Глава 9

Несмотря на все наши усилия, представители сект дичков продолжают появляться в западных лесах. Нам необходимо больше неглектиков дикой магии, чтобы каждый патруль был надёжно защищён.

К сожалению, мы вынуждены вам отказать. Ресурсы для производства новых неглектиков ограничены. — Письма ордена “Соратники Гармонии”.

Бойрианн, кажется, заблудилась. “Кажется”, потому что она не знала, куда идёт, поэтому вполне могла идти в нужном ей направлении. Снег совсем потерял всякие приличия и падал с неба на землю, словно жадный гном на свои золотые сокровища.

Шпионка обходила леса опасных растений и обитаемые шрамы. Встретив балистика, она застыла, пока он не ушёл. Из-за зимы многие альмы стали более отчаянными, но их легче стало избегать благодаря следам на снегу и постоянным снегопадам, в которых легко затеряться. Нужно быть невнимательным дураком, чтобы попасть в явную ловушку пустоши или наткнуться на опасную альму.

Девушка шла по сугробам, тёрла себя руками, пытаясь согреться, ведь из зимней одежды на ней была накидка и шапка дворцовых слуг для недолгой отлучки из дворца. Кроме попыток не замёрзнуть насмерть и любования зимними видами, у Бойрианн больше не было дел. Теперь можно и подумать.

Всю жизнь ею двигала месть. Она потратила на неё все свои силы и время. Когда месть исчезла, Бойрианн осталась с пустотой. В её жизни не было прогресса для себя, накопления ценностей или получения навыков (кроме навыка мщения. Кому-нибудь такое надо? Наверняка. Вот только мщение не было доведено до конца. Даже тут Бойрианн оказалась бездарной). Нет, что-то подумать ей не понравилось.

Девушка сомневалась, стоит ли идти к Слизверту. Какой в этом смысл? Просто сдать последний отчёт, чтобы он сказал: “Эмммм. Спасибо за информацию о том, что Сумасшествие побеждено и прибыла новая армия. Эмммм. Но мне нужны другие источники информации для подтверждения. Эммммм”? И чтобы он стоял на фоне мёртвого Сумасшествия и воздушного флота. Вот это был бы комедийный момент. И, похоже, у меня начали замерзать мозги.

Можно было бы вернуться в Мирокрай, но, зная себя, Бойрианн принесёт им только проблемы. Она проклята, и смерть её демона ничего не исправит — цена уже заплачена. Все, кто хорошо к ней относился, страдают. Мрачник потерял Девочку и глаз, когда её душа притянула их в каменные короба. Мирокрай лишился дома и нескольких членов, когда Бойрианн натравила Траурников на Столицу.

Следующая мысль была подобна грому (а так как была зима, то метафора была ещё более дикой), и девушка даже застыла на месте. Сеоман! Он ведь бросился меня защищать, а я даже не думала о нём до сейчас. С ним ведь всё в порядке? Боги, почему вы умерли, и я не могу взывать к вам? Или винить в случившемся?

А Герта? У неё будут проблемы из-за меня? Она, должно быть, очень разочарована во мне. В следующий раз она хорошенько подумает, прежде чем помогать другой одинокой девушке. Ну вот, теперь чувство вины распространяется на потенциально несуществующих людей. Я проклята. Из-за меня… Ключ… Ключ… Ключ...

Бойрианн увидела маленького серого человечка, обмотанного белыми полосками и тащившего на своём горбу горку веточек. Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что её мозг какое-то время не находил это странным.

— Спишь, дефушка? — спросил человечек.

— Да, придумала спать стоя, с открытыми глазами, — моментально ответила Бойрианн. Она бы не пропустила такое благодатное поле для сарказма и будучи без сознания. — Все эти лежания ночью — это прошлый век.

Человек достал из своей горки одну веточку и протянул её Бойрианн:

— Пошалуйста, сломай эту фетку.

Бойрианн достаточно общалась со Слизвертом, чтобы понимать неразборчивую речь. Ха, прямо как Мрачник, только вместо жестов и всех языков мира — плохая артикуляция.

Снегопад прекратился, и в ясном фиолетовом небе сверкало Дневило. Тит смотрел в их сторону.

— Мне бы твои приоритеты в жизни, странный человечек, — девушка взяла ветку и попыталась разломать её, но не смогла. Ветка была от какого-то крепкого дерева, возможно, даже опасного.

— Да фы издефаетесь… — разочарованно сказал серый человечек, наблюдая за попытками девушки сломать неподатливую ветку. Затем он что-то сообразил, взял деревяшку с рукой девушки своей, а другой взялся за другой конец ветки и легко сломал её. — Фидишь? Фместе люди могут то, шего не мошет один.

— А я-то думала, люди в армии собираются, только чтобы им веселее было, — заметила Бойрианн. Странно, но холод пропал. — Мы закончили уничтожать остатки моей самооценки? Или тебе ещё чего-нибудь позорно попытаться сломать?

Человечек, не отпуская её руки, зашептал:

— Кофать друшбу, нушно сшигая обиды в пламени. Вам, людям, нушно делшаться вместе для больбы с силами, котолые плефосходят вас по отдельности. Помощь даётся плосяшему.

Потом он нервно взглянул куда-то вдаль, за плечо собеседницы. Девушка проследила за его взглядом и увидела черноту, ползущую по небу. На земле, куда падала её тень, вспыхивали пожары. Судя по всему, большие пожары были зданиями и растениями, а маленькие двигающие — живыми существами.

— Нет влемени! — с мукой в голосе воскликнул серый человечек. А потом быстро заговорил, перебивая сам себя: — Слушай, гелоиня. Вы, люди, снова разламываете мил, Обломки до сих пол функционилуют, а демонишеские кололи плетут интлиги в тенях. Но это ништо, фаши локальные плоблемы. Куклофоды идут! Я не могу...

Бойрианн снова глянула на Темноту (да, определенно так, с большой буквы). Небесный свет померк, Тит начал подниматься со своего места. Тьма сильно приблизилась, захватывая небо. А тьму под ней рассеивали лишь горящие мегагрибы и стена бегущих людей, тоже охваченных огнём. Траурники? Безумцы? Остальные люди? Она узнала по росту Аургемира прежде, чем он рухнул на землю, навсегда погасив толпу людей под собой.

— Очень надеюсь, что это иллюзия, — проговорила девушка, снова посмотрев на человечка. Или сон. Да, это было похоже на типичный сон: тьма, огонь, удушавшее чувство тревоги.

— Иди, чуфстфуя сфет Днефила на лефой щеке. Я больше не успефаю сказать… — запаниковал человечек.

— Так зачем ты мне тут ломал палки? Ты только загадками говорить обучен? Убери свою точно иллюзии и расскажи всё в деталях, — Бойрианн сама схватила руку странного собеседника.

Она уже ощущала спиной обезумевший ветер, Тень и жуткий рёв пламени и людей. Казалось, эта Тьма была живой, как магрота, но, в отличие от безумной жидкости, она источала только лютую злобу (до… до сумасшествия) по отношению к жизни. Теперь стало темно, как в самую долгую зимнюю ночь.

У серого человечка на секунду сменилось выражение лица с панического на усталое (постарев зим на тысячу):

— Эти нофенькие слишком делзкие. Хошешь полушить всё готофенькое? Но Судьба опледелит место и влемя. Не плидёт гелой — не будет и подфига. Тепель плоснись. Плоснись или умлёшь, — его словно вырвала невидимая рука и унесла в небо.

Бойрианн открыла глаза. Она лежала на снегу и частично под снегом. Вот дура! Ради такого дрянного сна чуть не похоронила себя заживо. Снег — не лучшая могила, особенно весной. Снегопад усилился.

Девушка встала, отряхнулась и пошла в направлении, как советовал человечка из сна (других советов всё равно не было, включая советов собственного мозга). Она пробиралась по сугробам достаточно времени, чтобы осознать, что ориентировка по Дневилу очень быстро устареет, когда в отдалении увидела сражение.

Это были Траурники, и они сражались друг с другом. Или же это были обычные люди в форме Траурников, потому что дрались они по-простому — с помощью рук. Слабосильные тронутые? Исключено, орден так отряды не формирует — всегда должно быть несколько Траурников с сильными проявлениями магроты.

Бойрианн присела за сугробом и начала наблюдать за побоищем. В снегу уже лежали тела людей и псевдогончих, и даже одно тело пега. Живые пеги опасливо наблюдали за своими сошедшими с ума хозяевами с безопасного расстояния.

Дрались Траурники не очень умело, постоянно падая в снег. У некоторых было холодное оружие, вроде тонких цельнометаллических копий, а другие пытались набрасывать на противников верёвки, как на обычных людей. Победа быстро достигалась, если несколько бойцов отвлекались на кого-то одного и наваливались на него с численным превосходством. Как они отличают друга от врага? Они ведь это делают? Не решили же они просто поиграть в смертельного царя горы?

Это не может продолжаться долго. Не может ведь? Так? Бойрианн отморозила себе всё, что можно отморозить, но не стоит, поэтому она решила что-то сделать.

Девушка поднялась и изо всех сил закричала:

— Держитесь, ребята! Подмога на подходе! — и для пущей убедительности замахала руками.

Все остановились и посмотрели на кричащую девушку. Уже что-то. Да, определённо она что-то сделала. Не что-то умное, а просто что-то.

— Скоро мы сметём агрессоров! — решила уточнить Бойрианн, но Траурники не поняли, какую сторону она имеет в виду. Она и сама не знала, но надеялась, что они там как-нибудь сами разберутся.

— Эта шпионка Слизверта! Точно она! Он идёт сюда? — закричал Траурник с длинными ушами.

— Уходим, парни! — крикнул другой Траурник, и некоторые люди покинули поле боя, побежали к своим пегам и поспешно ускакали на них.

Бойрианн подошла к оставшейся части, которая приходила в себя и осматривала друг друга.

— Ты была во дворце? Что там происходит? Почему Сумасшествие погибло? — накинулся на неё узнавший её Траурник. Одной рукой он опирался на тонкий металлический шип, упёртый в землю, а другой прикрывал кровоточащую рану на плече.

— Эй, мы, шпионы, очень не любим криков “Это — шпион!” — ответила девушка. — И ещё меньше мы любим делиться секретной информацией направо-налево. Ну ладно, зимний король начал переговоры с лидером Хреба, появился Прелат, потом лидер Хреба сменился, потом Сумасшествие умерло, потом не знаю, что происходило, я сбежала, — выговорилась шпионка.

Траурник схватился за подбородок через вуаль, видимо, задумался:

— Говоришь, Прелат появился? А ты что-нибудь узнала о поле порядка? — ушастый Траурник подошёл к одному из тел, под которым уже набиралась лужа крови, и принялся его изучать. — Мы решили присоединиться к Слизверту, но за нами отправили погоню, и когда нас уже нагнали, у нас всех просто пропали способности.

Возможно… Шпионка потянулась за кубиком Кальвина.

— Прямо в середине атаки Пчелы. Он потерял свой шип, и это было ужасное зрелище — я никогда не видел столько крови даже на поле боя.

Впрочем, кому нужны догадки и предположения? Шпионка отняла руку от пояса.

— Но если бы все наши способности не исчезли, мы были бы уже мертвы. За нами послали Туманника, ты его знаешь? Чёрная тучка, которая резко колет из себя вот этими копьями, — раненый Траурник показал на своё копьё. — Достал меня и собирался убить, но развеялся, рассыпая своё оружие. С врагами бы так орудовал, а не с братьями по ордену.

Да определись уже! Бойрианн совсем запуталась в своих потенциальных догадках, но решила не говорить ничего, пока не убедится, что рассказ Траурника полностью закончен.

— Эй, Страх! Направление Столицы определено.

Собеседник девушки обернулся на крик. Это крикнул Траурник с вытянутой в ширину головой и сильно натянутой между ушами вуалью траура. Глаза на несчастной полоске ткани, казалось, очень сильно зажмурились от такой жизни.

— Ты хочешь пойти с нами, шпионка? — Страх обратился к Бойрианн.

— Думаю, поздновато догонять убежавших Траурников для присоединения, — ответила девушка, закутываясь в плащ. — Разумеется, чтобы внедриться. Шпионский юмор, тебе не понять. — Глядя на вуаль траура Страха, девушке показалось, что он закатил глаза. А может, это было её воображение, она распространила на него типичную реакцию на себя.

Когда Траурники обработали свои раны и собрали военные трофеи, они оседлали своих пегов (Бойрианн села впереди Страха) и отправились в путь.

Группа продвигалась быстро, и пейзажи сменялись так же быстро: стая диких пегов испуганно срывалась с места, мрачные побелевшие грибные рощи, закрученные завихрения заснеженной земли, серия шрамов со среднегрибами на стенках.

От монотонности и бесконтрольности движений девушка начала проваливаться в сон. Её шпионские шутки напомнили ей о почти позабытой вещи. Шпион Траурников… Шут-канцлер, кажется… Он следил за Слизвертом… Нужно ли беспокоиться о нём теперь? Она заснула.

Бойрианн проснулась, когда они уже подъезжали к Столице. Вид присыпанных снегом земляных стен между белыми колоннами вызвал у неё ностальгию, хотя она провела там всего пару дней.

— Завидую тебе, шпионка. Проспать целый день, ночь и половину следующего дня на постоянно прыгающем пеге — это требует умения. Либо смертельной усталости, — сказал Страх сзади.

— Как может тело одновременно онеметь и болеть во всех местах? О некоторых я даже не догадывалась, — девушка попыталась размять все части тела.

— Ну ладно, не завидую, — добавил Страх.

У городских ворот их встретил призрак Яра с открытым лицом. Когда Страх с Бойрианн подъехали к нему во главе Траурников, курсор обратился к девушке:

— Раз ты с ними, Бойрианн, то они на нашей стороне?

— Знаешь, это модное нововведение со сторонами. Не фанатка, — ответила девушка, спрыгивая с пега и пытаясь вспомнить, как управлять своим телом. — Но да, они сражались с другими Траурниками, когда их способности пропали. Либо очень-очень сильно переборщили, вживаясь в роль ренегатов.

Она восстановила контроль, точно над мозгом, так как её посетила мысль. Девушка посмотрела на спокойное прозрачное человеческое лицо и повернулась к Страху:

— Способности не вернулись?

— А ты чувствуешь страх? Хотя бы лёгкую панику?

— Да, постоянно. Так это всё ты? Зачем ты преследуешь меня всю жизнь?

— Я убедился, что ты действительно Бойрианн. Давайте уже зайдём под защиту стен, — предложил Яр.

Он прошёл сквозь ворота, и через пару минут они открылись. Внутри по-прежнему призрачный курсор предложил отвести шпионку к Слизверту.

Они шли по разрушенному городу среди обломков статуй и колонн в грязном снеге. Бойрианн смотрела на спину Яра и пыталась понять, почему на него не действует поле порядка. Точнее, пыталась придумать причины не считать его шпионом безумцев.

Поле порядка отменяет магию. Нет, оно отменяет дикую магию, безумцы пользовались внутри него обычной (вернее, наследственной от обычной) магией. Оправдание Яра выходило не очень, и девушка решила отложить эти мысли до того момента, когда окончательно проснётся.

Она достала куб Кальвина и начала рассматривать его. Теперь сомнений было меньше. Другой человек бы даже сказал, что сомнений не было. Этот кубик был источником поля порядка. Девушка вертела его в руках, пытаясь понять, как он работает. Это был простой мягкий кубик без каких-либо рычажков, ни в форме альм, ни простых. Но от давления он поддался и потерял титул кубика, обретя титул хреновины.

Бойрианн слепила нечто и вошла вместе с Яром в один из целых многоэтажных домов. Там на кровати в одной из комнат сидел Слизверт, вытянув вперёд ногу.

— Ты видал, как Сумасшествие грохнулось? — Бойрианн начала с главного, вшагивая в помещение.

Яр провалился под пол.

— Эмммм. Сложно было не заметить. Земля тряслась, — ответил центурион. — Эмммм. Я про землю под ногами. А Земля прикончил демона. Хотя, может, и трясясь.

Девушка не нашла места, куда можно было бы поставить своё тело, поэтому решила прислонить его к стене:

— Ты, конечно, не поверишь в такое, но я, кажется, скучала по тебе и твоему неуёмному смущению, Слизверт.

— Почему? Я… Ахем. Отчёт будет?

— Во Дворе Безумия произошёл переворот. Зимний король Владибуря прилетел, чтобы заключить с ними союз против нас, но появился Прелат и сказал, что нужно заключить союз и с нами. А чтобы убедить Траурников сотрудничать с магами, им нужно дать врага — тебя. Ты в последнее время Траурников не предавал?

— Стоп, что? — Слизверт аж подскочил на месте.

— А вот эта штука создаёт поле порядка, — Бойрианн кинула ему кубик.

Слизверт попытался поймать его, но уронил, и кубик почти размазался по полу.

— А ещё у безумцев есть шпион, который знал о моём шпионстве, — заключила девушка.

— Ты превосходный шпион, Бойрианн, но вот твои отчёты просто ужасны. Эмммм, — центурион в изгнании подобрал хреновину Кальвина и начал вертеть её в руках. — У меня тоже есть для тебя новости. Я разговаривал с твоим парнем два дня назад.

Бойрианн проигнорировала такую примитивную подколку:

— Ого! Ты видел живьём Мрачноглаза! Это действительно затмевает все остальные события. У меня столько вопросов! Прям как меня видел, через свою тряпочку?

— Он отправился на юг за воздушными кораблями. Эммммм. По моей просьбе.

— Какой юг? Юг — это понятие растяжимое, — но Бойрианн уже знала, какой юг. Самый дальний юг.

— В земли огня, где живут южане.

— Как? Я ведь могла отправиться в это путешествие с ним. Почему у тебя резко не прорезался ясновидящий дар, и ты не узнал, что я скоро прибуду, и не задержал его? — Бойрианн несправедливо накинулась словами на Слизверта.

— Эмммм. Да не волнуйся ты так. Он не один: с ним Крыс, мрачный парень и мрачная девушка.

— Блондинка с заносчивым видом? — девушка вновь спросила, зная ответ. Шаблон был ей знаком всю жизнь: всегда самый плохой вариант. Её руки опустились. — А что ещё? Твоё рукопожатие было отравлено?

— Эмммм. Мы ведь не обменивались рукопожатиями, — удивился Слизверт.

— И правильно! С вестниками дурных вестей и не такое делают! — девушка сложила руки на груди и принялась беспокойно ходить по комнате.

— Эмммм. Ты ведь сама принесла не самые хорошие...

— Но суть твоей претензии я поняла. Да, надо было сказать, что стена, к которой я прислонилась, была отравлена, — Бойрианн закусила ноготь большого пальца. — Ну ладно. Если Мрачник вернётся к тебе, то стоит подождать его с тобой. Будет лучше вернуться в Мирокрай вместе с ним.

ooo

Кзарина смогла немного восстановить себя. В её теле всё ещё происходили какие-то процессы (вроде тока крови по сосудам или жизнедеятельность клеток), которые генерировали крупицы энергии, которые демоница собирала, как человек, умирающий от жажды и высасывающий росу с растений. Хотя, скорее, уже умерший. Пустынная мумия, лет тысячу мечтающая о воде.

Вместе с восстановлением тела она изменяла свои глаза (падение уже проделало часть работы, можно было сразу начать с чистого листа), чтобы видеть в темноте. Рядом ходила альма ростом до колена (хотя колено суккуба могло остаться где-то вверху), на единственных конечностях — двух ногах. У живой штуки был длинный хвост и вытянутая голова, как у муравьеда (если бы у него была гусиная шея), с двумя рожками, как у улитки. Существо деловито ходило у ручейка и опускало хвост в воду. Возможно, это был аудитор мелких ручьёв или Перелом вдавил её виду рот в хвост.

Кзарина медленно (как удачно совпало, что сейчас она не была способна на быстроту) подползала к этой альме. Альма же беспечно жила своей донной жизнью, не обращая внимания на подкрадывающегося высшего суккуба. Ах, думаешь, этот медленный кусок мяса не опасен для тебя? Только подожди ещё пару часов, вот тогда посмотрим, кто будет смеяться последним. Хотя, этой альмы будет недостаточно, чтобы восстановить функции смеха в организме. Ну ладно, но ещё пару альм — и вот тогда мы похохочем.

Отчаянно ищущий хоть намёк на свет глаз суккуба был грубо ослеплен приближающимся ярким светом. А топот отбросил все сомнения — паладин возвращался. Альма юркнула в воду и скрылась.

Кзарина закрыла, какой могла, глаз, но даже через веки свет настырно проникал в её мозг. Хорошо, что другой глаз закатился под её тело и видел темноту.

Свет стал совсем близко, и она почувствовала его всеми остатками своего тела. Паладин.

— Демонесса? — позвал он.

Она смогла издать лишь стон, причём не классический: без использования лёгких, горла или рта, а с помощью каких-то других загадочных внутренних органов или их ошмётков.

— Я не могу вылезти, стенки не выдерживают моего веса, — сообщил паладин. — И пальцы доспеха (если он показал свои пальцы, то демоница, разумеется, не увидела). Ты, вижу, ещё тут. Я предлагаю перемирие, чтобы помочь друг другу выбраться. А на поверхности я сдам тебя своим братьям, уж не обессудь (какой наивный дурачёк, кто так договоры заключает?).

Наступила тишина, которую можно было бы назвать неловкой, но она не была таковой. Вся ситуация превзошла любые пределы неловкости и, сделав полный оборот, подошла с другой стороны и стала ловкостью.

Кзарина открыла глаз и увидела в мерзком свете силуэт склонившегося над ней мужчины. Приложив все усилия разрушенного тела, демоница смогла приподнять то, что осталось от её руки, к счастью, кисть ещё болталась на ней. Паладин подумал, а потом взял своим металлическим мизинцем её безжизненный мизинец и осторожно потряс его.

— Это клятва. Но я принимаю её только потому, что вижу, что ты сейчас не в самой удачной форме (да он настоящий джентльмен) и не можешь говорить.

Джентльмен некоторое время смотрел на горку костей и мяса, жгя её своим светом. Затем он спохватился:

— Точно! Мы теперь союзники, я должен назвать тебе своё имя — Ромао. Я паладин, но это ты уже знаешь. А твоё имя… — Ромао сделал паузу, словно ожидая ответа. — Думаю, раз я пока единственный из нас умею говорить, то должен дать тебе имя. Хм… Дурашка.

Ты… Я была правой рукой правителя демонов! Ты… Ты сам дурашка. Первородный грех, как звучит-то убого!

Не подозревая об обидных мыслях Дурашки, Ромао продолжил:

— У меня в детстве была ручная альма по имени Дурашка, тоже маленькая, как ты. До сих пор скучаю по ней. Она ушла как героиня, убив огромного верекрока. Застряв в его горле (убейте меня, кто-нибудь. На этого идиота надежды мало...).

Ромао постоял ещё, погружаясь в воспоминания или же просто думая, что ещё можно сказать собеседнику, который не может его остановить. Затем он куда-то ушёл, унося с собой свой жгучий свет.

Вернулся он, держа в руке двуногую альму:

— Матушка всегда говорила, что больным нужно есть, спать и не мешать им восстанавливаться.

Ладно, не такой он и идиот.