36 / Идол / Спынь Ксения
 

36

0.00
 
36

— Лёха, это просто… Класс, слов нет! Ну даёшь!

Лунев сдержанно улыбнулся: столь бурная реакция, хоть он и желал её, стала неожиданностью. Нет, если это и в самом деле — здорово! классно! чудесно! — замечательно, он рад. Но, позвольте, они — его приятели, они ждали этого стихотворения, они и высказали идею, но как отзовутся другие? Как отзовётся общество, для которого всё и писалось?

— Думаете, это действительно будут читать? — спросил Лунев. — Я имею в виду, действительно ли это то, что сейчас всем нужно?

— В самую точку! — заверил Зенкин.

— Ага, даже слишком, — кивнул Редисов. — Смотри не пропадай теперь… — он многозначительно улыбнулся, обводя комнату глазами.

— Ну да, — Лунев задумался на минуту, немного тревожно, потом вдруг рассмеялся. — А я и не собираюсь! Пусть найдут автора сначала. Мы, великие поэты, не боимся всяких там тоталитарных паучков, — все трое засмеялись.

— Надо только подумать, как распространить, — сказал Зенкин. — Ты, я надеюсь, не собираешься держать это под замком в ящике стола?

Они снова рассмеялись, Лунев отрицательно мотнул головой.

— Ну, рукопись мы перепишем в нескольких экземплярах, — продолжил Зенкин. — Но только, — он задумался, — сколько мы сможем настрочить в день? На много нас не хватит…

— Так зачем всё строчить самим, — заметил Редисов. — Пустим по рукам, дальше само разойдётся. У нас есть надёжные знакомые. Так всегда и делается, — добавил он с полной уверенностью, как будто сам не раз участвовал в распространении запрещённых стихов.

Лунев поднял руки, как бы сдаваясь:

— Как решите. Здесь я вам не помощник. В подпольных делах ничего не смыслю.

— Не прибедняйся!

— Ты у нас последний поэт подполья, сказал тоже!

— Смотри, вот как сделаем…

Лунев откинулся назад и немного отстранённо слушал, изредка вставляя комментарии. Зенкин и Редисов назвали несколько малознакомых и совсем незнакомых фамилий — людей, которым можно передать с рук на руки переписанные стихи, естественно, анонимные. От этих нескольких человек сеть должна будет расползаться дальше, по нескольким направлениям, всё шире и шире, в теоретическом идеале постепенно пронизывая всё общество. Куда в итоге выведут цепочки — непонятно и даже представить невозможно. А Лунев и не задумывался особо: своё соло он с успехом отыграл, остальное — за судьбой и господином случаем. Будь что будет: в конце концов, раз уж мы решили вступить в игру, будем играть по правилам.

Скоро дом быстро и неожиданно заполнился гостями: пришли многие завсегдатаи творческих вечеров, среди них Бобров, фройляйн Рита, Гюрза, Хассель, ещё кое-кто. Что заставило их поменять место встреч — сохранился ли в них остаточный испуг, нападающий с новой силой при виде парка и Дворца Культуры, или они посчитали, что для позднего октября лучше подойдёт уютная городская квартира, — Лунев не спрашивал. И почему они так радостны — тоже. А у нас, знаете ли, праздник жизни! Сказали же: будем веселиться, что бы ни случилось. Вот и веселимся.

В любом случае они пришли. Жизнь одна — используем же до конца, вплоть до последней черты.

 

Когда голоса начали звучать в унисон и равномерно распределились по всей комнате, совсем как выпитое вино — между гостями, Лунев воспользовался рассеянным вниманием собравшихся и потихоньку улизнул в другую комнату. Он вспомнил, что оставил рукопись там, на кушетке (гостям её не показывали: ещё рано, достаточно пока двух свидетелей). То, что она лежала там, отдельно от него, Лунева, в общем-то, не волновало: куда она денется, да и стихотворение он помнил наизусть. Но всё же ему было бы спокойнее держать рукопись при себе.

На кушетке сидела фройляйн Рита и, не сдвигаясь с места, пристально разглядывала листок бумаги. Похоже, она была так поглощена чтением, что не заметила вошедшего Лунева, даже когда он подошёл почти вплотную. Одной рукой Рита опиралась на кушетку, в другой держала рукопись — в такой застывшей позе она и пребывала, водя только взглядом по строкам.

Луневу было неприятно, что эта женщина читает его записи, его самое значимое, возможно, единственно значимое творение за всю жизнь, которое он доверил только самым-самым проверенным людям. Но, увидев, как завораживающе строки действуют на Риту, он в сомнениях остановился и не сказал ничего. Спустя минуту-другую Рита оторвалась от бумаги, восхищённо взглянула на Лунева и тихо произнесла:

— Это гениально.

— Правда? Вам нравится?

— Это? — Рита подняла глаза к потолку. — Это то, чего не хватало в нашем прогнившем усыплённом обществе. Мы дождались. Так бросить правду в лицо… Это бесподобно!

От кого он не ожидал подобной похвалы, так это от фройляйн Риты, вот уж точно. Лунев был в полном замешательстве, он не знал, что и думать теперь, что предпринять. Что хотя бы ответить ей.

Он кашлянул:

— Я надеюсь… вы никому не скажете, что это я написал?

Лицо Риты мгновенно переменилось. Гримаса некого чувства вроде праведного гнева вкупе с презреньем и дружеской обидой исказила его. Гордая и оскорблённая, фройляйн вскочила на ноги.

— За кого вы меня принимаете, Лунев? Естественно, нет!

Она покинула комнату, оставив Лунева наедине с его рукописью.

 

  • Время / Стихотворения и высказывания на разную тему / Бенске Кристина
  • Вечером / На свежем воздухе / Жарков Антон
  • Билет на поезд №3 / Аллегро / Мария Вестер
  • Падение / Рэденлейн Алиса
  • 1941 / Салфетошное / Мария Вестер
  • Самый хороший рецепт / Сказки о Ветре / Фиал
  • Участник 7 Александра Май / Сессия #5. Семинар октября "Такой разный герой". / Клуб романистов
  • №8 / Тайный Санта / Микаэла
  • 25 апреля 2014 просто день... / Жизнь-коса / Мираслава
  • Затерянный мир / Так устроена жизнь / Валевский Анатолий
  • Жизнь взаймы... / Снерг Анна

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль