Эпилог

В огромной палате стояла тишина. Гладко застелены были все кровати, кроме одной, самой крайней. Сюда не долетали даже слухи и сплетни, только одна и та же функция в белом халате, застиранном до прозрачности, пять раз на день наведывалась, чтобы принести еду или лекарства. Она шла по заданной траектории, выдолбленной у неё в подсознании, по проходу мимо пустых коек, и закладывала лишний вираж, прежде чем добиралась до единственной занятой постели.

Лапа быстро утомилась от такого распорядка, хоть и пробыла тут недолго, с прошлой ночи, когда заработала очередной нервный срыв. Большую часть времени она или сидела, глядя через дверной проём на коридорные часы, или спала, или просто лежала, отвернувшись к стенке. В одну из подобных минут её через одеяло коснулась чья-то рука.

— Как ты?

Прикосновение было вовсе не похоже на функцию. Те грубовато толкают в плечо, если хотят разбудить — так прописано в их инструкциях, потому что прикосновение к любой другой части тела считалось бы неприличным. На этот раз коснулись её ноги чуть пониже колена. Лапа вздрогнула, рука тут же отдёрнулась.

На краю кровати сидела Туман. Она была какая-то странная, хотя и раньше не отличалась любовью к нарядам и макияжу, но теперь выглядела совсем потрёпанной. Лицо — того же цвета, что здешние белёные стены, футболка — порвана на груди. Она держалась за спинку кровати, неудобно скривившись вправо, как будто терпела боль в боку. Но Лапа всё равно обрадовалась и села, обхватив руками колени.

— Да я-то нормально. Жду вот, когда выпишут. Надоело! Валяюсь тут, бестолково как-то вышло: и не болит ничего, и выпускать не хотят. Я знала, что ты вернёшься. А у вас что там, сверху?

— Я убила ректора, — произнесла Туман и улыбнулась. Из уголка рта вниз побежала струйка крови, но она как будто не заметила. — Ты сама посмотри. Две девушки с филфака упали в обморок.

— Пошли вместе.

Туман закрыла глаза и покачнулась. Подалась назад, лишь бы Лапа не смогла до неё дотянуться.

— Нет, ты иди. Я потом приду. Попозже. Но вы зовите, если понадоблюсь.

Лапа накинула шерстяную кофту и, спотыкаясь в казённых тапочках, побежала вверх по лестнице, где — она уже слышала — раздавались тревожные голоса. Она выскочила в холл университета, запруженный людьми, бессмысленно потолкалась там, пока не увидела Архея.

Он стоял в стороне и был вполне цел, хотя бледноват. Лапа кинулась к нему, но обхватить за шею не смогла — не дотянулась, и обвила руками за пояс.

— Всё закончилось, да?

— Ага, — пробормотал он чуть отстранённо и похлопал её по плечу.

Это было неуклюжее проявление нежности, даже более неуклюжее, чем всегда. Лапа уткнулась лицом в его свитер, привычно пахнущий крапивой, но тут же отстранилась. Она увидела, как верткие функции вытирают мраморные плиты. Увидела, как тает нанесённый в углы снег и растекается грязной жижей. Увидела брызги крови на колоннах.

— Ужас! Хорошо, что меня здесь не было.

— Ага. Говорят, кого-то из девчонок с филфака забрали в медблок. В обморок свалились.

— Туман говорила, — кивнула Лапа.

Архей отстранил её от себя и посмотрел в глаза, вынуждая оправдываться, как первоклассницу, прогулявшую урок. И ей потребовалось тут же объясниться.

— Туман сказала. Она приходила ко мне сейчас, сказать, что всё кончилось.

— Она не могла к тебе прийти.

— Могла! — выкрикнула Лапа, уже осознавая свою страшную ошибку. — И она сказала позвать её…

На них оглядывались, но ничего не говорили. Людей вокруг становилось всё меньше, функции сновали по углам, и университет выглядел почти нормально, если не считать подломленных колонн и брызг крови кое-где. Хотя мало ли здесь бывало обломков и брызг. Всё замыли и залатали.

Архей потянул её за руку. Потом Лапа увидела спину Галки, Аша обернулась к ним и покачала головой.

— Она сказала мне, — прошептала Лапа и замолчала.

Туман лежала на полу, укрытая чьей-то курткой, так что ткань пропиталась кровью, а видно было только лицо. Рядом, опустившись на одно колено, стоял Шеф. Его очки не отбрасывали больше бликов — значит, были закрыты глаза. Одна из функций подошла и деловито-аккуратно потянула куртку, но Шеф отстранил чужие руки.

— Нет. Ей будет холодно.

Аша обернулась к Галке и многозначительно покачала головой. Мол, окончательно свихнулся с горя. Другая функция набросила на Туман простыню, так что и лицо пропало из виду.

— Но она сказала, — жалобно повторила Лапа, только никто не ответил.