Глава 8. Игра, ход четвёртый: догадки

— Тогда я сделал ошибку, — сказал Чен. — Возможно, не одну. Я хотел верить, что вся эта история, этот бедняга дрёмник с его умершей девушкой — страшная случайность. Открытые подсаживаются на дрёму и погибают, это происходит постоянно, и к этому уже привыкли — как к бирам, что бесятся от жары… а без участия всех магистров, всей Звезды тут ничего не изменить. Я попробовал, но что толку… король стал бы поддерживать мои идеи с бо́льшим энтузиазмом, если бы не убийство Вэй на Совете.

— Торговцев-то после твоей речи поприжали, — заметил Рэл, печально обводя взглядом узкую прогалину меж вязов и медвянок: ни одного согнутого мшистого ствола, способного послужить подобием дивана, тут не было. Пришлось обходиться травой (по счастью, невысокой и неядовитой) и пятнистым от заплат старым плащом. — Сьеров и вейлинов ты напугал, уже хорошо. А насчёт ошибок — ерунда. Ты не мог знать.

— Как раз я — мог. У меня были факты: мужчина желал мести кому-то, предположительно близкому мне; у него погибла лейан; и поединок наш был очень странным. Я точно знал, что не планировал убивать его, — а после, когда восстановил всё действо в памяти, усомнился в том, что и его намерение убить меня было искренним. Сперва — да, но потом, когда я удержал его и попробовал успокоить… Конечно, я здесь не лучший судья. Я слишком необъективен. И всё-таки… Помнишь, ты говорил о поединке, после которого бросил Стражу? Ты произнёс то, что меня насторожило. И заставило по-новому увидеть многое.

Рэлис вопросительно поднял брови.

— Ты сказал: парень не принимал отказа от боя, лез в атаку вновь и вновь, словно свихнулся, а едва ты разорвал его узор, вмиг превратился из яростного воина — в растерянного ребёнка. Мой Открытый вёл себя схоже. Он дрался, как безумец, но зачем?

— Гибель возлюбленной, дрёма и жажда мести — этого довольно, чтобы обезуметь.

— На первый взгляд. Но погибнуть попусту — какая же это месть? Первая его атака не удалась: вместо неумелого мальчика, которого ожидал, он встретил сильного противника. И значит, план «отомстить, отняв у врага того, кто дорог» не удался. Что же остаётся? Только открыть правду. Погибнуть, но до того крикнуть в Поле имя врага.

— Он мог думать, что ты ему не поверишь.

— Думать он мог что угодно, но рискнуть ради последнего шанса был просто обязан. Тем более, я не выказал гнева. Не позвал на помощь. Я предложил ему именно то, что требовалось: разговор.

— Если он считал, что ты с его врагом заодно, нет толку в разговорах. А вот вред возможен, если в эту историю замешан кто-то ещё, и любое имя может вывести на него, также подвергнув опасности.

— Да. — Чен вздохнул. — Потому, собственно, я тогда и отступил. Открытые прячутся, и у них есть на то причины. А этот заметал след очень основательно. Если там имеются близкие, то меньше всего им нужна огласка… и тем более — чтоб я своими розысками вывел на них предположительного убийцу.

— Так в убийство ты верил, — проронил Рэл.

— Нет и да.

Они помолчали. Чен выглядел — и внешне, и в Кружевах, к удивлению и тревоге Рэла — вымотанным и печальным.

— Убийство было под вопросом, но меня-то направляли точно. Если не в схватке с Открытым, так чуть раньше, на Совете. Зная, что кто-то влезает в мои мелодии, я не мог рисковать и идти по следу — тем более, если вёл он сюда, в Джалайн.

— Всё же подозревал Каэрина?

Чен медленно покачал головой.

— Нет, но меня к нему уж слишком явно толкали. Я и так вынужден был упомянуть Джалайн на Совете. А представь, повторил бы фразу о том, «кому я дорог». Каэрин очень убедительно убрал себя из этого списка, но мы-то не Рыцари. Для Вэй прятать чувства в тумане — естественней, чем дышать.

И ты прекрасное тому подтверждение, думал Рэлис, оценивая тон — бесстрастный, как и цвет узоров.

— Но ты ведь искал? — спросил он — скорее чтобы разбить, окрасить хоть чем-то эту бесстрастность, чем услышать ответ: в нём Рэл не сомневался.

— И искал, и нашёл.

Чен с отстранённым видом потянулся к кустику земляники, оборвал горстку ягод, закинул в рот.

— Идти по следу не стоило, но осторожно поискать женщину — другое дело. Никто ведь не знал, что он успел упомянуть о ней. Во всяком случае, я надеялся. Но я продолжал считать её смерть случайностью. У меня не было повода усомниться в эффективности Стражи, с чего бы? Меня-то в момент убийства нашли сразу. И это наводило на мысль о том, как погибла она… тоже под дрёмой кинувшись на магистра. Вроде тех разбойников, напавших на Рыцарей.

— И умерших непонятно, — проронил Рэл.

— Да, и случись это раньше, я бы заподозрил… или нет. — Юноша мрачно усмехнулся. — Дрёма забирает жизни каждый день. Чему никто не удивляется и не ищет сложных причин. И полагаю, целители Стражи не тратят много времени на исследование тел таких бедолаг.

— Если бы у нас хватало этих целителей! А где их взять? Вейлины не рвутся работать со смертью, им с детства вбивают в головы, что больше толку и почёта — лечить живых, а в этом им вряд ли может помочь копание в останках дрёмников.

— Что, само собой, ерунда, но липнет к рассудкам почище той дрёмы. Уж коли сам Этаррис публично сравнивает их с бешеными бирами, тем самым призывая уничтожать, а не лечить. — В узорах Чена дымной серой тенью мелькнула досада. — Я был на волос от того, чтобы это переломить. И тут милая история с Вызовом — которая, разумеется, озарила меня сиянием в глазах всех молодых идиотов-Вэй, считающих сражения доблестью, а вот Вершину во главе с королём я надёжно оттолкнул. Я испугал их… как и себя.

Рэлис молчал. Здесь слов не требовалось: конечно, Чен и без них не сомневался, что он понимает.

— Я взял интервал в полгода: произойди это раньше, он прибыл бы на прошлый Совет. Но затем сузил до трёх знаков, решив, что горе тут свежее: уж слишком отчаяние было бурным, а месть бездумной для того, кто ждал долго. И поискал несчастные случаи с молодыми женщинами, когда поблизости находился кто-то из… кандидатов. Нашлось пять. Четыре дрёмницы и одна леди Вершины.

— Помню, — кивнул Рэл, — крушение в горах. Грустная история. Её уважали, доверили учить тонкостям управления младших принцев и принцесс… Куча рыдающих детей и не верящих ушам взрослых.

— И никаких мужчин в её жизни, не говоря уж о лейан-Открытом. Я сосредоточился на дрёмницах, это казалось логичным. Но ясности не нашёл. Стычек с Вэй не было, но девушек записали как Открытых: все они перед смертью по мелочи касались Кружев. И что интересно — все в разговорах со случайными знакомыми упоминали Джалайн.

Рэлис сощурился.

— А твои кандидаты…

— Нет ли среди них Каэрина? Я его видел скорее мишенью. Ямкой, куда кинули какой-то из четырёх камешков. Но как определить верный, не действуя явно, я не знал. Каждая могла быть лейан моего мстителя. И оба возможных виновника — те, кого мститель мог счесть таковыми, — находились невдалеке.

— Насколько?

— В пределах города.

— Аэтис — город немаленький.

— Не для Вэй. К тому же, один из двоих не живёт там и бывает весьма редко. Что о многом говорит.

— Ты сделал вывод, — сказал Рэл, даже не пытаясь вложить в голос оттенок вопроса.

Чен едва заметно опустил ресницы. Впрочем, всё было ясно и без формального согласия.

— Но какое отношение бедняжки имели к этим двоим? Ладно, ты верил в ошибку, больное воображение дрёмника, но и оно не нарисует картину на пустоте.

— Не знаю, — Чен нашарил в траве ещё несколько земляничин, отправил в рот и закрыл глаза. — Для этого мне не хватило мелочи: беседы с мёртвым. Допустим, подруга сказала ему, что готова пойти к кому-то из них, хочет у него учиться. Оба слывут мудрецами, на свой лад. Один слишком добр, чтобы обидеть юную вейлени, даже Открытую; второй увлечён песнями Кружев и ради их красоты способен позабыть о букве закона… если девушка считала себя талантливой и желала признания — она могла решиться.

— Если рассуждать так, скорее она пошла бы к Этаррису, — хмыкнул Рэл.

— Но его-то уж точно нет в моём списке. Он разве что терпит меня, но никак не дорожит.

— Да и таланты его далеки от полётов в глубине гармоник… — Рэл в затруднении нахмурился: юный Луч закрылся настолько, что в Мерцании и вовсе не ощущался, словно нырнул за грань, оставив в траве лишь тело без разума и Кружев. — Хорошо. Твои рассуждения той поры мне понятны, и полагаю, больше ты сделать никак не мог — без помощи Стражи и не желая искать имя и дом твоего Открытого. Но теперь-то ты исходишь из иной предпосылки: парень был прав, и его лейан убита?

Ченселин не отвечал и в Мерцании не открывался. Молча давая понять, что возражений у него нет.

— А если так, найти взаимосвязь между нею и одним из твоих кандидатов необходимо.

— И так же легко, как между ним и Аралином, — отозвался Чен. Разбавив непроглядно белую тишину едким оттенком иронии. С чем Рэл себя мысленно поздравил: он уж боялся, что подобравшись к самому интересному — и опасному, — лучший ученик Рьена замолчит на неделю, подыскивая обтекаемые, ни о чём конкретном не говорящие формулировки. Точнее — ни о ком. Впрочем, без имён-то Рэл пока обошёлся бы: их он знал. И Чен, конечно, знал, что он знает. Проведя годы в столице, в гуще событий и сплетен, трудновато не догадаться.

Поэтому к новой встрече Рэл относился с предельной серьёзностью, безропотно ожидая от партнёра известия. И напоминая себе, что если с Лучом Тарисом что-то произойдёт, об этом узнают остальные Лучи, а значит — Каэрин, а уж он поделится с другом: подобные новости не держат в секрете от самых близких, а ближе Рэла у Рьена никого нет. Но от тревоги за Чена логика не спасала. И когда тот позвал его, выбранная заранее ягодная полянка в диком поясе Замка Эврил в лойренской чаще показалась и самым желанным, и самым неуютным местом в Тефриане. А трёхдневное молчание Чена — и раздражающим, почти на грани разрыва их союза, и вместе с тем — наиболее разумным и верным, что юный Луч мог предпринять.

Но хотя встреча состоялась столь мирно и предсказуемо, сколь вообще возможно, и Чен выглядел как обычно — разве что более усталым, но и сам Рэл не мог похвалиться цветущим сумрачным видом, ночами вместо сна ныряя в глубины Кружев в поисках тайн и возможностей, — всё-таки тревога не отпускала. Рэл уже уяснил, что братец привык поступать по-своему, а дразнить спящих биров — вполне в его характере. И при таком раскладе нетрудно вообразить, чем он эти три дня занимался.

— Если бы с самого начала я исходил из того, что убийство — не плод больного сознания дрёмника, то верно определил бы жертву, — с едва уловимой грустью сказал Чен. — Кстати, ты не думаешь, что заплывать на глубину именно сейчас — когда за нами могут наблюдать — не лучшее из занятий?

Рэл не вздрогнул, но малиново и звонко вспыхнул его узор, выдавая удивление.

— Ты следил за мной?

Чен поднял брови, безмолвно говоря: как видишь.

— Но я бы заметил. Я был настороже.

— Не в диком поясе.

Чен выдержал эффектную паузу, но подпортил её, усмехнувшись:

— Вообще-то я использовал твой метод: пройти по следу тишины. Иначе не отыскал бы. С твоим талантом уходить в тень ты идеально подходишь для сцепки. — Он тряхнул головой, глядя на сведённые брови Рэла: — Оставь. Я должен был убедиться.

— Что я способен соединить Кружево с твоим, не нашумев?

— Что ты жив. Я волновался.

В словах не прозвучало и тени волнения. Но сейчас и Рэл отчасти был глубоко — и столь близко к истинной сути собеседника, как только мог, оставаясь в Сумраке. И знал: Чен абсолютно серьёзен. Не просто волновался, но решился на слежку и даже не пытается это утаить. Или наконец-то начал полностью открываться?

— Не занимайся ерундой, — хмыкнул он. Задним числом понимая, что и его беспокойство, окрашенное привкусом гнева, наверняка было для Чена как на ладони. — Я пока вне угрозы, виден в Поле или нет. Надо быть идиотом, чтоб устроить вторую загадочную смерть вейлина из сейра Тан, почти сразу после первой. А наш парень, очевидно, не дурак, а то давно попался бы.

— Тем более, постоянно входя в общий узор с четырьмя магистрами, — проронил Чен,

И это выглядело уже верхом откровенности. И свидетельством того, что юный Луч решил всё-таки считать сумрачные беседы безопасными… или продолжает игру с ловлей на живца — Рэл бы не удивился.

— Но как же я не услышал тебя? Что я сделал неправильно?

— Всё правильно. И очень тонко, Рэл. Мои поздравления — ты лучше, чем я считал. Просто я знаю пару фокусов, да ещё ты подсказал. Я думал так: ты часть Поля Каэрина, нить узора, соответствующая месту в Сумраке, где находится сейр Тан. И если на этом месте твоей нити нет — можно нырнуть вниз по сходной окраске гармоник. С поправкой на глубину. — Его Кружево зазвенело коротким смехом. — Авось повезёт.

— Звучит вполне безумно, — подытожил Рэлис. — Там всё странно, Кружева поют иначе… недаром даже опытные Вэй теряются в глубине. Я держался по краю, но и то чуть не утонул. И вокруг столько всего… нечто живое там ощущается, но вовсе не как люди. Как в таком месте можно за кем-то следить?

— Но я-то смог.

— Ты Эдрин.

Рэл осёкся. Лицо Чена, как и узор, казалось холодным и непроницаемым, как мрамор.

— Пусть ты нашёл меня там, — неловко сказал он, — но какой в том вред? Что именно ты заметил? Я всегда считал, что истории о глубине, обнажающей суть, — сказки.

— И как любая сказка, недалеки от истины. Новичка можно увлечь в опасные места, очаровать… убить. Стоило мне захотеть, ты бы сам мне открылся. Или кому-то ещё.

— С тобой было так? — неожиданно для себя спросил Рэл. Смутно ощутив, что они подобрались к чему-то крайне важному, определяющему… и возможно, оба не готовы осознать это. Но смолчать не мог.

Чен повёл плечом:

— Отчасти. Я был ребёнком… и получил смертельную рану, а потом впервые коснулся Камня. В общем, мне повезло, но Каэрин перепугался всерьёз. И меня напугал. Так что повторить тот полёт я решился нескоро.

— И когда же?

— На днях, — усмешка Чена тонкостью и остротой могла поспорить с орденской сталью. — Искать следы тайн годичной давности стоит именно там. Но вот найти заодно и тебя я не рассчитывал.

— Хотя специально нырнул туда в поисках? — подколол Рэл.

— Не в самые же дебри. Признаться, я думал, ты тоже за мной присматриваешь. И найдёшься повыше на пару гармоник. А ты был прямо на грани… с обителью ястребов и драконов.

Судя по опасным алым искрам в узоре Чена, продолжать разговор не стоило — не прямо сейчас. Ну ладно, переждём. Всему своё время.

— Пошли, пройдёмся, — Рэл с сожалением встал и заботливо отряхнул старый залатанный плащ — действо в целом бесполезное: травяные пятна на нём были не видны, сливаясь с общим зеленовато-серым фоном.

— Боишься заснуть?

Погода в диком поясе и впрямь убаюкивала: воздух едва не звенел от жары, пропитывая всё вокруг томным золотистым маревом. Кроны деревьев не защищали: солнце легко просачивалось сквозь них и стелилось волнами меж ветвей, нагревая землю, мох и верхушки травы, убивая даже намёк на свежесть.

— Скрываясь от слежки, лучше передвигаться, — пояснил Рэлис. — Осторожности много не бывает.

— Верно.

Чен собрал оставшуюся землянику, ссыпал в рот и поднялся, потянувшись, как готовый к охоте кот.

— Остаётся надеяться, что пока он не изобрёл метод, как подслушивать в Сумраке незаметно. Хотя в глубине наверняка чувствует себя как дома. К счастью, сумрачные беседы оттуда не слышны. А вот понять, что мы рядом… — он вздохнул. — Не знаю. В дикой земле — надеюсь, нет.

— Я сам-то едва слышу тебя.

— Не прибедняйся. Не слышишь, но видишь отлично, даже сквозь мои тени. Чего и ждать от командора.

— Так ты намеренно открываешься мне. Мы почти в связке, мне и положено тебя видеть.

Лицо юноши неуловимо помрачнело, словно на миг окуталось тёмной вуалью, которая тотчас растаяла.

— Ему я тоже могу быть открыт.

— Которому из двоих?

— Обоим. Ты же знаешь, о ком я. С одним я связан родством и нюансами дара. С другим… сложнее. Скажем так, Брэйвин… долю секунды был мною. Звучал моим Кружевом. Такое предполагает открытость.

Рэл остановился и смотрел на него, не сдержав изумлённого всплеска нот. Чен усмехнулся.

— Побольше теней, эджейан, не стоит шуметь даже здесь. Это случилось на моём испытании Луча. Собственно, потому испытание и прошло успешно. Я терял силы; он подхватил меня. Я был в ужасе: не понимал, отчего остальные трое притворяются, что не заметили. Тебе как командору особенно интересно.

— Бывшему командору. Ты говоришь о подделке итога испытания?

— Да, — безмятежно признал Чен. — А значит, многовековая уверенность, будто узор индивидуален и воспроизвести его нельзя, — ошибка. Или ложь. Как тебе больше нравится.

— Мне вообще это нисколько не нравится, — заверил Рэлис. — Так тебя избрали незаконно? Ох ты… Тогда безумной смелостью были твои изыскания год назад… а сейчас — и вовсе самоубийство!

— Друг мой, но я ведь сразу и предложил себя в качестве приманки в капкане, — Луч мягко улыбнулся. — Едва я раскрою его тайну, он раскроет мою, и Звезда вряд ли сделает скидку на смелость. Если, конечно, нам нужен именно он. Но поскольку я уже рассказал тебе — мы оба в твоих руках. Виновен он или нет.

Рэлис в смятении шагал по низкой траве, не замечая, что давно вышел из-под защиты ветвей во власть палящего летнего солнца. Осторожность Чена и фраза, что ему опасен свет… и внезапная смена наставника, за которой последовала ссора с тем, кто впрямь учил его, — всё обрело смысл.

И что тогда делать самому Рэлису, он понятия не имел. К счастью, формально он больше не состоит в Страже. Прошло более семи лет, и талант Луча Тариса проверен временем. Да и кто знает… сбитый с толку, одуревший от страха и наверняка боли мальчишка мог ведь и ошибиться!

— Думаешь, мне показалось, — спокойно сказал Чен, идя рядом, но оставаясь под прикрытием деревьев. — Но я всё осознавал отчётливо. И когда назвал Брэйвина своим магистром, он не удивился. А на приёме, где я приносил обет верности королю, окутал меня дрёмной иллюзией и чуть не заставил принести клятву и ему. Хотя полагаю, не всерьёз… он играл. Напоминал, кто обладает властью.

Чен замолчал. И теперь тень с его лица не спешила уходить, и то была не безобидная тень от листьев.

— Да, я уже сталкивался с дрёмой, использованной для принуждения. А где был тогда ты? И что слышал?

— Немало. Болтали разное. Я-то оставался лишь несколько минут, сопровождая короля, а едва он ушёл, мы с Тео и ещё парой парней сбежали следом. После жалели, приём-то оказался занятней обычного. Но дрёму никто не упоминал.

— Странно. Ею пропах весь зал. Я думал, все заметили. И раз не удивлены, такое произошло не впервые.

— И ни с кем не обсуждал? А с Рьеном… — Рэл нахмурился. — Ну да, вы поссорились. Он тебя прогнал.

— С ним-то я хотел обсудить. Тем более, только это казалось безопасным. Луч против Луча… полутора, считая меня с натяжкой. Но с другими и даже в собственных мыслях — нет, я предпочитал не рисковать. Ведь я не знал ни причин, ни намерений. И всё ещё не знаю. — Он снял шляпу, потёр ею лоб и дальше понёс её в руке, не обращая внимания, что широкое перо рискует вовсе растрепаться, путаясь в траве. — Рэл, ведь он достойный человек и великий Вэй. Он всегда был добр ко мне. Он мог помочь просто из доброты.

— Ты веришь в это? — спросил Рэлис. Вовсе не зная, какого желает — и боится больше — ответа.

— Да. И нет.

Довольно долго они шли молча, неторопливо, внимательно следя, чтобы не пересечь незримую грань между диким поясом Замка Эврил и полноценным Полем.

— Я ничего не знаю точно. На том Совете он подтолкнул меня к поединку, но принял ли в нём участие, вновь войдя в мои узоры, я не заметил. Но так могло быть, и я видел мотив. В отличие от смерти моего дрёмника… в то время.

Теперь Рэл не заговорил бы, пусть и подобрав нужные слова: то ли воля Чена, то ли суть рассказа, то ли всё это вместе словно склеило ему рот, отнимая возможность даже помыслить о новых вопросах.

— Год назад я не поверил в убийство. Но если верить, кто выглядит наиболее вероятной жертвой — помня, кого мы подозреваем? Кто может быть помехой для Луча — безобидная дрёмница или леди из Малого Совета? Леди, которая обучает детей короля, а значит, имеет влияние на будущую Вершину. Леди, привыкшая к вершинным играм — а значит, немало знающая о Вэй.

Рэлис озадаченно кивнул:

— Но она ведь неслышащая. Чем она опасна для Вэй, которого не отследить даже методами Стражи?

— Ты сам говорил, Страже неслышащих не хватает. У них есть ум, наблюдательность, талант к анализу. А если у человека влиятельного имеются весомые подозрения, основанные на фактах, — кто-то может прислушаться. Даже без доказательств. Кто-то, обладающий властью превыше буквы закона.

Рэл сузил глаза.

— Не знал, что у леди Илэн есть друзья в Ордене.

— О том, что у неё есть лейан, и он Открытый, ты тоже не знал. Она была скрытная, эта леди, — в голосе Чена явственно слышалось восхищение. — И умница. Я изучил её карьеру: она блеснула талантом в раннем детстве и очень быстро пошла вверх. Все, кто её знал, звали её проницательной. И отважной.

— Полагаешь, её ума хватило, чтобы собрать факты против Луча, а отваги — чтобы их обнародовать?

— Это напрашивается. Ты говорил: он наверняка убил не впервые, и он допускает ошибки.

— И леди решила сделать всё сама? Чистое безумие и не вяжется с умом. У неё не было шансов. Отчего не прийти в Стражу?

— Откуда ей знать, кто там не подкуплен или запуган и тотчас не сдаст её врагу? Или попросту не сотрёт память? Об умениях Вэй ходит немало слухов. А потом, если она что-то нашла, то ведь Стража-то — нет.

— И она решила, что Стража работает на него? Трясины. Да, возможно. Я ощущал нечто подобное…

— Именно. Ты ушёл потому, что не доверял. Едва ты сказал это, я понял, кого имел в виду мой Открытый. А когда ты упомянул дрёмников, я практически увидел всё. Всю картину.

Без всякого удовольствия Рэл подумал, что зато он всей картины не видит. Год назад смерть советницы Илэн Феррел признали несчастным случаем, и оснований подозревать иное у него не было. А логических выкладок Чена не понять, пока они существуют лишь в его голове. Видимо, увы, куда более сообразительной, чем голова бывшего командора Рэлиса.

— Ведь Илэн тоже ушла, — сказал Чен. — Но зачем советнице Вершины покидать столицу накануне Большого Совета? Куда она отправлялась? Ответов тогда не было.

— Но вряд ли ты нашёл их спустя год? Все её знакомые не знали, что она вообще намерена уезжать.

— И уже это наводило на мысль, что дело пахнет подозрительно. Обычно люди не держат свои планы в секрете, особенно когда речь об отъезде накануне важных событий вроде Совета. И без веских причин не срываются. Итак, мы имеем причину серьёзную и тайную. И срочную. Кто-то заболел? Она бы не стала скрывать, а быстрее всего — попросить Вэй отправить её нырком. Ссора влюблённых? Не вариант для женщины, посвятившей жизнь стране, а не друзьям сердца, да и такая встреча вполне могла подождать завершения Совета. И потом, помириться можно через Поле, а персоне её ранга связь обеспечили бы немедленно, в любое удобное время, хоть на всю ночь. Остаётся один ответ: не любовное свидание, а деловое. Напрямую связанное с предстоящим Советом. А раз она о нём молчала, то готовила нечто особенное и вряд ли приятное. Ты знаешь, что её нашли в мужском костюме?

— Так путешествуют многие.

— Но костюм был не вершинный. Такое носят подмастерья, а не первые люди страны. Удобством этого не объяснить: если она решила приобрести одеяние мужчины, отчего не самое лучшее? Ей не требовалось экономить, и вся её остальная одежда весьма дорогая и отменного качества. Не говоря об элегантности.

— Когда её нашли, было не до наряда, — хмыкнул Рэл. Чувствуя себя задетым и смущённым: Чен прав, странный костюм советницы они проморгали. Хотя от него и мало что оставалось.

— Откуда ты узнал?

— Проглядел записи. Зрелище не из приятных.

— Ты сумел распознать покрой по клочьям, залитым кровью?

— Поиграл с изображением. Убрать кровь и восстановить вид неповреждённого тела не так сложно.

— Ну, это кому как. Что потянуло тебя в Звезду, когда Страже не хватает экспертов?

— Детская глупость. И я не эксперт, я произвёл пару несложных действий. Взять образ во втором слое и слегка отмотать назад во времени кто угодно сумеет. У пятен крови структура не как у ткани, они удаляются сразу. Разрывы на тканях — и искусственных, и живых — тоже заметны, их легко соединить.

— Всё тебе легко, — в мелодии Рэла досада мешалась с уважением. — Ладно. Наш прокол. Ну кто мог подумать, что нам следует копаться в поступках достойной леди Вершины и объяснять фасон её костюма!

В непроницаемом взгляде Чена ответ «Стража и должна была подумать» почти не читался. Едва-едва.

— Я тоже сглупил. Запись-то с её телом я видел и год назад. И одежду заметил, но выкинул из головы и взялся за дрёмниц. Чего, собственно, наш приятель и добивался. Тонкая игра, Рэл… утешает меня одно: всё столь ловко подстроено, что начни я тогда поиски вместе со Стражей, нашли бы мы немного.

— Так дрёмницы… тоже? — бывший командор вцепился взглядом в бесстрастное лицо Луча. — Он?..

— Покончил с ними? Думаю, да.

— Зачем?!

— Затем, что они имели отношение к Илэн. Они все. А стирать память Вэй — действо трудоёмкое. Наверное, опасался наследить. То ли дело — безобидные и понятные смерти от передоза дрёмы.

Рэл потёр кулаком лоб и сел на широкий камень, вылезающий из травы за шаг до ярко-зелёного, в весёленьких жёлтых цветах юты, лужка — одного из смертельно опасных болот, какими славился Лойрен.

— Ты умеешь эффектно выложить новости. И всё выяснил за неделю? Ты же не таил эти открытия год?

Чен безрадостно улыбнулся углом сжатого рта и сел на моховую кочку напротив Рэла, лицом к лицу:

— Боюсь, столько мне не выдержать. Нет, но отыскал я слишком мало и поделиться могу в основном раздумьями, итогом сопоставления фактов. Я не знаю, что обнаружила леди Илэн и к кому убегала. Наверняка в Замок, но в какой — загадка. Но это был именно побег, она тщательно всё приготовила. И опасалась слежки. Вот только за ней следили всё равно, и избежать этого она не могла. Леди и Лорды Вершины не обращают внимания на тех, кто носит посуду и вытирает пыль… а тем видно многое. Насколько я понял, с неё не спускали глаз с полгода. И карета сорвалась в пропасть не случайно. Неудивительно, что животные понесут, если в корм добавить дрёмы, а затем в нужный момент напугать. Показать окутанному дрёмой сознанию нечто столь жуткое, что лошади взбесятся… а человек в сходных условиях — как ты говорил? Умрёт от непереносимого страха...

Рэлису очень захотелось оглядеться, хотя толку в этом вовсе не было: если за ними следили, то не в Сумраке и не глазами. Но всё же он окинул быстрым взором кустарник, дорогу невдалеке за деревьями, даже топь, откуда уж точно никто не мог бы подобраться. Как и с неба — на него Рэл тоже посмотрел. Прозрачное до звона, безоблачно синее небо летнего полдня. Не было даже птиц. Что радовало: уж если лошади… правда, идея о наблюдении глазами зверей была бредовой и случалось это лишь в сказках, но всё-таки…

— В чём тебе помогла причина, по которой я бросил Стражу? Я о той истории понятия не имел.

— Но ощутил, что Стража ненадёжна, и ни ты товарищам, ни они тебе не могут доверять. Не будь у тебя интуиции в таких вещах, ты не стал бы хорошим стражником. Ты уловил то же, что смущало леди Илэн: придя за помощью к Страже, рискуешь её не получить. А она опиралась не на интуицию Вэй, а на факты. Значит, видела смерти, записанные как несчастные случаи. Не дрёмниц, она о них и не знала; а знала она людей рангом повыше. С кем имеют дело советники? Вершина, мастера гильдий, учёные, техники, сьеры… и все — не-вэй. Почти уверен, до Аралина он Вэй не трогал.

— Почему?

— Потому что слишком сложно. Он и не справился. Ты-то заметил и встал на след. Впрочем, есть один способ убрать Вэй: чужими руками. Похоже, мы оба это испытали на себе.

— Открытый и магистр на Совете?

— И твой мальчишка с разорванным Кружевом.

— Меня-то уж точно никто не толкал под руку! — негодующе заявил Рэлис. — Да и не убил я его!

— Не его, эджейан. Убирали там тебя. Весьма успешно. Твоя петиция пропала, сам ты ушёл. А у слов сейрского вейлина нет веса, что имелся у слов командора. Ты проиграл, Рэл. Тот, кто не способен остановить Вэй иначе, чем порвать узор, не может работать в Страже. Ему не хватает таланта.

Рэл сжал губы в жёсткую линию и молчал. Глядя вглубь, Чен ловил в его Кружевах всполохи бури, ярость рвущегося из полевых оков урагана. Но даже на третьем слое царили тишина и покой — Рэл и правда был мастером теней.

— Утихни. Я знаю, что это не так. И наверняка в Страже многие знают. Но важно, что думает Вершина, что думает король. А они исходят из фактов. Да и Звезда обязана сказать именно то, что сказал сейчас я. А если даже сам ты утверждаешь, что «под руку тебя никто не толкал», кто виноват?

— Я считал виновным себя. И считаю. Мальчишка был идиот и тоже мог перебрать дрёмы, эти парни с гор вечно её жуют… но с меня-то это вины не снимает.

— А если мальчишку подтолкнули? А через него — легонько — тебя? В пылу битвы ты не следишь за Полем, зато открываешься. Рэл, мы очень открыты в поединках Кружев. Даже Каэрин мне открылся однажды, а мне было всего пятнадцать. А потом ему открылся я — столь полно, что он чуть меня не убил случайно. Мы так заняты на первом слое, что не следим за остальными. А узоры наши в это время — напоказ во всей красе. И подобраться эдак на четвёртом и усилить мелодию… просто.

— Просто?!

— Не надо шума и молний. Просто не для каждого, но мы-то ищем виртуоза. Того, кто летает в Глубине.

— Глубже, чем был я?

— Да. И намного. Ты туда не лезь. Не хочу проверять теории ценой твоей жизни.

— Полагаешь, он может не только усиливать удар?

— Полагаю, он забирает власть через дрёму. Он наверняка сделал это с девушками, твоим стражем, и магистром, которого я убил на Совете, и с тем Открытым, мужем Илэн… и не знаю, сколько их ещё.

— Но я-то не дрёмник.

— И я тоже, но дело не в самой дрёме… точнее, не только в ней. Ведь он воздействует не на тело, отравленное растением, а на Кружево. На мелодии Кружев, искажённые дрёмным сознанием. И мы не знаем, добрался ли он в вашей схватке только до мальчишки или ещё и до тебя… и не сможет ли после первого раза добраться до тебя снова. Только уже без помощи дрёмников.