Часть 1 Глава 7 Сила души Сказания душ Книга третья

ЧАСТЬ 1 ГЛАВА 7

ДВА БРАТА

ЗА 70 ЛЕТ ДО МИРНОГО ДОГОВОРА

— Беги, беги быстрей! — он старался кричать громко, чтобы вывести брата из охватившего его оцепенения. Уже больше часа он тащил его за собой, крепко держа за руку.

Огромный лес скрыл их от чужих взоров. Младший брат плакал. Он был испуган и не понимал, что происходит. Силы были на исходе, но Палатий, спотыкаясь, тащил за собой брата, выбиваясь из последних сил.

— Давай быстрей. Нам нужно бежать! — вновь крикнул Палатий, заметив, что брат уже совершенно сдался.

— Я..., Я б..., больше не могу бежать, — всхлипывая, хныкал Когурден.

Он в очередной раз запнулся за корень какого-то дерева и упал, растянувшись на земле. Но полежать ему не удалось. Палатий тащил брата за собой, и Когурден проехал несколько метров по торчавшим корням на своём брюхе.

— Мы должны бежать! — крикнул на брата Палатий. — Иначе они нас нагонят и убьют. Ты понимаешь? Они убьют нас также, как убили всех остальных.

— Я устал, — всхлипывая, плакал Когурден.

Он был младше на четыре года. Но всегда увивался за братом словно хвостик. В те годы они жили в небольшом городке на западной границе Королевства. Рядом с Холодными горами. Эти края, наравне с севером, только-только закончили осваивать, и все силы уходили на укрепление Форпостов.

Места тут были прекрасные. Много зелени и лесов. Хорошие плодородные почвы. С запада эти места укрывали могучие Холодные горы. Именно благодаря им ледяные ветры не проникали в эти места. Здесь было почти всегда тепло и очень редко встречались аномалии.

Урмахель Таф был великим инженером. Многие годы он кочевал по Королевству вслед за исследователями. Много лет прожил в таких небольших городках впоследствии переросших в крупные оплоты типа Пассира, Кирфа или Сальда. В последние годы здоровье стало подводить мастера. Сказывалась долгая кочевая жизнь. И он выписал себе двух сыновей, чтобы те помогли ему в профессии.

Основной задачей инженера Тафа было становление многофункциональной инфраструктуры городских коммуникаций. Водопровод, электроснабжение, канализация и начальная архитектура поселения. В этом деле он был специалист. Никто не знал всю систему лучше него, поскольку учился Таф у своего предшественника, наследственного профессора Мизразария Уна — потомка первых строителей городов и столицы Королевства.

Именно по этой причине Умрахель был так востребован. На свете не было такой технической проблемы, которую он не смог бы решить.

В городок Физ-Ир они приехали две недели назад. Здесь была большая проблема со скважинами. Они постоянно пересыхали, отчего городок испытывал постоянные перебои с водоснабжением.

Урмахель провёл полагающиеся геофизические исследования по наличию в данной области тектонических разломов. Выявил в геологических разрезах обводные зоны и назначил благоприятные участки для бурения.

Работа закипела и всё шло хорошо. Но рано утром четвёртого дня третей недели с севера на город напала Орда «Недостойных». Отец разбудил мальчишек и приказал Палатию срочно уводить брата в лес под прикрытием утреннего тумана. Когда они выбежали из дома, на улицах города уже кипело настоящее сражение.

— Ты должен идти в леса, — сказал отец Палатию. — Идите, а лучше бегите и не останавливайтесь. Иначе вас догонят. Скройтесь в чаще и ждите. Если мы сумеем отбить нападение, я приду за вами. Но если через сутки меня не будет, идите на Восток к городу Тур-Зин. Это долгий и опасный путь, он может занять у вас несколько недель. Но вы сумеете выжить, если будете осторожны. Ты меня понимаешь, Палатий? — мальчик утвердительно кивнул головой. Отец вложил в руки сына небольшой рюкзак. — Здесь продукты и всё необходимое, чтобы выжить в лесу. А это мой коммуникатор. — В руку Палатия лёг маленький приборчик с голографическим экраном. — Я найду вас по нему. А теперь, бегите.

Он выхватил оружие и побежал в сторону сражения.

— Можно мы немного отдохнём? — спросил сквозь слёзы Когурден.

— Нельзя отдыхать. Нас могут найти и убить. Ты же слышал, что сказал отец.

Когурден быстро закивал:

— Да, слышал.

— Вставай, брат. Мы должны бежать.

Палатий всё-таки сжалился над братом, и всё остальное время они не бежали, они шли, но очень быстро. Шли весь день. Когда горячее летнее солнце скрылось за горизонтом, братья остановились.

Ушли они, как оказалось, не так уж далеко. С вершины высокого холма, в отблесках вечерних сумерек они заметили чёрный столб дыма, поднимающегося со стороны покинутого ими города, расположенного на огромном ровном плато.

Края здесь были глухие. Много лесов с густыми сильными деревьями. Кругом высокие поросшие зарослями холмы, в низинах которых полно топких болот, где водились мерзкие твари. Здесь было полно насекомых и всякой иной живности. Всюду, насколько хватало взгляда, тянулся один сплошной лес. А вдалеке, укутанные дымкой, высились огромные Холодные горы.

— Что же нам теперь делать? — спросил Когурден.

— Будем ждать отца, — ответил Палатий.

Они ждали долго. Не день и не два, а гораздо дольше. Провиант, который дал им отец, подошёл к концу и братья перешли на ягоды и орехи.

— Он не придёт, — сказал как-то вечером Когурден.

Палатий строго взглянул на брата и сказал:

— Ждём ещё одну ночь, и на рассвете возвращаемся.

Из веток братья соорудили небольшой шалаш. Он, конечно, не спасал от дождя и ветра, но спать в шалаше было всё равно как-то безопаснее, чем под открытым небом.

В ту последнюю ночью, что они провели в лесу, над ними пролетел Бот.

— Он летит в город! — выкрикнул проснувшийся Когурден. — Нужно идти за ним!

— Хорошо, — согласился Палатий. — Мы двинемся в путь утром, а пока ложись спать, братец.

Палатий уже давно осознал, что отец не придёт, и, скорее всего, они с братом его больше никогда не увидят.

Рано утром братья направились в сторону города. Обратный путь показался им намного легче. Они не бежали, у них не было такого страха, который гнал их в прошлый раз по пятам. Да и шли они с горы.

Неспешно до города они добрались за пару дней. Но как велико было их разочарование, когда на месте их жилища они обнаружили одни руины. Все строения были уничтожены. Город перестал существовать. Здесь не было никого, кроме падальщиков Узу. Маленькие, мерзкие, с кривыми тонкими ножками и противными зубастыми пастями они обгладывали трупы убитых «Недостойных» и при виде двух живых существ бросились врассыпную.

Тел погибших соплеменников братья не нашли, а вот трупов «Недостойных» по всему городу валялись десятки. Тела уже начали разлагаться и роились мухами. Внутри хитиновых панцирей ползали черви и какие-то жуки.

— Не стоило сюда возвращаться, — осматриваясь, сказал Палатий.

— Они все погибли? — спросил у брата Когурден.

— Да, — ответил Палатий. — А тела забрал Бот.

— А как же мы? Что теперь будет с нами? — испугался Когурден.

Палатий достал из кармана отцовский коммуникатор. Он намок во время их бегства и отключился. Возможно, именно из-за этого поисковая системы Бота их и не засекли в лесу.

— Мы пойдём на Восток, к городу Тур-Зин, как велел отец, — сказал Палатий. — Это наш единственный шанс выжить. Мы расскажем им кто мы, и что с нами произошло.

Они быстро обошли развалины и собрали всё, что смогли найти из уцелевших припасов. Набралось немного, но для нескольких дней пути могло хватить.

Шли они только днём. Ночью прятались, забираясь на деревья или в укрытия между камнями. В этих лесах было полно всевозможных хищников, которые могли с лёгкостью убить двоих маленьких мальчиков.

Несколько раз они успевали вовремя укрыться от Болотного пса и Белых скорпионов.

Через три дня пути мальчишки наткнулись на огромные развалины, заросшие плющом и мхом. Когда-то это был довольно большой дом. Но сейчас он практически весь развалился, а его остатки подпирала высокая сопка.

— Это что? — спросил Когурден.

— Отец рассказывал, давным-давно, до нашего появления в этом мире, здесь жили те, что канули в Лету. Они были могущественными и великими существами. Строили огромные здания и ездили на быстрых машинах. Люди были великими творцами и выдумщиками. В древних летописях, оставшихся от них, говорилось, что люди побывали даже на луне. — Он указал брату на большой белый диск с откусанным краем бледно, висевший далеко на Западе. — Но, несмотря на все свои таланты и великий ум, одно обстоятельство эти эпические существа не смогли преодолеть. Будучи потомками людей, мы также склонны к этому и, наверное, никогда не сможем жить иначе.

— Что же это? — заинтересованно спросил у брата Когурден.

Палатий посмотрел на брата и, тяжело вздохнув, ответил:

— Это тяга к войне. Люди всегда воевали. Они воевали за земли, которых у них и так было вдоволь. За право быть сильным, и убивали в доказательство своей правоты. За взгляды, которых, никто кроме них, не разделял. За женщин, которые им быстро надоедали. Ну и, конечно же, за богатства, которые никогда и никому не приносили счастья.

Природа людей была материальной. Вещи порой значили для них куда больше, чем какие-то эмоциональные и социальные блага. Ради монеты они могли с лёгкостью убить своего соплеменника.

— Откуда тебе всё это известно? — поинтересовался Когурден.

— Я читал, — ответил Палатий. — Отец дал мне книгу. Её написал его дед, наш с тобой прадед. Он служил главой архива древних артефактов в самом дворце. Он знал много чего интересного из времени людей. Вот, например, люди не все были стройными, как мы. Многие из них были очень большими и толстыми. Они с трудом передвигались, а порой, когда уже не могли ходить сами, то их возили в специальных креслах.

— Фу-у! Какая гадость! — высунув язык, простонал Когурден.

— А вот ещё. Ты, наверное, не знал, что у людей на голове и на теле росли волосы.

— Чего росло? — не понимая переспросил младший.

— Ну волосы. Это такие отростки на коже в виде маленьких ниточек. Они растут прямо из кожи и являются частью защитного покрова.

— Я не усну сегодня, — продолжая морщиться, сказал негромко Когурден.

— Вот всё это и много чего ещё описано в книге нашего прадеда, — закончил Палатий.

— Знаешь, я не стану её читать, — сказал Когурден. — Да и люди мне что-то разонравились. А если совсем честно, то не очень-то все эти истории нам сейчас помогают.

В словах маленького Когурдена звучала горькая истина. Но старший брат решился её оспорить, чтобы младший не почувствовал безысходности.

— Ты не прав, — категорично заключил Палатий. — Всякая история, будь она хорошей или плохой, помогает скоротать время. Вот пока я тебе её рассказывал, мы взобрались на довольно высокую сопку. Давай-ка оглядимся.

Сопка и в самом деле была высокой. С её вершины братья увидели далёкие дикие просторы, раскинувшиеся перед ними. Кругом всё так же высились деревья, густо покрывающие соседние возвышенности. Впереди исчезала неизвестность, а позади, всё так же за пеленой далёкой дымки, высились могучие Холодные горы. По огромным лесным просторам плыли громадные тени облаков, а солнце светило так ярко, что Палатию пришлось даже повысить тонировку на своём шлеме.

Братья по очереди опустились на небольшое поваленное деревце и дружно уставились вдаль. От подъёма на возвышенность ноги болели нещадно. Еда, что была у них с собой, закончилась, и уже практически сутки они голодали. Ко всему прочему в округе бродило множество Болотных псов. Они были в периоде спаривания, и в такие моменты становились ещё опаснее.

Отдых был коротким. Близился вечер, и нужно было найти укрытие на ночь. Братья быстро спустились с возвышенности и оказались возле таких же развалин, что и по ту сторону горы.

В низине было уже темно и братья забрались в остов разрушенного строения. Здесь были высокие стены, покрытые корнями и обвитые лианами. Чудом уцелевшая лестница вела наверх. Братья осторожно вскарабкались по ней и устроились на относительно ровной площадке.

Ночь очень тихо и плавно опускалась на огромный мир. В небе загорались звёзды, а ветер едва шелестел в ветвях старых деревьев.

— Если выберемся отсюда, больше ни за что и никогда не поеду в такую глушь, — сказал, слегка улыбаясь, Палатий. Он, вообще, старался чаще улыбаться, чтобы младшему не было так страшно. Сам Палатий тоже, конечно, боялся, но старался не показывать виду.

— Я только за! — поддержал его Когурден.

Ночь они провели под звёздами, чистым ночным небом и звуками урчания в пустых животах. Но когда ночь полностью захватила мир, вдалеке за холмами появилось странное оранжевое марево.

— Ты видишь это? — спросил у брата Палатий.

Когурден кивнул.

— Да, вижу. Что это, по-твоему?

— Если я правильно думаю, то это марево от огней большого города. А, значит, мы уже совсем близко. Я слышал от местных, что тут неподалёку есть город Верстрим. Там собирается всякий вольный народ. Наёмники, охотники на Зубфов — таких огромных зверей, чья шкура ценится очень высоко. Преступники всех мастей, мародёры, искатели приключений, ну, в общем, все те, кому не нашлось места в нормальной жизни. Если это так, то мы попадём в самое опасное место внутри Королевства.

— Что нам могут сделать какие-то наёмники? Мы ведь только дети! — удивлённо спросил младший Таф.

— В том-то и проблема братец, — щёлкнул по лбу Когурдену Палатий. — Двое детей, одни, без присмотра — неплохая добыча. Нас могут украсть, а потом продать как рабов на какой-нибудь рудник. И мы будем всю оставшуюся жизнь копошиться в земле.

— Я не хочу копошиться в земле, — испуганно замотал головой Когурден.

— Значит, — серьёзно сказал Палатий, — прежде чем войти в город, мы должны всё хорошенько обдумать и разузнать. Разведать обстановку, так сказать. Нам нужно быть предельно внимательными, осторожными, тихими и терпеливыми.

— Я согласен! — тут же выпалил младший Таф.

— Хорошо, — ответил с улыбкой Палатий. — А теперь давай поспим. Нам вскоре понадобится много сил.

Он обнял брата и прижал его к себе.

Конечно же, никакого города Верстрим на самом деле не существовало. Не существовало ни наёмников, ни разбойников, похищающих одиноких детей и продающих их на рудники. Не существовало и чудных зверей Зубфов с их чудными шкурами. Просто в сложившейся ситуации Палатию требовалась поддержка, которую он мог получить только от своего родного брата. Вдвоём им было проще выжить. Именно за этим он и выдумал всю эту историю, чтобы Когурден так же как и его брат ощутил некую ответственность за того, кто идёт с ним рядом.

Это, как ни странно, подействовало. Мальчик и в самом деле стал более спокойным и внимательным. Он перестал хныкать и плакать по пустякам. Старался во всём подражать брату, говорил тише, и по возможности учился терпеть боль. Благодаря его наблюдательности братья не единожды успевали скрыться от взора опасных местных хищников. Болотный пёс хоть и сильный зверь, но слабоват на зрение и нюх. Поэтому в большинстве случаев, ориентируется по слуху.

Вечером пятого дня мальчики вступили в долину древних развалин. Они остановились, озираясь, и от изумления открыли рты. Там, где раньше был древний город, растительности было мало. Деревья тут практически не росли, а трава высилась пучками словно клочьями. Местность тут была в основном открытая, с большой площадью обзора. На огромной площади, то тут, то там из-под земли торчали обглоданные ветрами и дождями остовы старых зданий. За сотни лет они практически полностью развалились, но ближе к фундаменту ещё стояли крепко.

Передвигаться пришлось быстро, поскольку оказалось, что древние руины кишат всевозможными тварями, о которых не было ни слова даже в старых книгах прадеда.

Первая попытка пересечь развалины провалилась в прямом смысле слова. Братья направились в путь рано утром, но не успели пройти и мили, как маленький Когурден провалился в какое-то подземное строение. Лишь чудом он остался жив и ничего себе не сломал. Но на этом великое чудо закончилось. Оказалось, что мальчик упал в самое логово огромных просто гигантских, белых червей. От жуткого крика младшего Тафа они переполошились и в страхе уползли в темноту, посчитав свалившегося на них неожиданного гостя опасным. Но вскоре жуткие черви вернулись. Спасло Когурдена вновь невероятное везение. Огромные белые черви жутко боялись дневного света, который обильно поливал их логово через отверстие, что проделал при падении Когурден. Черви шипели, истекали противной вонючей слюной и пытались тянуть к мальчику свои длинные слизкие щупальца. Но приблизиться к обидчику не могли.

— Когурден! — кричал сверху Палатий. — Стой в свете. Не вздумай никуда бежать, я тебя сейчас вытащу.

Когурдена трясла крупная дрожь. Он обмочился и, глядя на огромных червей, даже не смог найти силы, чтобы ответить. Осматриваясь вокруг себя, мальчик заметил, что он стоит на полу, покрытому толстым слоем из костей. Ужас ещё глубже проник в сознание мальчика, и он боялся даже дышать, а уж шелохнуться и не мог подавно.

Тем временем Палатий, не теряя времени даром, бросился к ближайшему, опутанному крепкими лианами обломку стены. С помощью лазерного ножа, подаренного ему отцом, и с которым мальчик никогда не расставался, он нарезал крепких ветвей и связал их в одну длинную верёвку.

Опустив брату эту длинную связку, он крикнул:

— Обвяжись вокруг своей талии и держись крепче.

Когурден оказался куда легче, чем предполагал Палатий. Через несколько минут малыш был на поверхности.

— Успокойся, — обнимая брата, твердил не переставая Палатий. — Успокойся. Всё закончилось, ты снова со мной.

— Я так испугался, — заикаясь на каждом слове, мямлил Когурден.

— Не бойся, — успокаивал брата Палатий, — я рядом. Я тебя не брошу.

— Не бросишь? Правда?

— Правда! Никогда не брошу!

Так, обнявшись, братья просидели до захода солнца. Когда наступила ночь, им пришлось быстро скрываться, поскольку жуткие белые черви вылезли из своего укрытия и, словно обнюхивая землю, поползли точно по их следу.

Братья вновь бежали. На этот раз Когурден уже не плакал. Он осознал весь ужас настоящей опасности. И даже усталость и голод не смущали его.

Когда ночь полностью скрыла мир, братья пересекли границу развалин. Впереди показались большие деревья.

— Вот уже не думал, что буду рад видеть настоящий лес, — со вздохом выпалил Палатий. Но сзади вдруг послышалось противное сопение. Черви передвигались на удивление быстро. Переглянувшись, братья бросились к деревьям.

Они были уже совсем близко, к «спасительному лесу», когда им навстречу прямо из чащи вышли трое огромных Болотных псов.

Мальчишки резко остановились. Страх вогнал сердце в пятки. Жизнь словно замерла.

— Болотные псы! — выдохнул Когурден.

— Вижу, — сказал тихо Палатий, вынимая отцовский нож.

Он осматривался по сторонам, но во мраке ночи рассмотреть какое бы то ни было укрытие было невозможно.

— Они идут прямо на нас, — завизжал Когурден.

— Тише! — шикнул на брата Палатий.

Сзади раздалось противное чавканье. Палатий обернулся, большие белые черви уже выползли из-за развалин и двигались в их сторону.

— Беги! — толкая брата, крикнул Палатий. — Беги без оглядки, в сторону светлого марева. Беги в Верстрим.

В испуганных глазах младшего Тафа читалось непонимание.

— Нет! — выкрикнул он.

Болотные псы уже услышали их и ускорили шаг.

— Беги, брат! — крикнул Палатий. — Я отвлеку их. Беги. Пусть ты будешь невольником, но зато ты будешь жив, и у тебя будет шанс. Запомни, пока ты жив, у тебя всегда есть шанс начать всё заново. У мертвеца подобного блага нет!

Палатий сорвался с места и кинулся бежать вдоль опушки леса.

— Сюда! Идите сюда! — кричал он.

Слёзы залили глаза Когурдена. Он развернулся и побежал в противоположную сторону. Сколько он так бежал и куда, в темноте ночи разобрать было сложно. Ноги болели, глаза опухли и горели от слёз.

— Но почему? Почему? — шептал он себе под нос. — Почему ты меня бросил? Ты же обещал, что всегда будешь рядом.

Ветка хлестнула мальчика по лицу и слёзы ещё сильнее залили глаза.

«Пока ты жив, у тебя есть шанс начать всё заново. У мертвеца подобного блага нет!» — вспомнились вдруг слова брата.

— Как мне теперь жить? Теперь у меня никого нет!

Когурден остановился и, тяжело дыша, опустился на землю. Свежий запах травы и перегноя ударил в ноздри. Горечь и тоска душили горло. А ещё обида и жуткое непререкаемое одиночество. Когурден хотел вновь заплакать, но, как оказалось, он не может. То ли усталость и страх давали о себе знать, то ли слёзы уже все закончились — этого мальчик так и смог понять. Как уснул, он не заметил.

Ему снился странный сон. Какой-то незнакомец поднял его на руки и нёс по лесу. По пути он ему что-то рассказывал, но что именно Когурден не понимал. У незнакомца был странный голос. В один момент он звучал грозно и решительно, призывая мальчика держаться и не сдаваться в угоду сложившимся обстоятельствам. То вдруг резко менялся и становился мягким и спокойным, отчего возникало огромное желание уснуть и забыться.

Когурден несколько раз пытался рассмотреть странного незнакомца, но попросту не смог открыть глаза. Предательские веки были настолько тяжелы, что совершенно не желали открываться.

Под конец пути незнакомец неожиданно обрёл нормальную речь. В этот момент Когурден чётко разобрал его слова:

— Однажды придёт день, когда ты осознаешь всю вселенскую важность дарованного тебе блага.

Когурден проснулся. Он лежал на кровати в небольшой комнате с белыми стенами. Рядом на соседней кровати лежал его брат Палатий. Мальчик тут же бросился к нему.

Им вновь невероятно повезло. Отряд разведки случайно натолкнулся на убегающего со всех ног от Болотных псов и больших белых червей Палатия. Зверей, конечно же, убили. А потом очень долго искали второго младшего из братьев. В результате утром его нашёл гарнизонный патруль. Мальчик мирно спал сразу за периметром пограничного ограждения. Как он туда попал, никто не понял, поскольку следов перемещения по лазерной сетке он бы точно не пережил.

— Как ты добрался до города? — спросил брата Палатий.

— Я не знаю, — ответил Когурден. — Помню только, что кто-то нёс меня на руках и постоянно что-то говорил. Но что именно, я не могу вспомнить. Это были какие-то слова и странное имя.

— Ладно, это неважно сейчас, — улыбнулся Палатий. — Главное, что ты жив, и сейчас мы снова вместе.

В тот день искренняя любовь и радость за жизнь своего брата не позволили умному и рассудительному Палатию рассмотреть страшные изменения в состоянии маленького Когурдена. С того момента, как он оттолкнул его и приказал бежать прочь, несмотря на все свои благие намерения и стремления спасти мальчику жизнь, Палатий Таф превратился в глазах брата в предателя и жуткого монстра. Сердце маленького Когурдена оборвалось. Его вера в слова брата угасла словно огонь свечи на сильном ветру. Осознание того, что брат бросил его несмотря на все заверения быть вместе, убило в сознании мальчика всю истинную любовь, которую он испытывал. Мальчик понял, что на самом деле миру не нужен такой слабый и беззащитный индивид, как он.

Эту детскую обиду он навсегда сохранил в своей памяти и очень тщательно скрывал, чтобы никто и никогда не узнал о его слабости.

Спустя шестьдесят шесть лет после этого приключения, и будучи уже в возрасте, он вновь услышал во сне тот самый голос, который вынес его тогда из ночного леса. В ту ночь Когурден Таф вспомнил всё. Он вспомнил те слова, что говорил ему незнакомец и, проснувшись в холодном поту, он долго сидел на постели, повторяя раз за разом странное имя, которое так силился вспомнить, когда был маленьким. Он знал его истинное значение, но кому именно оно предназначалось, понять тогда не мог. Значение этого имени переводилось как «Спасённый от зверя»! Поначалу Когурдену, казалось, что это значение относится к его старшему брату, но чем дольше он повторял странное имя, тем больше убеждался, что его первичные доводы были в корне неверны.

Он сидел, глядя в одну точку словно зачарованный, а его губы шептали:

Ишхараваль! Ишхараваль! Ишхараваль!