Главы 9-10.

Глава 9.

Я решаю обо всём не рассказывать, поэтому лишь упоминаю о моих друзьях, которые в непонятном состоянии валяются на пляже. Долго их искать не приходится и застав ужасную картину, я бросаюсь то к одному, то к другому, не зная, чем им можно помочь.

— Им нужен врач! — восклицаю я, хотя не уверена, что он у них есть.

Но вместо сожаления и грусти на лице вождя явно читалась ярость.

— Да помогите же им! — кричу я на Велиса, не понимая его вспышку гнева.

— Кто это сделал? — ледяным тоном спрашивает мужчина.

— Ваш сын, — блею я, надеясь, что Шрам меня за это не убьёт.

— Хвала Тэрону! — поднимая руки к небу, с гордостью произносит Велис.

Что, хвала?! Мне не послышалось? Ага, Тэрон, так вот значит какое у него имя. «Тэрон», в переводе с их языка, означает «огонь». Да какой к чёрту огонь? Хитрость, зло, жестокость, я ожидала хоть что-то из этого, но никак не «огонь». Нет, это слово ему явно не подходит.

— Но ведь он…— до сих пор пребывая в шоке, я хочу объяснить вождю, что его сын вообще-то сломал руки Вэлу и Роме.

— Он наказал их, — перебивает меня темнокожий мужчина. — Он защитил твою честь.

— Он сломал им руки!

— У нас такие правила. Если мужчина пристаёт к женщине до уз брака, то ему ломают руки и на день подвешивают на «Гнилую стену», чтобы он был опозорен. Иначе будет опозорена девушка.

Пипец! Мало того, что спать до свадьбы нельзя, так еще, если узнают — сломают руки. Вот уж действительно жестокость. Я понимаю, о какой «Гнилой стене» он говорит. Раньше я думала, зачем эта червивая грязная доска просто так стоит, но теперь до меня дошло…о Боги! Он хочет приковать туда моих друзей!

— Нет, я умоляю вас, не надо подвешивать Вэла и Рому на эту стену, — чуть не плача прошу я.

— Таковы правила, — твёрдым тоном отказывает мне вождь.

— Что я должна сделать, чтобы их не приковывали к ней?

Боги, да я даже представить такого не могу, чтобы мои друзья с переломанными руками висели на гниющей доске! Поэтому я не сдамся без боя, хотя времени мало, Вэлу и Роме срочно нужна помощь.

— Мари, ты осознаёшь, что если бы Тэрон не наказал их, ты была бы опозорена на всё племя? — пропуская мой вопрос мимо ушей, спрашивает вождь.

Будто меня волнует, что обо мне подумают эти дикари.

— Но он ведь наказал их! — в который раз восклицаю я, надеясь, что за сегодняшнее утро мне удастся не сорвать голос. — Понимаете, у нас таких правил нет, поэтому Рома совершил ошибку. А Вэл начал приставать ко мне под воздействием алкоголя, в этом нет ничего необычного.

Велис задумался, а я нервно переступаю с ноги на ногу, косясь на моих отключенных друзей.

— Рома помог нам со стройкой, Вэл тоже раньше ни в чём не провинялся…— вслух рассуждает вождь. — Чтож…Ладно, но это первый и последний раз. Если что-нибудь подобное повторится, то я лично сломаю им все кости.

Эм…ну может чем-то они и похожи (я про Велиса и Тэрона).

— Спасибо, правда, спасибо, — пылко благодарю я. — Пожалуйста, помогите мне их дотащить до…

— Целителя, — заметив мою неуверенность, заканчивает вождь.

Ну, хоть кто-то, якобы умеющий лечить, у них есть! И то хорошо. Мы относим в дом целителя сначала Рому, а потом Вэла. Я и не знала, что парни такие тяжелые. Целителем оказался высохший худой старик, похожий на мумию, и мне стало совершенно не понятно, как он ещё не рассыпался в пепел. Без лишних слов, он намазывает на твёрдую ткань (её делают сразу из нескольких деревьев, но в основе всего лежит бамбук) какую-то вонючую коричневую жидкость, от вони которой у меня аж голова закружилась. После старик обвязывает ею руки парней, тем самым зафиксировав место перелома.

Пока мы тащим моих друзей по домам (Вэла — в свой, Рому — в дом Шрама), молчание становится всё более неловким. Я вижу, что Велиса одолевает беспокойство и любопытство.

— Ведь что-то ещё произошло в это утро, верно? — наконец, спрашивает вождь.

— Нет, что вы, — быстро, словно робот, отвечаю я.

Подумаешь, ваш сыночек хотел меня изнасиловать, я от него убежала и теперь он ещё больше хочет меня убить, а ещё я едва не переспала с моим лучшим другом и одним из местных жителей. Подумаешь, вообще ничего примечательного.

Мужчина больше ничего не спрашивает, но видно, что он мне не верит. Наконец, мы справились со своей задачей, и к этому моменту я просто валюсь с ног. Только я хочу попрощаться с вождём, как он произносит:

— Ну, а теперь за работу.

О нет! Ох, странный же этот народ! После бури выходной устраивают, а после пьянки нет. Но, вздохнув, я не спорю, а вместо этого захожу в дом, чтобы переодеться, после чего иду на поле.

Да уж, этот рабочий день дался мне очень тяжело, что не удивительно после такой бурной ночи. Сухость во рту преследует меня до сих пор. Также, лишь к вечеру ко мне приходит осознование того, что всё племя видело меня с голой грудью, и, тем не менее, я снова надела топ, хотя уже без лифчика. Потому что безумно надоели мозоли от натирания и вечно жмущее состояние. Уставшая и немытая я поздно вечером плетусь домой и хочу одного — поспать. Но понимаю, что в ближайший час мне это точно не светит, ведь нужно сходить к костру и принести еду для Ромы и Вэла. Я вхожу в лачугу Шрама (не могу избавиться от этого прозвища) и понимаю, что здесь не только Рома, но ещё и Тэрон. Он сидит в противоположном углу от Ромы, и, завидев меня, грациозно встаёт. Я останавливаюсь на месте, заранее приготовившись к самому худшему. Нервно сглатываю подступивший к горлу комок и встречаюсь взглядом с медными глазами Шрама, который уже стоит почти вплотную ко мне. Мне страшно. Зато Рома, как ни в чём не бывало, спит на соломе и тихо посапывает.

— Ты боишься меня, — это звучит, как факт.

И я понимаю, что бесполезно его опровергать, ведь это действительно так. Поэтому я просто молчу. Вдруг Тэрон неожиданно наматывает прядь моих волос себе на палец.

— Такие светлые, — он неодобрительно фыркает и достаточно сильно тянет их на себя.

Я прикусываю губу, чтобы не произнести ни звука. Не хочу показывать этому дикарю, что мне больно.

— Ты хочешь меня изнасиловать? — гневно спрашиваю я и чувствую, как на моих скулах появляются желваки, потому что я очень сильно сжимаю челюсть.

В глазах Шрама вспыхивают задорные искорки, первый раз я наблюдаю у него такие эмоции.

— Я не хочу этого, — явно забавляясь, отвечает Тэрон. — Ты слишком худая и…белокожая.

Где-то в глубине души у меня зарождается обида. Значит, по их меркам я совершенно не привлекательна. Ну да, куда уж мне до их безобразных чернокожих женщин с высохшими грудями.

«Дура, тебе это только на руку! Хочешь, чтобы тебя изнасиловал один из дикарей?!» — кричит мой внутренний голос.

— Тогда что? — теряя терпение, спрашиваю я.

— Любопытная девочка, — на губах Шрама появляется намёк на усмешку, но глаза остаются холодными. — Я хочу, чтобы ты поняла, что я спас твою честь. Правда, зря, ох, как зря.

— Мне сказать спасибо? — огрызаюсь я в ответ, пытаясь вырваться из его хватки.

Вместо ответа он отбрасывает меня на пол и, прижав сверху тяжестью своего тела, закидывает мои руки мне за голову.

«Настоящий огонь» — ахает моё подсознание.

Ну, возможно ему и подходит это имя.

— Ты хотела отдаться тем двоим, но мне сказала «нет». Позже ты поймёшь, в чём будет заключаться твоё «спасибо», — его глаза горят адским пламенем, а тело настолько горячее, что я буквально плавлюсь под ним. По моему телу бегут мурашки, но я не уверена, что это от прозвучавших угроз.

Ещё через миг Тэрон сжимает моё горло своей большой ладонью, по-прежнему удерживая другой рукой мои запястья. Воздуха стало меньше, но я до сих пор могу дышать. Я громко дышу ртом и сама не понимаю, что со мной происходит. То, что никогда не должно было происходить!

«Чёрт, да тебя это возбуждает» — моё подсознание критично качает головой.

— Ты. Должна. Бояться. Меня. — Отрывисто говорит Шрам, чтобы я расслышала каждое слово.

Он же знает, что я боюсь его, и…нет, ни за что и никогда не признаюсь себе в этом! Всё-таки я не такая извращенка, наверное, со мной просто что-то не так.

Тэрон слезает с меня и словно большой хищник направляется к двери, и лишь у самого выхода оборачивается:

— Не забывай, это по-прежнему мой дом, — мне кажется, на его лице появляется намёк на улыбку. Но он уходит, и я не знаю, улыбался ли он на самом деле или мне просто показалось. Но, ох, как же много невысказанных обещаний и угроз содержится в этой фразе. Когда он уходит, я сажусь на пол, удивлённая, что Рома до сих пор не проснулся и обдумываю слова Тэрона. В чём будет заключаться моё спасибо? Раз он меня не хочет, значит, ответ нужно искать не в сексе, но тогда где? Ничего не понимаю. Но в любом случае я никогда не скажу ему «спасибо» за то, что переломал руки моим друзьям.

«Никогда не говори никогда» — вздыхает мой внутренний голос.

Раз Рома спит, я решаю сначала пойти покормить Вэла. И в непонятных чувствах я выхожу из дома Шрама, понимая, что поспать мне удастся ещё нескоро.

Глава 10.

Дни проходят, и Тэрон при каждой нашей встрече не упускает возможности поиздеваться надо мной. К примеру, однажды, во время рабочего дня он проходит мимо поля, и когда я прошу воды у одного из дикарей, Шрам сам вызывается дать мне её. Но стоит мне протянуть руку за обещанным питьём, он отступает на шаг назад и испытующе смотрит на меня.

— Попроси, — чуть прищурив глаза, с непонятной интонацией говорит он.

— Дай мне воды, — жёстким тоном «прошу я». Мне совершенно некогда играть в его игры.

— Нет. Попроси по-другому, — таким же ледяным тоном произносит Тэрон.

— Да пошёл ты!

Ну, возможно, я это сказала слишком громко. Потому что все окружающие нас дикари обернулись и стали наблюдать за нашей перепалкой.

Я отворачиваюсь от взбесившего меня парня и нагибаюсь, чтобы снова начать полоть.

— Тебе жарко? — вдруг спрашивает Шрам.

Как мне может быть не жарко днём, под палящим солнцем?!

— Да, — вновь разгибаясь, сквозь зубы отвечаю я.

Какое-то время он просто смотрит на меня своими медными глазами, в которых я не могу прочитать его нынешнее настроение, и как только я хочу снова приступить к работе, он быстро выливает почти всю воду мне на тело. Я стою с открытым ртом и не могу оправиться от шока. Окружающие нас аборигены тихо хихикают.

— Я охладил тебя? — с усмешкой в голосе спрашивает Шрам, хотя на лице как всегда не видно улыбки.

Вместо ответа я бросаю на него безумно злобный взгляд и приступаю к полке. Он не достоин даже моего ответа.

Ещё через пару дней Тэрон застаёт меня, когда я отдыхаю под тенью пальмы.

«Ох, сейчас снова что-нибудь выкинет» — тяжко вздыхает моё подсознание.

Шрам почему-то мокрый, волосы влажными прядями убраны назад. Мой взгляд, сам того не осознавая, прикован к этому опасному мужчине, и поняв это, я быстро перевожу его на что-то более безобидное.

Тем временем хищной походкой Тэрон приближается ко мне. Похоже, ему доставляет истинное удовольствие издеваться надо мной. Также я в который раз поражаюсь многочисленности шрамов на его теле. А в некоторых местах даже виднеются большие рубцы. Но как ни странно, это его совершенно не портит, а наоборот, придаёт мужественности. Если оценивать его со стороны, то Тэрон явно не войдёт в список самых сексуальных мужчин. У него нет того, чем должен обладать истинный красавчик. Он не похож на кого-то из моих кумиров, его черты лица не идеально правильные, а наоборот, даже слишком грубые. У него нет тех самых кубиков на животе, которыми так восторгаются нынешние девушки. И ладони у него не имеют той мягкости, которую всегда присуждают парням из романов. Они у него шершавые, не особо приятные на ощупь. Тэрон не выбрит идеально, его лицо и начало шеи обрамляет щетина. Я не знаю, почему мой взгляд прикован к нему. Просто в этом полудикаре есть что-то особенное внутри, и я это чувствую.

— Отлыниваешь от работы? — прерывая мои мысли, спрашивает Шрам.

— У меня законный перерыв, — сухо отвечаю я, хотя сама задерживаю дыхание, когда порыв ветра так и норовит приподнять набедренную повязку юноши выше дозволенного. Вдруг Тэрон садится рядом со мной, и я буквально физически чувствую исходящую от него животную силу. В его медных глазах какой-то блеск, но если бы я знала, что он означает. Мне кажется, дикарь специально сидит так, чтобы его мышцы как следует прорисовывались. Тем не менее, он делает это небрежно, почти лениво. Чувствуя, как мышцы внизу живота начинают напрягаться, я решаю завязать беседу.

— А почему ты прохлаждаешься без дела? — задаю я невинный вопрос.

Но почему-то Шрам вдруг напрягается, а в глазах появляются льдинки. Но что такого я спросила? Зная, что злой Тэрон — это очень опасно, я решаю ретироваться. Но не успеваю я встать, как уже оказываюсь прикованная к пальме тяжестью его тела. Он снова удерживает мои запястья у меня над головой, и я краснею как рак, при мысли, что у меня небритые подмышки. Но, кажется, он даже этого не замечает, либо ему просто всё равно. Да уж, если бы в России парень такое увидел, то уже бы весь отплевался и быстрее бы сбежал. Да, Тэрону явно нравится доминировать, ну, или он просто маньяк. Своими влажными от воды ногами он сжимает мои колени, и я становлюсь совсем беззащитна перед этим хищником. Медные глаза Тэрона пылают непонятным огнём, он всматривается в моё некрасивое, не накрашенное лицо, будто раньше никогда его не видел.

— О чём ты думаешь? — вдруг спрашивает он.

Кто, я?

— Ни о чём, — лгу я, чувствуя, как краснею под его пристальным взглядом.

На самом деле я пытаюсь хоть как-то отвлечься и не думать, что опасный, но сексуальный дикарь прижимает меня к пальме. В его глазах вспыхивают смешинки, но лицо вновь остаётся бесстрастным. Если подумать, то Тэрон вообще никогда не улыбается, его предположительное настроение можно прочитать лишь в глазах.

— Ты лжёшь, — он констатирует факт. Шрам явно догадывается, что я сейчас испытываю.

Вдруг Тэрон отпускает меня, и я разочарованно сползаю по пальме. Стыдно признаться, но я хотела продолжения.

«А раз стыдно, то не признавайся», — хмыкает моё подсознание.

Вдруг у меня снова начала зудеть ладонь, в последнее время это случается довольно часто. Пожалуй, это из-за полевой работы.

— Покажи мне свои руки, — твёрдо, и свершено неожиданно для меня, говорит Шрам.

Зачем ему мои руки? Как-будто у людей они никогда не чешутся.

Я поворачиваю руки ладонями вверх и замечаю целую гамму чувств на лице юноши. Я не думала, что мои мозолистые руки настолько страшные.

— Они у тебя такие грубые, — удивлённо произносит Тэрон, дотрагиваясь до одной из ладоней.

— Это из-за полевой работы, — я пожимаю плечами.

Вдруг у парня становится такой вид, как-будто он что-то вспомнил.

— Сколько часов ты работаешь?

— Эм…ну я…

— Говори! — приказывает Тэрон, и я не понимаю, к чему он устраивает этот допрос.

— Да не знаю я! Я не умею считать часы и я даже точно не знаю, сколько дней тут нахожусь!

На лице полудикаря явное удивление.

— Ты не определяешь время по солнцу?

Он просто в шоке.

— Меня этому никто не учил.

— Ладно, насколько темно, когда ты уходишь с поля? — его голос становится немного мягче.

— Темно.

Тэрон охает, а я совершенно не понимаю, что случилось.

— Ты работаешь вдвое дольше, чем все наши женщины! — с негодованием восклицает Шрам.

А, ну зашибись. Я ещё и оказалась бесплатной рабочей силой.

Я молчу, не зная, что ответить.

— Просто безумие, — бубнит себе под нос Тэрон, и я не знаю, к чему это он. — Кстати, я могу тебе помочь узнать, сколько дней ты здесь находишься.

Он встаёт и куда-то идёт, а я следом за ним. Наконец, мы доходим до какой-то доски, стоящей на развилке между купальнями. Я никогда раньше не обращала на неё внимания, но сейчас, подойдя ближе, я понимаю, что это — некий календарь. Повсюду вырезанные на доске чёрточки, их так много, что нельзя сосчитать.

— Как понять, сколько времени я нахожусь здесь? — упавшим тоном спрашиваю я.

— Вот, — он указывает на черточку, обведённую в кружок. — Так мы выделили день, когда вы попали к нам.

У меня закружилась голова. После того дня стоит множество черточек, их слишком много, ведь я думала, что нахожусь здесь не больше месяца. Нет, нет, нет!

— Не может быть, — еле выговариваю я, чувствуя, что сейчас упаду.

Если спасательная группа до сих пор не прилетела, значит, она уже никогда не прилетит. До этого момента я отказывалась в это верить, но пришло время посмотреть правде в глаза. Я с Ромой останусь на этом острове до конца жизни! Я больше никогда не увижу отца, не встречусь с подругами, не зайду в интернет, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, я больше никогда не прочитаю книгу и не напишу ни одну статью. Я застряла здесь навсегда! Я оглядываюсь по сторонам, ища поддержку, глотаю ртом воздух и, не видя ничего вокруг из-за выступивших на глаза слёз бреду на пляж, надеясь, что там никого не будет. Я решаю сегодня не работать, потому что больше всего я хочу побыть одной. Я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Тэрон. Мне всё равно. Я дохожу до пляжа с белым песком, который сейчас мне не кажется прекрасным, и тупо смотрю на бушующие волны океана. Мне плохо и, наконец, я перестаю себя сдерживать, и сотрясаюсь в рыданиях. Слёзы нескончаемым потоком стекают по моим щекам, капая на оголённые плечи и грудную клетку, попадая в рот, оставляя солоноватый привкус. Я плачу так горько, как никогда не плакала.