Главы 17-19.

Глава 17.

Я навзничь падаю на землю, больно ударившись лицом, а рядом со мной через пару секунд оказывается Рома. Ни одна мышца не двигается, ноющая боль во всем теле, на запястьях кровяные подтеки, жутко тошнит, а голова кружится так сильно, будто я 3 ночи подряд не вылизала из клубов. Также почему-то безумно сильно нарывает левую ногу, но я не в силах посмотреть, что с ней. Ужасная сухость во рту напоминает, что человек без воды не может, поэтому я собираю всю волю в кулак и хриплю, уткнувшись в землю:

— Воды… — надеюсь, меня хоть кто-то услышал, потому что второй раз я не повторю этот подвиг.

Но, похоже, всем плевать на мою просьбу, вместо этого меня поднимают и куда-то несут, из-за чего тело пронзает адская боль. В ушах шум, который не дает ориентироваться в пространстве, хотя, в любом случае, на это нет сил. Горло ужасно режет и болит, будто тысяча ножей впивается в него, каждый вздох дается с трудом. Но, тем не менее, что-то мешает мне потерять сознание, хотя сейчас я была бы этому рада. Это наказание далось мне намного тяжелее, чем я думала. Самое обидное, что я ничего не добилась своей забастовкой, лишь узнала, что Велис — совсем не тот человек, каким я его считала.

***

Уже целых 2 дня я похожа на растение. Двигаться по-прежнему очень тяжело, голова всё время кружится и болит, из-за чего у меня все чаще проскальзывает мысль, что без неё мне было бы намного легче. Как оказалось, в открытую рану заползли какие-то твари с открытой доски, из-за чего в кровь попала зараза. Хорошо, что мне чистили рану, когда я была без сознания, потому что не уверена, что смогла бы это пережить. Хотя, на этом острове я уже успела пережить достаточно, и хоть это ужасно, но не могу не согласиться, что это закаляет характер и тело. Ведь если сравнить меня до крушения вертолета и после, то можно заметить, что это два совершенно разных человека. И я даже не знаю, хорошо это или плохо.

Дверь открывается и входит Тэрон, за эти дни он довольно часто у меня бывает. Все переменилось. Тэрон, необузданный дикарь, которого я считала злодеем, помогает мне вновь встать на ноги, а Велис, человек, который был для меня воплощением доброты и благородства, на деле оказался даже чем-то жестче своего сына.

— Как ты? — садясь напротив, спрашивает Шрам, в его голосе слышится беспокойство, хотя он старается это скрыть.

— Нормально, — я выдавливаю из себя натянутую улыбку.

— Может, скажешь правду?

В его глазах я вижу жалость, и мне сразу становится некомфортно. Он — такой несокрушимый, и я — слабая девочка, которая не в силах достойно перенести наказание.

— Я такая жалкая, — вздыхаю я.

— Что?! — брови Тэрона взлетают вверх, он выглядит обескураженным.

Я не отвечаю, и так все понятно. Вместо этого я рассматриваю свои синяки на запястьях, будто мне до них есть дело. Я делаю все, лишь бы не встречаться взглядом с этим парнем. Но вдруг он легонько приподнимает моё лицо за подбородок. Такие нежные прикосновения совершенно нехарактерны для этого дикого мужчины. Мне негде скрыться, из-за чего я вынуждена выдерживать взгляд медных глаз.

— Мари, ты сильная, — твердо говорит он, в его глазах непонятные мне эмоции.

Черт, мне показалось, или он, правда, первый раз назвал меня по имени?

— Еще ни одна женщина не весела на «гнилой стене», потому что считается, что пережить такое могут только мужчины.

О, как! Этого я не ожидала.

— Я сказал, что ты совершенно не похожа на мою мать…это не так. Она тоже была бойцом, — его глаза светятся гордостью, когда он вспоминает о ней.

Спасибо, — коротко благодарю я. Мне кажется, длинные речи тут ни к чему.

Мне очень хочется узнать побольше про его маму, но я понимаю, что своими расспросами испорчу весь момент. Поэтому прикусываю язык и замолкаю. Воцаряется молчание. Между нами всего пара дюймов, он до сих пор аккуратно придерживает меня за подбородок и от его прикосновения и близости моя кожа покрылась мурашками, а вдруг стало так жарко, что я не понимаю, с чем это связано. Выбившиеся пряди каштановых волос спадают ему на лицо, он изучает меня своими медными глазами, в которых спрятано так много тайн, и вдруг я понимаю, что где-то в глубине души меня к нему тянет. На каком-то внутреннем, духовном уровне. И тогда я замечаю какую-то мягкость в его загадочных глазах, которую не наблюдала раньше. Я осознаю, что не чувствую боли.

Не знаю, к чему бы привели наши «посиделки», если бы не вошел Вэл. Он, конечно, мой друг, но в этот момент мне хочется задушить его. Мы с Тэроном отстраняемся друг от друга, и вся интимность момента сошла на нет. Я перевожу взгляд на дикаря, и уже не вижу той мягкости в глазах, передо мной вновь закрытый и озлобленный Шрам. Эх, зачем же Вэл все испортил! Я встречаюсь взглядом с темно-карими глазами моего друга, и сменяю гнев на милость, увидев, насколько он смущен.

— Я пришел тебя проведать, — оправдывается он.

— Я польщена, — чуть ли не сквозь зубы отвечаю я, но снова одергиваю себя.

— Я зайду, — шепотом бросает мне Тэрон и уходит.

А я остаюсь наедине с Вэлом, отметив, что боль вернулась.

Глава 18.

Вэл сумел мне немного поднять настроение, поэтому ложусь я с улыбкой на лице, не смотря на непрекращающуюся боль. Вскоре я засыпаю, но через какое-то время меня неожиданно будят. Я не могу понять, кто это, потому что вокруг очень темно.

— Пошли, — шепотом говорит знакомый голос. Это Тэрон.

Если бы он знал, насколько мне больно ходить. Но я не хочу показаться слабой, поэтому мужественно встаю, и…падаю, надеюсь, так же мужественно. Шрам тихо ругнулся, и собирается взять меня на руки, но я останавливаю его.

— Я сама.

— Ты уверена? — с подозрением спрашивает он.

Конечно, нет.

— Да, — вместо этого твердо отвечаю я.

Я знаю, что Тэрон мне не поверил, но, тем не менее, он промолчал. Мы тихо выходим из хижины, и каждый шаг не дает забывать, что вместо левой ноги у меня кровавое месиво. Но я стойко продолжаю идти, прикусив язык, правда, мы все равно продвигаемся слишком медленно.

— Ну, так мы и до утра не дойдем, — хмурится Тэрон, и мне становится стыдно.

Он сокращает расстояние между нами и без предупреждения закидывает на плечо, у меня снова возникает ощущение дежавю, ведь именно в такой позе меня нес Тэрон после первой пьянки. И снова я вешу как мешок с картошкой на мускулистом плече дикаря. Меня совсем не радует такая перспектива, но нельзя не заметить, что теперь мы идем гораздо быстрее. Уже достаточно долгое время мы куда-то направляемся, и я не решаюсь нарушить молчание. Вдруг меня что-то больно бьет по заду, вроде, это ветка. Я охаю от неожиданности, и Тэрон предупредительно шикает на меня. Я послушно замолкаю, но мысленно яростно с ним ругаюсь. Наконец, он ставит меня на ноги. Меня окружает темнота, поэтому я почти ничего не вижу, лишь понимаю, что мы глубоко в джунглях. Тэрон куда-то уходит, и, не смотря на то, что он обещал скоро вернуться, мне становится страшно. Вдруг я слышу какой шорох, аккуратные шаги становятся все ближе, но я по-прежнему не вижу, кто это. Рык, прыжок, Тэрон, в мгновение ока оказавшийся передо мной, все произошло так быстро, что я даже до конца не поняла, что это было. Но мое недоумение длится недолго, вскоре его смещает дикий ужас. Я смотрю прямо в глаза огромному хищнику, его голодные взгляд будто изучает меня. Нас разделяет лишь Тэрон, который по необъяснимой причине имеет какую-то власть над тигром. Я не решаюсь дышать, каждую мышцу моего тела парализовало от страха. Но тигр не кидается на меня, вместо этого он в который раз обходит нас с Тэроном, издавая приглушенный рык. Шрам не прерывает зрительного контакта с хищником, а вот я всячески стараюсь избежать этой участи.

— Она не предаст, — твердо говорит Тэрон. Я не узнаю его за этим ледяным тоном.

Тигр продолжает описывать круги вокруг нас.

— Знаешь, после такого, — он резко поворачивает меня, так, чтобы тигр увидел порезы, — вы обязаны познакомиться.

Зверь на мгновение приостанавливается, но потом подходит вплотную ко мне и садится. Черт, страшно-то как! Меня всю колотит, но я всячески стараюсь это скрыть. Как говорил отец: «Не показывай зверю, что боишься его, и он на тебя не накинется». В памяти всплывает образ полноватого мужчины, от воспоминаний к глазам непроизвольно подступают слезы, но я отбрасываю грустные мысли и сосредотачиваюсь на реальности.

Хищный взгляд пронизывает до костей, изучая каждую черточку моего тела. В этот раз я не отвожу взгляд, хотя такое ощущение, будто я сейчас упаду в обморок. Вдруг, совершенно неожиданно для меня, тигр подносит морду к моей ране и проводит по ней языком. Все, сейчас я точно упаду! Потом еще и еще раз. Влажный язык слизывает мою кровь, нога уже вся мокрая от слюней, и я опасаюсь, что он занесет мне в кровь новую заразу.

— Нет! — вдруг кричит Тэрон, отталкивая хищника. Но почему он этого не сделал раньше, почему именно сейчас? Но через пару мгновений я понимаю. У тигра безумный взгляд, он скалит клыки и вонзается в землю клыками, стараясь удержать себя. Скорее всего, он голоден, а моя кровь лишь раззадорила его. С ужасом смотря на обезумевшего тигра и не в силах пошевелиться, я понимаю, что влипла.

— Не шевелись, — шепчет Тэрон.

А что я еще могу сделать в этой ситуации? По опыту знаю, от тигра не убежишь.

Шрам медленно приближается к зверю, который из последний сил сдерживается, чтобы не накинуться на меня.

— Тише, мальчик, успокойся, — словно убаюкивая ребенка, говорит дикарь. В его голосе неподдельная мягкость и ласка, я еще никогда не видела его таким. — Ты можешь. Жажда не главное. Ты утолишь голод, но не сейчас, — тигр недовольно рычит. — Она не еда, запомни это, — зверь склоняет голову, но Тэрон поднимает ее, чтобы заглянуть хищнику в глаза. — Она. Не. Еда, — он произносит каждое слово отдельно, чтобы подчеркнуть важность сказанного.

И зверь сдается. Он начинает скулить и тереться головой о Тэрона. У меня буквально отвисает челюсть. Такое даже в кино не увидишь! А тут я стала свидетельницей настоящей привязанности между человеком и тигром.

— Запомни ее запах, — тихо обращается к тигру Шрам. Мне становится не по себе, ведь я не мылась несколько дней.

Дикарь нежно гладит тигра по огромной голове, массирует загривок, а я неподвижно стою, пораженная увиденным. Зверь бросает на меня мимолетный взгляд, но из-за темноты я не вижу выражение его глаз. Зато остро ощущаю, что мне здесь не место. Я будто нарушаю какую-то их личную идиллию. Поэтому я тихо стою в стороне, дожидаясь Тэрона, хотя каждая минута дается все сложнее, потому что нога снова начинает ныть. Через какое-то время Шрам отстраняется от тигра, и зверь, бросив на меня прощальный взгляд, скрывается в ночи.

— Могло быть и хуже, — кажется, Тэрон слегка улыбается, что для него огромная редкость.

Он снова закидывает меня на плечо и до самого дома мы не разговариваем. Лишь, когда мы оказываемся у меня в хижине, я набираюсь храбрости и говорю:

— Сегодня…ну, то, что ты,…в общем,…мне очень приятно, — лепечу я. Да уж, я думала, у меня получится лучше.

Тэрон пристально на меня смотрит, и я с содроганием сердца жду его ответа.

— Я знаю, — наконец, произносит он.

Такая короткая фраза, но она все объясняет и лишние слова здесь не нужны. Он доверился мне, он показал мне самое сокровенное — его тигра. Не знаю, почему этот зверь ему так предан, но то, что я сегодня увидела — нечто невообразимое, но прекрасное. Я никому не расскажу секрет Тэрона.

Дикарь уходит, а я никак не могу уснуть. Но уже не из-за ноющей боли, а из-за переполняющих меня эмоций. В конце концов, я решаю пойти к Роме. Как же хорошо, что его хижина расположена почти вплотную к моей. Я аккуратно открываю дверь и захожу внутрь. Уже светает, поэтому я без труда могу разглядеть спящего на соломе друга. Тихо подхожу к «кровати», и ложусь на маленький клочок соломы вплотную к нему. Приобнимаю Ромку, утыкаюсь носом в его спину, и постепенно буря эмоций утихает, и я засыпаю.

Глава 19.

Прошла неделя. Я почти восстановилась, по крайней мере, я уже самостоятельно могу ходить. Но я никак не ожидала, что наступит момент, когда кто-то из дикарей попросит моего совета. Я сижу в своей хижине, как вдруг ко мне заходит Вэл.

— Мари, — приветствует он меня кивком головы, на его лице нерешительность.

Он садится рядом со мной, долго собирается с духом, но вдруг выпаливает:

— Как сделать женщину женой?

Ох, ничего себе замахнулся!

— Сначала, расскажи о ком ты, и я попробую тебе помочь.

— О Дане, — в его взгляде появляется мечтательность, когда он произносит ее имя.

Я совершенно не понимаю, о ком он говорит.

— Я не знаю ее, но скоро ужин, давай ты покажешь мне эту Дану?

Вэл нерешительно кивает, и у нас завязывается разговор совершенно на другую тему. Но мои мысли витают далеко, я сразу пытаюсь вспомнить, что означает «Дана» на их языке. Если мне не изменяет память, то это «дерево». Я невольно ухмыляюсь, потому что в голову лезет множество шуток на эту тему.

Мы с Вэлом приближаемся к сидящему перед огнем племени, и он неуклюже толкает меня, когда мимо нас со злобным взглядом проходит…та самая мерзкая девка, которая не хотела дать мне юбку! Сначала я думаю, что дикарь случайно меня толкнул, но после его благоговейных слов: «Это она», я понимаю, что к чему.

Ох, Вэл, ну почему именно она?

— Но чем она тебе может нравится? — в шоке интересуюсь я.

— Ну, она такая…красивая, и…бойкая, — Вэл достаточно долго вспоминает последнее слово, но мне приятно, что он его помнит, ведь именно я научила его ему.

Я не могу согласиться с Вэлом, по мне, это бревно (ей действительно подходит ее имя), совершенно не пара моему другу. Ох, придется показать, какая она на самом деле.

Я сажусь рядом с темнокожим другом перед костром, и никто не обращает внимания на мою наглость (ведь здесь девушки сидят отдельно от парней), но через какое-то время я понимаю, почему. Тэрон о чем-то спорит с другим дикарем, который очень громко кричит, а вот Шрам, наоборот, держится совершенно спокойно, но я знаю этот тон, он предвещает бурю. Вдруг второй дикарь толкает в грудь Тэрона. Ох, зря он это сделал. Я съеживаюсь, наблюдая, как медленно встает сын вождя. Вдруг, второй парень мне показался какой-то мелкой сошкой, так сильно возвышается над ним Шрам.

— Повтори свои слова, — четко и ясно произносит Тэрон, обращаясь к отступающему дикарю. Мне становится жутко.

Парень все сильнее пячется назад, но вдруг я понимаю зачем, он неожиданно хватает копье, и набрасывается на Тэрона.

— Ты не достоин звания охотника! — кричит он.

Шрам уклоняется от удара, и я чувствую исходящую от него силу и злобу. Его сильно задели слова этого молодого парня. Но он ничего не произносит, лишь надвигается на дикаря, будто не понимая, что у того преимущество, ведь у Тэрона нет оружия. Вдруг, сын вождя останавливается, и у меня появляется плохое предчувствие, что сейчас что-то будет. Уже обезумевший дикарь, приложив к удару всю свою силу, замахивается копьем, чтобы пронзить Тэрону сердце (метил он именно туда). Но Шрам одним молниеносным движением выхватывает копье, и втыкает его в шею парня. Его глаза полны ужаса, он начинает выплевывать кровь, падает на колени, и я вижу, как он задыхается в собственной крови. Наконец, булькающие звуки затихают, и он падает навзничь на землю. У меня шок. Не зная, чего хочу этим добиться, я рванула к мертвому юноше, но на полпути меня резким движением останавливает Рома. Я смотрю на него обезумевшими глазами, пытаюсь вырваться, сделать хоть что-то, но он стойко удерживает меня, не давая даже шелохнуться.

— Нет. Маш, мы теперь живем по их правилам, — его голос звучит уверенно, но сквозь стену я слышу едва заметную грусть.

Но как он может так спокойно об этом говорить? Тэрон только что убил ни в чем неповинного парня, так нельзя! Я в ужасе оглядываюсь вокруг, и вижу, что все племя радостно кричит, и сквозь шум я различаю холодные слова Шрама:

— Никто не смеет перечить мне.

Животное! Чудовище!

Я чувствую, что к горлу подступает ощущение тошноты, и прошу Рому отпустить меня, чтобы я могла уйти.

— Я иду с тобой, — твердо произносит он, и я решаю не перечить.

Мне больно видеть, что это уже не мой Рома, он очень сильно изменился.

Мы в полной тишине идем к пляжу, я не хочу думать ни о чем, но голову не покидают ужасные картинки. Я сажусь на песок, не в силах идти дальше. Слез нет, я больше не плачу, я дала себе слово, но в душе так неприятно, там мерзко от того, что происходит на этом острове.

— У них так решается каждый спор, — тихо поясняет Рома.

Да уж, мне от этого явно не стало легче. Мозг судорожно пытается усвоить эту информацию. Каждый спор, значит, здесь хотя бы раз в неделю погибает совершенно невинный человек? От этой мысли сердце бухает так сильно, что, кажется, будто оно хочет вырваться из груди.

— Но почему мы должны так жить, если мы не хотим? — я решаюсь заговорить, и продолжаю свою мысль, — ты строитель, Ром, ты можешь построить для нас плот, и мы уплывем отсюда! — сейчас, эта идея, кажется как никогда реалистичной.

— Ну, построю я плот, ну отплывем мы в открытое море, а что потом? У нас закончатся припасы, либо мы просто утонем. Все сводится к одному — мы не выживем в открытом море.

— Но я уверена, что поблизости есть другие маленькие острова, мы найдем их и будем жить самостоятельно, так, как хотим! Ром, ты ведь знаешь, что это возможно! Иногда стоит рискнуть всем, если это того стоит, — я хватаю его за плечи и смотрю в грустные синие глаза, я хочу, чтобы он поверил, что это возможно.

Он долгое время молчит, и, наконец, произносит:

— Я не знаю, Маш…честно, не знаю, как лучше.

— Значит решено. У тебя есть какие-нибудь материалы для строительства плота или лодки?

— Возможно…Маш, ты уверена?

— Да, — твердо отвечаю я. Я чувствую, что нужно рискнуть.

Мой друг тяжело вздыхает и отвечает:

— Тогда ты поможешь мне. Начинаем сегодня ночью, я зайду за тобой, — шепотом говорит Рома, а я понимаю, что не так уж сильно он изменился, и не могу удержаться, чтобы не обнять его.

Наступает ночь. Я хочу спать, одновременно с этим меня мучают воспоминания о сегодняшних событиях, также я так и не поела, но я преданно жду Рому, надеясь, что это того стоит. Наконец, когда все полностью стихло, он тихо стучится ко мне и заходит внутрь. Складывает на пол все стройматериалы, и вместе начинаем думать, что из них можно сделать. Вдруг неожиданно дверь снова открывается и внутрь заходит Вэл. У меня сердце уходит в пятки. Неужели все узнали о нашем плане? Что теперь делать? Я начинаю придумывать оправдания, но оказывается, дикарь пришел не из-за этого. Он сначала не замечает Рому, который ушел в дальнем углу, и поэтому прям на ходу спрашивает:

— Так как сделать, чтобы она стала моей женой?

Ох, он совсем не вовремя! Мне сейчас вообще не до этого. Я пытаюсь его выпроводить, но вдруг он замечает моего друга.

— А что он здесь делает? — в его голосе настороженность.

«Насиловать ее собрался» — смеется подсознание, но я отвечаю по-другому, то, что первое пришло в голову:

— Ему страшно спать одному.

Стоило мне это произнести, и я понимаю, какую глупость сморозила. Да, Ромке это не понравится.

— Ну, то есть ему одиноко, — поясняю я.

Вэл хмурится, но вдруг смущается, что Рома услышал его вопрос, и что-то бубня себе под нос, уходит.

Ох, вечно он оказывается не в том месте, не в то время, прям как я.

В полной темноте неудобно делать заготовки, поэтому мы выходим на улицу и с различными деревяшками направляемся в дальние кусты на пляже. Лишь луна и звезды освещают нам путь, и, смотря на бушующий океан, чувствуя прохладный ветер на своей коже, у меня появляется надежда, впервые за многое время я чувствую, что в силах все изменить.

Так проходят дни, я избегаю Тэрона, пытаюсь в свободное помочь Вэлу, а ночью почти до рассвета мы с Ромой строим мини-лодку. Но, однажды, я становлюсь свидетелем интересной сцены. Я иду на обед, как вдруг вижу в стороне Вэла с Тайхой. Девочка прижалась всем телом к дикарю, и тихо всхлипывает. Я подхожу ближе, так, чтобы услышать, о чем они говорят, но по-прежнему остаюсь в тени.

— Вэл, опять. Но ведь он совсем еще ребенок, — жалобно восклицает она, и из ее глаз снова струятся слезы.

— Он сильный, он сможет перенести это испытание, — но я улавливаю фальшь в словах дикаря.

— Тигр убьет его,…и я лишусь последнего брата, у меня больше никого не осталось!

О чем они говорят? Я не понимаю смысла и всей ситуации, поэтому еще сильнее напрягаю слух, надеясь, что она пояснит сказанное.

— В любом случае, у него еще есть месяц. Это случится при полной луне. Тайха, если вождь избрал его, значит, он думает, что Вага справится.

Да о чем они? Как же мне любопытно узнать суть их разговора!

— Он также думал и о Дари, — ну, хотя бы сейчас, я понимаю, что она говорит о брате.

Вага, означает «буйство», а Дари — «смелость». Но почему один уже погиб, а другой обязательно должен? Как же много загадок.

— Вэл, а может попросить Тэрона? Возможно, он согласится помочь Ваге? — во взгляде Тайхи появляется лучик надежды. Мне больно видеть ее детское личико таким несчастным.

Я думала, что Вэл подумает об этом, но он резко отвечает:

— Нет. Он никогда никому не помогает. Он уже однажды предал меня, и я не хочу, чтобы тоже самое случилось с твоим братом, — когда дикарь вспоминает о Шраме, его злоба и ненависть буквально физически ощущается.

Что же сделал Тэрон по отношению к Вэлу? Этого я тоже не знаю. В конце концов, Тайха еще сильнее обхватывает Вэла своими небольшими ручками и сотрясается в рыданиях. Он нежно поглаживает ее по спине, шепотом говоря какие-то утешительные слова. Они прощаются, и вдруг, я понимаю, что Вэлу нужна не Дана, а Тайха! Эта маленькая девочка(я думаю, она выглядит младше, чем есть на самом деле, скорее всего, ей лет 16), как никто другой подходит чуткому и доброму Вэлу. Все, решено, я не буду ему помогать завоевать это бревно, а лучше помогу понять, что Тайха — отличная кандидатура в жены. Но теперь, мне также интересно узнать ответы на интересующие меня вопросы. И я решаю при встрече спросить о них Рому, возможно, он что-нибудь знает.

— Да, я понимаю, о чем они говорили. Велис решил, что ее брат будет охотником. А чтобы им стать, нужно найти большое животное, убить его и снять с него шкуру. А здесь, единственное большое животное — это тигр. Некоторые говорят, что видели пантер, но я в это не верю. Обычно в охотники назначают еще совсем не взрослых мальчиков, лет 12-13. Поэтому, очень многие на этом испытании погибают, но тот, кто выжил, носит почетное звание охотника, — рассказывает мне Рома.

— Черт! — на большее меня не хватает. Хотя бы на один вопрос я узнала ответ, но про второй спрашивать бессмысленно, все равно Рома не знает про предательство Тэрона.

Мы расстаемся с другом до ночи, а когда вновь встречаемся для строительства лодки, мысли не дают мне покоя. Но вот, наконец, на горизонте начинает светать, и, сказав Роме, что тоже сейчас пойду спать, отправляюсь в самое дальнее место острова, туда, где живет тигр Тэрона. Я знаю, что он умный, и надеюсь, что выслушает меня и не съест. Я приблизительно помню, где находится это место и меня все больше начинает трясти, когда я все ближе подхожу к нему. Но я не могу не предупредить тигра о том, что через месяц будет охота. Да уж, я собираюсь вести переговоры с тигром, кому расскажешь — не поверят. Наконец, я оказываюсь приблизительно в том месте, куда в прошлый раз меня привел Шрам. Я несколько минут просто стою в нерешительности, но осознав, что это нужно сделать, начинаю звать тигра.

— Тигр…тигр… — может у него и есть кличка, но ее я не помню.

Тишина. Тогда я начинаю звать громче. Вдруг, через какое-то время я слышу аккуратные шаги, я начинаю громко дышать ртом, пытаясь остановить приступ паники. Я одна, совсем одна. Медленно, по-царски из-за кустов выходит тигр, это огромное животное приглушенно рычит, по-видимому, еще не зная, как лучше употребить меня в пищу.

— Я пришла с миром, — я медленно поднимаю вверх руки, показывая, что безоружна.

Вот дура! «Пришла с миром», конечно, ведь ничего лучше я не могу придумать!

— Я пришла, чтобы предупредить тебя, — я говорю медленно и четко, не зная, как нужно правильно разговаривать с животными, ведь до этого у меня не было опыта в этой сфере. — Через месяц будет охота, ты будешь должен где-нибудь спрятаться. Это ради твоей безопасности.

Вдруг тигр перестает рычать, пожалуй, он в шоке, что я предупреждаю его. Огромный зверь аккуратно подходит ко мне и садится прямо передо мной. Мне уже не так страшно, на каком-то интуитивном уровне я чувствую, что смогла расположить к себе хищника. Я сажусь рядом с ним, и какое-то время просто смотрю в его почти желтые глаза, которые так похожи на глаза разностороннего Тэрона. Не зная, что мною движет, я медленно подношу руку к его шерсти, но стоит ему зарычать, и я одергиваю себя. Нет, слишком многое я себе позволила. Но как бы это ни было странно, мне жутко захотелось стать ближе с этим животным. Чтобы он доверял мне, а я не боялась его. Я ухожу в смешанных чувствах, и, к сожалению, сегодня мне удается поспать всего 2 часа.