Глава 5

Дождь! Ну нас ты не щадишь, так пощади хотя бы листья! Ты так по ним хлещешь, будто они в чём-то виноваты! Ну а людей — ладно, не жалко.

— Я так понимаю, схорониться нам нигде не удастся.

— А у нас в колхозе, поди, все по домам спрятались.

— Скучаешь?

— А как же! Было душевно. Бывает, не выполним план — к нам едут из другого колхоза помогать. Потом они не выполняют план — мы едем.

— Вы по очереди, что ли?

— Ну да.

— А смысл?

— Вместе пить всяко веселее.

— У нас все пьют. Это наша национальная идея. Выпьешь — и вроде как забудешь, что колбасы нет, ботинок нет, времени свободного особо тоже нет. А так выпил и знаешь, что у тебя будет болеть голова, а больше ничего не побеспокоит.

— Это поэтому водка везде?

— Наверно.

Создавалось ощущение, будто сейчас только лишь конец марта, а мы с Серёгой — тающие сосульки. Только капли сливались одна в другую и стремились пронестись резвым «запорожцем» по нашим лицам.

— Нет, а правда, Мить, куда мы едем?

— Почему ты раньше не задавался этим вопросом?

— Он меня раньше не интересовал.

— А теперь?

— А теперь мне любопытно знать, чем всё закончится.

— Едва ли это когда-нибудь закончится.

— Слушай, Мить, а мы с тобой патриоты?

— Патриоты.

— Почему?

— Ну вот ты, работник колхоза, был доволен своей жизнью?

— Ну, насколько мне было позволено быть довольным.

— Но тем не менее ты оттуда ушёл.

— А чё там делать-то? Зимой тем более.

— И принуждение к работе тебя не напрягало?

— А как мы иначе пить перестанем?

— Вот поэтому мы и патриоты.

— А охотимся за чем? За счастьем?

— За впечатлениями, которые повзрослеют и встанут воспоминаниями. Глупо тратить молодость на батрачество.

— Не в старости же батрачить.

— А что ещё делать в старости? В потолок глядеть? Внуков на спине катать?

— Внуки — это хорошо.

— Не знаю, не пробовал.