Глава 23

Самые сильнейшие из наших божеств — Война, Месть, Гибель и Доминация.

Война — разрушительница Луны, чья ярость поглощает армии. Месть — вымиратель рас, избранный ученик Эволюции. Гибель — смерть во плоти, обладатель личного прохода в Бездну, а также непревзойдённого чувства юмора. Доминация — поработительница всего, чья сила голоса подчиняет саму реальность.

Эти боги — вершина власти, их могучие руки сокрушают слабых и непокорных, возносят тех, кто склоняется перед ними. Берегись, даже если ты мелкий божок. — Анонимный хроник, "Перепись богов".

***

Они обнаружили выход во внешний мир неподалеку от светящегося шара. Это была довольно простая дверь по сравнению с причудливыми дверьми в миры разума, но они сразу поняли, что это выход, по надписи "Выход. Для тех, кто устал от всего этого". А это были как раз они!

Компания воспользовалась щедрым предложением двери и оказалась в полуразрушенном зале заброшенного здания в районе Тень города Вершина, в знакомом им мире. Или же… компания оказалась в другой разуме, полностью копирующей знакомую им реальность. Узнать этого они не могли до конца своих жизней. Но нет, они действительно вышли в настоящий мир.

Сэйфо упал на четвереньки и поцеловал бы землю, если она не была такой грязной. Вместо поцелуев он произнес:

— Наконец-то наш совершенно нормальный реальный мир! С простыми альмами, мегагрибами и лжебогами. Вот это нормальность! Я так устал от этих разумов.

— Это видимо. — К'тр'зар зло фыркнула. — Вы все уставшие от разумов.

В её глазах сверкали проблески раздражения, ясно выражающее недовольство её нынешним положением дамы в беде. Она была связана заранее приготовленными полосками ткани, которые, в свою очередь, были связаны между собой. Её кристаллы были чёрными, что подтверждало теорию Мрачника о том, что их цвет зависит от её эмоций. Либо её расстройство из-за похищения не давало ей сосредоточиться для кольцевой атаки, либо она осознавала, что не сможет победить их всех сразу.

— Неужели мы так негрозно выглядим, что наши пленники думают, что могут шутить над нами? — Принцесса, удерживающая Сар-Керат, печально вздохнула.

— Не расстраивайся, хозяйка, — попытался утешить её Пискля. — Возможно, ей нравится боль, и она специально провоцирует нас. Это, конечно, не битва, но вызываюсь стать орудием допроса.

— Нет, нет. Не нравится. Первый вариант с негрозностью. То есть грозностью, — К'тр'зар расширила свои глаза и начала зеленеть кристаллами.

— Кто такие Светоносцы? — задал вопрос Мрачноглаз, стремясь понизить напряжение, и шагнул к Принцессе, стремясь понизить вероятность насилия.

— Ты сейчас проявляешь серьезность? — теперь глаза дьяволида расширились от удивления, а не от страха. — Из всех возможных вопросов в нашей ситуации твой выбор пал на этот?

— Ну, знаешь ли. Нужно знать, с кем вступать в противоестественное взаимодействие, — пошутил Мрачноглаз.

Сэйфо закатил глаза, Принцесса захихикала, а Первак тихо фыркнул. К’тр’зар же от шутки не расслабилась, как рассчитывал парень, а наоборот, напряглась, решив, что Мрачноглаз припоминает ей её слова, подводя к причинению боли.

— К'тр'зар… — начал Мрачник, но замолчал, увидев, как К'тр'зар смогла ещё больше раскрыть свои глаза, хотя казалось, что предел был достигнут пару мгновений назад. Её кристаллы начали желтеть.

— Это правильное произношение моего имени, — сказала она таким голосом, будто он угадал его случайно.

— О, можешь говорить со мной на своём языке, — принялся развивать успех Мрачник. — Я его знаю.

— Как может безрогий, то есть обратник, изрекать речь моего народа? Уста ваши не были сотворены для столь чуждого звучания. Как же вы, скованные и далёкие от моей природы, под тиранией гласных, способны перенести тяжесть нашего языка на ваши лёгкие губы? — судя по такой драматичной смене структур её фраз, она действительно перешла на родную речь.

— А вот так! — сказал Мрачноглаз.

Кристаллы К'тр'зар засияли желтизной.

— Ну всё, — вздохнула Принцесса. — Теперь опять начнётся непонятный и скучный диалог Мрачноглаза и иноземцев.

— Так вот что ты чувствуешь, Принцесса, — посочувствовал Сэйфо. — Ну и Первак с Крысом тоже.

— Я глубоко ошеломлена. Однако, быть может, мне следует раздумывать, а не удивляться, ибо я одержала победу над вами с помощью Самиры, которая щедро даровала мне знания о ваших слабостях разума. Но вот теперь вы отомстили, похитив меня в тот момент, когда я была уязвима, собирая энергию из пси-ядра склада разумов, — произнесла К'тр'зар, либо наслаждаясь общением на своём языке, либо так и положено сообщать на нём свои мысли.

— Вот этот набор звуков я не рассчитывала услышать в жизни, — начала развлекать себя заскучавшая Принцесса, прислонившись к разрухе: — Как у тебя это получается? Храр… Храа… Хрр...

Сэйфо напряг своё лицо, наблюдая за стараниями Принцессы. "Ты и над моими языками так развлекаешься за моей спиной?" читалось у него на лице.

— Но поймите, мне нужно победить в этом турнире, чтобы спасти моего возлюбленного Кр’н’три, — К'тр'зар не обращала внимание на Принцессу (возможно, решив, что у неё что-то застряло в горле). — Чьё сердце бьётся в унисон с моим, закованного в цепи Доминики Захватчицы. Моя судьба — разорвать эти цепи. Моё сердце знает лишь один ритм — ритм Кр’н’три.

— Нам тоже нужно победить. Чтобы спасти свой город, мне нужны воздушные корабли Доминики, — слегка драматизировал обстоятельства Мрачноглаз.

— Так значит, вы похитили меня, руководствуясь благородными мотивами? — расстроилась Сар-Керат, потеряв праведность своего гнева. — Одна личность проигрывает целому городу.

— Не совсем города, — смутился Мрачник собственному навыку убеждения. — Где эта грань, когда деревня уже город? Или даже между пещерным кланом и городком? Есть такие грани?

— Все определения в книге, которую наши народы называют словарём, — К'тр'зар скислилась. — Возможно, вам стоило бы открыть эту книгу, чтобы узнать, что есть зло, преступления и карма.

— Знаешь что? — Мрачноглаз додумался сменить тему на имеющую смысл. — Похитить корабли сложно, а одного Сар-Керат — проще простого, как мы теперь знаем. Может быть, если нам удастся заполучить эти корабли, мы сможем украсть твоего Кр’н’три и улететь?

— Ты осмеливаешься бросить вызов Дому Доминики? Коснуться её гордыни, пошатнуть её троны и нарушить её тишину? Я не знаю, восхищаться ли твоей дерзостью или ужасаться твоей глупости? — произнесла К'тр'зар, её кристаллы на миг засияли белым светом. Оглянувшись на вступившую в спор со своим мечом Принцессу, она поспешно добавила: — Пока что я буду восхищаться.

— Она может исполнить желание победителя, но сможет ли она удержаться от порабощения его или её разума? И не только победителя, но других сильных бойцов. Она ведь может контролировать разумы, может приказать...

— Так скажи мне, — произнесла Сар-Керат, нахмурившись, — зачем я, побеждённая и униженная, оказалась пленницей среди вас? Какова же цель моего похищения?

Однако Мрачноглаз уже не слышал её, оглушенный своими мыслями. Он повернулся к Крысу, который важно прогуливался по залу, предусмотрительно заложив руки за спину.

— Крыс! Почему у тебя не было тумана в голове?

Крыс пожал плечами, явно не понимая, зачем его другу понадобился туман в его голове.

— Доминика говорила с тобой? Нет, она наверняка тебя проигнорировала, — Мрачноглаз резко обернулся к остальным, застигнутым врасплох его внезапным возбуждением. — А с вами она разговаривала? Да? Я наконец понял, что мы делаем!

— Вовремя, — пробормотал Сэйфо, но его тон ясно давал понять, что “не вовремя”. Он перевёл взгляд на связанную дьяволидку.

— Мы следуем моему старому плану, который смешался с новым, где главные знания утеряны! — торжественно объявил Мрачноглаз, словно ставя это себе в заслугу. — Я должен кое-что проверить!

Он помчался через город ко дворцу. Хотя по внутренним ощущениям времени должно было уже наступить утро (или хотя бы не наступать новая ночь), на улице всё ещё царила ночь. Его пытались остановить стражники, но он отмахнулся от них фразой про секретную службу законной наследницы крови, и они тут же отступили. Добежав до своей всё ещё разрушенной Доминикой комнаты, Мрачноглаз схватил связку древописи и быстро отыскал нужную палку.

Старик в коридоре! Доминика забрала у него старика в коридоре. Уже этот факт говорил (да что там говорил — он написал об этом книгу и торжественно вручил Мрачноглазу с напутствием автора) о Доминике и старике всё.

Если и раньше Мрачноглаз хотел возродить Истинное Пламя по просьбе отца Сэйфо, то теперь это стало его личным делом. Он считал свои мысли своим личным достоянием, и никто не имел права забирать их у него (ну разве что старческие болезни, но они работают на естественный порядок вещей, тут к ним претензий быть не может, если Мрачноглаз хотел в этом порядке быть). Доминика Захватчица никакая не законная наследница крови! Она… захватчица! То, что его разум силой заставили думать обратное и быть глупым на всем протяжении этой мысли, было особенно оскорбительно для апостола гордыни. Природа тоже хороша — добавить проверку правильности мыслей мыслями! Как неосмотрительно.

Мрачноглаз бросился обшаривать дворец в поисках старика, быстро, но стараясь делать максимально непинательные шаги. Так он и наткнулся на Самиру. Он постарался обойти её, но у неё и была идея натолкнуться на него.

Она носила серебряную рубашку с прямыми мощными наплечниками и широкой грудью, чёрные перчатки, которые жадно поглотили руки, как сапоги Смешинки — ноги, и множество разрезанных юбок до пола, которые она постоянно пинала при каждом шаге. Очень нарядно.

— Долго же ты. Я уже хотела реализовывать другой план, — прошептала она ему на ухо, беря его под руку.

— ТЫ! Дала К'тр'зар преимущество против нас! — воскликнул Мрачник, сопротивляясь хватке женщины.

— Как будто вы не собирали все возможные преимущества перед боями, — заявила Самира. — А теперь идём — если я буду скользить тебя по полу, то это привлечёт ненужное внимание. Да, я действовала против вас, но теперь буду действовать за вас.

— Это… не очень убедительно, — сказал Мрачноглаз, но всё равно пошёл. Ему действительно не следовало привлекать внимания двора спором с одной из них, а идти за тянувшей его девушкой было для него делом привычным.

— Ты не должен обижаться на правила игры, когда вступаешь в неё. Когда игроки нашей игры действуют против друг друга, то они не хотят нанести личное оскорбление. Они преследуют свои интересы. Всегда. Или проигрывают, — поучила его Самира, ведя по коридору за руку. — Теперь наши цели слились воедино, как любовь двух людей. Кстати, сделай лицо по-похотливей, окружающие должны думать, что поняли цель нашей прогулки.

— А действительная цель? — Мрачноглаз попытался исполнить просьбу Самиры, но сейчас он был настроен на войну, и даже близость красотки не помогала.

— Ты совсем не умеешь общаться с женщинами. Мог бы выразить разочарование, что это не действительная цель, — Самира наигранно покачала головой. — Цель ты скоро узнаешь. Нет смысла подвергать весь план риску, давая шанс другим ушам услышать его, чтобы ты узнал то, что ты узнаешь через минуту.

Они вышли из основного дворца и направились к меньшему зданию, которое выглядело совсем не грандиозно, а практично, явно предназначенное для слуг. Внутри находились комнаты, заполненные вещами. Самире нужна была самая дальняя. Там она что-то потрогала, толкнула стену, которая оказалась незаметной дверью, а потом толкнула Мрачника в неё. Он шагнул и уставился на сидящего на простом стуле Тамура, внутри обычной комнаты с нагромождением вещей. Окон не было, лишь маленький огонёк в открытом стеклянном сосуде, дрожа и мерцая, освещал пропахнувшую затхлостью комнатку. Генерал тоже уставился на Мрачноглаза, и так они застыли, соединившись взглядами, пока в комнату не шагнула Самира, закрыв за собой дверь.

— Нет, — генерал прервал необъявленную глазную дуэль.

— Я не собираюсь его потом разыскивать по всему городу. Знаешь, какой он увертливый? — ответила Самира.

— Зачем он тебе? Он же проиграл...

— Его цель — не выиграть турнир, а получить приз за выигрыш в турнире. Та дьяволидка может рассказать тебе разницу, если ты найдёшь её, — Самира проявила подозрительную осведомлённость о делах Мрачноглаза. Он рассчитывал на меньшую осведомлённость. Вообще никакую.

Тамур взглянул на парня иначе. Более уважительно? С каких пор грязные игры теперь в таком почёте? Мрачноглаз просто стоял, боясь показать, что понимает чужой язык. Учитывая, что они обсуждали его в такой манере, то либо были очень невежливы, либо как минимум один из них не рассчитывал, что Мрачник их понимает.

Женщина наклонилась к уху парня, шепнула “Внимай” и указала на ближайший стул. Он послушался.

— Это очень странно — производить обмен информации при свидетелях, — выразил недовольство Тамур.

— Ты думаешь, он знает Внутренний Конспираторский? — с насмешкой спросила Самира.

Мрачноглаз тут же попытался сделать глупый взгляд непонимающего всего человека. Генерал подозрительно посмотрел на него, но бывшая наложница присела рядом с ним на какие-то ящики и взяла его под руку:

— Не будем терять времени. Насколько готовы твои войска?

— Я ведь говорил тебе, демоническая женщина! — Тамур сразу же сменил эмоцию на раздражение. Было видно, какой он в этом профессионал. — Нас жмёт внешний враг. Нельзя наносить удар в сердце родины, даже такое тёмное, когда она в опасности.

— Это не то, что я спросила.

Тамур устало расслабился и прислонил ладонь к своему лбу:

— Готовы хоть сейчас биться с ней. Но это в них говорят эмоции, а не разум. Доминику не победить. Можно победить её армию другой армией, пока она в другом месте. Можно коснуться её ценой жизни. Но, как все мы здесь считаем, — мужчина грустно усмехнулся, взглянув на Мрачноглаза, который от его взгляда вспомнил, что не стоит затаивать дыхание, — цель — это приз после победы, а победа — лишь средство достижения этого приза. Победа над Доминикой ценой всего — это не приз.

— А что ты думаешь о Сэйфо? — Самира легко отступила. Надо отдать ей должное, она не бросала многозначительных взглядов на Мрачноглаза, подчёркивая значимость того, что он слышит. Какая выдержка!

— Он стал отличным мужчиной, — ответил Тамур, не совсем понимая смысл вопроса. — Но я чувствую в нём гнев.

— Он ведь ближе к трону, чем твой сын. Разве тебя...

Тамур вскочил, и чтобы удержать свои руки от непоправимых действий, сцепил их перед собой:

— Не смей впутывать Малазара в свои игры, наложница! Всё это не имеет смысла, пока Доминика на троне, и только мы с тобой знаем правду. Это даже хорошо, что Доминика затуманила разум моему сыну — дворцовые интриги ужасны, я-то знаю...

— АГА! — Мрачноглаз тоже вскочил!

Тамур с удивлением посмотрел на него, словно уже забыл о его присутствии в комнате, а Самира прикрыла рукой улыбку.

— Ты знала, что он понимает! — генерал усилил гнев на Самиру.

— Я и не утверждала, что не знаю, — ответила она.

— Уж не главному интригану уличать кого-то в манипуляциях, — заявил Мрачноглаз.

— Да, я интриган! Ты доволен, пустынник? Но не главный, даже не хороший, раз какой-то чужак с Пустоши сразу же меня раскрыл! — Тамур начал ходить по комнате, но из-за ограниченного пространства делал шаг и сразу же менял направление. — Я с детства знал, кем быть, чтобы все остальные делали то, что я хочу, добровольно или недобровольно, или думая, что добровольно или недобровольно. Кровь, монета, — Тамур бросил взгляд на Самиру, — они думают, что главные. Даже земля считает, что от неё всё зависит. Но главный — клинковый посох! Он пускает кровь, забирает монеты и месит окровавленную землю.

— Сколько же ты терпел, чтобы произнести эту речь главного интригана, — посочувствовал ему Мрачноглаз.

— А теперь… — Тамур выпрямил вперёд руки, сцепив пальцы. — Жаль, что у меня сейчас нет клинкового посоха, а то бы получилось совсем символично, но я и руками справлюсь с тобой, праща.

— Но нам не нужно враждовать, — Мрачноглаз поднял вверх ладони. — Наши цели слились воедино, как любовь двух людей.

Из его уст это звучало не так естественно, как из уст Самиры, но Тамур остановился. Возможно, как раз от неестественности сказанного. Затем он осмотрелся, выудил из кучи вещей какую-то палку и постучал ею по своей ладони, задумчиво прицениваясь к Мрачнику.

— Я бы не стала этого делать, Тамур, — предупредила Самира, совершенно потеряв интерес к разговору. Она лениво потянулась и занялась изучением своих ногтей. — Ты ждал явного преимущества над Доминикой, так лучшего преимущества, чем Мрачноглаз, у тебя не будет.

— Он проиграл тощей женщине, — кажется, Тамур не совсем поверил Самире.

— Нормальная у неё фигура, — решил сказать вот это Мрачноглаз.

— Сказал генерал армии, который боится атаковать одну тощую женщину, — Самира закатила глаза от фразы Мрачника и начала приглаживать своё платье.

— Она — лжебогиня! — Тамур так сильно сжал палку в руках, что она треснула напополам и взорвалась щепками, звук разнёсся по комнате, но её ломатель, похоже, даже не заметил этого.

— Как и Мрачноглаз, — Самира, наконец насмотревшись на свои ногти и разгладив платье, насмешливо посмотрела на мужчину.

Мрачник задумался, откуда она смогла узнать это, а Тамур недоверчиво уставился на явленного лжебога:

— Явно не лжебога сражений, — вынес вердикт генерал. — Но если это правда… — он замолчал, прищурившись. — Тогда он действительно лучшее преимущество, что у нас есть. Что тебе нужно, божок?

— Чтобы ты не называл меня божком, — ответил Мрачноглаз, подходя к Тамуру. — И ещё твоя армия, — Мрачноглаз улыбнулся и протянул руку генералу. — Мы разворошим угли Истинного Пламени. У меня есть опыт в восстаниях.

***

У каждого из них появилось много дел: Сэйфо и Самира занимались подготовкой элит во дворце, Первак и Тамур — подготовкой армии, Крыс — подготовкой поваров на кухне (хотя, скорее всего, только еды), а команда Смешинки и Принцесса вместе с несколькими переводчиками Тамура — подготовкой остального города, от района Тень до Квартала Вечных Камней.

Никто не нуждался в уговорах сражаться против Доминики, но нужно было убедить их, что у них есть шанс на успех. Мрачноглаз же взял на себя самое рискованное задание — установление контакта с Небооким Императором.

Мрачник стоял на вершине городской стены, наслаждаясь видом живого города, полного растений и людей. К нему подошел запыхавшийся и покрасневший Касимар. Одна чашка на его плече больше не дымилась и была пуста. Да, сюда ведёт ужасно крутая лестница.

— Старайтесь восстановить дыхание. Вот так, — Мрачник глубоко и спокойно задышал.

Визирь показал ему какой-то знак рукой, который парень решил считать за жест “Подожди”, а не за оскорбительный. Это подтвердилось, когда визирь начал следовать совету Мрачника.

— Что… ты… тут делаешь? — смог соединить звуки во что-то осмысленное уже немолодой мужчина.

— Я тренируюсь, — Мрачноглаз показал ему копья и копьеметалку, которую сегодня сделал.

— Я… про город… Что ты делаешь в Вершине?

— А, про это… Я бы хотел досмотреть турнир, — легкомысленно ответил парень.

Визирь посмотрел вниз, затем перевёл взгляд на Мрачноглаза, и чтобы выжать из своего путешествия хоть что-то, схватил одно из копий:

— Что это за символы? — он указал на древопись, оплетающую оружие.

— Передай Доминике, что я так бросаю свои земные глупости вроде культуры, — сказал Мрачноглаз, вкладывая копьё в копьеметалку и хлестообразным движением кисти отправляя его за пределы города. — Она поймёт.

— Пойми, это приказ самой императрицы, да пребудут её враги лишь на плохой земле без теней, — решил признаться Касимар. — Я должен следить за тобой, но весь дворец, да весь город взбудоражен. Все нервничают, как будто это они собираются выйти на арену.

— Не волнуйся, скоро всё закончится, — Мрачноглаз решил поддержать несчастного человека. — Я говорю об этом турнире. Обещаю, что не буду причинять вред вашему городу. Можешь спокойно вздохнуть и вернуться к своим делам, ведь ты такой важный и занятой человек.

Визирь с благодарностью посмотрел на Мрачника, а затем вкрадчиво спросил:

— Спасибо за моральную поддержку, Мрачноглаз. Смеха твоей жизни. Скажи… Ты ведь дружишь с нашим Сэйфо. Он не собирается жениться? Просто у меня столько дочерей...

Но, к счастью, неловкий разговор прервал шпион Небоокого. Мрачник не был уверен, что это именно шпион, но если это не шпион, то кто тогда? Лысый южанин в одной набедренной повязке летел в воздухе головой вперёд, его руки были прижаты к телу, а тело непрерывно изгибалось, словно в нём не было костей.

— Дневилолов! — закричал неудачливый сводник и бухнулся на живот, закрыв голову руками.

Мрачник бросил копьё в этого человеческого воздушного змея (спасибо Грим за определение, сам бы он потратил много времени на определение этого существа). Копьё пролетело мимо, как и хотел Мрачноглаз. Из-за своего слабого умения бросать копья он боялся попасть в шпиона, но удача была на его стороне, и он промазал.

— Передай своему голубоглазому императору… Мне нечего ему сказать на словах! Лови! — закричал Мрачноглаз и метнул ещё одно копьё.

Летающий южанин раскрыл зубастую пасть на макушке и, ловко скользнув в воздушных потоках, поймал копьё в голову и улетел с добычей обратно.

— Ты видел этого человека с ртом на голове? То есть не там, где обычно. То есть с дополнительным ртом на макушке, — Мрачноглаз помог подняться визирю. — Не обижайся, но вы такие странные, Дети Огня.

— Согласен, — южанин и не собирался спорить. — Поможешь мне спуститься? И мне срочно надо в таверну.

Позже, когда день перевалил за полдень, под ноги Мрачника с небес вонзилось копьё. Это был ответ. Он посмотрел вверх, пытаясь понять, насколько точным мог быть доставщик, но не ему жаловаться, учитывая его способ доставки.

Подняв послание и взглянув на древко, испещренное древописью, Мрачноглаз на мгновение застыл, и его губы расплылись в глупой улыбке — чужой почерк на придуманном им языке сделал его счастливым.

В послании говорилось: “Будь здоров, новый друг по переписке. Твоё существование весьма кстати. Хочешь победить Доминику? Как и к любой женщине, здесь нужен особый подход. Её Голос действует только на тех, кто слушает. Осознай такое. А ещё её раздражают люди, которые тихо хихикают за её спиной. Она, кстати, не стоит за твоей спиной, хихикая?” Какая трата места!

Но вскоре Мрачник понял, почему Небоокий не жалел места — ему доставили еще несколько острых посланий. Уже после третьего он начал ходить медленнее, постоянно оглядываясь на небо. Но он узнал то, что хотел — у Доминики оказалось неожиданно много слабостей.

***

Финал турнира пришло посмотреть больше всего людей. Они толпились в зрительном зале, словно на улице. Казалось, можно было подпрыгнуть и остаться в воздухе, застряв во всеобщем напряжении. Непропитанного страхом и волнением клочка воздуха в зале не осталось.

— Созданная нами ситуация теперь контролирует нас, мы не можем обратить вспять наши решения, сплавленные в одно, — произнесла К'тр'зар, нервно отбивая дубинками друг о друга. Её, разумеется, освободили, потому что для их плана турнир стал лишь декорацией.

— Надеюсь, в этот раз я покажу лучший бой, — сказала Смешинка, оторвавшись от фляжки, — А то меня засмеют в клубе мертвых капитанов. А я там одна.

— Я понимаю, что Смешинка бессмертна, но действительно ли она нужна нам в бою? — спросил Пискля. — Цена в выслушивании её не слишком высока?

— Что, боишься, что тебе не хватит, железка? Не волнуйся, я беру лишь малую часть от твоей цены, — ответила мечу умертвие.

Мрачник, чтобы прекратить слушать их, подошел к Берге и Стуже:

— Вы готовы? Мыслей предать нас не было? — полушутя спросил он.

— Ты спрашиваешь, потому что я крыса? — Берга беззвучно затряслась. В другой стороне комнаты Крыс развернулся к ним и тоже затрясся, показывая двойные большие пальцы. Именно он уговорил её примкнуть к их плану. — Ладно, — разумная альма успокоилась. — Я же говорила, что ничего глупого не сделаю. Я всегда на стороне большинства — мы, как и вы, коллективные создания.

— Я дал слово, — сказал Стужа голосом, твердым как лёд даже на юге, и замолчал, закрыв тему.

Его уговорил Мрачноглаз. Зайдя в комнату северянина, он спросил, зачем тот участвует в турнире, и, узнав, что ради славы некоего конунга, предложил присоединиться к восстанию, ведь так славы будет больше.

Заняв своё место, Мрачник невольно прилип взглядом к тирану на троне. Она полулежала, положив голову на руку и поставив ногу на сиденье. Всего лишь одна скучающая женщина, а целый город готовился потерять многих в сражении с ней. После связи с Небооким Мрачник предложил Тамуру подождать его, но тот наотрез отказался. Это их земля, и они должны освободить её своими силами, чтобы она оставалась их землёй.

Тем временем Семирамид, не предупреждённый о небольших изменениях в плане финала, разбрызгивал словесные смыслы, представляя финалистов. К'тр'зар сильно нервничала, морально готовясь к бою, к счастью, она и должна была нервничать, готовясь к бою. Её дубинки просто растворились в воздухе от быстроты вращения. Стужа же решил показать значение слова “спокойствие” на собственном примере.

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ!? — Доминика резко вскочила на ноги, прервав Семирамида и других.

Чтобы предотвратить чтение будущего, которым, как Мрачноглаз неприятно узнал из переписки, обладала Доминика, нужно было массово совершить много бессмысленных действий. Тогда она увидит их, но устанет смотреть дальше. Это и было вписано в часть плана. Вот только чего Мрачник не учёл (частично потому что был занят множеством других вещей, а частично из-за дикости самой идеи), так это того, что Доминика узнает об этом до самой реализации этого плана.

— Вы все… — она сделала паузу, давая словам раствориться в тишине, а затем продолжила, и её холодный голос разрезал воздух с гораздо большей силой, чем крик. — Какие же вы глупцы. Этот город — это не ваша земля. Это МОЯ земля. Эти дома, которые вы считаете своими, — МОИ. Ваши семьи, ваши друзья — всё это принадлежит мне. А вы? Вы ничто. Дым из ваших убогих наплечниках. Смысл вашего разделения на множество наречий. Ваш выдавливаемый силой смех. Честь и достоинство ваших мертвецов, к которым вы скоро присоединитесь. Ваши надежды и мечты.

Стало темнее и теснее. Все молча впитывали обидные слова, а тиран только начала. Когда её население копило недовольство на неё, она сама копила своё недовольство на население, и теперь эти недовольства достигли пика и встретились в открытую.

— Думаете, вы нужны мне? Нет. Это я нужна вам. Армии Небоокого Императора — грязь вашей убогой земли, пепел в воде, пыль под моими ногтями, вы. Вы бы уничтожили друг друга, а я осталась бы и начала империю заново. Но нет, вы решили умереть раньше времени от моей руки своей нелепой попыткой бунта. Я сделаю это не как тиран, а как карающий бог. А вместе с вами умрут ваша история, культура и ваша ничтожная мораль...

Камень ударил сзади в голову Доминики, прервав её тираду. Она согнулась и резко развернула свою маску к источнику дерзости. Сзади неё оказался старик, тот самый, что собирал крошки с пола, и об которого обивали ноги прохожие. Теперь он стоял во весь свой (не очень большой) рост прямо и держал в руках ещё один камень. Увидев, что его атака привлекла внимание, он лишь сказал:

— Как же ты мала душами.

Тьма на выхваченном мече Доминики моментально выросла и пронзила старика насквозь. Он рухнул на землю. Толпа ахнула от ужаса, от того, что она смогла увидеть старика, от того, что она смогла увидеть узурпаторшу, от всего одновременно.

— ПЛАН ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫПОЛНЕН! — закричал Мрачноглаз, как и все, вырвавшись из слов Доминики. — ОСЛЕПИТЕ ЕЁ В ПРОШЛОМ.

В этот момент началось восстание. Знал ли старик или действовал по наитию, но он значительно ослабил тирана. Главная слабость лжебогини Доминации была открытая демонстрация неповиновения.

Народ земель огня и их гости заткнули уши застывшим соком растений и принялись плясать, драться с тенями и выстраиваться в фигуры альм. Зрелище выглядело комично, если бы не застывшие от напряжения лица. Хотя нет, так выглядело ещё комичнее, но не для участников разворачивающихся событий.

Воины в чёрном, выставив перед собой оружие, направились через ряды к Доминации. Она спокойно стояла, всматриваясь в бушующую толпу, и, обнаружив Мрачноглаза, указала на него своим мечом, который заметно вырос за счёт клубящейся тьмы:

— Ты. Ну конечно, это ты, — её голос прорезал воздух, хотя сам Мрачник его уже не слышал. — Кто ещё мог бросить мне вызов, как не юный и наглый божок? — она взмахнула мечом, отогнав самых смелых воинов, и обратилась к арене: — Раздвинься. Воплоти мою ярость.

И арена повиновалась. Камни с треском начали расползаться (словно став плохой землёй), утягивая стоящих там людей (и без этого в неустойчивых положениях) на арену. Некоторые кричали, другие пытались удержаться, хватаясь за исчезающие края, но продолжали сыпаться вниз. Мрачноглаз с друзьями не стал исключением. Он ударился грудью о выросший на пути каменный шип, но его лишние ручки смягчили удар. Упав на песок, Мрачник поспешил подняться, кашляя и оглядываясь. К'тр'зар и Стужа уже пятились к ним, не сводя глаз с тирана.

Арена полностью преобразилась: зрительные места исчезли за ненадобностью, а стены арены ушли, уступив лесу идеально гладких и острых шипов, торчащих во все возможные стороны. Такое обрамление битвы лишило из выхода.

Доминация спокойно сошла к хаотично разбросанным бунтовщикам, разминая руку с Мечем Тьмы:

— Умрите.

Один южанин, у которого во время падения выпала затычка из уха, бросился на низкий шип. Остальные начали отступать от лжебогини.

К'тр'зар что-то сказала, затем что-то сказала Принцесса. Возможно, пискнул Крыс, но он закрыл морду лапами, и его губ не было видно. Остальные, на кого не смотрел Мрачноглаз, также могли говорить.

— Она ослаблена. И каждое мгновение нашего сопротивления она ослабляется больше, — Мрачник тоже решил что-нибудь сказать.

— Я — ДОМИНАЦИЯ! МЛАДШИЕ БОГИ СКЛОНЯЮТСЯ ПЕРЕДО МНОЙ! — прогремела Доминация для самой себя и взмахнула мечом.

С клинка сорвалась волна тьмы, устремившись прямо к Мрачноглазу. Он едва успел отпрыгнуть в сторону, падая на песок. Линия черноты пронеслась мимо, срезая шипы на своём пути и разнеся стену, полетела дальше, в красное небо.

Сэйфо подбежал к Мрачноглазому и помог ему подняться, что-то крича. Мрачник предположил, что он выразил недоумение: действительно ли Доминация ослаблена или ещё нет.

— Продолжаем, — выдохнул Мрачноглаз, выпрямляясь. Его руки нащупали камень, который тут же оказался в праще.

Тем временем воины Вершины, ведомые Тамуром, медленно приближались к Доминике. Тамур активно жестикулировал, подталкивая их вперёд. Берга подобралась ближе всех к лжебогине, и та замахнулась на неё своим разрушительным оружием, но сзади на её руку набросились Смешинка и Дреки. Они навалились на неё всем телом, сковав движение атакующей руки.

Берга не стала медлить и вонзила свои лезвия в грудь тирана. Эти раны могли бы убить любого смертного, но лжебогиня лишь согнулась, глядя на стекающую по её платью кровь. Даже не видя её лица за маской, можно было догадаться, как она потрясена. Берга вырвала свои лезвия и постаралась нанести ещё удары, но это было ошибкой — Доминация пришла в себя и закричала.

Свободной рукой она отбросила огромную альму, словно пылинку. Берга с глухим звуком врезалась в Стужу за ней, и вместе с ним они впечатались в шипы, подняв завесу пыли. Доминация же развернулась к Смешинке и ударила её лбом в лицо. Шея умертвия оказалась недостаточно крепкой, чтобы сдерживать напоры лжебогов, и золотая маска вбила череп Смешинки в её плечи, внутрь её грудной клетки. Капитан грузно упала на землю, широко раскинув руки.

Дреки не смог удержать руку один. Доминация пересилила и подкинула его вверх. Он упал, насадившись на шип. Лжебогиня осталась одна, и теперь К'тр'зар перестала бояться задеть других. Её круг достиг головы тирана, но упала не её владелица, а К'тр'зар. Разум смертного оказался намного слабее разума лжебога.

К тому времени обычные жители также собрались и присоединились к битве. Они начали забрасывать камнями тирана из-за спин воинов. Пискля долетел до горла тирана, но она успела отразить его мечом. Первый ряд солдат достиг врага и больше не смог отсрочивать неизбежное — они атаковали, пронзив бывшую императрицу, и сразу же бросились на песок, уворачиваясь от ответного взмаха тьмы.

Доминация начала отшатываться под градом осмелевших атак со всех сторон. Её кровь окрасила красным и внешнюю ткань её платья. Раны, одна за другой, появлялись на её теле. От её непоколебимости начали откалываться заметные куски.

Брошенный Мрачником камень попал в её золотую маску. Она повернулась к нему, и лжебогиня за ней сообщила почти мягким тоном:

— Тебя ждёт последний урок, юный бог. Познайте тьму.

Её меч задымил густой бурлящей мглой, которая начала захватывать пространство вокруг, выражая полное согласие с прозвищем хозяйки. Темнота поглотила людей, шипы, песок, потолок — всё. Последним растворилось само тело Доминики, оставив только слепящую пустоту.

Мрачноглаз видел своё тело и небольшой клочок песка под собой, но остальной его мир стал стеной абсолютной тьмы. Ему повезло, что он не слышал быстро возникающие и также затихающие крики людей. Его охватила паника, но он смог сдержать её.

Доминация не даёт нам пользоваться слухом, а теперь забрала зрение. Остался вкус, обоняние и осязание. Хотя вкус она тоже забрала, при такой волнительно тошноте я вряд ли смогу отличить подошву от пирога. Обоняние? Осязание? Это… Это? Это вообще-то может помочь.

Мрачник кинулся туда, где в последний раз видел Крыса. Там он и оказался. Крыс сидел на коленях, всё ещё закрывая морду лапами. Схватив его за плечи, Мрачник почувствовал, как сильно он дрожит. От его прикосновения его друг поднял голову с расширившимися глазами.

— Крыс! Ты знаешь, где она? Где её самый новый запах? — воскликнул Мрачник, но тут же осознал, что его друг не может его слышать. Тогда он перешёл на язык своей родной матери и Крыса.

Мрачноглаз показал на свой нос, затем указал на туман, закрыл лицо ладонью и взмахнул другой, как будто в ней был зажат меч. Крыс, конечно, понял его, но снова спрятался в свои лапки.

Тогда Мрачник достал его из них, показал рыбьи альмы и сон, указал на нос Крыса и победно поднял вверх руки, изобразив нечто похожее на торжество. Крыс вспомнил. Он неуверенно поднял вверх свой нос, втянул воздух и указал пальцем в сторону. Мрачноглаз подхватил Крыса под мышку и поспешил в указанном направлении.

По пути они встретили Первака, который опасливо крутился вокруг своей оси, выставив одолженное копьё. Схватив его руку, Мрачник повёл его к источнику этой тьмы. Они встретили Сэйфо, Принцессу и нескольких воинов. Его друзья сразу поняли или доверились Мрачнику — осознание друг друга после Святилища 112 никуда не делось. Взявшись за руки, они образовали живую цепь. Но находили они не только живых. Важных для Мрачника людей Доминация пока не тронула. Это и есть её урок? Чтобы я мог увидеть последствия своих действий в конце? Но ничего ещё не кончено! Каждый шаг, каждый вздох в этой бездне — акт сопротивления.

Группа дошла до Малазара. Он сидел над телом своего отца среди других павших воинов. Вытерев слёзы с лица рукавом, он решительно поднялся, забрал посох Тамура и стал звеном цепи. Группа стала настолько большой, что Мрачнику теперь показывал направление рукой, держащей руку Первака, а тот передавал это движение дальше. Мрачноглаз чувствовал вес цепи, собранной из тех, кто ещё держался.

Они подошли к Доминации со спины. Она как раз замахнулась своим тёмным оружием на беззащитных людей, когда Мрачник, увидев её белоснежную спину, выронил Крыса (который тут же скрылся во тьме) и атаковал стилетом, метя в её атакующую руку.

Она достаточно ослабла, чтобы почувствовать урон и не смочь вырваться, но ещё недостаточно, чтобы выронить меч. Лжебогиня во время разворота получила ещё удар копьём от Первака в бок и стальными бумерангами от Сэйфо в грудь. Всё больше людей видели её и наносили ей своё мнение о ней и её правлении. В неё летели бумеранги, чакры, шипованные чакры, камни, просто песок, лезвия и клинки. Каждое звено цепи, атакуя, по инерции притягивало соседние звенья. Платье тирана полностью обагрилось, но она всё ещё стояла, лишь слегка колышась под влиянием ударов.

Рывком Доминация вырвала руку с мечом и стилетом Мрачника и занесла её назад, предвещая чудовищный удар, когда Пискля обернулся вокруг её золотой маски. Она прогнулась и начала трескаться. Это остановило Доминацию.

— ДА ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ? ЭТО Я ЛЕГЕНДАРНЫЙ АРТЕФАКТ, А НЕ ТЫ! — закричал Пискля, и если бы не затычки в ушах, у многих пошла бы кровь из ушей. — Я СОЗДАН СОКРУШАТЬ ПОДОБНЫХ ТЕБЕ! Я — ВЕРШИНА СТРЕМЛЕНИЙ И БЕЗДНА НИЗОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! Я — МЕЧ РЕАЛЬНОСТИ! Я — МЕЧ ИСТИНЫ! И теперь я говорю тебе, маска: подчинись.

Доминация решила прекратить битву. Она бросила свой меч, который совершенно неграциозно шлёпнулся на песок уже простой железкой. Не обращая внимания на атаки, лжебогиня схватила свою маску и… начала помогать Пискле уничтожать её?

Мрачноглаз остановился. Ему показалось, что битва теперь идёт не между Детьми Огня и Доминацией, а между всеми и золотой маской. Он оглянулся и заметил, что некоторые люди тоже прекратили атаковать женщину, а Принцесса держит Писклю с совершенно сбитым с толку видом.

Маска деформировалась под действиями легендарного меча и окровавленных рук без ногтей, тянущих исцарапанное золото в разные стороны. Вместе они смогли разорвать ее, и звенья золотых цепочек посыпались дождём на окровавленный песок. В руках у Доминики части маски обволокли её руки. Тьма начала рассеиваться.

Рассыпавшийся металл оголил лицо обычной южанки. Слёзы блестели на её щеках, но она улыбалась. Даже когда Малазар вырвался из цепи, побежал к ней и вонзил посох отца прямо в её сердце. Цепь людей прервалась и застыла в молчаливом оцепенении.

Доминика осела на землю и, всё ещё улыбаясь, прошептала:

— Мы все свободны...

Доминации не стало.