Глава 31.

Спустя неделю мы более-менее обустроились в этой пещере. Неподалеку мы нашли небольшой водоем с пресной водой, поэтому больше нет необходимости возвращаться в бунгало. К сожалению, едим мы опять лишь благодаря способностям Тэрона охотиться. Именно он и добывает нам рыбу, ящериц или какую-нибудь птицу, а мы с Ромой, в свою очередь, разводим огонь и жарим добычу. Также порой я ухожу вглубь джунглей, чтобы набрать фруктов, но делать вылазки приходится крайне редко, чтобы не наткнуться на людей. Рома сник, а вот Тэрон хоть по-прежнему замкнут в себе и почти не разговаривает (Рому он вообще не замечает), но мне с ним удается порой поговорить, хотя вряд ли пару предложений, сказанных друг другу, можно считать нормальным разговором. Я думаю, он чувствует себя неловко после той вспышки, ведь дикарь показал свою слабость, а он так усердно старался этого избегать. Тем не менее, я до сих пор не рассказала о проживающих на этом острове людях. Но мне выдалась такая возможность, когда в океане начался шторм, и на наш остров обрушился сильный ливень и ураганный ветер.

Вечер. Мне очень холодно, поэтому я прижалась к Роме, чтобы согреться. По непроницаемому лицу Тэрона, который сидит неподалеку от костра, невозможно разобрать эмоции. Нас согревает лишь костер, но от очередного сильного порыва ветра тот резко погасает, и мы оказываемся в темноте. Мы разместились в глубине пещеры, чтобы не промокнуть. Тем не менее, мне все равно непривычно холодно, все мое тело дрожит, но я изо всех сил стараюсь это скрыть. Мой друг нежно растирает мне плечи, хотя я чувствую, как и на его гусиной коже волосы поднялись дыбом от пронизывающего ветра. На пару мгновений я теряю Тэрона из вида, но привыкнув к темноте, я, наконец, могу рассмотреть его силуэт. Рядом с его возвышающейся фигурой мы с Ромой выглядим мелкими сошками. Но, как бы то ни было, я понимаю, что пришло время рассказать ребятам об увиденном.

— Я хочу кое-что вам рассказать…— начинаю я, и мой голос зловеще отзывается эхом в недрах пещеры. — Когда мы сюда попали, я наткнулась на дом… — я чувствую, как напрягается тело Ромы, он явно заинтригован. Тэрон же с прищуром вслушивается в мои слова. Я вздыхаю, собираясь с мыслями. — Когда я пробралась внутрь, то встретила белокожего мужчину.

— Что? — не сдержавшись, в шоке выпаливает Рома, во все глаза смотря на меня.

Мне сразу же становится стыдно, что я так долго хранила эту информацию в секрете.

Тэрон молчит, как мне кажется, ожидая продолжения. Будто не замечая вопроса Ромы, я продолжаю рассказ.

— Он меня испугался, и я убежала, — я предусмотрительно решаю опустить момент про срывание полотенца. — Но, я думаю, что с ним есть еще девушка, потому что вначале он решил, что я — это она. Не знаю, кто они, но точно из нашего мира, — поворачивая голову к другу, заканчиваю я. Глаза Ромы становятся еще шире, даже его рот в шоке приоткрылся. Мой друг неожиданно вскакивает, и, потеряв опору, я едва не падаю на холодную землю.

— И ты только сейчас об этом рассказала?! — чуть ли не вопит он. — Нужно быстрее бежать к ним, пока они не уплыли отсюда! Маша, это же наш шанс! — долговязый парень хватается за голову, не веря в происходящее.

— Вряд ли ты доберешься до них в такую погоду, — холодно замечает Тэрон.

Он никак не показывает свои эмоции, дикарь также тихо сидит в стороне, наблюдая за происходящим. Хотя, если мы с Ромой уплывем, то он останется совсем один. Разве что нам не удастся его уговорить поехать с нами, что очень маловероятно.

«Не думаю, что вы так уж ему нужны» — едко замечает внутренний голос, заставляя меня еще сильнее поникнуть.

Чуть походив по пещере, что-то бубня себе под нос, Рома, наконец, садится рядом со мной, поняв, что Тэрон прав. Вряд ли он до них сейчас доберется, да и не думаю, что люди решат уплыть в такую погоду.

— Что ты предлагаешь сделать? — по-русски, обращаясь к рыжеволосому другу, понизив голос, спрашиваю я.

— Идти к ним, объяснить всю ситуацию и уплыть вместе с ними домой! — восклицает Рома на нашем языке.

— А что, если они окажутся бандитами и, взяв нас в плен, потребуют выкуп? — даже я слышу в моем голосе мольбу.

Вначале Рома смеется, решив, что я шучу. Но увидев выражение моего лица, его улыбка мгновенно исчезает.

— Маш, да что с тобой? Ты придумываешь отговорки, вместо того, чтобы продумывать завтрашнюю речь! — он хватает меня за плечи, и я вижу, как непроизвольно напрягается Тэрон. Черт, этот дикарь даже сейчас готов защитить меня от любой опасности.

— Я не знаю…— окончательно смутившись, произношу я. — Я думаю…ну…может быть…в принципе, но я не уверена…но… — мямлю я, но, наконец, собравшись с духом, выпаливаю, — я не уверена, что хочу уплывать домой, — сказав это, я с бешено колотящимся сердцем ожидаю реакции Ромы. Но от неподдельного шока мой друг даже не находит нужных слов. Он лишь вглядывается в мое лицо своими изумленными глазами, ожидая какой-то подвох.

— Нет…— неверящим тоном качает головой юноша. — Ты блефуешь, не может такого быть, — но заметив в моих глазах решимость, Рома начинает трясти меня за плечи. — Маша, очнись! Мы должны уехать! Говори, что хочешь, но я заберу тебя отсюда! — кричит он на меня, слишком сильно сжимая плечи.

— Ты делаешь мне больно…— морщась, жалобным тоном произношу я.

Но уже через мгновение Рома находится в нескольких метрах от меня. Сидевший неподалеку дикарь буквально подлетает к нам и отшвыривает его в сторону, вставая между нами.

— Не смей трогать ее, — устрашающе шипит Шрам. Даже у меня побежали по телу мурашки от его тона, в котором явно слышится угроза.

Я во все глаза наблюдаю за напрягшейся спиной Тэрона. Теперь я на собственном опыте поняла выражение «как за каменной стеной». Действительно, за этим мужчиной мне ничто не страшно, я чувствую себя в безопасности.

— Убери от меня свою дикую собаку! — разозлено восклицает Рома, но по-русски, чтобы Тэрон не понял смысла его слов. Ха, еще бы, ведь мой друг не дурак, он осознает, что тот мгновенно бы расправился с ним, услышав такое.

Но думаю, Шрам догадывается, что сказал Рома, потому что он угрожающе направляется к нему.

— Тэрон, не нужно! — прошу я, пытаясь усмирить столь вспыльчивого дикаря.

Темнокожий мужчина медленно оборачивается ко мне.

— Он сделал тебе неприятно, — с непонятной интонацией произносит он, разворачиваясь обратно.

— Все хорошо! — вставая, и одергивая Шрама за руку, восклицаю я, опасаясь возможных последствий.

Рома аккуратно отползает к стене, наконец, поняв, масштаб бедствия. Но мой жест не мешает дикарю, присев на корточки, со всей силы упирается одной рукой в грудь Ромы, в районе сердца, а другой преграждает путь к кислороду, прижав горло к влажной стене.

— Если такое повторится, я буду пытать тебя, наслаждаясь твоими криками, пока ты не сдохнешь в адских муках — тихо, почти шипя, произносит Тэрон. И его угроза повисает в воздухе подобно снежному кому.

— Прекрати! — замечая, что лицо Ромы начинает бледнеть, я со всей силы сдергиваю его руку.

Тем не менее, угроза остается в силе, и по тону дикаря было понятно, что он не шутит. Этот дикарь способен на любую жестокость. А я, в свою очередь, сделаю все, чтобы это предотвратить. Я не позволю, чтобы из-за меня над кем-то издевались. Но по глазам Ромы становится ясно, что он боится Шрама. Да что уж там, даже у меня все внутри похолодело, хотя вряд ли Тэрон когда-нибудь причинит мне зло. Черт, его пусть безумно жестокий и хладнокровный поступок показывает, что я ему не безразлична. Что он все же остался моим диким мужчиной и всегда им будет. Раньше никто и никогда так не защищал меня, и, смотря на всю эту картину, я неосознанно расплываюсь в улыбке, что безумно глупо при нынешних обстоятельствах.

***

Когда я просыпаюсь, в пещере уже снова тепло и более светло. Ураган миновал и это радует меня. Открывая глаза, я вижу спящего рядом со мной Рому, но Тэрона нигде не видно. Может он ушел на охоту? Но на каком-то интуитивном уровне я чувствую, что здесь что-то неладно. Тогда я поспешно встаю и выхожу наружу. Дикие птицы поют, солнце греет как прежде, но дикаря нигде поблизости нет.

— Ром, проснись, уже утро! — трясу его я, вернувшись в пещеру.

Рыжеволосый юноша лениво потирает глаза, но видимо вспомнив, что сегодня нам нужно идти к людям, мгновенно вскакивает, бодрый, как никогда.

— Быстрее, ты чего так долго? Мы же не знаем, когда они собираются возвращаться домой, — тянет он меня за руку, волоча по красивейшим джунглям.

— Да стой ты! — одергиваю я друга. — Тэрона нигде нет, я прошлась по острову, но все тщетно. Он будто испарился.

Мгновение Рома обдумывает полученную информацию, но потом выдает ответ, который поражает меня:

— Ну и славно. Не нужно будет ему объяснять, что мы бросаем его, — пожимает плечами парень, еле заметно улыбаясь.

Я смотрю на него во все глаза, не веря, что это произнес мой лучший друг.

— Ром…так нельзя. Нужно взять его с собой или хотя бы по-человечески попрощаться, — уверяю я своего друга, не позволяя сдвинуть себя с места.

Он громко вздыхает.

— Слушай, ты ничем ему не обязана. Да, у тебя есть эта штуковина, — он дотрагивается до моего ожерелья из жемчуга. — Но ты ведь не заставляла дарить это тебе, так что давай уже дойдем до бунгало, объясним людям всю ситуацию, и уплывем или улетим домой! — умоляющим, но чуть раздраженным тоном говорит Рома.

Несколько мучительных мгновений я молчу, пристально наблюдая за ним. Кажется, будто моя голова сейчас взорвется от мыслей. Я провожу рукой по волосам, собираясь с духом, чтобы сказать одно короткое, но столь значимое слово.

— Нет.

— Что, ты о чем? — хмурится долговязый юноша, становясь на шаг ближе ко мне.

— Я не поеду, — твердо говорю я, но вот решимости мне не хватает. Даже сейчас в голове проносится множество доводов «за» и «против», но я почти не прислушиваюсь к ним, а следую за бешено колотящимся сердцем, надеясь, что правильно расшифровала его послание.

— Говори что хочешь, но я увезу тебя отсюда, — немного нервно улыбается Рома, не веря моим словам. — И кем же ты тут станешь? Маугли в женском обличье? Найдешь Тэрона, этого свихнувшегося дикаря-убийцу и нарожаешь ему кучу детей? Если, конечно, он тебя не убьет, за то, что ты как-то не так на него посмотрела. Маш, это бред, и даже не засоряй этими мыслями себе мозг! Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что это неправильный выбор. Все, пошли за мной… — беря меня за руку и силой волоча дальше по джунглям, говорит он.

Любая дорога всегда заставляет задуматься о многом. И мой путь до бунгало не стал исключением. В голове всплывают воспоминания, и каждое сильно отличается от предыдущего. За эти 2 года слишком многое произошло на острове, я очень изменилась и уже вряд ли когда-нибудь смогу стать нормальным членом общества. Были боль, слезы, чувство ненависти, но все это сделало меня такой, какая я есть. Не хуже и не лучше. И то, что я испытывала с Тэроном, то, как я помогала становится ему лучше…сейчас, спотыкаясь о коряги, я осознаю, что не могу оставить этого человека. Оставить эту жизнь. Мою новую жизнь. Да, я могу вернуться домой, возможно, получить много денег за мое ожерелье, но какой в этом смысл, если всю оставшуюся жизнь я буду жалеть о своем выборе? И бранить себя за то, что променяла настоящую жизнь на деньги и хорошие условия. Как ни странно, но именно здесь, в этой дикой местности, которая вначале жутко пугает, с чернокожими дикарями, обычаи которых поражают, я почувствовала себя поистине свободной. От чужого мнения, лицемерия окружающих меня людей, грязных денег, от всего, что все эти годы давило на меня и не давало по-настоящему пожить и наслаждаться каждым днем. Да, сейчас я хожу в одном и том же, очень часто грязная и не ухоженная, с ужасной прической и без косметики, но даже такая, я нужна дикарям…нужна Тэрону. Наверное, я совершаю огромную ошибку, особенно, если учесть, что Тэрон куда-то исчез, но я не могу иначе. Я действительно не хочу возвращаться обратно, я выбрала свою жизнь и не жалею об этом ни секунды.

Рывком останавливая Рому у ближайших кустов от бунгало, я довольно решительно говорю слова, которые идут от самого сердца.

— Знаешь, я вдруг поняла, что правильного выбора не существует — есть только сделанный выбор и его последствия, — произношу я с непонятной интонацией даже для самой себя.

— Маш, что ты имеешь в виду? Мы же уже решили, что все-таки уедем, — в голосе моего друга слышится нетерпение, он то и дело посматривает в сторону бунгало, боясь упустить людей.

— Нет, это ты решил, — качаю я головой. — Прости, Ром, но я не могу.

— Так, у тебя просто паника, — аккуратно беря меня за плечи и смотря прямо в глаза, говорит он мне, будто психически нездоровой девушке. — Тебя можно понять, ведь мы так долго этого ждали, и сейчас ты просто не веришь в происходящее. Не волнуйся, говорить буду я, и того гляди, где-то через сутки-двое ты уже увидишь своего отца, — тепло улыбается он. И от его доброй улыбки на мои глаза наворачиваются слезы. Я поспешно отворачиваюсь, чтобы не показаться слабой. Наконец, придя в себя, я прошу:

— Передай ему привет.

«Если он тебя вспомнит» — добавляет внутренний голос.

Сдерживать слезы становится все труднее, поэтому я начинаю глубже дышать, чтобы успокоиться. Я бросаю всех, навсегда сжигаю все мосты ради этой жизни. Но чем больше я об этом думаю, тем сильнее сомневаюсь в своем выборе, поэтому, я решаю спрятать эти мысли как можно глубже.

— Маш, прошу тебя… — умоляет он, и его выразительные синие глаза наполняются слезами. — Поехали со мной,…Что мне сделать, чтобы ты прислушалась ко мне? — складка между бровями Ромы становится намного глубже обычного. Он не может поверить в происходящее, и ему безумно больно, потому что у него не получается разубедить меня. Я не хочу, чтобы он из-за меня страдал, но другого выхода нет. Мне приходится жертвовать всем…

— Я не могу его бросить, — через несколько мгновений качаю я головой, чувствуя, что сейчас вот-вот заплачу.

С минуту Рома молчит, внимательно всматриваясь в мое лицо.

— Ты действительно любишь его? — задает он вопрос, который, возможно, уже давно не дает ему покоя.

Мое сердце начинает бешено колотиться, а ладони вспотели, но вовсе не из-за жары. Смотря в столь знакомые глубокие глаза моего лучшего друга, я медленно киваю и искренне, но чуть тише обычного отвечаю:

— Да.

Слезы стекают по щекам Ромы после моего признания. Он вдруг понял, что все предрешено, и он уже ничего не сможет сделать. Но мой друг всегда меня во всем поддерживал, независимо оттого, одобряет он мой выбор или нет. Потому что только настоящий друг все равно находится с тобой, когда ты не прав. Когда ты прав, всякий будет с тобой. Также он поступает и сейчас, и я благодарна ему за это. Не ожидая ответа, я крепко обнимаю его, прижимаясь всем телом к его голому торсу. Я чувствую, как его слезы капают мне на спину и плечи, но сама до последнего сдерживаю свои чувства. Потому что знаю, что если пророню хоть одну слезу, то уже не смогу остановится. Сегодня, в эту минуту, стоя рядом с какими-то высокими кустами, я в последний раз обнимаю своего Ромку, лучшего друга, который был мне как брат. Этот светлый, безумно позитивный человек никогда не покинет моего сердца и мыслей. В голове проносится множество наших общих воспоминаний, за многие годы дружбы. Я оставляю этого человека навсегда…мы вынуждены разойтись по разным дорогам, и зажить жизнями, судьбы которых больше никогда не пересекутся…Я прерывисто дышу, а мое сердце буквально останавливается, когда я выпускаю его из своих объятий.

— Не беспокойся, я все улажу… — слабо улыбается он, но выражение его лица скорее напоминает болезненную гримасу. Нет, я никогда не забуду этого человека.

— Я люблю тебя, — всхлипывая, произношу я.

— Но не так, как его, — грустно произносит парень. — Ну, что? До встречи? — пожимает он плечами, из последних сил сдерживая слезы.

Я аккуратно киваю, но стоит Роме отойти чуть подальше, шепчу ему в след:

— Прощай… — слезы стекают по моим щекам, капая на тело. Я хватаюсь за голову, понимая, что сделала свой выбор. И возможности поменять его уже не будет. Не обращая ни на что внимания, я сажусь на землю и начинаю плакать от обуревающих меня чувств и эмоций. Я не в силах больше держать их в себе, поэтому, ожидая, пока Рома договорится с людьми, я горестно плачу, сидя за кустами.

«Обычно такая сильная, а в одиночестве плачешь сильнее ребенка» — шепчет подсознание.

Но я не могу остановить свой плач, не потому, что жалею о своем поступке, просто так тяжело расставаться с любимыми людьми и понимать, что больше никогда их не увидишь. Вот ты смеешься, ругаешься и плачешь вместе с ними, а в один миг это все обрывается, и остаются лишь воспоминания, от которых становится еще тяжелее. Не зря говорят, что расставание — маленькая смерть.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как Рома зашел в бунгало. Но примерно через пару часов, двое людей, мужчина и девушка, поспешно выходят из дома, наперевес с чемоданами. Мой друг выходит следом за ними, и при виде загорелого долговязого рыжеволосого юноши мой рот расплывается в грустной улыбке. Я люблю его, но нет ничего хуже, чем упустить шанс, который может изменить всю твою жизнь.

Судя по всему, кто-то из людей куда-то позвонил, потому что через какое-то время у берега острова появляется моторная лодка с водителем.

— Пошли, пошли… — поторапливает мужчина Рому, помогая забраться внутрь. Еще бы он не торопился, ведь эта история целая сенсация. На удивление, я могу расслышать все сказанные слова.

Не знаю, видит ли он меня, но мой лучший друг смотрит прямо на то место, где я сейчас сижу. Возможно, мне кажется, но он еле заметно кивнул мне, слабо улыбаясь.

— Куда ты смотришь? — непонимающе спрашивает молодая девушка, по всей видимости, жена этого богатого мужчины.

— А? — будто выходя из транса, обращается к белокожей Рома. — Никуда, — мгновение спустя, отвечает он. И на этих словах лодка уплывает вдаль, отрезая все мои пути к отступлению.

Уже несколько минут я продолжаю смотреть на гладь океана, хотя лодка уже уплыла очень далеко и исчезла из моего поля зрения. Я не знаю, кто эти люди, но надеюсь, что они не причинят вреда моему…бывшему лучшему другу.

«Ничего не бывает зря. Если ты что-то совершила, значит в тот конкретный момент твоей жизни, на том этапе твоего развития, в данном поступке был смысл. И если тебе кажется, что ты могла поступить по-другому, то знай — ты не могла» — в мыслях вертятся услышанные когда-то мною слова. И вспомнив их, мне становится немного легче смириться с потерей дорогого человека.

Я медленно встаю, не зная, что делать дальше. Голова кружится от недавних слез, но я мужественно поднимаюсь на ноги и бреду куда-то вглубь острова. Мне даже не хочется сейчас взламывать бунгало и ложиться на огромную постель. Нет, может потом, но не сейчас. В данный момент я бессмысленно брожу по джунглям, пытаясь собраться с мыслями. Как вдруг, до боли знакомый грубоватый голос окликает меня сзади.

— Мари? — неверящим тоном, спрашивает он. Когда я оборачиваюсь, то замечаю, что Тэрон находится в полном шоке, возможно, он думает, что я всего лишь плод его воображения. Но его взгляд сосредоточен на мне, а глубокая морщина между бровей выдает его напряжение.

— Тэрон? — удивленная не меньше его, интересуюсь я. Конечно, понятно, что это именно Шрам, но уж больно сильно мое удивление.

— Почему ты не уехала? — подходя ближе, спрашивает дикарь, в его голосе слышится непонимание, но в медных глазах читается намного больше.

Я открываю рот, но немые звуки так и остаются в воздухе, потому что я не знаю, что ответить. Я просто осталась, бросила все и променяла это на дикую, странную жизнь. Но почему я все-таки решилась на это? Не знаю.

Еще несколько мгновений Тэрон ожидает ответа, но вдруг опуская взгляд, расстроено качает головой.

— Не нужно было…Тебе вообще следует держаться подальше от меня.

— Да? И почему же? Потому что ты боишься? Или потому что ничего ко мне не испытываешь? — оказываясь вплотную к дикарю, на повышенных тонах спрашиваю я.

Шрам слабо улыбается одним кончиком рта. Но вот глаза отчего-то погрустнели.

— Я никогда ничего не боялся. Но то, что я чувствую…что-то непонятное, что заставляет меня возвращаться к тебе снова и снова, и то, что с тобой я становлюсь уязвимым, пугает меня… — с напряженным выражением лица, признается Тэрон. И его слова значат для меня безумно много. Мое сердце колотится так сильно, что, кажется, будто оно сейчас выпрыгнет из груди.

— Знаешь, чувства, которые действительно есть, невозможно объяснить, — смотря в столь необычные глаза дикого мужчины, произношу я.

— Но чаще всего именно то, что возвращает тебя к жизни, потом тебя же и убивает, — его глаза становятся чуточку безумными, как в тот раз, когда он потерял тигра. Кажется, будто тьма вновь начинает завладевать им. Нет, на этот раз я не позволю ей отнять его у меня.

Я бросила ради этого человека все, и поэтому сейчас, мне хочется задать мучающий меня вопрос, ответ на который покажет, был ли мой поступок ошибкой или нет.

— Тэрон, ты любишь меня? — с надеждой смотря в его удивленные, с долей паники глаза, спрашиваю я. Я застала его врасплох, это заметно по выражению его лица. Вряд ли этот ожесточенный дикарь признавался кому-то в любви. Он всегда старался отгородить от себя людей, чтобы не привязаться к кому-нибудь. Но его поступки, порой противоречивые, которые он совершает ради меня, говорят лучше всяких слов. Но я не уверена, что этот сильный мужчина осмелится признаться в своих чувствах.

— Нет, — холодно отвечает он. От этих слов все внутри меня переворачивается, а сердце с гулом падает вниз.

Нет, неужели все зря…

— Мог бы и соврать, — прищуривая глаза, сквозь зубы злобно цежу я.

Проходит около минуты, прежде чем я слышу ответ дикаря.

— Я и соврал, — притягивая меня к себе, произносит он. Кончики его губ слегка приподнимаются, а глаза теплеют.

Я в шоке уставляюсь на него, он издевается надо мной! Но когда Тэрон прижимается к моим губам своими, все мысли и негодования уходят на второй план. Я, наконец, могу ответить на его поцелуй, не думая больше ни о чем, кроме собственных ощущений. Которые, просто невероятные.