10, 11

— 10-

Никто так и не помешал достроить мост до утра. Три часа заняло снятие лагеря и построение в походный порядок. Ремесленников с гарнизоном воинов и обеспечением оставили возводить второй мост. К тому времени, как Ханка вновь наполнится и займет свои берега, он должен быть готов. Колонна двигалась медленно, но к полудню уже должна была достигнуть позиции будущего лагеря. Они не прошли и половины пути, когда на горизонте показались двое из конного отряда следопытов, который послали вперед. Кролл с Гроссом ехали во главе колонны, поэтому увидели их одни из первых.

— Что-то случилось, — мрачно сказал Гросс. — Не к добру возвращаются, — и он дал знак колонне остановиться.

Следопыты еще издалека заметили Крола, поэтому направились прямо к нему.

— Ваше величество, — запыхавшись обратился один из них, — через два километра, в низине, возле леса, стоит войско Шеронна. Они видели нас, но не стали стрелять. Их около восьми тысяч, может чуть больше. Мы видели белый шатер с гербом Кармилы. Они все там.

Крол был удивлен. Он даже не допускал мысли, что армия Шеронна может не укрыться в замке. Это было… глупо, несуразно, он даже не мог подобрать слова.

— Вы что-нибудь понимаете? — спросил он Гросса.

— Пошлите человека за Лиреном, — Гросс тоже ничего не понимал.

Пока дожидались эльфа, объявили привал. Лирен появился довольно скоро. Крол сам рассказал ему новости и стал ждать, что тот скажет.

— Не спрашивайте меня, что происходит, ваше величество, — наконец ответил Лирен. — Боги иногда смеются над нами, но их юмор нам не доступен. Слушайте свое сердце и делайте должное.

Битва в поле сможет сохранить тысячи жизней в армии Крола, но он почему-то не испытывал от этого радости. Гросс все понимал. Он был воином и не принимал глупых смертей. Во имя чего, если исход битвы предрешен заранее?

— Двинулись, — скомандовал Кролл.

— 11-

Солнце было в зените, когда две армии встали напротив друг друга и начали формироваться в боевые порядки. Белый шатер Кармины стоял прямо возле леса, с края построения армии. «Много тяжелой пехоты» — отметил про себя Кролл, — «между ними огнестрелы, которые могут успеть отстреляться раза три, пока происходит сближение. Потом они станут почти бесполезны, как и луки. Скорее всего, отойдут в тыл… кто успеет. Конницы мало. Стоит их разрезать нашей по дуге на две части. Бронированная конница была мощной боевой единицей, способная подавить даже тяжелую пехоту. Пока будем резать, произойдет сближение. А потом все зависит уже преимущественно от тяжелой и легкой пехоты».

Он поделился соображениями с воеводами и довольно быстро все сошлись на том, что механики и огнестрелы останутся в тылу, луки отстреляются за спиной тяжелой пехоты и отойдут, а конница будет резать вражеский строй со стороны Крола.

Когда воеводы разошлись, Крол скомандовал, — Писаря ко мне! — Он все еще хотел попробовать предотвратить эту битву.

Писарь появился через пару минут.

— Пиши. Кармина, мне не нужна эта бойня. В Ваших силах ее сейчас остановить. Никто из нас ничего не выиграет от смертей своих солдат. Эльрат не покушается на Вашу свободу. Тангуэльс тому подтверждение и Вы об этом знаете. Я совершенно не понимаю происходящего, но готов к началу любых дипломатических отношений. Прямо сейчас, мы можем сесть за стол переговоров и попробовать избежать бессмысленных жертв. Король Крол.

Когда писарь закончил, Крол обмакнул свой перстень в краску и поставил на пергаменте гербовый отпечаток.

— Пусть гонец отвезет послание Кармине.

Казалось, белый флажок гонца двигался слишком медленно, хотя Крол знал, что это иллюзия. Через пятнадцать минут он увидел, что гонец уже возвращается. Как только свиток оказался у него в руках, Крол резко сорвал печать и развернул его. Там была всего одна фраза « Приди и возьми!» и отпечаток губ вместо подписи.

Чаша терпения переполнилась. Ярость горячим потоком начала заполнять душу Крола. Он не понимал, почему все так происходит и поэтому не мог этого принять. Его взгляд упал на шатер Кармины. Причины и следствия устремились в одну точку. Все остальное, казалось, покрылось мутной дымкой и стало совершенно неважным. Между ним и белым шатром как будто натянулся резиновый жгут, который руководил всеми его действиями, тянул навстречу погибели.

— Да что эта сука о себе возомнила! — прохрипел Крол, и вскочил на коня.

— В атаку! — прокричал он уже не своим голосом и превратился в пулю, выпущенную из огнестрела.

Он несся впереди всех, выхватив сразу два однорука. Пока в него не стреляли. Диодор не успевал за ним, и конница выстраивалась боевым клином второпях, уж очень быстро все произошло. Армия пошли на сближение. Триста метров, это не дистанция для прицельного поражения огнестрелов, но уже линия огня. Снять бронированного всадника на такой дистанции взвод стрелков может с двух попыток, просто подавив огнем. Если не убить, то сбить с лошади точно. Наверное, это бы и произошло, но вдруг со стороны вражеской армии наперерез Кролу тоже понесся одинокий всадник. Крол не сразу понял, что это сама Кармина с зеленой кисточкой на шлеме, и она перекрывает собой линию огня. В него не стали стрелять, боясь попасть в нее. Когда до Крола оставалось не больше тридцати метров, Кармина развернулась по дуге и поскакала назад, в сторону своего шатра. Ряды тяжелой пехоты расступились, пропуская ее и снова замкнулись. Боевой клин конницы стал разворачивать в сторону огнестрелов, а Диодор, с двумя десятками гвардейцев устремился за Кролом.

— За ней! — было единственное желание. Он не видел Диодора, который во главе своего отряда изменил направление. Первые ряды пехоты возникли как декорации в театральном спектакле. Несколько взмахов одноруками и Крол оказался в самой гуще вражеского войска. Он видел, как ориентир, зеленую кисточку на шлеме Кармины и прорубался в этом направлении. Сзади уже подоспела гвардия, врезавшаяся следом во вражескую армию. Боевой конь Крола знал и чувствовал своего хозяина. Сейчас они стали одним целым. Вперед, только вперед. Так хотел Крол, поэтому его конь хотел того же. Время вдруг стало вязким и тягучим, словно замедлилось. Кролу казалось, что он как будто знал заранее то, что случиться через несколько мгновений и весь наполнился неведомой силой. Взмах и воин справа уже не жилец… сейчас конь чуть развернется…выпад и оба однорука достигли своих целей между пластинами тяжелых доспехов. Перерубить сзади древко копья… и пока кто-то достанет меч, можно положить еще двух справа. Крол отмечал это просто как случившийся факт. Огнестрелы отстрелялись… — хотя это сейчас совершенно не волновало. Он уже совсем перестал воспринимать течение времени, периодически отыскивая взглядом зеленую кисточку. Где-то сбоку уже замелькали доспехи его тяжелой пехоты. Чуть в стороне к нему прорубался Диодор… Вот он уже почти рядом, белый шатер Кармины уже остался где-то позади, а она, уже без коня, рубится с пехотой. Хорошо владеет мечом… Как пехота оказалась там раньше? — но это скорее не удивление, а все та же скупая констатация факта. Он опять потерялся во времени. Мысли начали появляться, когда Крол вдруг понял, что зеленая кисточка уже совсем рядом, а воинов вокруг стало совсем мало. Вот Диодор направляет своего коня в ее сторону, она достает маленький странный арбалет и стреляет… Конь Диодора заваливается набок, подминая под себя всадника. Вперед! Но конь почему-то не слушается, стоит на месте. Что с тобой? Мы ведь уже почти у цели. Ты ранен? Крол спрыгивает с коня и видит, что конь не просто ранен — он умирает и с этим ничего нельзя поделать. Но сейчас это неважно. Зеленая кисточка начинает отходить к лесу. И он побежал. Двоих зарубил на бегу… Уже совсем близко. И вдруг, Кармина остановилась.

— Крол, обернись, что ты видишь?

Крол остановился и обернулся. Все было почти закончено. Тысячи трупов устилали поле битвы. Он какое-то время стоял и ждал, пока сознание прояснится и время начнет свой привычный бег.

— Я вижу смерть, — прошептал он.

Внутри образовалась пустота. Кармина подошла к Кролу и сняла шлем. Длинные черные волосы упали на доспехи. Они сразу испачкались в крови, но он этого не заметил. Ей оказалось всего лет двадцать, не больше. И она была очень красива. Кармина отщелкнула ремни нагрудника и доспехи упали к ее ногам. Через несколько мгновений она сняла с себя все остальное. На ней не было больше ничего, кроме прозрачной ночной рубашки. Встав на колено, и склонив голову, она сказала, — Мой король, ты пришел и взял. Теперь в твоей власти распоряжаться мной. Ты волен убить меня прямо сейчас, либо взять меня как свою женщину… Мне даже интересно, что ты выберешь, — она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Улыбка Кармины выглядела совершенно искренней.

Одноруки выпали из рук Крола и душевную пустоту вдруг наполнил жар. Он был и внутри и снаружи одновременно. Сознание сжалось в точку и эту точку стали раздирать в разные стороны горячие жгуты. Их ярость все нарастала, и избавление от этого он чувствовал только в одном — в Кармине. Крол сбросил свои доспехи, не помня как, а потом овладел Кариной прямо здесь, на окраине леса, среди трупов своих и чужих воинов. Они совокуплялись, измазанные кровью и потом… долго, страстно, безумно и никто не смел им помешать. Когда все закончилось, Крол почувствовал себя полностью опустошенным, но счастливым. Они лежали рядышком на траве, не в силах пошевелиться.

— Я не убью тебя, потому, что люблю, — прошептал Крол.

— А ты хотел бы от меня ребенка? — Кармина приподнялась и нежно поцеловала Крола в губы. — Вот мне хотелось бы девочку.

— Наверное, да. Я не против девочки. Только потом хотелось бы еще и мальчика.

— Тогда я об этом позабочусь, — промурлыкала Кармина. — И знаешь, мне очень нравится женское имя Зара.