XXIII

XXIII

— Убей ее, — кричит старуха, — быстрее. Принеси мне ее душу.

— Госпожа, — мальчик опускает голову, — я не могу.

— Бесполезный. — Вопит богиня.

— Ничтожество, — смеется, красивая девушка у стены, — ты слишком мал. Разрешите, я закончу его дело?

— Не смей, — рычит Ил, — это его жертва. Если хоть кто-то тронет ее, мне плевать в каком мире вы родились, я убью вас.

— Значит, ты убьешь и некроманта? — интересуется вошедший Нил.

— А что мне эта женщина? — закатывает глаза богиня.

— Так я и думал.

— Мне важно уничтожить все, так что, сделай это. Они наконец-то добрались до храма. Разве это не чудесно уничтожить мир там, где он зародился?

"Я не позволю сделать этого. Я не собираюсь умирать. Извини сестра, но я не позволю тебе убить девочку", — думает Нил, на мгновение его встречается с взглядом мальчика.

И бог увидел, что тот тоже не хочет, чтоб девочка погибла.

— Сестра, не думаешь ли ты, что богиня мать может вмешаться?

— Она почти исчезла, разве умирающий бог помеха? Мы убьем последнего носителя дара, заполучим Безымянного бога, и мир падет. Все умрет.

— Мы тоже умрем, — возражает бог.

— За то мы насладимся гибелью мира. Я устала от бессмертия, это единственный способ, уйти с этого замкнутого круга.

"Это твой выбор сестра. А я выбираю жизнь. Если вернуть божественный дар тому человеку, то можно занятно повеселиться".

Человек уничтожает мир. Человек рушит творение богов. Человек слабый и хрупкий. Почему же боги не могут сделать так, чтоб люди не творили зло? Почему не могут сделать мир хоть капельку прекрасней? Возможно они не такие всесильные, лишь создали мир, а его жизнь уже не имеет к ним никакого отношения.

Что делать ребенку который, не может стать частью ни того ни другого мира? Он вечный пленник своего бессмертия. Единственный ребенок, рожденный богами. Не способен состарится, прожить нормальную жизнь. Найти любовь или встретить единого друга.

Бедное дитя, запретный плод, который был давно сорван и брошен на волю судьбы.

Кто он? Зачем был рожден? Почему мир не признает его?

Столько вопросов в маленьком потерянном сердце.

Он седел на полу какого-то храма, и смотрел на огрызок луны в оконном проеме. Прошло полвека со времен, когда его мать ушла. Он знал в ту ночь, что она не вернется. Но детская упрямость заставляла верить, что мама вот-вот найдет его и скажет, как сильно скучала.

Никому не нужный, не способный двигаться дальше. Словно жук, застрявший в смоле. Его глаза блестели от слез, но он не был способен заплакать.

Ребенок, которому хотелось лишь капли тепла. Он не помнил, сколько времени провел в жидком небытие, до времени пока у него не появился фамильяр. Тогда бессмертие стало не таким сложным и…бессмысленным?

Почему дети платят страшную цену за грехи родителей? Его мать совершила грех, она была околдованной темным богом, убила его отца. Любимца богини-матери и она, прогневавшись, прокляла ее. И то проклятие легло и на него. Он, он всегда хотел увидеть Маеджо и спросить за что? Его за что? Дитя, которое просто хотело жить. Но он так и не увидел богиню-мать.

Стал странником, путешествовал по миру, искал самого себя. А потом начались провалы в памяти. Его фамильяр молчала, не говоря, что случается с ним, когда наступает мрак в его сознании.

Бывало, он забывал себя. Собственное имя терялось в проживших веках. Просыпаясь по утрам, он засыпал обратно, не в силах проживать еще один день.

Однажды он прожил век, заключив сделку с одной из Древних. Но и она потерялась среди шаблонных слишком похожих друг на друга днях.

Одинокие скитания продолжались, но в маленьком сердце все теплилась надежда. Мама придет. Но она не пришла, даже не вспомнила о сыне.

Он менял семьи искал хоть капельку тепла в чужих объятиях и улыбках. Бывало, находил друзей и видел, как они умирают от старости. Старался больше не привязываться.

Ему доводилось пересекаться с богами, но никто не воспринимал его как часть семьи. Обида и ненависть затаилась где-то глубоко в груди. До времени пока он не встретил человека, которого поклялся защищать.

Маленькая, взъерошенная, с испуганными голубыми глазами. Впервые ему хотелось сделать что-то для кого-то.

* * *

— Ты решила ему рассказать кто ты? — в какой раз интересуется Голос.

— Не думаю что это такая и страшная тайна. Есть вещи, которые куда сложнее рассказать, — вздыхает девушка.

— Лео, — Алекса медленно шла за юношей по залитом последними лучами солнца пляже, — я хочу тебе что-то рассказать.

— Я поражаюсь тому, какой ты занудой бываешь, — вздыхает Голос, — я тебя в любом случаи поддержу, так что собралась с силами и призналась,… говорю так, словно ты ему в любви собралась признаваться. Хи-хи.

— Заткнись.

— Пришло время рассказать свои секреты? — Лукаво интересуется юноша, — все тайны станут явными?

— Угу, — кивает девушка, она смотрит на ласковые волны моря, — это касается моего происхождения, я больше не хочу лгать…

— Знаешь, — он останавливается и смотрит на нее, — с самого начала я понял ты необычная девочка. В непогоду ты преодолела тернистый путь, и даже там, на полу храма, не выглядела простой крестьянкой. Одета не как дочь пекаря и няни, пусть даже и жившая в Орлиной крепости, тогда я этого не знал. И лишь мог догадываться о том кто ты. В роскошном платье пусть и потрепанном, и утратившем былой блеск. С манерами присущими девушкам знатных кровей. Руки твои не видели грязной работы, на них не было и нет шрамов, присущим прислуге. — Лео замолчал на минуту, — и твоя реакция на известие о смерти дочери Лорда, немного выдавала. Тогда ведь говорили о тебе. — Последняя фраза не звучала как вопрос, это было утверждение.

— Так ты давно обо всем догадался, — печалится девушка.

— Это было не сложно. С моим-то опытом, я легко могу узнать человека, лишь немного приглядевшись к нему. Теперь мое время раскрыть все карты? — улыбается юноша.

— Подожди. Я тоже хочу все сама понять, дай мне еще немного времени, — несмело просит Алекс.

— Хорошо, — Лео оборачивается приобнимая девушку за плечи, шепчет в ее волосы, — Алекса.

Вернулись они в храм, когда совсем стемнело. Разговаривали о всяких мелочах. Алекса забыв о неприятностях, на миг стала обычной девушкой, за которой не охотится сумасшедшая тетя. В голове, у которой нет странного гостья, который на время галантно удалился. Боль и горе на единый миг прекратили существовать в ее мире.

Храм сильно преобразился, под лунным светом. Он выглядел величественно и загадочно. Бумажные фонари зажглись, внутри них размеренно поблескивали огоньки свечей. Тени прятались за углами, старые деревья окружавшие поляну поскрипывали. Далеко ухала сова. Ничего, ни единый шорох не предвещал беды.

Лео внезапно замер. Его ноздри расширились, словно он принюхивался, впитывал воздух. Глаза засветились, будто у ночного зверя.

— Что происходит? — обеспокоено интересуется Алекс.

— Тише, — шепчет юноша, — послушай, слишком тихо, для ночного леса. Слышно лишь сову.

— И что? — не понимает девушка.

— Словно тут все вымерло, — произносит вернувшийся Голос, — будто сама смерть прокралась в этот лес.

— Спокойно иди вперед, — Алекса впервые слышит такую тревогу в голосе друга, — не делай резких движений.

— Объясни же, наконец… — юноша взглядом заставляет девушку, замолчат, он берет ее за руку и тащит к храму.

Алекса, не оборачиваясь, ощущает как лес словно ожив, надвигается на них незримой стеной. Миновав внутренний двор, они очутились внутри храма. Их уже ждала обеспокоенная жрица.

— Что же происходит? — на ходу спрашивает Алекса.

— Зло, которое не должно сюда проникло, стоит у самых ворот, — глаза у Элиан темнеют, — магия храма слабеет с каждой минутой.

— Есть ли возможность бежать? — хмуро интересуется Лео.

— С острова нам больше не сбежать. Путь отступление перекрыт, — качает головой жрица.

— Как им удалось проплыть мимо сирен? — отчего-то глаза у девушки начинает щиплит, — и кто это они?

— Это темные боги, которым какие-то сирены не страшны. Сама смерть стоит на пороге храма, — грустно произносит Элиан.

— Нил? — догадывается Алекс.

— Да, — кивает Лео, — со своим приемником и Ил. И войском оживших мертвецов.

— Зачем они здесь? Приемник? Разве у бога может быть приемник? — не понимая, мотает головой Алекс.

— Если тебе так интересно можешь сама у них спросить, — от чего-то неожиданно вспылил Лео.

Девушка, молча, кивает, стиснув зубы, ощущает стальной привкус крови во рту. Юноша кричит ей что-то в след, но стук собственного сердца заглушает любые звуки. Оказавшись в комнате Алекса, осознает что плачет.

— Что нюни распустила? — интересуется Голос.

— Это конец, раз бог смерти здесь. И этот его приемник… это ведь моя тетя?

— Так спокойно. Отставить панику. Пока что мы на священной земле. И каким бы зло крутым не было, ему не удастся причинить нам вред…

— Они уже здесь, разве ты этого не понял…

— Это ты не поняла, они за воротами. Ждут. Пока у нас закончатся припасы, терпения. Пока мы сами не выйдем наружу.

— Если это правда и девочка бог, — донесся до Алекс встревоженный голос жрицы, — не думаю что они так просто отступят. Будут брать нас изморов, да и стены храма долго не продержатся.

— Предлагаю выйти и схлестнуться с ним, — слышится звук вынимаемой с ножен стали.

— Ха, — фыркает Лео, — пойдешь против богов с этой зубочисткой?

— Ее сделали из священной…

— Это не важно, — перебивает Лео.

— Они пришли за моей дочерью, — слышно горечь в голосе Ойна.

— Слышите, — откуда-то снаружи донесся звучный голос, — жители храма солнца теперь прячутся словно крысы? Не бойтесь, первое правило войны — это переговоры.

— Разве? — сомневается Алекса.

— Лео куда ты? — слышно как Элиан пытается остановить юношу.

Алекса не замечает, как очутилась снаружи. Внутренний двор заливает кровавый свет луны. Она замечает стоящего у колоны человека. Он выглядит расслабленным, но девушка понимает неверный шаг и он уничтожит их.

— Выходите. Я совсем не кусаюсь, — говорит он.

— Хочешь, чтоб мы доверились тебе? — насмешливо интересуется Лео.

— Мальчик, а ты как всегда дерзишь? — человек фыркает, переводя взгляд на испуганную девушку, — вижу вы в добром здравии.

Она всем сердцем надеялась, что это не тот человек с праздника весны.

— Это радует. Ведь если б вы погибли, сомневаюсь что хоть кто-то из нас здесь стоял.

— Научись держать язык за зубами. — Цыкает возникшая рядом старуха.

— А что я такого сказал? — наигранно обижается он.

Лунный свет отражается в его разноцветных глазах. Даже с такого расстояния девушка видит, как хищно они блестят. Желтый и зеленый с кошачьими зрачками, глазные яблоки черного цвета, словно зыбучие пески — затягивают. Голос крикнул что-то, отвлекая девушку.

— Я восхищен, — бог хлопает в ладоши, — сестрица, тебе будет не жалко ее убить?

— Вам не получит ее, — Лео заслоняет собой Алекс.

— Твой голос… Почему он такой знакомый? — девушка слышит голос старухи.

— Знала б ты, как я долго ждал этого дня, — горестно отвечает юноша. — Но не думаю, что ты меня уже помнишь. Тебе нужна девушка? Так вот ты ее не получишь. Я не позволю совершить еще одно убийство.

— То убийство было моей идеей, — слышно как бог смерти смеется, — не нужно так зыркать.

— Вы отдадите мне эту девчонку и Безымянного бога, — срывается на крик старуха.

— Сестрица не надрывайся, связки побереги.

— Может, прекратите? Разрешите, я заберу эту девчонку, а вы разберетесь с богом…. — Алекса вздрагивает, она раньше не слышала этот голос, но седьмое чувство подсказывает это ее тетя.

За спиной скрипит дверь.

— Если вы думали, что я буду отсиживаться в храме, то ошиблись, — улыбается Рик.

— Не позволю забрать свою дочь, — обнимает Беки Ойн.

— Издеваешься? Зачем ее наружу вытащил? — начинает злиться Лео.

— Я постараюсь вас защитить, но что может слабая жрица против темных богов? — сжимая побелевшими руками книгу, уверенно произносит Элиан.

— Давайте мирно поговорим? — примирительно поднимает вверх руки Нил.

— Говорить с теми, кто пришел по наши души? — интересуется Лео.

— Это все они, — невинно хлопает глазами бог, — я так за компанию пришел. Хотите, докажу?

Не дожидаясь ответа, он уверенно шагает вперед. На его лице играет торжествующая улыбка. Нил не спеша подходит к колодцу, зачерпает ладонями воду, жадно пьет.

— На землях храма могут находиться лишь люди, которые не желают вреда, а воду в колодце может испить тот кто хочет доказать праведность своих намерений, — шепчет жрица.

— Тогда как к вам проникли те разбойники? — оборачивается Лео.

— Они устроили засаду за приделами храма…

— Ну, так как? Берете в свою команду по спасению мира? — бог поднимает глаза, и Алекса понимает, что он смотрит на нее. Будто лишь она одна может все решать.

— Такой союзник как он нам не помешает. — Говорит Голос.

— Предатель, — шипит Ил.

Ее лицо искаженно злостью и горечью. Хэйн побелела как мел, лишь губы кровавым цветком алеют на лице.

— Предатель? — вскидывает бровь Нил, — что ты сестрица. Я устал быть злом. Это так утомительно, однако. Пора б попробыватся в роли добренького.

— Значит, ты ко мне еще вернешься? — по морщинистым щекам текут слезы.

— Вернусь? — фыркает Нил, — не думаю. Прости, это я обрушил твою душу во мрак. Я уничтожил твое счастье, и это я твоими руками убивал. Разве не время все исправить!?

— Исправить? — срывается на крик богиня.

Воздух вокруг нее накаляется, начинает сгущаться вокруг дряхлой фигуры, чернеет. Земля трескается, словно старая кожа.

— Безусловно, — с легкой улыбкой кивает Нил.

— Что за цирк вы здесь устроили? — вопит Хэйн сквозь нарастающий гул.

— Ты умрешь первой, — игриво тычет в нее пальцем бог смерти, — и я не считаю тебя своим приемником, ты вытащила мою задницу со Стертого леса, за это я тебе безумно признателен, но не более.

— Не думаю, что свет так говорит, — фыркает женщина, — тебе никогда не избавится от черной, прогнившей души.

Ветер окрашивается в черный цвет, вырывает деревья с корнями, они в тот же миг летят на храм. Но невидимый барьер отталкивает их, не пропуская вперед не только стоящих у ворот женщин. Мелкий мусор так и остается прилипшим к мерцающему куполу.

— Вам долго не протянуть, — шипит богиня.

Клочки земли, огрызки коры, опавшее листья вспыхивают зеленными огоньками, которые, сливаются с бушующим ветром. Вокруг храма, образуются две черных воронки, они изредка мигают зеленными бликами.

— Я только становлюсь на этот путь, — пожимает плечами бог, — и моим первым добрым делом станет…. я остановлю чокнутую некромантшу и запутавшуюся сестрицу, которая по моей воле стала на эту скользкую дорожку.

— Ты не пуп мира, мы и без тебя справимся, — кричит Хэйн, ее голос сливается с ревом ветра.

— Нам не нужна помощь, такого как ты, — Лео начинает медленно идти.

— Стой, — Алекса ловит его за руку, юноша, застыв некоторое время, не смотрит на нее.

— Прости, — наконец-то говорит он, голос юноши полон горечи, — давай встретимся…в следующей жизни?

— НЕТ, — ее голос срывается на крик, — не смей так шутить.

Лео протягивает руку, касается ледяными пальцами ее щеки, бережно стирает одинокую слезинку.

— Алекс, — парень наклоняется, шепчет у самого уха, — прошу, держись подальше от всего этого, не думаю, что все закончится миром. Купол рухнет, и я очень надеюсь, что тебя к тому моменту здесь не будет. Будь всегда возле Беки, позаботься о ней.

— Я не смогу, — всхлипывает девушка.

— Я верю в тебя. И ты поверь в меня, я сумею вас защитить, даже ценной своей жизни, — он обнимает ее, — впервые я готов за кого-то умереть.

— Лео, не нужно, — Алекс ощущает соленый привкус слез на губах.

Он целует ее в макушку, легонько проводит рукой по вздрагивающей спине.

— Если ты будешь ждать, я вернусь. — Лео хрипло смеется, — где б ты не была, я тебя найду. Всегда находил.

— Нет…

Юноша отпускает Алекс. Смотрит грустным взглядом. Брук выпрыгнувшая из полумрака храма, запрыгивает ему на плече.

— Но все равно я б не против родится обычным. — Грустно говорит Лео, идя к Нилу.

— Если твою девчонку убьют, поверь уж, никто не родится, и даже боги погибнут, — хмурясь, отвечает бог, — так что нужно сделать все, чтоб с нее и волосок не упал.

— Ну да, — кивает юноша, — твоим словам я поверю в первую очередь.

— Вижу, ты рад меня видеть, что ядом готов плеваться, — хмыкает Нил, — но, увы, это правда, так что будь паинькой.

— Может, оставим счастливое воссоединение родственников на потом? — хмурится юноша.

— С удовольствием, — улыбка бога смерти становится слишком хищной.

Лео больше не смотрит на Алекс. Она, вздрагивая, уткнулась в плече Элиан, которая успокаивающе гладит ее по волосам.

— Глупцы. Думаете если на вашей стороне теперь темный бог, вам удастся победить? — Ил пытается себя взять в руки, — мир рухнет и этому предателю не остановить меня.

— Нас, — поправляет Хэйн.

— Конечно же — нас.

— Думаешь, получила силу, миленькое войско прогнивших мертвяков, и можешь пойти против повелителя смерти? А кишка у тебя не тонка. — Нил смеется, — вот только за моей спиной века практики и тьма.

— Надеюсь, ты имел, введу свет? — вздыхает Лео.

— Лучший способ победить тьму это поглотить ее еще большим мраком.

Ил вплотную подходит к барьеру, он полностью стал видимым, его заливает алый свет луны, которая, начинает прятаться за косматыми тучами.

— Я больше так не могу, — Алекса делает шаг вперед, — не хочу больше терять дорогих мне людей.

— Доверься ему кроха, — шепчет Голос, — он непременно вернется. А ты будешь лишь путаться под ногами.

— Не беспокойтесь, госпожа, — самурай одобряюще сжимает ее дрожащую руку, — позаботьтесь о ней, — Рик сжимает в руках катану, уверенно идет вперед.

— За что? — Алекса сползает на ледяной пол. Сил чтоб заплакать, больше нет.

— Все же решил помочь со своей зубочисткой? — Лео шутливо толкает самурая в плече, тот недовольно хмурится.

— Занятная катана. — Нил бросает беглый взгляд на оружие, — как известно Рхея любит эти железяки. Так что молись самурай и богиня услышит твой зов.

— Не стоит и мне тут отсиживаться, — уверенно произносит Ойн, — пора взглянуть страху в глаза.

— И ты нас бросаешь? — голос жрицы начинает дрожать.

— Нет, что ты, — он качает головой, — лишь на миг ухожу. Мы ведь все вернемся героями.

Ойн становится на одно колено перед дочерью:

— Будь сильною, малышка.

Девочка не плачет. Она смотрит с пониманием и с едва уловимой грустью. Девочка касается щеки отца. Ее маленькие пальчики начинают светиться. Тело мужчины окутывает золотистый кокон, через миг свечение сползается к груди, и исчезает, растаяв в заметно похолодевшем воздухе.

— Я говорил — вам было суждено расстаться, — грустно говорит Лео, когда Ойн подходит к ним.

— Хм. Тебя благословил юный бог, у которого даже имени нет. Вот только на одном благословении в войне не протянешь, — сузив глаза, произносит Нил, — дам я тебе одну цацку, так что не помри в первую же минуту.

Бог вытаскивает с воздуха гарпун и бросает его Ойну.

— Я не советую тебе брать его, мало ли, — возражает Лео.

— Хочешь, чтоб он умер? — хмурится бог.

— Уходим в храм, — говорит Голос.

Алекс берет Беки за руку. Смотрит на друзей. Лео одобряюще кивает. Рик кланяется, Ойн смотрит на дочь.

За тонкой стеной барьера, горящий взгляд Ил буравит ее. Хэйн злобно скалясь, ходит у ворот. Ее безмолвное войско стояло за их спинами, скрытые черными бесформенными деревьями. Алекса слышит, как за ее спиной стучит затворяемая дверь, внутри у нее все сжимается. Из мрака на нее взирают два больших глаза Бу.