XXIV

XXIV

— Мой мир не рухнет, — ее золотые локоны мирно плывут за воздушными потоками.

— Не рухнет, — тихо отзывается ветер.

Богиня смотрит на кровавый лик луны. Она словно алая бусина застыла среди облаков. И теперь зловеще смотрит на ее мир. Маеджо уверенно шагает вперед. Под ее ногами разверзается небесная пропасть.

Гул заползает в каждую клеточку оставшейся призрачной оболочки. Богиня ощущает легкое покалывание в подушечках пальцев. Давно позабытый восторг охватывает, заполоняет ее чистую душу.

Перед ее взором проносятся моря, океаны, заснеженные сонные, горные вершины, поля, усыпанные душистыми бутонами. Такой нетронутый, пьяняще прекрасный мир, который не тронула человеческая рука.

Она искала своих детей, пыталась нащупать в любой части этого мира, только все было зря.

Огонь обхватывает ее тело, она сливается с его жаром. Пламя становится ею. Руки богини касается маленькая ладошка.

* * *

— Вы надеетесь, что их спасет какая-то груда протрухших досок? — фыркает старуха.

— Ну, ну сестренка, ты почти на священной земле.

Щелк…

Купол, издав протяжный звук, уменьшился, застыв лишь над зданием самого храма.

— Предупреждать, нужно. Хотя бы за пару минут до. Нас же сейчас в капусту превратят, — даже не поведя бровью, изрек Нил.

— Теперь их жизни зависят от нас, — сделав шаг в перед говорит Рик.

— Я отвлекаю некроманта, на тебе твоя сестра, — говорит Лео, — не позволим людям погибнуть.

Мертвецы, которых в раз стало больше, на дрожащих ногах входят на залитый кровавым светом луны, внутренний двор.

— Дети мои, убейте их, — следом за немым войском шагает Хэйн.

— Да что ты заладила дети мои, да дети мои, не твои они, — Нил взмахнул рукой, пламя охватывает тела и вмиг испепеляет их дотла.

Над храмом повис тихий звон. Живые против мертвых и мертвые желавшие крови живых. В миг, когда катана, пронзила очередную пустую оболочку, первые слова позабытой давно легенды пронеслись над застывшем лесом:

— Мой странник, иди же вперед, — дрожащим голосом запела Алекс, она чувствовала, что ее услышат, сидя на холодном полу храма, верила в это, — пусть меч в руках окровавлен, его не заточит кровавый поток. Ты славен, ты славен.

Лео взмахнул рукой, ледяные потоки устремились к Хэйн, женщина, играясь, отступила в сторону, не смотря под ноги. Почва разошлась под ней, лава забурлила, подымаясь вверх к живой коже.

— Ты славен, ты славен, — подхватила мотив Элиан.

Их голоса, слившись в единый поток, понеслись по почти осязаемым волнам мелодии баллады.

— Вы шутите? — хмыкнула богиня.

— Отнюдь, — Нил, сделал выпад появившемся в его руке заостренным клинком, — помнишь былые временна? Люди шли в бой под песню, уходили с боя, под ее мотивы в не зависимости проиграли они или победили. Вспоминаются старые деньки.

— Хватит витать в облаках, — гневно произносит Лео, пуская ледяной клинок в голову, занесшего оружие мертвеца, оно почти коснулось спины бога.

— Вижу я все, — отряхивая ледяную стружку с одежды, огрызнулся Нил, — бога не так просто убить. Хочу тебе напомнить.

— Мой славный Лорд, кровавое знамя, — песня продолжала литься, — пусть ветер боль твою уносит. Ты мир мой навеки сумей не оставить. Ты славен, ты славен.

— Это так раздражает, — хмурится Хэйн, она-то отступает, то сама нападает. Лео играется с ледяными иглами, которые распускаются причудливыми бутонами на земле.

Только грудь солдата мертвого войска, пронзается оружием или магией, тела вспыхивают, превращаясь в пепел. Он засыпает землю, деревья. Оседает на одежде, путается в волосах. Его приторный вкус ощутим на губах.

Ойн орудует гарпуном, делает все, чтоб как больше уничтожить воскресшую армию.

— Как для человека ни разу не участвующему в битве, очень неплохо, — улыбается Рик, шрам на его лице под лунным светом становится особо зловещим.

— Когда хочешь защитить дорогого тебе человека пытаешься сделать все, — в очередной раз моряк заносит свое оружие.

Самурай делает выпад вперед, присев на колено, пронзает острым лезвием парочку мертвецов. Лезвие сияет, его небесно синий свет, становится жутким под кровавым небом.

— Молись человек, — кричит ему Нил.

Он, шутя, отходит от разгневанной сестры, та орудуя черными клинками — нападает. Они окружают бога, пронзая его тело.

— Я поражаюсь, — сплевывает кровь бог, — ты забыла бога смерти не убить как бы.

— Я помню. Но ты ведь чувствуешь боль.

Лео всматривается в разгневанное лицо некроманта. Ее глаза вот-вот начнут метать молнии. Волосы, спутанными прядями прилипли к щекам. Она задыхается. Пусть и обладает невероятной как для человека магией, ей не хватает физической подготовки.

— Нужно было бегать по утрам, — улыбается Лео.

Женщина рычит. Темный всполох отделяется от ее руки. Юноша отклоняется в бок, ощущая, как боль пронзает щеку. Он проводит рукой по пульсирующей коже. На пальцах остаются кровавые бусинки.

— Не отвлекайся сопляк, — поверив в свое превосходство, Хэйн бросается вперед, — отвлекшийся враг, мертвый враг.

— Да вы что, — Лео поднимает на нее скучающий взгляд, в глубине его глаз вспыхивает огонь, женщина на долю секунды колеблется, и это становится ее ошибкой.

Юноша пронзает ее ледяным клинком, он окрашивается в приторный цвет. Огни в глазах чернеют.

Хэйн ощущает стальной вкус во рту, алая нитка скользит от губ вниз. Боль охватывает раненую грудь. Женщина дергается назад. Ощущает, как рана медленно затягивается.

— Не достаточно быстрая регенерация, — Лео оказывается за ее спиной, женщина не успела заметить, как он там очутился, — смотрите как нужно.

Он показывает место на щеке. Там не осталось даже маленького шрама или покраснения.

— Кто ты такой? — женщина отступает назад, земля под ее ногами окрашивается в кровавые тона.

— Тот, кто тебя убьет, — улыбается Лео, зубы в его рту превращаются в острые клыки, — ты желаешь, смерти дорогому мне человеку, и этим ты вырыла себе могилу.

— Нет, — Хэйн окружает стена с мертвых воинов.

— И это все? Смешно, — юноша в прыжке оказывается выше них, — куку.

Огненный шар отделяется от его рук, миг и воины испепелены. Некромант, отпрыгнув, оказывается в безопасности. Ее лицо покрыла копоть.

— Упс, я разве не попросил, не двигаться? — хмурится Лео.

Он бросает в женщину ледяной клинок, который, в воздухе начинает пылать.

— Вижу тебе весело, — Рик становится спина к спине с Лео.

— Отнюдь, — самурай не видит лица юноши, но ощущает, как тот улыбается, — покажем, же этим нелюдям.

Рядом вскрикивает Ойн. Его окружают мертвецы, разом навалившись, выбивают с рук гарпун. Моряк пытается отбиваться. Но с каждой минутой покрывается рваными ранами. Слышится хруст и пронзительный крик превращается в бульканье.

— Я его спасу, прикрой меня, — Рик бросается вперед.

— Куда это мы собрались? — Рана Хэйн почти затянулась, она бросается наперерез самураю.

— Нет, нет. Это я твой противник. — Хмурится Лео.

Земля под ногами некроманта становится скользкой и та не удержавшись, падает на возникшие вмиг шипы.

— Держись, — Рик волочит на себе, потерявшего сознания Ойна, — у него сломаны ребра, и почти откушена рука.

Лео смотрит на Хэйн, потом на самурая. Мгновение раздумий, и он несется к раненому.

— Рано списывать меня со щитов, — с кровавой пеной у рта кричит женщина.

— Заткись уже. — Рычит Лео.

Луна выплывает из-за облаков. Ее диск невероятно огромен. Этот кровавый глаз упивается боем внизу. Словно впитывает, все. Превращает поле боя, в алую арену. На миг стихает ветер. И когда его дыхание возвращается, пепел поднимается в воздух. Тень заслоняет здание храма. Дракон, величественно раскинув крылья, зависает на фоне кровавой владычицы ночного неба.

Под чешуей в области груди, где люди веруют, у них живет душа, а у драконов — магия, зарождается пламя. Оно изнутри пожирает хрупкую оболочку. Зрелище приковывает к себе взгляды. Время замирает вокруг дракона. Огонь поднимается все выше, выжигает все изнутри, отсвечивает чешуйчатую шею.

Пасть отворяется, видно, как внутри клокочет пожар. Словно незадачливый путник решился заглянуть в жерло проснувшегося вулкана.

Голова дракона слега опрокидывается назад. Первые языка пламени, облизывают расширившиеся ноздри.

— В укрытие, — Лео хватает зазевавшегося Рика, который, тащит на себе Ойна.

В миг когда, юноша касается спиной каменной стены, дракон выплевывает обжигающее, несущее в себе погибель пламя, потоки которого обрушиваются на мертвое войско. Камень накаляется, Лео слышит, как пламя ревет за его спиной. Дракон издает победоносный рык.

Внутренний двор пустеет. Лишь кучки пыли укрывают землю.

— Умница, Мерин, — с укрытия кричит Рик.

Дракон в ответ, выпускает одинокий язычок пламени.

— Хорошая зверюшка, — на стене возникает Нил. Он внимательно всматривается в противоположную им часть леса. — Хочу вас огорчить, Хэйн и моя сестра пока еще живы.

— Зато войско этой сумасшедшей уничтожено, — Лео раздирает на груди Ойна, и так превращенную в клочья одежду, — меня больше интересует состояние этого человека.

Нил бросает на того скучающий взгляд:

— Если ты поторопишься, я так и быть не заберу его душу.

— Будь так любезен — заткнись, — просит Лео, касаясь к груди Ойна руками. Он ощущает, как потоки магии перетекают в израненное тело.

Тем временем в храме…

Алекса нервно меряет комнату шагами.

— Прекращая мельтешить перед глазами, — просит Элиан.

Она разложила на полу маленькие фигурки. Пальцы сжимают книгу. Пламя за спиной у статуи колышет невидимый сквозняк.

— Что ты собираешься делать? — Алекса останавливается, недоуменно наблюдает за жрицей.

Беки сидит рядом, держа в руках маленького журавлика.

— Я ни разу не пробовала использовать магию из этой книги, но выбора у нас все равно нет, — отвечает девушка. — Здесь наш последний шанс выбраться из острова.

— Но как, же мои друзья? — возражает Алекс.

— На их стороне темный бог, дракон и магия, которой у тебя нет, — огрызается жрица, — я знаю лишь, что мне нужно спасти тебя и эту девочку.

Беки вскидывает голову, вслушивается. Она словно под гипнозом идет вперед. Девочка уверенно идет к огню, протягивает хрупкую ручонку вперед, и в тот миг, когда она прикасается к сияющему потоку, Алекса осознает что кричит.

— Юной леди не стоит издавать столь ужасных звуков, — как-то устало произносит возникшая из пламени женщина. Она точная копия статуи за своей спиной, — вам не понадобится магия той книги.

— Маеджо, — вскрикивает жрица, падая ниц пред богиней.

— Встань дитя мое, не приклоняйся, — богиня берет Беки за руку идет вперед. Помогает подняться Элиан.

Не подходя близко, Алекса все равно чувствует исходящее от нее тепло. Девушка замечает, как сквозь тело богини-матери заметна стена.

— Значит, светлым богам все же есть какое-то дело до смертных? — заворожено произносит девушка, — и вы пришли спасти нас?

Богиня улыбается, она выглядит как юная девушка, глаза лучатся теплом, длинные волосы спускаются золотыми потоками. Алекса ловит себя на мысли что видит образ Наоми в стоящей перед ней Маеджо.

— Дитя, — богиня прикасается к волосам Алекс, девушка ощущает, как тепло расползается по ее телу, — я единственная со светлых богов обитаю в храме за облаками. По моей вене они не слышат ваши молитвы. Но, была причина, по которой я их изгнала.

— Предполагаю нам не следует ее знать? — от чего-то девушка делает шаг назад, ее взгляд становится непокорным.

— Кто ты? И что ты сделала с благоразумной Алексой? — удивляется Голос, — ты ж не хочешь получить немилость богини-матери?

Глаза Маеджо грустнеют, но она не хмурится, лишь покорно улыбается.

— У нас есть время, да и дальнейшая моя просьба будет связанна с этим рассказом.

— Вы хотите просить нас помощи? — дрожащим голосом интересуется жрица.

— Да, выбора у меня все равно нет. Как вы заметили я бестелесный дух, лишенный своей оболочки, — она поднимает руку, и Алекса с ужасом замечает, как от ладони богини отделяется золотое свечение, там, где оно, было, образуется маленькая дыра.

Приглядевшись, девушка видит, как множество таких же дыр зияют на теле богини-матери.

— К сожалению, мое время на исходе. И я не знаю, проживу ли еще век или исчезну уже завтра или даже в этот миг.

Алекса приближается, богиня начинает шептать:

— Создавая, этот мир, я хотела создать дом, где все будут счастливы. Так было вначале, до момента, когда не совершился грех и мой мир не начало точить зло. Так я думала раньше. Но зло проникло в мой мир с Древними. Есть шанс уничтожить, остановить их — это божественные дары, сила, которую, могут получить лишь смертные. Вот только если собрать эти дары вместе убив до этого носителей, можно уничтожить мир. И вечный мрак восторжествует, жизнь больше не зародится. Дитя, — Маеджо подходит к Алекс, — ты последний живой носитель, но у тебя забрали силу, которую можно еще вернуть.

— Я могу стать магом? — дрожащим голосом интересуется девушка.

— И не только, — загадочно улыбается богиня, — тебя будут защищать, пока магия не вернется к тебе. Мои дети светлые боги поссорились, в их сердца пустили росток зла, они уничтожили много смертных, и я изгнала их до времен, пока они не осознают своих ошибок. Только они очеловечили и забыли, кем являются. Древние легенды уже забыты, но там говорится, что мои дети не только светлые боги, но и темные…

— Если богиня мать создала мир, то логично подумать, что зло не может просто так возникнуть у подножья горы Ргих.

— Да, я…они впитали всю мою боль и злобу, точнее это был Нил, он родился тьмой, а потом свергнул в нее сестру. Которая, решила уничтожить все мое творение.

— Я хотела спросить, — выждав пару минут, произносит Алекса.

— Говори, дитя. — Внимательно смотрит богиня.

— Правда, что Беки бог? — на одном вдохе спрашивает девушка.

— Да, она Безымянный бог, и ей суждено стать новой богиней-матерью. Когда придет время, я отдам ей свою силу и разум.

— То есть вы вселитесь в ее тело? — истерические нотки появляются в голосе Алекс.

— Да, она идеальная оболочка, рождена, чтоб стать новой мною, — печально произносит богиня.

— Вы ее не получите.

Стены храма накаляются, от них исходит жар и жгучее сияние, словно оно вот-вот поглотит заложников стен.

— Что там происходит? — испуганно вскрикивает Элиан.

— Это дракон, — отвечает богиня.

Пока богиня-мать отвлекалась на пламя, Алекса отводит от нее Беки.

— Не волнуйся, она останется с вами. Беки будет защищать тебя, а ты ее. Стань первой жрицей новой богини.

— Жрицей? — ошеломленно произносит девушка.

— Ого, не всех желающих принимают в жрицы. А тут тебя сама богиня-мать просит об этом, — присвистнул Голос.

— Я не думаю, что справлюсь. Обычный человек не может быть хорошим жрецом.

— Может, — улыбается Маеджо, — ведь жрец это не только магия. Твоя задача — защита, наставление, понимание, а главное ты должна стать юной богини верным другом.

— Справлюсь ли я?

Богиня одобряюще улыбается.

— Верь в себя, — богиня-мать надевает на ее шею медную цепочку, на которой покачивается маленький журавлик, — это защитит тебя от зла. Но главной моей просьбой будет — помири всех моих детей, ведь когда они будут жить в гармонии, мир обретет покой и не рухнет. Никто даже темные боги не захотят его рушить. Если ты с этим справишься, я исполню твое одно желание, ты сумеешь попросить все что захочешь.