Глава 6.

Следующий день я работала на поле. Эта работа наиболее физически сложная, чем шитье. Но, тем не менее, я решаю работать там. Хотя бы тут я могу не бороться за воду, потому что Вэл, тоже работающий на поле, всегда услужливо подаёт мне её. Также на поле нет их ужасно злобных женщин, конечно, мужчины тоже меня явно недолюбливают, но от них хотя бы не веет настолько сильной неприязнью. Так проходит ещё несколько дней. Утром я иду на работу, вечером в купальню, а ночью Вэл обучает нас с Ромой их языку. В целом я сплю примерно по 3 часа в сутки. Кожа обгорает, но уже не так сильно, как впервые дни. Также я узнала, что каждый здешний дикарь назван каким-то словом, то есть, как таковых имён у них нет, скорее прозвища, которые указывают на личные особенности и черты характера. Происходит всё так: рождается малыш, и до двух месяцев за ним пристально наблюдают, чтобы хоть примерно понять его характер, либо сильные стороны, которые он успел проявить уже в таком раннем возрасте. Наблюдают, решают и после называют, но последнее слово всегда остаётся за вождём. К примеру, Вэл — на их языке переводится, как «сердце». И я согласна, что это определение ему действительно подходит, потому что мой новый хороший знакомый на самом деле очень добрый и сердечный человек. Мне даже стало интересно, как же зовут Шрама. Наверное, что-то вроде — «злой, как чёрт», либо просто «идиот». Да, последнее ему подошло бы даже больше. Язык оказался несложный, в нём нет ни падежей, ни склонений, ничего из того, чем мы загружаем себя в русском языке.

«Язык дикарей, что с него взять» — хмыкает мой внутренний голос.

Вскоре стало очень забавно слушать про себя разговоры местных жителей и прикидываться, будто я ничего не понимаю. Ох, а как много оскорбительных слов я узнала благодаря Шраму. Зато Вэл был просто безумно счастлив, что теперь может со мной общаться. И я, смешивая русский с дикарским, рассказывала ему по ночам о нашем мире, новейших разработках (а для него это тёплая вода, телефон и пр.), медицине, да и вообще о цивилизации, которой у них на острове нет. С каждым днём я всё больше привыкаю к их жизни, но тем не менее всё время жду вертолёт со спасательной группой, успокаивая себя мыслью, что какая-то причина заставила их задержаться. Кстати, Рома очень хорошо влился в коллектив и довольно спокойно разговаривал со всеми на их языке, объясняя это тем, что сам научился, слушая их разговоры. Он предложил новые идеи по поводу строительства, и теперь дикари во главе с Ромой строят пробный дом. И если вождь одобрит этот проект, то для всех местных жителей будут построены такие домики. А я ни с кем кроме Вэла, Велиса и Ромы не общаюсь. Мне так легче. Зачем привыкать к кому-то, если мы скоро улетим отсюда…ну, я надеюсь.

***

Спустя неопределенное количество дней.

Очередной раскат грома сотрясает небо. Уже около часа на улице творится это светопреставление. Океан (я узнала) бушует, волны огромные, небо заволокло чёрными тучами, и в целом всё это создаёт очень пугающее впечатление. Мы с Ромой сидим у меня в хижине (я почти единственная, кому ещё не построили более прочный домик, ведь вождь одобрил проект моего друга). Я вжимаюсь в Рому и дрожу всем телом, то ли от страха, то ли от неожиданного холода, и про себя прошу лишь одного — чтобы это поскорее закончилось. Как вдруг безумно сильный порыв ветра сносит крышу с моей лачуги и на нас тут же обрушивается ливень. Я с визгом выскакиваю из «дома», увлекая за собой Рому. Как оказалось, вовремя, потому что буквально через несколько мгновений, на мою полуразвалившуюся лачугу падает пальма. Мы бежим в противоположную сторону от океана, но это нам не помогает. Ураганный ветер сносит нас с ног, мы падаем, поднимаемся, но снова падаем. В конце концов, Рома хватается за уцелевшую пальму, а я за него. Но шквалистый ветер так и норовит унести нас. Самое плохое, что мы живём в самом отдалённом районе, поэтому мы остались наедине с разбушевавшейся природой. Но вдруг я замечаю какое-то движение чуть поодаль нас. И я понимаю, что это Шрам. Когда он оборачивается, то видит нас, и я уверена, что сейчас он нам поможет. Но не тут-то было, парень нерешительно отворачивается и бредёт дальше, держась на ногах благодаря воткнутому в землю копью. Неожиданно для себя я слышу просто душераздирающий крик, и через мгновение понимаю, что он принадлежит мне. Сработало, Шрам оборачивается. Чуть подумав, он изменяет свою траекторию и направляется к нам. Но из-за сильного ветра Шрам передвигается очень медленно, и я понимаю, что больше не могу держаться за Рому. Руки онемели и, не смотря на все усилия, мой друг потихоньку выскользает из моих рук.

— Аааааааа! — кричу я, летя в сторону океана. Мне безумно страшно, я понимаю, что сейчас могу умереть.

Но всё происходит так быстро, что я не успеваю опомниться, как Шрам, прижавшись ко мне всем телом, обхватывает руками пальму, тем самым удерживая нас двоих. Чувствуется, как он напрягся, как участилось его дыхание, но явно не от возбуждения. Я же наоборот чувствую себя немного спокойней, потому что верю, что этот сильный дикарь вытащит нас из этой передряги. Я напрягаю зрение и сквозь стену дождя вижу, что Рома до сих пор держится за дерево. Облегчённо вздохнув, я смотрю в как всегда непроницаемые глаза Шрама, и спрашиваю на его языке, понимая, что в такой опасный момент уже можно выдать себя:

— Что будем делать дальше?

Вдруг в его глазах вспыхивает удивление и настороженность. Мне кажется, теперь он понимает, что я слышала все гадости, которые он говорил в мой адрес.

— Держись за меня крепче, — отойдя от шока, приказным тоном отвечает юноша.

Я решаю не спорить, понимая, что на кону стоит моя жизнь.

— Мы должны помочь Роме, — вставляю я.

Шрам тяжко вздыхает и начинает осторожно отстраняться от дерева, по-прежнему держа в одной руке копьё. По его приказу я переползаю на его спину и крепко хватаюсь за него. Чёрт, вот это мышцы! Значит, такие можно накачать и без помощи тренажёрного зала.

«Дура, о чём ты только думаешь в такой опасный момент?!» ругается подсознание, и я понимаю, что оно право.

Старым способом дикарь приближается к моему другу. Оказавшись рядом с ним, Шрам распоряжается, что нужно делать дальше. И через какое-то время мы все втроём лежим животами на размытой земле, и, держась за воткнутое в землю копьё, продвигаемся вглубь острова.

— Внизу ветер не такой сильный, — поясняет Шрам.

Каждый шаг отдаётся болью в мышцах, ведь продвигаться по-пластунски в ураган, притом держась за копьё — задачка не из лёгких. Как по мне, там мы целую вечность пробираемся к нужному месту. Под «нужным местом» я подразумеваю достаточно большую яму, где, как оказалось, в такие моменты и прятались все местные жители. Своеобразное убежище накрывает что-то очень массивное и тяжелое. К нему прикреплены толстые верёвки, за которые мужчины в яме удерживают эту крышу. Шрам толкает нас внутрь и я больно падаю лицом вниз. Рядом с собой я слышу стон Ромы и через несколько мгновений мы погружаемся во тьму, ведь мужчины снова закрыли крышей наше логово.