Глава 14

— Итак, господа. Я должен обратить ваше внимание на то, что деятельность по своей сущности может быть общественно вредной и общественно полезной. Скажем, труд на «Большевчке» является деятельностью полезной, ибо костюмы нужны всем. Кому не нужна одежда? Только нематериальным вещам. Но великий Карл Маркс нас учил (ну вы знаете Карла Маркса, я надеюсь?), что материя является основой всего. У нас нет оснований не верить Марксу. Ведь он главный идеолог коммунизма. Он написал про коммунизм, и коммунизм появился. Разве сможет его кто-то упрекнуть во лжи? Да ни за что! То же самое и с материей. А вот вымогательство — это деятельность общественно вредная.

Водка — это результат труда, который, как мы уже выяснили, может быть вредным и полезным. Соответственно, водка может быть вредной или полезной. Это зависит от того, какие намерения вкладывают производители водки в свой продукт. Вы никогда не задумывались о том, почему одних алкоголь губит, а других вдохновляет? Вспомним великого поэта Сергея Есенина. Известно, что он злоупотреблял спиртным. Но какие стихи он писал! Всё потому, что он пил правильную водку, которая выпускалась с заботой о населении. А вот во многих советских дворах живут ханурики, которые проводят время жизни за контрольной покупкой спиртного, никак его не преобразуя. Водка без отдачи — это пустая водка, товарищи!

Итак, что может отличить плохую водку от хорошей? Главным образом это послевкусие. Вы знаете, каким должно быть процентное соотношение напитка и закуски? Нет? Семьдесят на тридцать. То есть вы должны захотеть закусить, но для этого, чтобы создать вкусовое сочетание. Если же над вами преобладает желание пустить в расход огурчик или грибочки для того, чтобы перебить действие водки, то напиток такой — пустая трата денег и не требует никакого внимания. А если вы не закусите? Это же верная смерть!

И вы присутствуете при уникальной возможности провести эксперимент по определению качества водки «Столичной». У вас же там «Столичная»?

Мужик кивнул.

Я аккуратно извлёк из его авоськи бутылку «Столичной» и обратился к Серёге:

— Сергей Степаныч, попрошу сосуд.

— Сей момент.

Я-то знаю, что у него всегда при себе складной стаканчик.

Он протянул мне стаканчик, я раскупорил бутылку, налил немного и протянул контролёру.

— Ну как?

— Мне кажется, это полезная водка.

— Я ещё хочу.

— Ну, батенька. Жажда продолжения — это не признак хорошей водки. Ведь к плохому тоже можно быстро привыкнуть. А как вам послевкусие?

— Для этого, как вы говорите, вкусового сочетания кой-чего не хватает.

— Чего?

— Ещё стаканчика.

— Ну что же, это нетрудно.

Я налил ещё стаканчик.

— Ну как?

— Вкусовое сочетание пошло...

— А что с закуской?

— Не мешала бы.

— А что на закуску?

— Ещё стаканчик!

Бутылка ушла влёт.

Контролёр перестал требовать билет и стал требовать справедливости:

— А что же мы, хозяина водки угощать не будем?

— Сергей Степаныч, организуйте нам.

— Так точно!

Вскоре вторая бутылка ушла в пахнущего салом мужика.

Тем временем Москва становилась всё ближе. Совокупляющееся с полем небо отклеилось. Ветер унёс лист бумаги неведомо куда. А мы с Серёгой наблюдали амбивалентные пейзажи: Москва возвышалась, строительные краны ставили блоки один на другой — Москва воздвигала памятник самой себе.

Контролёр адресовал свой комплимент владельцу водки:

— Хороший ты мужик! И водка у тебя хорошая! Сразу видно — в хозяина! Мне бы ещё такой водочки. Слушай, а можно я возьму с собой?

— Бери, конечно. Врачи говорят, что водка хорошая.

Мы с Серёгой закивали головами:

— Хорошая, хорошая.

Контролёр встал, покачнулся, забрал водку с авоськой. Электричка затормозила. Контролёр упал, бутылки разбились вдребезги. Он раскинул руки и возвестил:

— Ленинградский вокзал! Конечная!

Мужик выглядел трезвее, но ненамного.

— А водка и вправду хорошая. Мать бы оценила. Я ж этой водкой её растирать собирался. Вмиг бы на ноги встала. Всем водкам водка.

Люди выносили себя вперёд ногами.

Мы с Серёгой их контролировали.