Глава 3

Дождь бывает разных сортов. Смотря какой заслужили.

Есть дождь, похожий на насморк: идёт морось, потом вдруг обрушается ливень, а совсем скоро, минут через пять, на землю мелким горохом сыплются капли.

Есть дождь, похожий на восхождение на гору: мелкий постепенно превращается в большой, достигает своего апогея и идёт по ниспадающей.

А этот дождь похож на парнишку-бунтаря: не успел он прийти, как тут же обрушается гром обвинений, поток льётся, льётся, льётся, а потом его учёный дядя раз — и обрывает.

И нет дождя.

А пока Баренцево море упало и разливается на нас с Серёгой, как холодный кипяток, мы тщетно пытались найти укрытие.

— Пойдём в дом культуры.

— Тут есть дом культуры?

— А куда люди ходят за искусством?

— Всё нормальное искусство вывезено туда, куда люди не пойдут. Например, во Францию.

— Почему мы с тобой не поедем во Францию?

— Так мы и не искусственные. Мы настоящие.

— А Пушкин?

— Пушкин умер.

— А мы?

— А мы живы.

— А если мы умрём, мы станем, как он?

— Разве что только такими же мёртвыми.

— А давай на наших могилах вместо дат будут два знака бесконечности? «Здесь, — дескать, — покоятся замечательные люди и достойные сыны своего отечества Серёга Чурилин и Митька Середин». Как тебе?

— Насчёт сынов бы поспорил.

— Почему?

— Меня подбросили.

— Побежали уже в дом культуры. Вон он, за теми домами.

Дом культуры был вывернут фасадом наружу и уже этим вызывал уважение.