5.

Джон принес Кристоферу утреннюю почту. Старший Дейвис лениво протянул руку за газетами, вовсе и не желая получить их. Чтение газет – самое утомительное на взгляд Кристофера занятие – у его отца входило в список обязательных дел по утрам. Джон – этот идеал английского слуги – придерживался того же мнения, так что даже сейчас, спустя десять лет после смерти Ричарда Дейвиса, Кристофер получал газеты…

— Сэр, здесь еще письмо. – сказал Джон странным тоном. – Вернее, два письма, сэр.

— От управляющего? – Кристофер нахмурился. Ему казалось, что все дела с его недвижимостью на севере улажены…

— Нет, сэр.

Джон положил перед хозяином два конверта. Один – дорогой, подписанный чьим-то правильным и очень красивым почерком. Другой – из грубой сероватой бумаги. Имя отправителя не указано, а адрес и имя получателя написаны печатными буквами, тяжелыми, словно вымученными.

Кристофер размышлял несколько секунд, а потом все же взял в руки менее приятный, серый конверт. Хорошие новости могут подождать, а вот плохие…

«Ты и твой волчонок сдохнете, как паршивые собаки!» — написано по-русски.

Кристофер сжал зубы. Больше всего на свете он ненавидел угрозы. Листок бумаги начал дымиться в его пальцах. Если бы это письмо написал кто-то другой, он был бы уже мертв, но… Кристофер порой проклинал тот день, когда своей любовью поклялся не нападать на этого человека первым!

— Плохие новости, сэр? – спросил Джон, забирая вспыхнувший лист из рук Дейвиса и кладя его в стоящую на столе пепельницу. Тот кивнул.

— Это связано с тем человеком?

— Да, Джон, но ничего особенного. Пустые угрозы… выброси это, Джон.

И Кристофер взял второй конверт.

«Глубокочтимый сэр Дейвис!

Имею честь пригласить вас на прием по случаю именин моей дочери, который состоится 15 июня в 8 часов пополудни в поместье Ист-Лодж.

С искренним почтением, баронет Фрейзер»

Кристофер хмыкнул.

Именины! Это что-то новое! Насколько он помнил, со дня его приезда сюда он был в гостях у соседей всего четыре раза – когда все хотели познакомиться с новым хозяином одного из самых больших имений в округе. Потом местное общество единодушно признало его нелюдимом, человеком, которому нет до них дела – и его перестали приглашать. А теперь вот именины!

— Джон! – Кристофер отложил письмо. – Джон, в эту пятницу у мисс Фрейзер именины…

— Да, сэр.

— И вот – любезное приглашение.

— Да, сэр. – Джон поклонился, а потом тихо спросил. – но зачем вы говорите об этом мне?

— Джон, во-первых, что бы поставить тебя в известность. Во-вторых, должен же я кому-нибудь сказать!

Кристофер встал. Он был рад возможности развеяться, хотя и желал больше всего на свете, чтобы рядом с ним была Мари, чтобы не одного его приглашали на эти именины, а его и его жену…

***

Джеймс сидел на корточках рядом с большим черным догом и, заглядывая ему в глаза, тихо говорил ласковые и наверняка приятные для дога слова.

— Ты такой большой, красивый. Да, самый красивый пес, которого я когда-либо видел! И такой черный. А какие у тебя большие зубы – наверное, ты можешь быть очень страшным, да? Но ты ведь меня не укусишь, правда? Нет, конечно, не укусишь. Ты ведь такой умный и добрый…

— Мистер Джеймс! – во дворе прямо перед дверями замка появился Томас. – Мистер Джеймс, что вы делаете? Встаньте с земли, сэр! Что скажет ваш дядюшка!

Джеймс театрально закатил глаза. Он не знал точно, что скажет Кристофер, но был уверен, что он не будет возражать.

— Мистер Джеймс, встаньте! Подумайте, мистер Джеймс, как это ужасно: отпрыск знатнейшей и богатейшей фамилии сидит на земле, один, в пыли!

— Томас! – Со стороны парка во двор входил Кристофер. – Томас, за что ты так ругаешь Джеймса!

— Сэр Дейвис, ваш племянник ведет себя абсолютно недопустимо! Посмотрите, сидит во дворе, на земле…

Джеймс бросил на дядю грустный взгляд.

— Томас, просто он очень любит собак! Джеймс, ты можешь взять Черного Лорда и отвести в дом, где вы и продолжите вашу беседу!

Джеймс улыбнулся.

— Я тоже в детстве обожал собак, Томас!

И Кристофер пошел в дом следом за уходящими мальчиком и собакой, оставив Томаса в растерянности. Увы, здесь его правила никого не интересовали…

Слуга покачал седой головой. Сэр Дейвис жил по каким-то своим, непонятным Томасу правилам. В его жизни не было места наказанию, воспитанию, лекциям…

Томас вздохнул и пошел неспешной походкой на кухню, где (он точно знал) он встретит добрую толстую кухарку Ли, у которой всегда найдется для него доброе слово и чашечка чая. А иногда, и кружечка пива!

***

Остававшиеся до пятницы дни – пять дней – прошли быстро. Кристофер с Джеймсом проводили вместе половину дня, развлекались, как могли. Даже осмотрели одну из самых высоких башен, куда в одиночестве Кристофер так и не решился забраться. Там они нашли тяжелый большой лук, какой-то потертый и заржавевший шлем, несколько живых и еще больше дохлых крыс, и одну волчью шкуру. Последняя находка им обоим абсолютно не понравилась: Джеймса приводила в ярость одна только мысль о том, что кто-то мог убить такое красивое животное, как волк, чтобы обзавестись ковром, а Кристофер с дрожью подумал, что знает, кому эта шкура могла принадлежать, — и, посовещавшись, они пришли к выводу, что ее надо похоронить где-нибудь.

Зато луку быстро нашлось применение, особенно когда выяснилось, что кучер Джек может сделать им стрелы! И на воскресенье они назначили соревнование по стрельбе.

В пятницу утром Кристофер поставил Джеймса в известность о своих планах на вечер, разрешил привести на ночь в комнату Черного Лорда, с которым у мальчика сложились прямо-таки дружеские отношения, и отправился к себе.

Джон пошел следом за хозяином.

Когда дверь в комнате Кристофера закрылась, он сел в кресло и тяжело вздохнул.

— Джон! Что мне надеть? Как себя вести? Что говорить и чего не говорить? – Джон покачал головой, и степенно проговорил:

— Сэр, ваш покойный отец обычно…

***

Спустя два часа Кристофер почувствовал, что уже никакие скучные разговоры не смогут вывести его из состояния равновесия, а в голове накрепко засели все правила приличия, которые, впрочем (и он это прекрасно понимал), покинут ее сразу после окончания приема.

Ровно в семь тридцать Кристофер вышел из дома, дал последние указания Джону, звучавшие так: «Ни под каким предлогом не впускай в дом посторонних, даже ближайших родственников или знакомых. Ни под каким предлогом не выпускай Джеймса из дома. И еще – позволь ему впустить в комнату собаку, но не давай подойти даже к его двери этому Томасу». А потом, сев в двуколку, запряженную крупной черной лошадью, поехал в Ист-Лодж – большой старинный дом. Не такой большой, как Дейвисхолл, но не менее старинный.