сказал, что пистолет напоминал Глок, но это будет лукавством. За всю свою жизнь я посетил тир от силы раз или два, и то в далеком детстве.

— Мы отвлеклись, девочки. Итак, господин Эмрон после долгих мытарств и колебаний находит старого друга…эээ…Роберта. Ведь его зовут Роберт, не так ли?

Я не ответил.

— Бедный Роберт.

Эта мегера подошла, провела рукой по слипшимся волосам Дика. Потом проверила пульс, прислушалась — и отвязала его от кровати.

Даже подруги удивились — каждая по-своему. Тори начала что-то говорить, даже протянула руку и тут же ее отдернула. Эмма подняла брови — в этом едином движении отразилось ее полное безразличие к происходящему.

— Настоящая дружба умеет творить чудеса, — промурлыкала Маргрета. — Но даже самому лучшему спецагенту не под силу застрелить бывшего друга, будучи связанным.

Внезапно я принял решение. Возможно, Дик уже не очнется — но из них двоих он в любом случае сильнее. Я схватил Эмму — она оказалась легонькой, словно двенадцатилетняя девочка — и ринулся к двери. Мне удалось ошеломить обоих преступниц — Тори что-то слабо крикнула вслед, я услышал звук выстрела.

Эмма отчаянно барахталась у меня на плече, пытаясь высвободиться. Я перекинул ее пониже, чтобы руки не доставали до моей головы, но от этого ноша стала тяжелее. Оказавшись в знакомом — и, видимо, единственном, — коридоре на этом этаже, я заметался, не зная, куда бежать. Потом нырнул в дверь, из которой появились Маргрета и Виктория.

Эмма почти не издавала звуков, разве что мычала, но всячески мешала моему продвижению вперед. Кулаки молотили по моим икрам, ногти безжалостно впивались прямо в подколенную чашечку и даже ноги, которые я крепко сжимал руками, беспрестанно дергались, норовя выскользнуть. Когда она попыталась ударить меня в бок, я разозлился и побежал зигзагом, петляя так, что ее голову мотало из стороны в сторону на каждом повороте.

Мы мчались по большой террасе — над головой оказалась прозрачная крыша, нависавшая темным пятном, впереди — развилка на два коридора. Один немедленно оказался тупиком, второй сворачивал под углом и я понесся, не разбирая пути. Девушка на моем плече перестала биться и я счел это неплохим знаком. Тащить ее с каждым метром становилось все тяжелее, я перешел на быстрый шаг, потом — на обычный. Коридор снова повернул — вокруг высились какие-то коробки, запертые на тяжелые замки стеллажи, я видел несколько сейфов. Верхний явно этаж использовали как склад с небольшим пыточным отделением. Я искал взглядо лестницу и никак не находил. Неужели единственный путь сюда — через окно?

Смешно.

Вдох, выдох, вдох… снова поворот...

Внезапно Эмма зацепилась руками за край стены. Усыпленный ее бездействием, я ослабил бдительность и немедленно поплатился. По инерции меня развернуло, я впечатался в стену и остановился.

Эмма извиваясь, выскользнула из моих рук и довольно изящно приземлилась на пол. Маленькая худенькая девочка в пижаме смотрела на меня с кошачьим прищуром, не улыбаясь и ничего не говоря. Мне стало страшно от этого ничего не выражающего взгляда.

Я поднял глаза и увидел, что нахожусь в том же самом месте, откуда выбежал — у дверей в пыточный коридор, и прямо передо мной стоят Маргрета Рипл и Виктория Ларие. Ну конечно — если сделать четыре поворота в одном направлении, то с высокой долей вероятности окажется, что ты бегаешь в замкнутом квадрате.

Трижды идиот!

Само собой, пистолет был при них.

— Профессор Эмрон, я слышала, вы изрядный ловелас. Но все-таки не стоит забывать о приличиях. Веди его!

Она махнула оружием. Эмма пихнула меня в спину, по-прежнему злобно щуря глаза. Я покорно пошел обратно в комнату, где лежал Дик. Тот по-прежнему был без сознания — и с каждой минутой его время уходило.

— Прости, Эмма…. — пробормотал я.

— Тебе не за что извиняться, — мрачно пожала плечами Тори. — Куда она — туда и я, куда я — туда и она. Разве ты еще не понял, что мы все делаем вместе?

Порази меня молния в этот момент, я бы не заметил.

Ну конечно!

Если преступниц было двое, все получилось как нельзя лучше. Одну — наиболее неадекватную, наиболее подозрительную — скрыла в клинике доктор Рипл. Вторая — вся такая невинная овечка — осталась обеспечивать алиби обеим.

И следить за ходом расследования, само собой. Но насколько Эмма отвечала за свои поступки, а не слепо следовала указаниям подруги?

— Но за что? — выдавил я. — Понимаю, Робинсон…но за что Кесьлевского и Урсава?

Тори скривилась.

— Вы хоть знаете, что они там творили, в заповеднике? Трахались и трахались, до исступления. И заставляли всех, кто приходил… Эти двое…эти двое не только трахались, они снимали все. Кесьлевский снимал на камеру телефона, потому что принести фотоаппарат было бы подозрительно. «Репортаж века»… и всякаятакая чушь. Понимаете? Они снимали, чтобы потом опозорить всех! Чтобы опозорить нас!

— Лучше убить? Может быть, не стоило ходить туда?

Тори тоскливо посмотрела в сторону Эммы.

— А, так вот причина? Растлитель — сводный отец вызвал у кого-то приступ неконтролируемой похоти? Одна подружка приставала ко всему, что движется, а другая мучалась, покрывая ее? До тех пор, пока Эмме не захотелось принца на белом коне? Ты ей сразу сказала, что Оскара придется убить?

Я и сам не знал, зачем говорю так жестко. Доктор Рипл не вмешивалась, стоя в стороне.

— Ты ничего не понимаешь! Ты сам — растлитель похлеще других!

— Кто бы говорил, — буркнул я под нос, но она все равно расслышала.

— Ах вот как? Все должны радостно ложиться под тебя, а если нет — то и не надо?! Свинья!

Эх, слышала бы тебя твоя мамочка, Виктория! Наверное, гордость за дочь на мгновение даже сумела бы заслонить тот факт, что ты безжалостная убийца.

Да и чего тут скажешь особо? Можно называть свиньей кого угодно, суть от этого не меняется.

Доктор Маргрета, наконец, соизволила вмешаться.

— Думаю, пора приступать. Времени много.

Я машинально посмотрел на часы. Ничего себе — уже три часа утра. Очевидно, таксист все-таки оказался просто таксистом — или не пожелал нарушить конспирацию, от которой не осталось и следа.

Я хотел спросить доктора Маргрету, как она организовала убийство заместителя генерального прокурора, но уже и сам все понял.

Эмма была маленького роста, вся в черном. Совершенно обычная девочка, сильная и совершенно не имеющая принципов.

Идеальный убийца. Кто такую заподозрит?

— Вы заставили девушку стать наемной убийцей, — я ткнул в доктора пальцем. — Я бы сказал, что гореть вам в аду — но считаю этого недостаточно!

Она отнеслась к моим словам неожиданно серьезно.

— Я никого не заставляю, профессор Эмрон. Я узнала про этих девочек — точнее, про двойное убийство, которое идиоты следователи приняли за несчастный случай. Я приехала в Мелаху, чтобы узнать, кто это сделал — и узнала. Виктория и Эмилия сразу показались мне очень несчастными девушками, которые не знали, что их ждет дальше в жизни. Мы поговорили — я обещала им защиту и мы стали переписываться. Я подсказала им путь — вы за это меня вините? Этот чинуша должен был сдохнуть — слишком много о себе думал. Невелика разница, кого бы послали убрать его.

Ну да, с такой бесполезно говорить о морали или наказании.

— Доктор Рипл, вы же понимаете, что это конец. Даже если вы обставите это как двойное убийство.

— Ну почему? Я оставлю клинику заместителю, мы просто откроем филиал в другой стране. Работа есть везде — для тех, кто не боится марать руки.

— А с Робинсоном у вас вышел прокол, — вдруг заявил я. — Вы же не собирались его убивать. Вы даже не знали его. Просто Эмма увидела его через окно Макдоналдса...

— Мы все учимся на ошибках, — сжала губы доктор. — Я учла свои, но ваши вас ничему не научили, профессор.

Бесполезно. Я подумал, что вот сейчас бы сесть и записать. Просто поток сознания, ничего лишнего. Зато какой богатый задел для будущих книг! Описание чувств накануне гибели, все переживания до малейшей черточки, до малейшего нюанса.

Вот только я не знал, что именно испытываю.

Мы стояли в комнате — в дальнем углу доктор Маргрета с пистолетом, чуть в стороне — Эмма и рядом с ней Тори. Я даже не знал, хочу ли сказать что-то еще. Все вопросы решились, все гневные слова высказаны.

Маргрета подошла к кровати.

— Тащи его сюда, — приказала она Эмме. — Или пойдете сами, профессор?

Вот еще, я не собирался доставлять ей подобного удовольствия. Толкая в спину, девушка заставила меня подойти к Дику вплотную.

Я отвернулся, чтобы не видеть кровавого месива. Эмма стояла ко мне спиной, глядя на Тори. Казалось, они настолько поглощены друг другом, что не замечают, что происходит на самом деле.

— Профессор, вы с самого начала оказались лишним. Вы сбежали, и тем самым все запутали. Пришлось искать.

— Думаете, я хотел умирать тогда?

— Неважно, что вы хотели. Вы умерли бы тихо и мирно — никто бы ничего не понял.

— Для вас не имеет значения количество? Один труп, два трупа — да какая разница сколько? Вы что, уже потеряли им счет? Вы же не мафиози из прошлого века!

— Я не мафиози — у меня нет клана, нет кровных врагов и кровной мести. Я не влияю на правительство, не лебезю и не угрожаю. Просто делаю свою работу.

— Вы убийца, — тихо сказал я.

— Я — поганая метла, которая метет идеально чисто, — сухо парировала она. — А теперь время вложить орудие убийства в руку настоящего убийцы.

Бросаться на подружек не было смысла — доктор Рипл стояла с другой стороны кровати и в ее способности изрешетить меня пулями я не сомневался. Окна комнаты были надежно закрыты деревянными ставнями, неизвестно зачем сохраненными после реконструкции. Судя по всему, времени у нас с Диком оставалось не так много.

— Думаешь, это будущее, которое хотели для тебя родители? — повернулся я к Тори. — Ты понимаешь, что можешь больше никогда их не увидеть?

— Это ты виноват! — рыкнула та, сверкая глазами. — Если бы не ты…

— В чем виноват? В том, что ты с ней связалась? — я бесцеремонно тыкнул пальцем в Маргрету. — В том, что ты оказалась настолько неудовлетворенна собой и жизнью, что вместе с подругой порешила четырех человек? Ты в этом меня винишь, Виктория? Всегда виноват кто-то другой?

Она сжала маленькие, по-прежнему изящные руки в кулачки. Эмма пожала плечами, все еще стоя рядом — на случай, если я решу взбунтоваться.

— Тебя это не касается!

Само собой. Но моя жизнь меня касалась.

— Ты думаешь, еще пара трупов достойно украсит твою биографию?

— Мне плевать, слышишь?! — она демонстративно подошла ко мне вплотную. — Плевать, что ты там думаешь обо мне в своем никчемном умишке. Мы с Эммой всегда были особенными, это знали все. Мы можем все — вместе. Мы это доказали и теперь не собираемся останавливаться.

— И ради чего? Ради денег? — я скривился. — Думаешь, тебе за это много заплатят? Все деньги приберет доктор, а вы останетесь с носом. Будет вам покупать по шмоточке с каждого убийства. Посмотри на Эмму — она не выглядит слишком богатой, а ведь плата за убийство заместителя генпрокурора была не маленькой. Кто получил все деньги? Кто…

— Зря стараетесь, профессор, — ехидно улыбнулась доктор Рипл. — Деньги в надежном месте и не на шмоточки, а на будущее. Понимаете? Это деньги для жизни в другом мире, в другом состоянии. Вы себе такого и представить не можете — куда вам. Моя жизнь здесь — лишь бледная тень того, что нас ждет впереди. И ждет всех нас, а не только меня — куда я без этих очаровательных девочек? И куда они теперь без меня, верно, подружки?

Виктория кивнула — как-то сдержанно, Эмма и вовсе ничего не сказала.

Я стоял и думал не померещилось ли мне движение пальцев на руке Дика.

— Вы лишь обещаете золотые горы в будущем, доктор Рипл, — я пожал плечами. — Вы не даете ничего сейчас, кроме грез. Это, безусловно, психиатрический прием — ведь вы признанный специалист в этом деле. Гипноз, убеждение, подмена реальности. Я не хочу сказать, что вы не подходите друг другу — очень даже подходите. Этакий крестовый поход женщин против ненасытной мужской похоти, верно? Против грязных слюнтяев, которые не хотят замечать вас? И долго вы сможете кормить их сказочками о том, что вы самая лучшая, единственная их защитница и наставница? До первого же мужика, который помашет перед ними обещаниями вечной любви. Вы что, не видите — они жаждут этих обещаний, они измучены — одна воздержанием, другая насилием — поэтому вашим сказочкам недолго жить.

— Тебя неплохо научили молоть языком, — буркнула Маргрета, помахивая пистолетом. — Но это все, на что ты годишься, профессор. Пора заканчивать.

Тори по-прежнему стояла совсем рядом, только отвернулась к двери. Я не мог видеть, подействовали мои слова или нет — да и не слишком заботился. Сейчас, когда предстоит еще одно преступление, нет никакой надежды как-то разбить этот триумвират.

Дик снова шевельнул пальцами. Я не понимал, как ни одна из женщин этого не замечает — впрочем, они вообще вели себя странно. Доктор Рипл крутила на пальце свое дамское оружие, что-то просчитывая или просто глумясь; Эмма смотрела в стену, реагируя только если двигалась Тори. А Тори не двигалась, стоя вполоборота ко мне, она явно мучилась какими-то мыслями, но не выдавала их.

И меня угораздило влюбиться как мальчишку в такую… такую… слов не подобрать.

— И долго мы так будем стоять?

— А вы торопитесь умереть, профессор Эмрон? — доктор Рипл перестала играть и наставила пистолет на меня. — Я готова помочь вам в любой момент.

— С такого расстояния ни один эксперт не поверит, что это Дик меня убил. Следы пороха и все такое, — я состроил сочувствующее лицо.

Надеюсь, я правильно понял его сигналы. Я ведь совершенно не умею расшифровывать невербальные знаки.

— Признаю, вы правы. Девочки, давайте придадим этим двум господам надлежащий вид.

Прежде чем Тори дернулась, я схватил ее руки и защелкнул приготовленные наручники. Те самые, мягкие, которые сунул в карман на первом этаже. Зачем? Понятия не имею, просто хотел вывести ее из игры и мне это удалось. Против Эммы у меня не было бы шансов.

Все начали орать, я удостоился пинка, но наручники не расстегивались.

— Ключа нет, увы, — злорадно улыбнулся я. — Я их подобрал где-то внизу.

— Прекратить балаган! — топнула ногой Маргрета. — Постой в сторонке, мы и без тебя справимся. Потом поищем ключи, они должны быть стандартными.

— Я тебя ненавижу, ненавижу! — Тори попыталась плюнуть в меня, но не попала. — Будь ты проклят, ублюдок!

Она извивалась с руками, скованными за спиной, но ничего не могла поделать. И отходить не стала, но меня это уже не беспокоило.

Доктор Рипл обошла кровать и стала рядом, уперев дуло мне в грудь.

— Это было ваше единственное оружие, профессор? Прямо по Фрейду, верно?

— Фрейд на том свете бьется головой о стену при мысли о таком последователе, — парировал я, заслужив еще один тычок. — И ваши укусы меня не трогают, смею заверить. Мне вообще-то все равно.

— Вот и чудненько, — она толкнула меня в железную хватку Эммы.

Эмма, Эмма… а я-то, кретин, пронес тебя через все здание, думая, что спасаю.

— Держи его как следует. Только сбоку, чтобы пулей не задело.

Меня обхватили стальные клещи. Откуда только берется такая силища? Я вспомнил, что патер Захария упоминал ее занятия — наверное, результат тренировок. Дик снова не подавал признаков жизни — я запаниковал.

Может быть, все зря и я действительно сейчас умру?

Эта мысль вызвала неудержимый порыв мочеиспускания — я стиснул ноги, чтобы не поддаться. Меньше всего эти дамочки стоили того, чтобы перед ними позориться.

Доктор Рипл присела на кровать и взяла Дика за руку.

— Вы весьма успешно разыгрывали больного, Роберт. Я вам верила целую неделю — это очень много, поверьте. Талант, талант… даже жаль его губить, но вы ведь все равно не актер? То есть загубили его сами, давным-давно. Вот и поделом!

Она вытащила из кармана носовой платок, обернула тыльную сторону его ладони и вложила в безжизненно висящие пальцы рукоять пистолета. Потом положила указательный палец на курок, не забывая орудовать через ткань.

Аккуратно приподняла кисть Дика и наставила пистолет на меня.

— Будьте умницей, профессор, подохните сразу.

Дик, сделай что-нибудь!

Неожиданно пистолет описал дугу и ударился доктору Маргрете прямо в лицо. Та охнула, упав на кровать. Я, не соображая, что происходит, рванулся прямо на Эмму.

Я до этого никогда в жизни не дрался с женщинами. Не было такой необходимости. Да и вообще драки — не мое. Поэтому я сделал единственное, что, по моему мнению, должен был сделать — изо всей мочи боднул ее головой в солнечное сплетение. Тори испустила вопль, но я, почувствовав свободу, не обратил на нее никакого внимания.

Мы сцепились как два зверя, катаясь по полу. Боковым зрением я видел, как борются за пистолет Маргрета и Дик — доктор обладала недюжинной силой, а мой напарник был еще слишком слаб.

Эмма дралась очень жестоко — наносила точечные удары ровно туда, куда уже била за секунду до того, увеличивая боль. Я пытался дотянуться до ее шеи — слабое место у любого — но она каждый раз уходила в сторону.

Ощутив чувствительный удар по почкам, я даже не понял, что меня бьет не Эмма, а Виктория.

В ушах нарастал неприятный гул.

— Отпусти ее! Отпусти! Вы проиграли, проиграли! Все равно проиграли! — она молотила меня туфлями как сумасшедшая, не давая себе отдыха ни на секунду.

Эмма, в свою очередь, рвалась высвободиться из моей хватки, но я продолжал держать. Что творилось у Дика и Маргреты, я не видел.

Как следует испинав мои внутренности, Тори переключилась на голову. С каждым ударом мне все тяжелее давался поединок с Эммой — очень скоро она оказалась сверху и теперь они молотили меня вдвоем.

Сквозь забытье я слышал какие-то незнакомые голоса, которых точно не должно было быть в комнате. Потом легкий хлопок, словно в ладоши.

И наступила тишина.