Главы 7-8.

Глава 7.

Закончился ураган также неожиданно, как и начался. Я осторожно выползаю из ямы и оглядываюсь вокруг. Да уж, урон причинён не слабый. Где же мне теперь жить? И вообще, когда, чёрт побери, прилетит вертолёт? Я понимаю, что надежда умирает последней, но я просто не могу и не хочу находить причину, из-за которой нас до сих пор не спасли. С каждым днём я всё больше становлюсь похожа на дикарку. Да, именно на небритую макаку (кем, по моему мнению, являются все здешние женщины). И это меня явно не радует. Успокаивает лишь то, что небритые ноги и подмышки — это у них нормально. Ну хотя бы чем-то я по-прежнему от них отличаюсь — светлыми волосами (которые уже успели сильно выгореть на солнце, поэтому от светло-русых не осталось и следа, я теперь почти блондинка), НЕ чёрной кожей и худощавым телосложением, которое я так презираю. Я всегда завидовала девушкам с женственными округлыми формами. Но уж лучше я буду дохлой, чем такой полной, как эти дикарки. Я бреду за вождём, углубившись в свои мысли. Вдруг я понимаю, что меня уже не первый раз окликают.

— А? — я вопросительно смотрю на вождя, а он в ответ укоризненно качает головой.

— Мари, теперь у вас неть дома. Вы будете жить в доме моего дитя, — говорит он.

Может ему сказать, что я уже не первый день понимаю их язык?

«Да ладно тебе, он так забавно пытается разговаривать на русском» — ухмыляется подсознание.

И, правда, я всегда успею признаться. Стоп. До меня только что дошёл смысл его слов. Ребёнок? У Велиса есть ребёнок? Но кто из всего племени? Мне становится действительно любопытно, и с наибольшим энтузиазмом я продолжаю следовать за вождём.

— Это не причинит неудобств? — спрашиваю я, останавливаясь перед домиком, который раза в 3 больше, чем моя бывшая лачуга.

— Неть, всё нормально. Ребёнок пока будет жить у меня.

— Рома будет жить со мной?

— Да, хоть и не положено, но других домы нет.

— Хорошо. Спасибо, — улыбаюсь я и через какое время добавляю на его языке. — Вы можете говорить на своём языке, я всё равно пойму вас.

Да, вот уж действительно момент неожиданности. Велис смотрит на меня так, будто я сказала что-то невообразимое. Я стараюсь сдержать усмешку.

— Ты умнее, чем кажешься, — лишь произнёс он, перед тем, как куда-то уйти.

Ну, спасибо. Значит, я выгляжу, как тупая блондинка.

Позже я вхожу вместе с Ромой в дом ребёнка вождя. Меня разбирает любопытство, кто же он. Или, может, она? Но я останавливаюсь на первом варианте, потому что все стены увешаны копьями, лезвиями, а на полу лежит шкура тигра. Я даже не знала, что на этом острове обитают тигры. Меня сразу затошнило при виде убитого животного, и я поспешно отворачиваюсь. В конце комнаты лежит куча соломы, на которой спит предполагаемый юноша. Я присаживаюсь на солому и подбираю под себя колени. Я вся насквозь мокрая, потому что до сих пор не высохла после дождя, и мне жутко холодно. Рома до сих пор рассматривает копья, а вот мне они совершенно не интересны. Вдруг в дом врывается Шрам. На его лице гримаса ярости, а глаза пылают недобрым огнём. Мне приходит на ум, что он нас преследует, но через пару мгновений мой замёрзший мозг осознает, что Шрам — сын вождя. Чёрт, вот тебе и ребёнок. Потихоньку части мозаики встают на свои законные места. У Велиса жена была белокожей (всё-таки в один прекрасный день нужно узнать об этом поподробней), а Шрам отличается от других дикарей. Ведь у него каштановые, а не чёрные волосы, кожа просто очень смуглая, напоминающая кофе с молоком, а у всех местных жителей она очень тёмная. И глаза, да, больше ни у кого нет таких глаз. Верно, такой ребёнок мог появиться только благодаря контрастным смешениям кровей. Но я всё равно не могу понять, как настолько разные люди могут быть родственниками? Ведь Велис — добрый, справедливый, открытый правитель. А его сын — хмурый, злой и очень агрессивный.

А тем временем Шрам носится с копьём в руках по нашему с Ромой временному жилищу и выкрикивает угрозы. Да, похоже, говоря «Всё нормально, это не доставит неудобств» вождь имел в виду вот это. Ну, значит у нас с ним разные понятия о «нормально».

Я поспешно встаю с соломы и прижимаюсь к стене. Будто, если я не буду шевелиться, он меня не заметит. А Рома, с дурру, полез на рожон.

— Мы тебе не враги! — кричит он, держа в руке одно из копий, которое недавно висело на стене.

— Все белокожие — враги, — зло шипит Шрам, надвигаясь на моего друга.

Делать нечего, придётся заканчивать играть в невидимку. Я подбегаю к двум парням и в мгновение ока оказываюсь между ними. Рома удивленно и испуганно смотрит на меня, а во взгляде Шрама читается неодобрение.

— Убирайтесь из моего дома, — зло произносит Шрам.

— Давай спокойно поговорим, — прошу я его.

— Нет, — шипит он в ответ.

Ох, ну какой же он противный!

— Хорошо. Тогда давай же, протыкай меня этим копьём и я больше никогда не буду тебе мешать, — я пытаюсь говорить твёрдо, при этом поднимая руки вверх, но истерические нотки в голосе выдают меня с головой.

Шрам чуть наклоняет голову влево и прищуривает глаза, будто обдумывая моё предложение. Чёрт, я же сказала это несерьёзно! Я нервно сглатываю подступивший к горлу комок. Я стою и жду. Даже Рома сзади притих. Наконец, Шрам отступает назад. Я облегченно вздыхаю, но как оказывается, рано. Через секунду Шрам с неимоверной ловкостью выхватывает у Ромы копьё и после, резко прижав меня к стене, утыкает в шею лезвие.

— Я могу тебя убить хоть сейчас, — он сильнее нажимает на лезвие, и я чувствую, как оно впивается мне в кожу. — Но нет. Ещё придёт время, когда всё племя будет жаждать вашей смерти, и вот тогда, убив вас, я стану героем, — тихо и злобно говорит Шрам мне на ухо. От его угроз мурашки бегут по коже. Посмотрев мне в глаза, он отступает на шаг и обращаясь к нам с Ромой, говорит:

— Если вы хоть до чего-нибудь прикоснётесь, будьте уверены, я сломаю каждую кость в вашем теле, и натравив на вас хищника, буду смотреть, как он лакомится вашими плотями, — настолько страшно, насколько это вообще возможно, произносит Шрам. И не услышав ответа, добавляет со злой ехидной усмешкой. — Доброй ночи.

Когда это исчадие ада ушло, мы ещё долго с Ромой не можем придти в себя.

Почему же он такой озлобленный? Может, это из-за его многочисленных шрамов, ведь от чего-то они появились? Ох, если ни до чего нельзя дотрагиваться, где же теперь спать? Ясное дело, что на земле. Да уж, так и простыть не долго. Вот тебе и гостеприимство. Голодная, мокрая и до сих пор испуганная я ложусь на пол и, прижимаясь к Ромке, ещё долго не могу уснуть. А когда, наконец, засыпаю, мне снится тревожный сон, о том, как я с переломанными костями пытаюсь убежать по джунглям от тигра.

Глава 8.

На следующий день я проснулась раньше обычного, и немного поворочавшись, решаю выйти на улицу. Снаружи вновь жарко и почти безветренно, Поняв, что сон улетучился, я решаю пройти до купальни. Вокруг не единой души, чему я очень рада. Дойдя до нужного места, я снимаю с себя всю одежду и ныряю с головой в воду. Мыло я не взяла, поэтому просто ополаскиваюсь водой, поглаживая себя руками. Вдруг неподалёку я слышу какой-то шорох. Мой слух сразу напрягается, и я вслушиваюсь во вновь наступившую тишину. Сначала я думаю, что это какое-то животное, но когда у меня появляется ощущение, что за мной наблюдают, я понимаю, что, скорее всего, это человек. Страх зарождается у меня внутри. Но я успокаиваю себя: если бы тебя хотели убить, ты бы уже была мертва.

Да, не очень обнадёживающе, но ведь что-то надо себе внушать. Я аккуратно подплываю к берегу, и не оголяя тела, беру одежду с земли. Теперь возникает вопрос, как же её надеть. Моё потрёпанное одеяние не так давно высохло и я не хочу снова его мочить. Поэтому, сжавшись и прикрыв руками интимные места, я быстро одеваю трусы и лифчик, и сажусь на берег, чтобы натянуть самодельные шорты и топ. Дело сделан, теперь извращенец ничего нового не увидит. Я мысленно показываю незнакомцу язык и иду обратно в дом Шрама, время от времени оглядываясь по сторонам. На самом деле, уже время работать, но почему-то остров до сих пор пустует. Какая удача, что по дороге я встречаю Вэла, он тоже собирается пойти в купальню.

— Привет, — улыбается темнокожий юноша.

— Привет, — говорю я в ответ. — Слушай, почему до сих пор никто не работает?

— Потому что после бури мы не работаем. Иначе боги ветра и воды снова разозлятся. А ночью, и сегодняшняя будет не исключением, мы приносим свою благодарность богам, что пощадили нас.

Да уж, вот это наркомания.

— Кстати, тебе придётся одеться, как наши женщины. Иначе боги не примут от тебя жертву.

Ха, будто мне очень нужно, чтобы какие-то несуществующие боги приняли от меня жертву. Но я не говорю это вслух.

— Юбка из соломы — еще, куда ни шло. Но я не буду оголять свою грудь.

— Но в этом нет ничего плохого, — удивляется Вэл.

— Я не стану отказываться от своих принципов, — твёрдо отвечаю я.

«Да, похоже, хреновые у тебя принципы» — моё подсознание в угаре, когда я ночью в соломенной юбке и с голой грудью сижу рядом с костром.

Если бы кто знал, как неудобно одной рукой прикрывать грудь, а другой есть и пить. Но как не стыдно это признать, мне нравятся танцы аборигенов. Наши клубные танцульки ни в какое сравнение не идут с этим бешеным отжигом. И после того, как я вылила в костёр какую-то жидкость (как бы приняла жертву богам), мне протягивают глиняную кружку с каким-то содержимым и что-то похожее на самодельную сигарету.

— Это Боа — наш напиток, — поясняет Вэл, сидящий рядом со мной, — а это бамбук.

О, так они тут ещё и наркотой балуются! Ну, это уже что-то интересное.

Ну хорошо, попробуем. Я делаю большой глоток и тут же выплёвываю содержимое. Это просто ужасно! Напиток горьковатый и жжёт горло. Я даже не хочу знать, из чего он делается.

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти Рому. Когда я его вижу, то сначала не верю своим глазам. Рыжий, уже загорелый юноша скачет вокруг соседнего костра и горланит местные песни. Поймав мой ошеломлённый взгляд, Рома вприпрыжку направляется ко мне.

— Машка, пошли танцевать, — орёт мой друг, пытаясь перекричать песни племени.

— Я не могу, — неуверенно говорю я.

Какое-то время он оценивающе смотрит на меня, а потом приказным тоном говорит, показывая на глиняную кружку.

— Пей. Тебе нужно развеяться.

— Но это такая гадость, — морщусь я.

Но через несколько минут Ромке всё-таки удаётся меня уговорить, и я выпиваю всё содержимое. Горло просто горит, но перед глазами начинает потихоньку плыть.

— На, — Вэл протягивает мне бамбук.

Боги, я же вообще не курю! Но что будет от одного раза, верно?

Я выкуриваю весь стручок и тут понимаю, что жизнь отличная штука. Мне сразу так хорошо, у меня полно энергии, но, тем не менее, я очень пьяна. Такое странное необычное чувство. И я отправляюсь в пляс вместе с Ромой и Вэлом, напрочь забыв про свою голую грудь и неумение танцевать. Я ещё никогда в жизни так не зажигала, и сказать честно, мне это безумно нравится. Позже я выпиваю ещё одну кружку гадкого напитка, благодаря которому мне хватает энергии до конца вечеринки. Костры потушили, а я хочу продолжения.

«Нет, домой мы сейчас не пойдём» — щебечет моё пьяное подсознание.

Поэтому, я вприпрыжку, словно маленький ребёнок, бегу с Ромой к океану, чтобы там продолжить нашу собственную дискотеку. Да, кто же знал, что этот бамбук и их противная выпивка так сильно вставляет. Мы добрели до пляжа и сейчас гладь воды очень спокойная. Жаль, что перед глазами двоится, и я не могу в полной мере насладиться этим видом. Танцуя с Ромой, я не сразу замечаю, что за нами увязался Вэл. Но я только за, чем больше народу, тем веселее. И чуть позже, когда уже все наплясались, мы плюхаемся на песок. Я ложусь на спину и пьяными глазами смотрю на красивейшее голубое, смешанное с жёлтыми и оранжевыми оттенками небо. У меня такое ощущение, будто я куда-то плыву. Ну, возможно ещё одна кружка была лишней. Зато я повеселилась на славу и как следует отвлеклась. Чёрт, и как же всё-таки удобно ходить с голой грудью, когда тебе не впиваются в кожу косточки от лифчика. Вдруг, кто-то стал гладить мой голый живот, и, посмотрев по сторонам, я понимаю, что это сразу двое парней, лежащих возле меня — Рома и Вэл.

Ну и ну, только групповушки нам не хватало!

Я пытаюсь отстраниться и облагоразумить ребят, но они меня не слушают и только усиливают ласки.

А может расслабиться и просто получать удовольствие? Ах, нет, я же даже на необитаемом острове должна оставаться приличной девочкой!

— Ребят, хватит, — скидывая руки с живота, слабым голосом произношу я.

Чёрт, да они настырные! Я уже даже не понимаю, кто мнёт мою грудь, а кто лезет под юбку, но осознаю лишь одно, — что это приятно. Да-да, мой пьяный мозг хочет продолжения, поэтому я перестаю сопротивляться. Тело отзывается сладкой судорогой, ох, как же приятно. Не знаю, как долго это продолжалось, но как только началось самое интересное, я слышу душераздирающий крик. Часть моего не пьяного мозга подсказывает, что это Рома. Я тут же вскакиваю, но падаю, потому что ноги не желают меня слушать. Оборачиваюсь по сторонам и понимаю, что какое-то время меня ласкал только Вэл, потому что Рома совсем в другой стороне пляжа. Очередной крик режет мне сердце, и я слышу довольно громкий хруст.

— Нет! — кричу я. — Рома! Рома! Где ты? Что с тобой? — я, шатаясь, бреду к тому месту, где вроде бы вижу своего друга. Я даже точно не понимаю, где он, потому что перед глазами всё плывёт.

Вдруг неизвестный дикарь бежит в мою сторону, но он пробегает мимо меня и поднимает Вэла с песка. Он ударяет парня много раз, и я слышу ещё один хруст. Боги, да что же тут происходит? Я, наконец, добегаю до Ромы, но стоит мне сесть рядом с ним и начать успокаивать, как кто-то сзади жестко хватает меня и куда-то ведёт. Нет, только не это, я должна помочь своим друзьям! Я ведь даже так и не поняла, что с ними произошло.

Но не смотря на все усилия аборигена, ноги меня не слушаются и у меня не получается нормально идти, поэтому я лишь хнычу:

— Отпусти меня…Мне нужно…к ним…, — на большее мой заплетающийся язык не способен.

Тогда дикарь закидывает меня на плечо и продолжает идти. Я оказываюсь вниз головой, и меня сразу начинает тошнить. Я снова хнычу.

— Заткнись, — зло шипит дикарь, и по голосу я понимаю, что это Шрам.

Ох, он и тут влез. Откуда он узнал, что мы на пляже? И вообще, я бы сама справилась с ребятами. Хотя…я и не хотела справляться, мне нравилось то, чем мы занимались. Возможно, это говорит моя пьяная часть мозга, но всё-таки, как говорится — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я начинаю вырываться, потому что мне надоело лежать на его плече, словно мешок с картошкой. Тогда Шрам больно бьёт меня по заду.

— Я, сказал, тихо.

Чёртов сукин сын! Он действительно меня ударил! Я хочу спросить, что он сделал с Ромой и Вэлом, и куда он меня несёт, но понимаю, что не выговорю этого. Вдруг я теряю опору и куда-то падаю. Это продолжается долю секунды, после чего я ныряю под воду. Сначала мне не хватает воздуха и меня охватывает паника, но я выныриваю и истерично гребу руками, пытаясь найти берег. Наконец, мне это удаётся, и я ещё долго не могу придти в себя, держась руками за землю. Всё опьянение как рукой сняло. Я ищу взглядом Шрама, и когда вижу его скрестившую на груди руки фигуру, зло кричу:

— Сукин сын! Тебе это так просто с рук не сойдёт! — я до сих пор чувствую слабость, но язык уже может выговаривать такие длинные предложения.

— Неужели? — с непонятной интонацией отзывается Шрам, приближаясь ко мне.

Боги, никогда не думала, что приближение человека может вызывать такой страх. Меня всю сковало от ужаса. А Шрам, тем временем, словно хищник, готовящийся к броску, становится всё ближе ко мне. Я уже 100 раз пожалела, что обозвала его.

«Сделай вид, что не боишься его» — рычит на меня подсознание.

Я стараюсь к нему прислушаться, но мои дрожащие и руки и испуганные глаза полностью выдают меня. И вот уже Шрам сидит передо мной на корточках и испытующе смотрит мне в глаза. Я не могу понять, что скрывается за этими жестокими медными глазами. Есть ли в нём капля человечности?

— Что ты с ними сделал? — грубее, чем собиралась, спрашиваю я.

— Сломал руки, — слишком спокойно отвечает Шрам.

У меня глаза полезли на лоб. Что?! Сломал руки? Но что они такого сделали? И какая ему вообще разница, чем мы занимались?

— Это просто…, — я не решаюсь продолжить фразу.

— Говори, — приказывает он.

Я решаю не спорить. Ну, остаётся надеяться, что этот сумасшедший не сломает мне руки.

— По-животному, жестоко, бесчеловечно…— выпаливаю я на одном дыхании.

В его медных глазах вспыхивает недобрый блеск.

— Я покажу, что такое жестоко и бесчеловечно, — ледяным тоном произносит Шрам и рывком вытаскивает меня из воды.

— Что ты…— начинаю я, но вдруг ахаю от неожиданности.

Шрам быстро стаскивает с меня юбку и грубо сажает на себя. Я кричу и, схватив его достоинство, со всей силы сжимаю его. Он охает от боли.

Я пользуюсь моментом и бегу, куда глаза глядят. Моё сердце так и норовит выпрыгнуть из груди. Мне очень страшно, потому что я знаю, какой будет расплата за то, что я сделала. Убежав достаточно далеко, я рухнула на землю за какими-то кустами и пытаюсь отдышаться. Не знаю, сколько проходит времени, но вдруг я слышу шаги.

О нет!

Я задерживаю дыхание, но мне кажется, что стук моего сердца слышен и за милю. Тем временем осторожные шаги приближаются и останавливаются напротив кустов, за которыми я прячусь. Я уже чуть не теряю сознание из-за нехватки кислорода и страха. Вдруг кто-то разводит кусты в разные стороны, и прежде чем увидеть дикаря, я кричу так громко, как только могу. Но вдруг замолкаю, увидев, что это не Шрам, а его отец. Вождь испытующе смотрит на меня и, наконец, спрашивает:

— Кто-нибудь мне объяснит, что, чёрт возьми, здесь происходит?!

Но вместо ответа я кидаюсь ему на шею и начинаю громко всхлипывать. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду так рада его видеть.