Глава 2

— Мы ещё даже не умывались сегодня.

— Ты пиво разлил на себя.

— А зачем ты меня смешил?

— Это я тебе новый указ Политбюро оглашал.

— А. Я анекдот вспомнил, когда ты говорил. И поэтому рассмеялся. Ладно-ладно, ты не виноват.

— Ты меня плохо слушаешь.

— Я эти звуки уже слышал, просто в другой последовательности.

Я не мог не согласиться с Серёгой.

А Серёга… Он вспоминал, в каком городе мы находимся.

Мы ехали без цели. Цель порождает привязанность, а мы не хотели быть зависимыми от одного места. Паспорт настаивал, конечно, но я держал его в заднем кармане грязных брюк.

О, эти брюки впитали в себя едва ли не всю советскую грязь! Эти брюки получили пинок от капитана милиции Татарова на следующей за Московским вокзалом станцией за то, что мы с Серёгой пробрались без билета в электричку. Это было самое начало нашего путешествия. Потом они приобрели жёлтое пятно (было это где-то в Чудово), когда я, обомлев от свежего пива и, конечно, от бесконечного уважения к товарищу Ленину (я увидел его бюст и не смог равнодушно стоять), лёг на одуванчики. Под Новгородом на брюки охотилась собака. В Вышнем Волочке они едва ли не оказались проданы, потому что нам с Серёгой было не на что вкушать пивную пену. Хотя есть тогда хотелось больше, нежели пить. Но нам удавалось нет-нет, да увести кружечку пивца у заснувшего любителя злоупотребить. Собственно, брюки тогда не продали только потому, что некому их было продавать.

В ту пору мы питались надеждами на светлое будущее. Организм отторгал. Приходилось забрасывать в желудок мещанские яства типа печёной картошки.

А сейчас, конечно, всё иначе.

Только брюки стирать жалко. Всё равно что память стереть.

— Пойдём к колонке, что ль.

Серёга неохотно встал и поковылял к колонке с освежающей водой.

Это только по утрам прохладно. Потом становится душно. А ещё эти люди…

— Не подскажете, как пройти на улицу Ленина?

— Да у нас вся страна Ленина, не только улица.

— Хам!

И на меня ещё говорят, что я невоспитан!

Между прочим, я только что все государственные земли приватизировал!

— Владимир Ильич, вы довольны?

— Да-да, батенька. Мне весьма приятно.

— Это вам с днём рождения.

— Ой, спасибочки. А хотите я вам партийный билет подарю?

— А на что он мне?

— И то верно.

И Владимир Ильич снова растворился в майском воздухе.

Мир. Труд. Май.

Зачем труд? Нам бы отдохнуть.

Серёга преобразился.

— Святая вода, что ль?

— Раз бесплатно разливают, то наверняка святая.

А поезд гудел. Он отправлялся в Свердловск.

Я набрал в ладони воды. Капли полетели в его сторону. Он недовольно прогудел в последний раз и скрылся из поля зрения.

А день был тем же.

Только сам стал нас прогонять водой.

Дождь!