20 / №8 "Башня молчания" / Пышкин Евгений
 

20

0.00
 
20

— Что-то случилось? — спросил он работника госпиталя.

— Теперь ничего. Всё плохое позади. Вы потеряли много крови. Думали, что не очнетесь.

— Но теперь-то всё хорошо, — сказал уверенно Артур.

Врач с сомнением продолжал смотреть на него.

— Что-нибудь случилось? Что-то со мной не так?

— Нет, с вами всё так. Но до меня дошли слухи… — Он осмотрелся по сторонам, ища окончание неприятной беседы среди больничных кроватей. — Стоит ли доверять им, вот в чем вопрос. Я склонен думать, это последнее сражение. Было.

— Не понял.

— Последний бой. Дальше…

— Пенсия?

— Да, военная пенсия. Я не хотел вам говорить, но затем решил, что толку, если не сейчас, то потом узнаете… Короче…

— Но как вы…

— Узнал? Очень просто. Я вхожу в приемную комиссию. Она назначена на завтра.

— Но у меня-то руки-ноги целы.

— Дело не в количестве полученных ранений за всё время, а в возрасте.

— Мне нет сорока.

— Что я вам могу сказать… Решение не принято, но будьте готовы. Слухи, как я уже сказал.

— Не могли бы вы повлиять на членов комиссии?

— В ваших устах это звучит неубедительно.

— Почему?

— Не знаю. Многие хотят на пенсию. Они уступают место молодым. Я понимаю, карьера вас не интересует, если изучать послужные списки. Как говорится, не служебное рвение, а долг. Артур, доживем до завтра, там и увидим. Согласны?

Артур кивнул.

Врач покинул палату.

Странная необъяснимая тоска охватила Вандермана. Комиссия не пугала, плевать он на нее хотел. Что они могут решить? Да что они вообще могут понимать в жизни? Это всего-то навсего штатские люди, не нюхавшие пороху. Свои звездочки они получили за выслугу лет. Возможно, участвовали в военных операциях пару раз в далекой молодости, но, по сути, комиссия — такие же чиновники, лишь надевшие зеленую форму. Военный — тот, кто воюет. Подобное происходит и с военной приемкой, базирующейся где-то в мегаполисе — те еще бюрократы.

Никакие они не бойцы, сделал вывод Вандерман.

Короткие и бодрые фразы отрезвили Артура. Они были просты и ясны, но не смогли отогнать странную и необъяснимую тоску, и его бесила эта необъяснимость. Нечто бередило душу и одновременно пряталось. Не имелось возможности приколоть словесной булавкой ощущение. Артур помнил, некоторые философы говорили, что мир дан человеку в ощущениях, и каждое ощущение требует вербального обрамления. Только после этого предмет, явление и прочее начинают существовать в мире. Пока нет слова для какой-то частицы объективного мира, нет и этой частицы. Следовательно, нерасшифрованная тоска Вандермана живет в области небытия или инобытия. И Артур не заметил, как в своих рассуждениях свернул и обнаружил в памяти высоколобое и пространное определение мироздания. Оно — есть языковые модели человеческих сознаний?

На следующее день он забыл о тревоге. Следующий день был посвящен медицинской комиссии и прочим недоразумениям, как Артур назвал их про себя. Ясно по поведению врачей, они всё решили насчет рядового Вандермана, поэтому толстые папки с множеством белоснежных листов просматривали рассеяно и лениво, ибо важно соблюсти формальности. Тот врач, что сообщил новость о пенсии, не утруждал себя: перед ним лежало раскрытое дело солдата, но он не глядел на страницы, взгляд его уходил поверх документа. Кажется, врач изучал начищенные до блеска ботинки Артура.

Наконец тягостное молчание закончилось, наступила пора прекратить этот цирк и глава комиссии, сидевший в середине стола, медленно произнес:

— Артур Вандерман, мы рассмотрели ваше дело и пришли к выводу, что вы славно послужили городу и достойны лучшей жизни. Вы надежный и благородный член нашего общества, а именно таких мы хотим сохранить, поскольку ваша память и память многих подобных вам есть бесценный дар, есть учебник жизни для будущих поколений. Поэтому нами было принято решение об отправки вас на заслуженный отдых, но, помня ваши заслуги перед гражданами, один из членов комиссии предложил оставить вас на службе. Кто он, мы не расскажем, так как соблюдаем врачебную этику и тайну информации. Естественно, его предложение не повлияло на конечный результат рассмотрения личного дела, но последнее сражение на самом деле будет для вас предпоследним, то есть вам назначается еще одна, на этот раз финальная, командировка в зону боевых действий. Наше решение озвучено и обжалованию не подлежит. Вы свободны. У вас есть, что сказать?

— Нет.

Слов действительно не было. Просить, умолять и жаловаться — детсад для слабых натур. Вандерман принял молча удар и начал думать о том, что же он будет дальше делать на пенсии. Он так привык воевать, он ничего не умеет, кроме этой работы: держать оружие в руках и защищать город, что расположен на другом берегу реки.

Что будет потом?

Без дела он не останется. Конечно, найдет работу. Охранником? Можно охранять военные склады. Там наверняка найдутся ребята бывшие солдаты, будет хоть с кем поговорить. Глодало Артура чувство ненужности, что его выбросили, как отработанный материал, но голос логики побеждал нехорошие мысли. Он спросил его: представь, что ты, пройдя кучу сражений, останешься в живых, даже не потеряешь ни рук, ни ног, труднее тебе будет перейти на мирные рельсы?

Конечно, труднее, согласился сам с собой Артур. Рано или поздно ты, генерал иль рядовой, неважно, станешь стариком.

Рано или поздно…

Поздно или рано…

Когда-нибудь благородное дело закончится, когда-нибудь ты скажешь себе: остановись.

Так думал Артур, сидя перед барной стойкой.

— Что скис, рядовой? — спросил подсевший незнакомец.

— Откуда узнали?

— Все мы в штатском, но выправку не спрячешь.

Вандерман внимательней рассмотрел собеседника. Он был прав. Рыбак рыбака видит из далека, а в данном случае военный военного.

— Офицер? — предположил Артур.

— Так точно, рядовой…

— Вандерман.

— Сержант Бэрри. Майкл Бэрри.

— Артур.

— Так в чем причина?

— Пенсия.

— Почетно, но…

— Есть неприятный осадок.

— Последнее сражение?

— Да. Завтра.

— За него.

Офицер и рядовой звякнули стаканами и еще налили.

— Они не совсем понимают ситуации, — начал сержант Бэрри. — И я даже не о том, что ты после этих медкомиссий стоишь оплеванным. Обиды нет. Нисколько. Они не понимают, что у каждого человек имеется, если так можно сказать, предназначение.

— Не слишком ли пафосное выражение, товарищ сержант?

— Ну, да… Ну, да… — Бэрри подмигнул Артуру. — Все соблюдают субординацию, а мы не будем. Я старше вас по званию, но к черту всё. Они не понимают, что… — Он задумался на секунду. — Пусть не предназначение, пусть долженствование, пусть дар, склонность, наконец. Не каждый человек универсален. Думаю, нет универсалов, а есть внутреннее ощущение собственной унификации. Каждый ощущает внутри себя социальную специальность, самое легкое направление, по которому он может двигаться, и эта легкость не в силу простоты, несложности занятия, а в силу того, что человек чувствует собственную одаренность на этом пути. Оттого-то и легко. Да. Социальная унификация. — Сержант пригубил из стакана. — Кто-то рожден инженером, кто-то филологом. Я не хочу касаться полезности или бесполезности той или иной профессии. Любая профессия бесполезна, если не исполняется на совесть. Так и мы с вами, мы военные, наша работа защищать этот чертов город чего бы нам этого не стоило. Эти… — Бэрри кивнул на посетителей. — Могут думать о нас всякое, но сами-то они тоже выполняют свою роль в городе. Пусть будет каждый на своем месте.

— За это стоит еще раз… — Звон стаканов. — Вы правы, товарищ сержант.

— Или не прав?

— Отчего же?

Артур решил, что офицер проверяет его. Даже мелькнула дикая мысль: Майкла Бэрри подослали проверить рядового Вандермана на лояльность, но мысль действительно дикая, глупая и неуместная, ибо подстава вскрывается на раз. Будь ты глуп как пробка, будь ты непроходимым тупицей, все равно заметишь неестественность в речах офицера.

— Порой есть сомнения. Они возникают. — Слова Майкла Бэрри отяжелели, а мысли стали безвольными, как сдувшиеся воздушные шарики. — Всё ж… думаешь: а вдруг? Вдруг этот полигон за городом есть поле нашей деятельности, которую… Которая никому не нужна?

— Не соглашусь с вами. Мы нужны городу.

— Верно, рядовой, нужны. Но в качестве кого?

— В качестве защитников. Сами же говорили об унификации. — Артур прислушался к себе и ясно увидел, что офицер быстро опьянел, поэтому и несет ересь.

— Защитники. — Бэрри осушил стакан и тяжело и неуверенно опустил его на стойку. — Защитники.

Артур понял, что сержант перед беседой неплохо так приложился. Видимо, держался до последнего, но, как говорят, есть красная линия, которую не следует пересекать, а раз пересек, то не жалуйся на утреннее похмелье.

— Защитники! — крикнул в пустоту Бэрри. — Черт бы побрал этот дьявольский город, который надо зачем-то защищать до последнего солдата!

Артур удивился. Эта тирада не походила на речь очень пьяного человека. Сильно опьяневший обычно говорит короткими невнятными словами, будто песок на губах пережевывает, а сержант Бэрри произнес проклятие, четко артикулируя звуки.

— Кажется, вам стоит проветриться, — тихо и отчетливо сказал бармен.

— Кажется? — удивленно спросил офицер. — А если без… вот всего… этого… самого…

— Пойдемте, товарищ сержант, — попросил Артур, положив руку на плечо собеседника.

Бэрри посмотрел на Вандермана остекленевшими глазами, перевел взгляд на кисть, мирно лежащую на его плече, увидел на запястье круглый циферблат часов и вымолвил:

— Ты прав, рядовой. Сколько на твоих? Ах, черт, неважно. Пошли домой. Завтра у меня тяжелый день.

Они вышли на улицу.

— Потом всё, потом, — забубнил сержант себе под нос, одновременно развязано и тяжело шагая. — Завтра у тебя важный день, рядовой, но обязательно встретимся и поговорим. Потом. Обязательно. Очень скоро встретимся. Обещаю. У тебя впереди много чего.

Артур проводил до дома офицера, и только затем вернулся в свою квартиру. Снял, не включая света, обувь, прошел в спальню и в одежде лег на кровать. Сон, точно стотонный пресс, придавил Артура.

Ему показалось, что прошло мгновение.

Он вновь услышал знакомые слова:

— Ставка ЦБ. Никель бывает, гробы бывают. Что еще?

— Прогулка окончена! По местам!

Заключенных распределили по камерам, однако мучения Вандермана не закончились. Его опять повели на допрос. Допрашивал тот же человек.

— Садитесь, садитесь. Я вижу, что вы мне не рады? — сказал человек, указав взглядом на стол.

— Кажется, мы всё выяснили? — спросил Артур, опустившись на сидение.

— Да, закончили.

Человек напротив, положив руки на стол, сомкнул пальцы в замок.

— Вы блокнот забыли? — удивился Артур.

— Он у меня во внутреннем кармане. Считаю, мистер Вандерман, блокнот бесполезен. Мне ясна ваша позиция. Теперь осталось ее изменить.

— Зачем?

— Вы так и не объяснили мне…

— Ну да, бессмысленность войн.

— Верно. Вам я уже говорил о том, что если взять все вооруженные конфликты за всю мировую историю и разделить на количество лет прожитых цивилизацией людей, то получим цифру три. То есть, три конфликта каждый год. Другими словами, на земном шаре не было ни одного мирного года.

— К чему вы клоните? И причем здесь я?

— Вы здесь при том, что ваш личный выбор: брать оружие в руки, или не брать. Это, во-первых. Во-вторых, вам не кажется это ненормальным? Три войны каждый год?

— Я об этом даже не думал.

— Не думали.

Собеседник замолчал и опустил глаза на столешницу, затем, сосредоточенно посмотрев на Артура, спросил:

— Не думали? Во всем виноват ваш сон.

— Что?

— Сон разума, порождающий чудовищ. Человечество так долго спит, оно сумело так много разнообразных монстров и уродов создать. Если бы можно одним взмахом волшебной палочки разбудить всех людей одновременно, то я бы взмахнул этой палочкой. К сожалению, мы не в сказке, поэтому сон продолжается.

— Я не понимаю, к чему вы клоните? Вы пришли поболтать? У вас много времени?

— Времени? Когда бог создал время, он создал его достаточно. Приношу извинения за всю эту лирику. На самом деле вот почему я здесь. — Он сделал паузу и показал Артуру ладони. — Я пришел к вам с открытыми ладонями, то есть рассчитываю на откровенный и продолжительный диалог. Хочу задать вопрос: вы знаете определение сверхцивилизации?

— Не понимаю.

— Не понимаете вопроса?

— Нет, что спрашиваете понятно, но как определение сверхцивилизации связано с бесконечностью войн.

— Напрямую связано.

— Сверхцивилизация — это пришельцы, которые посещали Землю? НЛО?

— НЛО — всего лишь неопознанный летающий объект. Он может быть и земного происхождения. Пришельцы, как вы их называете, это не сверхцивилизация. Это остатки погибших инопланетных цивилизаций. Существа, потерявшие собственный путь во вселенной. Космические кочевники.

— Я понял. Сверхцивилизация — это такая цивилизация, которая сумела победить…

— Проклятие войны, — закончил фразу собеседник, улыбнувшись. — Красный всадник апокалипсиса. Или рыжий. Или огненный. В ваших священных текстах упоминаются и другие великие фильтры для разумных цивилизаций. Белый фильтр — массовые заболевания, эпидемии. Черный фильтр — проблема продовольствия и материального благополучия. Наконец, бледный фильтр — смерть. Последний фильтр, кажется, никому не удалось преодолеть. Поэтому сверхцивилизация есть некая утопическая гипотеза об ином разуме, сумевшем преодолеть самый жесткий фильтр.

— А если все-таки такая сверхцивилизация существует? Которая прошла все четыре фильтра? Она ведь стала бессмертной?

— Вряд ли с биологической точки зрения. Хотя, возможно. Скорее всего, внеисторическое бессмертие. Если говорить коротко, сверхцивилизация — это биологически активные существа и сущности, обладающие разумом и сумевшие разработать из предметов объективного мира инструмент, который позволил им войти в бесконечную гармонию с окружающей средой. Поэтому мы никого и не слышим. Одни погибли, размолотые копытами коней апокалипсиса, а другие превратились в интровертов, в сверхцивилизации, и контакт находится вне поля их онтологических интересов.

Артур проснулся. Он заметил только убегающий хвост сновидения, как некий длинный клок бумаги, на котором написаны тюремные диалоги о тщетности войн и невозможности стать сверхцивилизацией.

В следующую минуту, когда он завтракал, сон окончательно улетучился, оставив неясный след. Так остается след человеческой ступни на снегу, а снег продолжает идти, запорашивая живое присутствие. И, выйдя из дома, Артур забыл о сновидении.

Его ждал последний бой.

Он вновь видел перед собой танки. Всё шло как обычно. Видимо, Артур оказался один в окопе. Перебегая с одной позиции на другую, Вандерман никого не встретил. Не было даже трупов. Однако нынешнее наступление выглядело куда более чем просто вялым, хоть и появились в обзоре те же три танка.

Две машины он подбил. Последняя беспомощно остановилась — разорвало траки. Из нее вылез человек. Артур отложил гранатомет, вынул из кобуры пистолет и подкрался к врагу. Тот не собирался сбегать или отстреливаться. Он сидел на земле, опираясь спиной о танк.

— Руки вверх! — крикнул Вандерман, наставляя оружие.

— Да хватит уже, рядовой, всё кончено! — Танкист поднял руки. — Я не вооружен. Давай поговорим. Самое время.

Артур похолодел и, не веря собственным ушам, спросил:

— Это вы, товарищ сержант?

— Да, я. Майкл Бэрри.

— Вы захватили танк?

Артур продолжал держать на мушке танкиста.

— То есть как, захватил? Артур, ты еще ничего не понял? Я и есть враг, точнее, не враг, а такой же житель города, как и ты, только воюю на другой стороне.

— Ты шпион?

— О боже.

Сержант подобрал под себя ноги, садясь по-турецки и, обхватив голову руками, застонал:

— Вот черт, голова. Отличное попадание, рядовой.

— Я…

— Да убери ты эту пушку и садись рядом со мной!

— Я должен вас обыскать.

— Да твою ж мать… — Майкл встал спиной к Артуру и положил руки на броню танка. — Давай, только быстро.

Артур произвел обыск. Ни огнестрельного, ни холодного оружия при сержанте не оказалось.

— Теперь-то можно?

— Развернись. — Танкист развернулся. — Кто ты?

— Сержант Майкл Бэрри. Здесь происходит не война.

— О чем ты, сержант?

— Если коротко, мы воюем сами с собой.

— Ты себя слышишь, сержант? Ты бредешь.

— Я не брежу. В городе остались люди, склонные к насилию. Именно для них правительство придумало полигон, где они могут выпустить пар. Полигон — общее названия для разных полей сражения.

— Зачем ты врешь? Не проще ли было убить меня на полигоне, или в каком-то другом месте?

— Где?

— В городе.

— Началось бы следствие, а на поле сражения ты оказался везунчиком.

— Но ведь и на полигоне, как ты говоришь…

— Цель полигона не в убийстве, а в избавлении от негативной энергии, которая в тебе и во мне.

— Чертов эксперимент!

— Именно!

— Но я тебе всё равно не верю. Ты просто шпион.

— Убери пушку, Вандерман! Убери, слышишь?!

Артур нажал на спусковой крючок. Выстрел. Сержант сполз с брони и уткнулся лицом в землю. В следующее мгновение кто-то напал на Артура со спины. Артур попытался крикнуть, но рот и нос закрыли платком. Пахнуло сладковато-ядовитым трупным духом.

Сквозь угасающее сознание Вандерман расслышал диалог.

— Я надеялся до конца, что Артура можно исправить.

— Хватит оправдываться, сержант. Своим гуманизмом вы поставили под угрозу существование проекта.

— Пришлось импровизировать.

— Из-за вас я даже транквилизаторного пистолета не взял.

— Даже не верится. Ни сверхцивилизации, ни бессмысленность войны его не убедили.

— Направленный сон не на всех действует.

— Жаль.

— Думайте о будущем рапорте, сержант. Думайте о том, как объясните свои действия вышестоящему руководству.

  • Поэтическая подборка в литературном альманахе "Гражданинъ" / Дневник Птицелова. Записки для друзей / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Утро деловой девушки / Записки модницы / Хрипков Николай Иванович
  • БЕЛОГОРКА. Одиннадцатый рассказ. / Уна Ирина
  • Девушка на мосту / Курмакаева Анна
  • Марьван / Гнусные сказки / Раин Макс
  • Счастливым быть легко / Уна Ирина
  • Афоризм 824(аФурсизм). О слабом. / Фурсин Олег
  • [А]  / Другая жизнь / Кладец Александр Александрович
  • К свету / Махавкин. Анатолий Анатольевич.
  • Неподкупная актриса / Чугунная лира / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Легких не ища путей  / NeAmina / Изоляция - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Argentum Agata

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль