Лесная песня (ремикс)

РЕМИКС, — а; м. [англ. remix — заново смешивать].

Новый вариант, переделка старой мелодии, песни.

(www.gramota.ru)

Старая, с порванными полями, шляпа скрывала в тени лицо дедушки Водима. Удочка, сделанная из недавно сломанного камыша и найденной в тине лески с рыболовною «снарягой», мирно спала в его руках не первый час. Теплота нагретой солнцем земли, речная гладь да тихий ветер навевали спокойствие.

Если бы еще не докучливая внучка!

— Деда, ну дееееда…

— Тихо будь, рыбу всю спугнешь.

— Хорошо, вот разреши сходить, и потом буду мышкой сидеть.

— Наталка, ты и в прошлый раз ходила. Без толку.

Молодая, черноволосая краса вскочила на ноги и, топнув по густой траве в довесок, громко хлопнула в ладоши:

— А я пойду! И тропинки не попутаю!

И побежала. Готовится к праздничному вечеру. Искупалась, проявив благоразумие, подальше от одинокого рыбака — еще проклясть может! Постояла, покрутила стройной фигурой, хвастаясь перед солнышком, которое быстро слизало капли воды.

Небо прекрасным, насыщенным синим цветом, таким, как и глаза Наталки, разрешало пастись белым облакам.

Клевер малиновыми точками усеял луг перед хвойным лесом. Странное взаимодействие — когда деревья с ощенившимися, словно ежик иголками, ветвями переходят к плотной завесе листьев. Огромные дубы с черной корой и блестящими по осени желудями соседствуют с березовой рощей. Большие дубы вырастают из маленьких желудей, говорили раньше в родном селе Наталки, что чуть выше по течению юркой реки.

Наталка прошла по луговой траве, выбрала цветки клевера с большими головками, нарвав для венка ровно нужное количество. Раз-два, пропустить вместе с веточкой березы — и уже готово.

Собралась надеть на голову — красота! Но взгляд зацепился, как репей за платье. Четырёхлистный листик клевера — вестник удачи на всю жизнь. И тут же, неразлучным братом с пятью листиками, несущий беду.

Наталка медленно оторвала по листику от счастливого, приговаривая: «Один лепесток для славы, один лепесток для богатства, один лепесток для любви и один — для здоровья». И сама звонко рассмеялась над стишком-заклинанием. А пятилистный просто съела, решив, — если нет его, значит, нет проблем.

К вечеру село наполнилось весельем, привезённым дачниками. Совершенно бесполезные люди, по мнению оставшихся в селе баб и трех стариков. Много шума. Крики молодых парней, шаловливый визг девах, в сторону которых коренные жители крутили дули, пытаясь прогнать зло. Но оно с приближением ночи становилось злее, безумнее и требовало новых развлечений.

Соседская картошка выкопана, мясо замариновано в пиве и водка выменяна на бутылку самогона, заткнутую скрученным листком хрена. И неизвестно, что еще лучше усвоится организмом.

Наталка смотрела на языки пламени. Сумерки медленно, но неотвратимо наливались темнотой. Рядом с заболоченной рекой стояла большая серая машина. Резкая вонь от нее портила всю прелесть от летнего вечера.

Одинокая ива с зеленой копной, на удивление, далеко растущая от воды. Небольшая поваленная постройка, постоянно используемая для хранения сена еще в прошлом веке — выделялась темным пятном. Обычное место для разведения костров на праздник Ивана Купалы. Скошенная трава, после сбора высушенная на солнце, уже в качестве сена весело приминалась молодыми людьми. Его широко использовали вместе со старой обувью при разжигании обрядовых костров и изготовлении чучел на Купалу.

Ладно, «то таке», подумала Наталка. Компания молодых людей ей понравилась. Конечно, все получалось очень легко — три парня и две девушки. Но сердце в её груди не соглашалось на роль третьей. Только первая, только забрать и увести! Так что белобрысый, обвитый мышцами, словно бык, не подходит.

Выбирать придется между щуплым, как цыплёнок без пуха темноволосым, или третьим.

Думать не пришлось. Сочно поцеловав девушку с хвостиком, которая откликалась на имя Лера,

щуплый пошел в её сторону, за дровами.

Хоть какая-то польза от неживости есть — Наталка слышала на большом расстоянии, словно стояла в шаге от компании. Бычок — Петр, третий — Данила и девушка с белыми волосами — Соня.

Мужские имена ей понравились. Хоть Петр и произносилось с трудом, отдавая жжением на губах, но лучше, чем непонятные девичьи имена.

Приспустив платье на плечах, она медленно, чтобы не спугнуть, пошла к щуплому. Тот, видимо, не собирался наклоняться за дровами. А жаль. Наталке всегда нравился этот недоуменный взгляд согнутого человека, замечающего стройную и красивую деву.

— Я марила всю ніченьку про тебе, мій паниченьку! — нежным голосом проговорила Наталка, как и учила её русалочка.

— Чё? А, и тебе привет. Сейчас, подожди минутку.

Молодой парень, слегка покачиваясь, пустил серебряную струю, одновременно выпивая из бутылки пиво. Что ж за запах — от их пива. На помойке варят?

И… ЭТО что он делает при мне?

Наталка впервые за многие годы почувствовала жар, вызванный не похотью, а стыдом. Парень улыбнулся, закончил мокрое дело, и с неожиданной радостью спросил:

— А ты, наверное, лесная ведьма?

— Я заберу тебя… Аха, — также весело решила согласиться мавка.

— Это классно! А-то фантазии людям не хватает. Одни вампиры и оборотни вокруг.

Наталка внимательно посмотрела по сторонам. Чернота уже накрыла мягким одеялом лес. Но все же брата-вовкулаку она не увидела. Откуда он узнал?

— Я хочу, — Наталка закинула руки за голову, заманчиво выпячивая полную грудь. Две дыньки спрятала, говорили ей обычно.

— Пива? Закончилось. — Парень просто излучал чувство уверенности. Где смущение, которое появляется у смотрящих на её грудь и аж до колен поднятое платье? Только нахальный взгляд, — или ты чупа-чупс хочешь?

— Что?

— Проехали, — одним движением выкинул бутылку на подстилку из желтых игл и, подойдя к ней, обнял за плечи. Нарочито проведя по круглой попе, жадно поцеловал её.

Жар от соприкосновения волной прошёлся от губ к животу.

Мой! Теперь еще довести его девочку до истерики, а, если повезет, и до самоубийства. В реке!

— Не, не тут. Пошли к костру. Скажем, что папоротник не нашли.

— Какой папоротник? Мы не курим! Мы так — побухать приехали, — с хитринкой сообщил щуплый.

— Ну, пошли… — потянула Наталка за руку парня. Лес, казалось, выталкивал их в спины, а огонь маяком манил к себе.

— Окей, — произнес незнакомое слово парень.

Наталка испытывала смешанные чувства. Странный щуплик не стеснялся её чар, не боготворил, но и быстро согласился соврать своей девушке по просьбе незнакомки.

Подойдя к костру, Наталка стянула платье и заманчиво прогнулась, словно с тяпкой полола клубнику. Парень провел рукой, где делать этого нельзя, прямо на глазах остальных.

— Смотрите, кого я нашел в лесу!

Наталка, высоко подняв голову, прошла вперед. Так легко ей победа над соперницей еще не давалась!

— Ой, а она небритая, — по-детски наивно сообщила Соня.

— Ахахах! Как будто по пояс в плед завернута, — поддержал ее накачанный Петр.

Смех веселым звоном разошелся в ночи.

— И здоровая. Виамин, она же большая, как… — не смогла подобрать сравнения девушка с хвостиком, закончила просто, — больше, чем ты!

— Так, отставить гнобеж! — приказал Даниил, — конечно, на любителя, но баба сельская, сильная.

Наталка задохнулась от возмущения. Она — баба? Всегда стройность и белая кожа выгодно выделяли её, заставляя бросать семьи и разжиревших толстух! Только девочки лет пятнадцати были тоньше.

Девочки.

Наталка внимательно посмотрела на них. Молодые тела и старые раскрашенные лица. Кто наложил столько цвета? Проклятье? Как минимум, лет десять они себе прибавили. Тонкие ручки-ножки, словно у больных детей, заостренные скулы.

— Я целовалась с Виамином, — пошла в наступление мавка.

— Виаминчик, и как она целуется?

Наталку обступили, дали легкий стакан с терпким самогоном. Посадили на край разложенного одеяла. Парни, не стесняясь, шлепали её по попе, гладили по груди. Девушки с шумом отгоняли их. Но где же обида? Злость? Обвинения в неразделенной любви, которая ходит ногами по небесам, или как же там было…

Наталка выпила и зашлась в кашле. Мир стал тягучим, как тесто.

Девчонки радостно щебетали:

— Сейчас глазки подведем, и станешь нормальной…

— Ой, а что с волосами? Ты их не красишь?

Парни пошло комментировали процесс. Без намека на ревность. Выпили еще.

Девчата стянули шортики и остались в одних полосках ткани. Наталка сглотнула вязкую слюну. Так ходить перед чужими мужчинами могла себе позволить только нежить. Без души которая.

— Ну, ладно. Уже поздно, пора начинать, — засуетился Петр.

И еще выпили. В голове закружилось, реальность сделала шаг назад, позволив мыслям увлечь её в страну фантазии.

Наталка решила — будь, что судьба скажет.

— Главное, ты камеру не тряси, не тряси ё-маё!

Наталку обняла девушка с хвостиком — Лера, поглаживая по шее, шептала, объясняя происходящее.

Её муж, Виамин, и Петр одновременно и нежно любили жену Данила. Да, это он стоит рядом с к-а-м-е-р-о-й в руках.

Наталка впервые в своей не-жизни почувствовала головокружение. Облизала под стоны Сони пересохшие губы. Надо вытерпеть. Надо увести, влюбить в себя до исступления… Хоть кого-то. Нельзя упустить эту ночь.

Отвернулась, не в силах бороться со стыдом и желанием. Вздохи усилились. Лера водила рукой уже по её груди, вызывая приятные ощущения.

— А теперь я поцелую тебя в губы… — прошептала Лера. Наталка закрыла глаза, приоткрыв рот. Сочные и влажные губы Леры впечатались в нее где-то между ног.

— Боже мой! — Наталка выкрикнула, сжалась от внезапной боли от крамольных слов и устремилась к реке.

Венок упал возле стонущих тел, ветер засвистел в ушах. Перепрыгивая через кочки, под светом луны, мавка впервые убегала от своих жертв.

И никакие крики не могли её остановить.

Холодная ночная вода несла тело мавки прямо к дедушке Воде. Вынырнув возле берега, Наталка смахнула сльозы.

— Ты мне всю рыбу распугала.

— Прости, деда. Ты был прав. Людей уже нет в этом мире.

— Есть, но их очень мало, — сняв шляпу, дед медленно поломал самодельную удочку, и у берега вытащил сетку с рыбой, — гляди, решили меня порадовать, аж драку затеяли, кто быстрее на крючок попадется.

Наталка улыбнулась наблюдая, как дед Водяной, пыхтя с натугой, выпускает рыбу в речку.