Иначе, зачем вообще жить?..

Это случилось пять лет назад. Я даже не мог себе представить, вернее, я и не думал, что есть что-то такое в нашем мире, чего нельзя коснуться, увидеть, почувствовать…

Лишь раз в жизни, и то не каждому, в одну единственную ночь, когда спадают оковы между мирами, выпадает такой случай…

Главное, оказаться в нужном месте, в определённый час.

Для меня всё сложилось именно так. И это перевернуло всю мою жизнь.

Но я не хочу даже думать о том, что в ту ночь смог бы пройти мимо…

Иначе, зачем вообще жить?..

***

Ночь плавно опускалась на лес.

Николай решил объехать участок дороги, закрытый на ремонт, и заблудился. Столько раз бывал в этом лесу, думал, что уж знает в нём каждое дерево. Но оказалось, что в исхоженном вдоль и поперек месте, тоже можно заблудиться, если вы попали туда в ночь на Ивана Купалу.

«Вроде совсем не далеко отъехал, а вот назад никак не могу выбраться. Кому сказать — не поверят», — думал Николай, стараясь отыскать дорогу. Сгущающиеся сумерки ещё сильнее придавали лесу незнакомый вид.

Николай несколько раз останавливался, выходил из машины, надеясь понять, где находится, но лес казался чужим. Деревья, редко стоящие, земля совсем без травы, словно по ней годами гоняли табуны.

«Да, придётся ночевать в машине», — взглянув на часы, показывающие почти полночь, решил Николай.

Остановил машину и, уткнувшись подбородком в сложенные крестом руки на руле, задумался. Несколько минут сидел и смотрел, как в свете фар мечутся мошки. От такого созерцания глаза стали слипаться и Николай, выключив дальний свет, хотел опустить кресло, чтобы лечь, как перед машиной промелькнуло что-то крупное или кто-то. Стараясь рассмотреть, он резко прильнул к рулю, вглядываясь в лес через лобовое стекло.

«Может, ещё один заплутавший?»

Николай хотел включить фары, но тут темнота начала расступаться. В нескольких метрах перед машиной, на фоне тёмного леса, образовалось и быстро разрасталось сияющее пятно. Свет, находящийся внутри, никак не влиял на окружающую темноту. Он не был ярким и однородным. Казалось, что кто-то прикрыл небольшой участок леса полупрозрачной тканью, за которой горит множество свечей. И что там скрывается, невозможно понять. Лишь яркие крупинки, словно тысячи светлячков, метались в разные стороны. Они, ударяясь о границу, разделяющую тьму и свет, оттолкнувшись, продолжали свой замысловатый бег.

Но в этой пелене было ещё что-то. Чьи-то тени появлялись и исчезали. Одни — пробегали мимо, не касаясь земли, другие — резко пересекали участок, словно быстро пролетающие птицы. Не было чётких очертаний, лишь размытый силуэт не дающий понять, кто это или что.

Николай вышел из машины и медленно, постоянно оглядываясь и всматриваясь в темноту, направился к странному светящемуся участку леса. Подойдя вплотную, он осторожно дотронулся. Рука плавно прошла внутрь, не ощутив препятствий. Её было хорошо видно. Очертания немного размылись, придав руке прозрачность. Яркие мечущиеся во всех направлениях крупинки света, казалось, пролетают насквозь неё, немного щекоча кожу. Николай не почувствовал страха, но появилось навязчивая мысль — он должен обязательно попасть туда. Желание узнать, что там, по ту сторону, нарастало, как снежный ком, и он сделал шаг.

Тишина ночного леса осталась позади. Николая окружило море различных звуков. Негромких, похожих на шёпот или шелест листвы. Они шли со всех сторон, иногда усиливались или почти исчезали, но тут же возвращались вновь. Лес остался почти прежним, но и стволы, и листочки, и кустарники, и появившаяся трава, и пеньки — всё выглядело иначе: прозрачные, с размытыми краями. Свет струился со всех сторон, исходил из земли, спускался с небес. Сам воздух казался окутанным нежным, тёплым светом. И в этом светящемся месте всё звенело, искрилось, плескалось, пело…

Мимо пробежал кто-то невидимый, оставив после себя лишь волну ветерка. Рядом послышался лёгкий шлепок по воде. То ли удар весла, то ли чей-то хвост оставил этот звук. Отовсюду доносились голоса поющих, совсем тихо и слов не разобрать. Иногда песни сменялись смехом. Возникали и исчезали тени…

Николай шёл, постоянно оглядываясь, поворачиваясь вокруг себя, прислушиваясь, всматриваясь в свет. То с одной стороны, то с другой кто-то быстро пробегал мимо, оставляя за собой лёгкий шлейф, состоящий из крупинок света. Они, как светлячки, увлекаемые потоком воздуха, собравшись, недолго летели вместе, а потом, рассыпавшись, вновь начинали свой хаотичный танец в ожидании следующего бегуна. Кто-то прошёл совсем рядом. Его или её дыхание коснулось лица Николая. Он резко обернулся, но увидел лишь быстро удаляющийся искрящийся шлейф. Чей-то смех вновь заставил повернуться, но никого не оказалось рядом. Ещё смех и ещё доносился с разных сторон. Николай продолжал искать, крутясь на месте. Слабый ветерок доносил не только смех, то удаляющийся, то приближающийся, чьи-то поющие голоса, но ещё и постоянные всплески воды. Ни озера, ни ручья, ни тем более реки не было видно, но всплески были слышны отовсюду. Уже не надеясь, понять, где он и что слышит, увидел Её…

Она бежала, ища кого-то. Её фигурка проскальзывала между деревьями, словно и, не касаясь земли. Мимо всё так же проносились тени кого-то неосязаемого, но Её он видел. Светлая, полупрозрачная, но всё же хорошо различимая. Длинные волосы, цвета спелой пшеницы, немного волнистые. Они струились по её телу, спускаясь почти до земли. На голове венок из ярких полевых цветов и больших листьев. Мечущийся взгляд синих глаз. Николай понял — она ищет его. Несколько раз девушка пробежала мимо, не замечая, но было понятно — она знает, что он рядом. Она чувствует его, хотя и не видит ещё. Её длинный сарафан, словно сотканный из полевых цветов, несколько раз коснулся Николая. Он смотрел на неё, не отводя глаз, боясь спугнуть. Бледная кожа, ищущий взгляд. Напряженное волнение читалось на ее лице. Она уже почти видела его: чувствовала запах, ощущала дыхание. Он был рядом…

И тут она замерла. Взгляд остановился на лице Николая. Она увидела, и нежная улыбка изменила лицо. Появился лёгкий румянец. Прозрачность почти исчезла. Она шагнула к нему и, взяв за руку, тихо произнесла:

— Я нашла тебя!

Её голос рассыпался на сотню звонких колокольчиков и, разнёсся по лесу тихим эхом, повторившись сотни раз.

— Я нашла тебя!.. Я нашла тебя!.. Я нашла тебя!..

— Кто ты? — спросил Николай и удивился, услышав свой голос, похожий на разбивающийся горный хрусталь и отдающийся многократным эхом:

— Кто ты?.. Кто ты?.. Кто ты?..

— Я твоя Суженая… Суженая… Суженая…

— Суженая?.. Суженая?.. Суженая?..

Она провела рукой по лицу Николая. Ласковое прикосновение заставило вздрогнуть.

— Я видела тебя во сне… во сне… во сне…

Ему хотелось слушать её голос, напоминающий хор из колокольчиков. Смотреть в синие глаза, словно омут, затягивающий всё глубже и глубже. Он забыл обо всём: о жене, о недавно родившемся сыне…

Лишь она одна существовала в этом мире, лишь о ней он мечтал всегда.

Николай не мог отвести взгляда от её глаз, излучающих спокойствие и нежность, и заставляющих растворяться, словно окунувшись в тёплые воды заколдованного озера. Он поднёс руку к её лицу, и очень осторожно прикоснулся, боясь, что она может рассыпаться на мельчайшие частички в этом загадочном свете и оказаться лишь миражом. Девушка прикрыла глаза и прижалась к его ладони. Николай прикоснулся и второй рукой к её милому лицу. Девушка открыла глаза и, приподнявшись на носочки, потянулась к губам мужчины. Он, всё ещё боясь, что она может исчезнуть, осторожно поцеловал, сдерживая себя. Но вкус её губ, вкус земляники с молоком, вкус детства, заставил вновь прильнуть к её губам. Забыв о сомнениях, о страхе, что она лишь виденье, Николай, наслаждаясь земляничным ароматом, одаривал её одним поцелуем за другим. Он не мог насытиться её нежными губами, сладким языком. Казалось, поцелуи продлились вечность, прежде чем он посмотрел в её глаза с вопросом. В них светилось согласие и желание.

Николай осторожно дотронулся до плеч девушки и, захватив бретельки сарафана, плавно провел по её рукам вниз. Сарафан осыпался под ноги лепестками цветов, обнажив молодое, трепещущее в ожидании тело.

Девушка немного выждала, давая возможность налюбоваться своей нагой красотой, а затем прикоснулась к груди Николая и, не останавливаясь, провела рукой вниз. Рубашка и брюки, ничуть не удивив их хозяина, словно тот был готов к этому, осыпались на ковёр из лепестков, полевыми цветами. Затем девушка сняла венок и, надевая его на Николая, встряхнула головой. Её волосы, развеваясь, словно огромное покрывало, обхватили мужчину, укутывая его.

Девушка стала опускаться на землю, увлекая за собой найденого Суженого.

— Я знала, что ты придёшь… придёшь… придёшь… — не отрывая взгляд от глаз Николая говорила она. — Я ждала только тебя… тебя… тебя…

Её голос звучал со всех сторон. Кроме этого звона колокольчиков Николай уже не слышал ничего. Его руки скользили по изящному телу, ощупывая каждый миллиметр, заставляя дрожать и стонать девушку.

Невидимые путы поползли из земли по телам влюблённых, окутывая и сплетая их, прижимая крепче друг к другу. Николай продолжал ласкать девушку, медленно подбираясь к самому главному её цветку. Девственное чрево, с надрывом и стоном, впустило в себя плоть Николая. Нежный бутон, испытывающий жажду, раскрылся, готовый напиться, утолив свое, и его желание. Слабые стоны удовольствия, сменяющиеся криками восторга, требовали Николая ещё много раз проникать в жаждущее любви лоно девушки. Его плоть уже несколько раз наполнила семенем её чрево, но влюблённым всё ещё казалось, что они недостаточно насытились друг другом. Они, испытывая удовлетворение, разрывали путы, связывающие их, но ковёр из цветов и лепестков не собирался отпускать. Из земли вновь появлялись невидимые ростки, сплетая два тела. И снова звучал смех от приятных прикосновений и страстных поцелуев, стоны удовольствия, и крики восторга…

Николай, обнимая самое милое создание, какое ему посчастливилось встретить в жизни, лежал на цветочном ковре. Он не чувствовал своего тела. Казалось, отдал все имеющиеся в нём силы. Девушка приподняла голову и, посмотрев на него с любовью и преданностью, тихо сказала:

— Мне пора уходить.

Лес не отозвался эхом, но удивляться у Николая не было сил. Сил не осталось и на то, чтобы остановить. Он знал, что эта минута настанет.

— Где мы? — одними губами произнёс он.

— Мы там, где встречаются миры.

— Как случилось, что я попал сюда? И почему именно я?

— Ты мой Суженый, ты должен был прийти и ты пришёл.

— А если бы я не смог?

— Если мужчины из вашего мира перестанут приходить, то наши миры погибнут, — прошептала она на ухо Николаю. Поднявшись, побежала по лесу, растворяясь в нём. И только голос всё ещё звучал, отдаваясь вновь появившемся эхо, словно сотни колокольчиков:

— Если всё получилось, то папоротник зацветёт… папоротник зацветёт… папоротник зацветёт… — удаляясь, голос становился всё тише и свет постепенно сменялся тьмой, заставляя веки слипаться.

Яркое утреннее солнце, ещё не поднявшееся высоко, пробивалось лучиками сквозь листву деревьев и щекотало лицо спящему на земле Николаю. Потянувшись, он открыл глаза, подумав: «Вот это сон мне приснился», и повернул голову. Рядом лежал венок из цветов и листьев. Резко сел и, взяв венок, оглянулся. В двух шага от него, словно спрут, раскинув листья, рос огромный папоротник, а над ним алел небывалой красоты большой цветок.

— Это что, не сон был? — Николай растёр лицо рукой, отгоняя остатки сна. Посмотрел на венок, потом прижавшись к нему, вдохнул приятный дурманящий аромат, вернувший его в ночь: ласковое прикосновение незнакомки, её прозрачная кожа, синие глаза, словно два озера…

Зажмурившись, сильно встряхнул головой. Ночь не хотела отпускать его. Её голос всё ещё звучал: «…папоротник зацветёт… папоротник зацветёт… папоротник зацветёт…»

Николай встал и осмотрелся.

— Где это я?

Лес так же, как и ночью, выглядел незнакомым. Николай дотронулся до листьев папоротника, а потом осторожно прикоснулся к цветку.

«Неужели это правда?»

Цветок, задрожав, издал тихий мелодичный звук, напоминающий Её голос.

— Неужели ты настоящий? — спросил он и вновь голос из ночи прозвучал в голове: «Если всё получилось, то папоротник зацветёт… папоротник зацветёт… папоротник зацветёт…» и ещё одна фраза, что Она прошептала ему на ухо: «Если мужчины из вашего мира перестанут приходить, то наши миры погибнут...»

— Значит, всё получилось? И миры не погибнут? — он будто спрашивал у цветка. — А как же теперь мне жить?

Постояв ещё немного у папоротника, отправился на поиски машины. Пройдя всего несколько метров, Николай узнал местность. Обернувшись, не увидел папоротника, словно его и не было.

Среди деревьев мелькнула оставленная машина. Николай прибавил шаг. Подойдя, ещё раз прижал к лицу венок, вдыхая его аромат и вспоминая ночь. Не решившись оставить его в лесу, положил в багажник.

Кто-то окликнул Николая. Он обернулся. На пеньке, недалеко от того места, где он только что прошёл, сидел старик, облокотившись о клюку и лукаво смотрел.

— Ну что, нашла тебя твоя Суженая? — спросил он.

— Что?.. А как вы?.. А вы кто?

— Я-то? Да такой же, как и ты. Cуженный. Семьдесят годков уж приезжаю сюды. Кажный год всё надеюсь, а вдруг опять пустит меня… — он тяжело вздохнул. — Да видать так и помру, не повидав её боле. Немного мне уж осталося, можа на следующий год и не приеду… — старик опустил голову и задумался.

Николай подошёл и присел на землю рядом.

— Кто пустит? Куда?

Старик посмотрел с улыбкой.

— Кто? Да я и не знаю… Куды? Так тоже мне не ведомо. Туды, где и тебе венок дали. Был и я там. Молодой совсем. Двадцать шесть годков тогда мне было. Нашла она меня, а отпускать не захотела. Так и не могу забыть её, — старик опять устремил взор в землю и погрузился в воспоминания.

— А кто она?

— Кто? — отозвался старик и посмотрел на Николая. Его затуманенный взгляд медленно возвращался из прошлого. — А-а-а, — не сразу понял он. — Суженая. А кто она там… я и не знаю, — пожал плечами старик. — Можа русалка. Волосы у неё были… красивые, длинные, до самой земли. Шёлковые и нежные, как паутинка, и зелёные… а глаза… — он покачал головой, — …изумруды, — старик замолчал, прикрыв веки.

— Может, вас подвезти?

— Не, — не открывая глаз, ответил он. — Я ещё тута посижу.

Николай не решился больше беспокоить его. Осторожно встал, чтобы не потревожить, и вернулся к машине. Старик так и остался сидеть на пеньке, покачиваясь из стороны в сторону, опираясь на клюку.

***

Прошло уже пять лет, а я не могу не думать о Ней. Приезжаю сюда и ищу. Ищу ту, которую никогда больше не увижу. Но всё равно продолжаю приезжать, искать и верить…

Её венок до сих пор у меня и с ним ничего не произошло. Он так же свеж, и вдыхая его аромат, я вновь и вновь возвращаюсь к Ней.

Вот и ещё одна ночь прошла. Ночь поиска, надежды и боли…

Она не появилась. Я знаю, где-то рядом, совсем близко кто-то прошёл. Это была женщина. Так мягко могут ступать только женские ноги. Может, это была Она… или другая, искавшая своего Суженого.

Я слышал её дыхание. Кажется, даже слышал, как стучит её сердце. Но не увидел. Мне не дано было увидеть, потому что это была не наша ночь.

Пора возвращаться. Становится вновь мужем, отцом… Надо работать и ждать, когда наступит следующая купальская ночь.

И я буду приезжать сюда каждый год, пока бьётся моё сердце, пока я помню…

Даже зная, что мне не суждено её увидеть вновь, я буду приезжать.

Иначе, зачем вообще жить?..