Часть 3 Глава 4 Сила души Сказания душ Книга третья

ЧАСТЬ 3 ГЛАВА 4

МАЯК

От мощного удара Слепой отлетел в сторону. Он быстро сумел подняться на ноги, но в открытое отверстие входа ворвался ветер, и наскоро потушил все горевшие внутри пещеры огни. Тьма накрыла скромное убежище старых исследователей. Лишь фосфоресцирующие лишайники мутно мерцали, создавая лишённую теней ауру.

Осмотревшись, воин заметил коротышку, который стоял возле старика и держал наготове своё копьё. Резкое движение заставило Слепого уклониться от сильного удара, который пришёлся прямиком в стену. Раздался крик боли, и кто-то ринулся прямо на него, пытаясь задавить всем телом. Слепой резко рванул в сторону и в последнюю секунду успел вывернуться. Он ухватил неведомого противника сзади за шею и рванул его вниз что было сил. Нападавший в одно мгновение упал на каменистый пол пещеры, и в темноте послышался глухой удар от соприкосновения головы с полом.

Не успевая толком рассмотреть нападавшего, который по приблизительным оценкам Слепого весил едва ли не в два раза больше его самого он умудрился наткнуться ещё на двоих, точно таких же громил, что успели подняться на ноги и попытались накинуться на него в яростном желании схватить. Воин блокировал удар одного из нападавших, и резко вывернул его руку, нажимая на сустав с наружной стороны. Тело противника обмякло и он самовольно опустился вниз, вставая на колени. Слепой прижал его к земле одной ногой и выхватил «Клинок душ», мгновенно приставив оружие к горлу второго нападавшего, который, по всей видимости, ошарашенный ловкостью приёма, замешкался.

— Стой! — раздался громкий крик. Все вокруг замерли. В эту же секунду вспыхнул огонь факела, и находящимся в пещере предстала странная картина. На полу лежал воин в броне «Возрождённых» нового образца. Это позволяло судить, что этот боец не из числа старых исследователей. Тот, кого Слепой прижимал ногой тоже был в такой же броне, но был поменьше ростом. Третий нападавший так же, как и два предыдущих, носил броню «Возрождённых». Он стоял изогнувшись, стараясь отстраниться от направленного на него клинка и глупо выпячивая вперёд живот, балансируя на носочках чтобы не упасть. Глаз его Слепой не видел, поскольку они были скрыты забралом шлема, в котором отражалось лицо самого Слепого.

Воин в броне с изумлением смотрел на бессмертного, по всей видимости, поражённый увиденным, а Слепой, в свою очередь, смотрел на своё отражение. Возле дальней стены на каменистом полу лежали ещё двое. Но они были неподвижны и не представляли никакой опасности.

— Уберите, пожалуйста, свой клинок, — раздался неожиданно спокойный голос четвёртого незнакомца, который не участвовал в драке и держался в стороне.

— С какой стати мне это делать? — поинтересовался Слепой. — Вы напали на меня, я защищаюсь.

— Я уверен, что это лишь нелепое недоразумение, — отозвался четвёртый незнакомец. — Поверьте, если вы позволите нам объясниться, то это наверняка изменит ваше мнение.

Слепой огляделся. Первый незнакомец всё ещё лежал на полу. Он был без сознания. Второй страдал и корчился под пятой Слепого воина, а третий поглядывал периодически на своих спутников, но в основном нелепо таращился на самого Слепого.

— Ну что же, извольте! — убирая клинок и ногу с незнакомца на полу, предложил Слепой.

— Благодарю тебя, доблестный Герхольд.

Если бы у Слепого были глаза, то они наверняка открылись бы очень широко. За исключением его самого на планете Земля не было в живых ни одного существа, которое бы знало его настоящее имя. Слепой, не скрывая удивления, уставился на неожиданных незнакомцев. Освобождённый от опасного клинка «Возрождённый» бросился к своему товарищу, которому бессмертный вывернул руку.

— Кто вы такие? И откуда вы знаете моё имя? — обратился Слепой к четвёртому незнакомцу.

Неожиданный гость медленно приблизился, его шлем стёк на спину словно капюшон. Перед взором Слепого предстало мягкое, с плавными чертами обветренное лицо. Его чистые голубые глаза сверкали добротой, а лёгкая растительность на подбородке уже начала преображаться в ровную бородку.

— Я знаю твоё имя, потому что сам дал его тебе. Признаться честно, для меня невероятная радость и удивление увидеть тебя в этом месте. — Слепой смотрел на мужчину и не мог произнести ни слова. — Я помню, что видел тебя так близко лишь в тот день, когда достал из глубин Ада. Это я оставил в твоей руке тот самый клинок, которым ты сейчас угрожал моим друзьям. Я понимаю, что вся твоя агрессия от неведения, но не мне тебе рассказывать, что вернуться к жизни после удара этого клинка невозможно. Так что ты уж поосторожнее с ним. — Мужчина отключил перчатки и коснулся своей ладонью лица Слепого. — Я так давно тебя не видел. И мне так приятно, что сейчас я могу вновь приблизиться и поговорить с тобой. А также вернуть тебе свой долг.

Мужчина мягко улыбнулся, и Слепой неожиданно для самого себя, улыбнулся мужчине в ответ.

— О каком долге вы говорите? — спросил, продолжая нелепо улыбаться, Слепой.

Мужчина подошёл к своему спутнику, который всё ещё лежал на земле без сознания. Двое других уже стояли рядом. Слепой взглянул на них. Они так же, как и загадочный мужчина сняли свои шлемы, но в отличие от человека эти двое были «Возрождёнными». Тот, что лежал на земле тоже оказался из их рода. Загадочный мужчина опустился на колени возле раненного и мягко положил свою руку ему на лоб.

Прошло несколько мгновений и раненный открыл глаза, глубоко втягивая воздух.

— Откуда вы здесь? — осторожно приблизившись к незнакомцам, и с интересом рассматривая их необычную броню, спросил биолог Вартил Бур. — Вы прибыли спасти нас? Или вы члены новой экспедиции?

— Я принц Ридерион Тар, наследник короля Дитериона, — ответил один из незнакомцев. — Это мой брат Гидемий Рон. А те, — он указал на двоих спутников, что лежали без сознания с самого их появления и растянувшегося на земле огромного воина — офицеры Зан и Оук, а также мой личный телохранитель Мёрк Волл.

— Кто этот герой, который меня так усердно приложил? — раздался скрипучий голос телохранителя, который поглаживая затылок уселся на земле.

— Этот герой перед тобой! — присел рядом с ним Слепой. Мёрк уставился на него и с ужасом перевёл взгляд на принца. Тот пожал плечами и сказал:

— Он и меня приложил, а Рону едва голову не отрезал. Я, например, спорить не спешу, лишь бы этот тоже был на нашей стороне.

— Моё имя Слепой! — протянул правую руку телохранителю воин. — Прости, если тебе досталось. Это инстинкты, они вырабатывались веками.

— Я поражён твоим мастерством воин. Но почему ты называешь себя таким странным именем? — удивлённо протянул Мёрк. — У тебя глаза чище неба!

Слепой уставился на «Возрождённого» с великим удивлением и непониманием! Тут же к нему подскочил коротышка и, показывая сперва на своё лицо, а затем и на лицо Слепого, начал возбуждённо кричать:

— Уха! Уха!

— А ну-ка, опусти свой шлем! — голосом, не требующим возражений, рявкнул на Мёрка Слепой. Телохранитель не сказал ни слова против. Его шлем плавно окутал голову и Слепой увидел в отражении лицевого щитка забрала своё лицо. На него смотрели чистые, здоровые глаза. Их чистота была видна даже в мутноватом отражении шлема.

Неудержимые слёзы ринулись по щекам воина, да такие горячие, что он едва не вскрикнул.

— Чудо! — протянул, глядя на Слепого биолог Вартил Бур. — Кто же вы такие в конце концов?

— Мы шли через Безымянный перевал и попали в бурю, — вторил его словам принц Ридерион. — Я не знаю, что произошло, но нас подхватила ужасная сила и перебросила сюда.

— Что значит ужасная сила? Я всего лишь позволил себе немного размяться! — послышался совершенно незнакомый голос, который звучал словно отовсюду. — Ко всему прочему, я помню слова, которых не слыхал уже несколько тысячелетий. И я…, — он осёкся.

— Здравствуй Бор; й! — Мужчина с чистой улыбкой поднялся с колен. — Это были мои слова и я безумно счастлив, что именно ты услышал их.

С каменистой земли волной поднялась пыль словно кто-то упал или что-то уронил на неё. Принцы стояли и смотрели на всё это в непонимании. Мёрк уже поднялся и продолжал потирать свой ушибленный затылок, хотя боль уже прошла. Слепой смотрел на удивительного человека и переводил взгляд своих воспалённых от слёз глаз на остальных присутствующих. Биолог Бур стоял рядом с коротышкой и они оба также в непонимании пытались вникнуть в происходящее.

Наступила неловкая пауза, которую нарушил голос необыкновенного мужчины:

— Я полагаю, пришла пора объясниться! Расставить, так сказать, все точки над «и».

— Да-а! — протянул ещё один незнакомый голос, одновременно с которым костюм необыкновенного мужчины озарился ярким зелёным светом. Все присутствующие в пещере удивлённо переглянулись и согласно закивали.

— Слово «случайность», я так понимаю вряд ли кого убедит. Но в данной ситуации — это действительно так! — продолжил свою речь необыкновенный мужчина. — Именно счастливый случай свёл всех нас вместе в этой пещере ибо таков был ваш путь, которым вы шли сюда долгие годы. Всё это предрешено изначально. Но предлагаю начать по порядку, чтобы не потерять цепь происходящего. Начнём с нас. — Мужчина указал на принца Ридериона, предлагая ему продолжить историю.

Принц вкратце рассказал присутствующим обо всех злоключениях, которые выпали на долю его команды. Он поведал о подлости предательства и более подробно остановился на истории своего отца, поскольку это очень интересовало старых исследователей. Он с горечью в голосе рассказал о подлом предательстве правителя Аискона и страшной опасности, что исходила от советника Когурдена, стремящегося захватить власть в королевстве.

— Я помню этого Когурдена, — вдруг неожиданно сказал старый исследователь Рор. — Его брат должен был стать великим мыслителем, а вот он… Ещё с того дня, как мы нашли его в лесу. Он был словно сам не свой, всё время кричал по ночам. Говорят, его серьёзно лечили, прежде чем, передать на поруки брата.

— Смысл уже не в этом, — продолжил свой рассказ принц Ридерион. — Королевство наше в опасности, а я ничего не могу сделать для его спасения. Теперь вот застрял здесь. А, к слову говоря, где мы собственно находимся?

Теперь, настала очередь биолога Бура рассказать свою историю. Он был также скрупулёзен в изложении всех подробностей. Злоключения исследователей привели в ужас принцев.

— Но почему вы не вернулись? Почему не подали сигнал? — возмутился принц Гидемий.

Биолог всё спокойно объяснил и пыл принца словно рукой сняло.

— Значит, мы здесь застряли? — прошептал в отчаянии принц Ридерион. — Именно поэтому ни одна из отправленных в эти края экспедиций не вернулась. Они попросту не могли выбраться. А мы считали их погибшими.

— Погодите! — Вдруг словно ошпаренный вскочил принц Гидемий. — Вы говорили, что созданный из обломков разбитых ботов передатчик не работал. Как же в таком случае проходит к нам сигнал маяка?

— Волны, которые использует маяк, нами не изучены. Это некая странная сигнальная схема. Ни в одном источнике нет информации о природе этого исследования. Мы изучали этот вопрос, но архивы людей хранят молчание. Говоря простыми словами, принимать сигнал мы можем, но вот сделать с ним что-то большее не в силах.

— Что же это тогда, по-вашему? — поинтересовался принц Ридерион.

— Как я уже говорил, мы были на месте откуда исходит сигнал, но там ничего нет. — Развёл руками биолог Бур. — Мы обыскали всё, но ничего не нашли.

— Как бы там ни было, мы должны сами попасть туда и осмотреть всё! — уверенно сказал Слепой. — Кто знает, быть может, нам повезёт куда больше.

— Я согласен с Герхольдом! — ответил странный мужчина. Яркий зелёный свет, исходящий из его костюма заморгал словно соглашаясь. — Мы должны лично побывать в том месте и всё осмотреть. Возможно, наши способности позволят увидеть куда больше, чем это доступно нашим новым друзьям.

Все присутствующие в пещере согласно закивали.

— В таком случае я пойду с вами. — Сделал уверенный шаг вперёд биолог Бур. — Я должен самолично убедиться, что в наших страданиях есть смысл. Это позволит мне умереть с мыслью, что я недаром прожил жизнь.

— Я согласен, — отозвался Герхольд. — Они достойны того, чтобы знать правду.

— Хорошо, — утвердительно поддержал бессмертного принц Ридерион. — Но я бы хотел для начала услышать и вашу историю? — обратился он к бывшему слепому воину.

— Моя история слишком стара, и боюсь, что к моменту завершения моего рассказа все вы станете такими же, как и она — древними и покроетесь плесенью.

— Я не совсем понял? — раздался вопрос принца Гидемия. — В каком смысле стара? Вы не выглядите пожилым. Эти почтенные исследователи и то старше вас!

— Наш новый друг хотел сказать, что не всё, что на виду есть истина, принц Гидемий Рон, — ответил с улыбкой необыкновенный мужчина.

— Да-а! Да-а! Да-а! — протянул невидимый голос. На лице принца появилось недоуменное выражение.

— Этот воин, что стоит пред вами, живёт на земле уже много тысяч лет. — От услышанного рты всех, кто находились в пещере, кроме коротышки, открылись от удивления. — Он был воином ещё во времена эпохальной древности людей. В те годы, когда едва только в обиход вошли дороги и первая письменность. Судьба сводила его с разными людьми, больше с плохими. Но бессмертию своему он обязан той жертве, которую принёс. Его страдания описать не хватит слов. В тот день, когда Герхольд умер, он оказался в мире, в котором ему и полагалось быть за всё то зло, что он причинил. Но его душа не была злой, а оружие, которым он владел в совершенстве, оказалось бесполезным. Герхольда вернули в мир и предоставили возможность искупления. На службе у «Верховных» — великих и мудрых существ, он спас много потерянных душ и вернул их к свету. Его основной задачей была защита «Помнящих» — людей, что помнят свои прошлые жизни и, встречаясь друг с другом на новом жизненном пути, отворяют врата и пропускают сквозь них души. Много раз он оказывался на острие смерти, но умереть не имел ни права, ни возможности. Великий повелитель мрака возненавидел Герхольда до такой степени, что объявил огромную награду за его голову. Но захватить воина, обладающего «Клинком душ» невозможно. Это оружие убивает всё, что есть в любом существе. После удара этого клинка не выживают даже души.

Прошло почти две тысячи лет после гибели человечества, а Слепой воин всё ещё на своём посту. Он защищает людей даже, зная о том, что их уже нет на земле.

Герхольд сидел возле огня и смотрел своими здоровыми глазами на мерно плещущие всполохи пламени. Он так давно не видел их по-настоящему, что никак не мог налюбоваться этой красотой. Рассказ необыкновенного мужчины он практически не слушал, полностью погрузившись в свои мысли.

— Но как такое возможно? — с нескрываемым удивлением воскликнул принц Ридерион Тар. — Бессмертие — это невозможный процесс. Наши учёные изучали его много лет. Но не смогли продвинуться ни на йоту. Все мы умираем, как это не прискорбно заявлять.

— Смысл не в науке и знаниях, дорогой принц, — ответил ему необыкновенный мужчина. — Смысл бессмертия заключён в силе бессмертного духа. Тело тленно, душа нет. Она бессмертна, и это величайшая из всех возможных сил на свете. Очень важно знать простую истину. Если ты зол, жесток и глуп, то твоя душа слаба, больна и немощна. Она прозрачна словно воздух и ты никогда её не увидишь. Ты никогда о ней не узнаешь. Но есть люди, у которых сильная душа. Они сильны физически, их любовь к ближним своим искренна и их разум крепок словно сталь. Такие люди всегда стремятся к развитию и совершенству. В этом и заключается сила духа. В любви к своим близким, к своей Родине, ко всему, что ты делаешь и чем занимаешься. В этом была истинная сила великого воина Герхольда. В те времена людям был нужен такой, как он. Он знал, что такое боль страданий, потерь и разочарований. Он понимал, что страх — самое главное орудие, которым зло разит человеческую душу. Ведь у каждого есть своё слабое место, не правда ли, принц Гидемий? — необыкновенный человек пристально посмотрел на принца, и тот не смог скрыть резко подступившей к глазам слезы. — Вот именно с этими слабостями и предстояло бороться нашему великому воину. Во искупление грехов он был лишён глаз и наделён иным, необычным зрением, которое позволяло заглянуть ему в глубины мироздания. Сейчас время его истекло и воин обрёл свой истинный облик. Ибо всё и всегда возвращается на круги своя.

Последняя фраза, сказанная необыкновенным мужчиной, странным образом отложилась в сознании Герхольда. Он поднялся и пристальным взглядом окинул всех присутствующих.

— Я думаю, все уже поняли, что мы друг другу не враги, и что цель у нас одна. Поэтому считаю и, надеюсь, что многие меня поддержат, что как бы ни сложились обстоятельства, все мы отныне в одной команде. Нам пора выдвигаться в путь. Ведь время, как я знаю, очень дорогая цена.

— Уха! — соглашаясь с другом, сказал коротышка.

— Я тоже поддерживаю! — глядя на коротышку согласился принц Ридерион Тар. — Особенно про время круто!

— Что же, значит, выдвигаемся. — Необыкновенный человек включил перчатки и накинул на голову шлем. Яркое мерцание мгновенно исчезло.

Они собрались в путь очень быстро. Бор; й, всё это время находящийся в поклоне, хотя этого никто и не видел, кроме необыкновенного мужчины, был отправлен на разведку. Когда утро озарило небо своим ярким светом девять путников покинули пещеру старых исследователей и направились на запад. За время урагана снежный покров увеличился в три раза и идти приходилось по пояс в снегу.

По мнению старого профессора Вартила Бура, который предусмотрительно взял с собой в дорогу странные устройства, которые назвал снегоступами, идти предполагалось вниз по длинному склону до самого побережья в течение трёх дней. Затем нужно было двигаться на юг вдоль берега, который представлял собой высокий резкий каменистый обрыв ещё двое суток, чтобы достичь спуска. Затем нужно было вернуться на сутки назад, на север, по побережью, до того места, где предположительно и находился маяк.

Герхольд достал из кармана приборчик и периодически сверялся с его данными. С каждым километром сигнал становился всё сильнее и сильнее. А пульсация в мозгу, издаваемая «Оком душ», стала попросту одной сплошной картинкой. От этого видения Герхольд периодически сбивался с пути и его окликали спутники, не совсем понимая, что с ним происходит.

— Это видения! — объяснил необыкновенный мужчина. — Амулет, что прикреплён к запястью нашего «старого» друга, — великий артефакт. Он видит души, которые ищет наш спутник. Чем ближе к искомой душе, тем сильнее сила амулета. Сейчас, по всей видимости, мы уже очень близко. Я, признаться, впервые вижу, чтобы сила амулета так необычно влияла на владельца. Это, судя по всему, из-за того, что долгое время амулет спал в неведении.

— «Клинок душ», «Око душ», есть ещё какие-то артефакты душ? — поинтересовался задумчиво принц Ридерион. — Почему об этом никому не известно? Я не припомню в людских архивах информации об этом.

— В людских архивах о душах практически ничего нет! — встрял в разговор принц Гидемий Рон. — Я специально пытался найти ещё когда учился в академии. Легенды-то ходят, а подтверждения им нет. Вот я и занялся исследованием. Нашёл лишь отдельные отрывки, упоминания о некой великой книге веры, что сплотила людей после гибели сына всевышнего! Но кто этот сын, что за книга? Об этом нигде не сохранилось никакой информации. Правда, были обрывки, что мол таких книг было несколько, и что все они были созданы разными творцами, в разное время и в разных местах планеты. Но смысл их везде был одинаков. Я долго думал, зачем уничтожать эту столь интересную информацию. Она ведь могла бы помочь нам узнать о людях куда больше, чем мы знаем о них сейчас. А потом я понял. Это сами люди уничтожили все упоминания об этом. По всей видимости, в пылу разочарования и отчаяния. Ведь то божество или божества, которому они поклонялись много тысячелетий не пришло им на помощь в миг «Глобального краха».

— Быть может, на то были свои причины, — негромко произнёс необыкновенный мужчина с грустной улыбкой.

Когда настала ночь и путники улеглись спать, укрывшись толстыми шкурами, выделанными из снежных Гиргом, Герхольд подошёл к необыкновенному мужчине и уселся с ним рядом. Костёр было решено не разводить дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Я разговаривал с джином, — тихо сказал Герхольд. — Он умирал и поведал мне о гибели Вабара. Скажи, правда ли это?

Необыкновенный мужчина поплотнее укутался в шкуры и, глядя на далёкие звёзды, ответил:

— Это правда. Вабар погиб и все его обитатели тоже.

— Но как? Как всё это произошло? Как можно было допустить подобное? Неужели Вабар никто не охранял?

Взгляд необыкновенного мужчины стал печален, и очень тяжёл.

— Вабар, конечно же, охраняли, — сказал он, тяжело вздыхая. — Но во вселенной есть силы, о которых ты не можешь судить, не имея даже толики реального представления. Эти силы не поддаются осознанию лишь по одной простой причине. Люди неспособны их осмыслить. У них на это не хватит ни времени, ни сил, ни возможностей. Я не могу объяснить тебе их смысл в полной мере, но могу рассказать, что это за силы. — Герхольд с интересом взглянул в глаза необыкновенного мужчины. Тот слегка улыбнулся, своей грустной, но мягкой улыбкой и начал рассказ. — Всё, что ты знаешь о сотворении мира, это лишь старые сказки, которых уже никто не помнит, и которым нет никакого подтверждения. На самом деле мир, в котором ты живёшь, не более чем иллюзия. Он создан с одной лишь целью — доказать, что жизнь — это нечто большее, чем простой процесс. Когда-то давно мои учителя, утверждали мне, что жизнь не более чем миг. Вспышка ежесекундного сознания. Что это попросту пустяк. Они рассматривали этот процесс, как некую мизерную крупицу, от которой нет никакого толку. Все их решения основывались на том, что жизнь неимоверно коротка, и что за этот короткий миг своего существования она не успевает сделать ничего полезного. Но я не был с ними согласен, поскольку считал, что они неправы. Мои учителя рассматривали жизнь лишь со своей, великой и неоспоримой точки зрения, и не стремились разобрать её более подробно. В том мире время не играет никакого значения, и всё что происходит, происходит в бесконечности. Жизнь не поддаётся этому закону. Время жизни коротко и именно по этой причине мои учителя не могли заметить истинного потенциала жизни. Она слишком быстро протекала для них, не успевая даже подать свой тоненький и неслышимый в величии вселенной голосок.

Я знал, что смогу найти смысл в этом процессе и скрыл от моих учителей огромный мир с множеством форм всевозможных живых существ. Мир, в котором были параллели и другие миры. В этом пространстве было время, которое я в угоду своему любопытству изменил и сделал не таким быстрым. Я стал таким же, как и вы, я стал незаметен для своих учителей, поскольку время в их реальности проносилось с немыслимой скоростью, а в моём мире оно текло по моим собственным законам. Я создал ваш мир и поселился здесь. Я стал наблюдать, изучать, помогать. Мне пришлось дать вам многое, и от этого я испытывал счастье и великую благодать. В угоду своим желаниям я даровал вам день и ночь, воду и твердь, добро и зло. Я поместил своих детей не только в ваш мир, но и в миры иные. Одним из них и был Вабар. Я любил этот мир. Но совершил одну ошибку. Я дал его жителям слишком много времени. А когда время длится слишком долго, мои учителя способны это заметить. Они обнаружили Вабар и мне пришлось уничтожить его.

Мужчина замолчал. Герхольд видел, что этот рассказ дался ему с очень большой болью в душе. Он видел, как по щеке скатилась слеза и упала в холодный снег.

— Но неужели нельзя было поступить иначе? — задал осторожный вопрос бессмертный.

— К сожалению, нет, — отозвался необыкновенный мужчина. — Время — оно ведь относительно. От большего к большему, от меньшего к меньшему. Если время ускоряется, то ускоряются и действия, ну а если замедляется…

— То-то, значит твои учителя могли попасть сюда, — догадался Герхольд. — Они могли пройти сквозь пелену миров и оказаться во времени, которое ты создал?

— Верно, друг мой, — ответил необыкновенный мужчина. — они оказались бы здесь и ваш мир поглотил бы ужас, которого вы не осознаёте ибо понять моих учителей вам не дано ни во времени, ни в пространстве.

— Значит, когда погиб Вабар на наш мир опустился Глобальный крах? — задал уже очевидный вопрос Герхольд.

— Так и есть, — ответил необыкновенный мужчина, глядя вдаль. — Значит, люди тут совсем ни при чём? Всё это вина обстоятельств.

— Нет, — резко оборвал его необыкновенный мужчина. — Всё это моя вина. Я совершил ошибку и погубил всё, что было мною создано. Это непоправимо и противоречиво. Из-за меня погибли миллионы живых и мыслящих созданий. Я был готов доказать своим учителям на вашем примере, что они неправы относительно жизни. Я знаю, насколько великими и созидательными могут быть живущие в этом мире существа. Я знаю, что они не идеальны, что ими движут пороки и стремления. Я знаю, что мир, поделённый мной на две части необязательно плохой или хороший. С той и с другой стороны, полно тех, кто умеет и может думать, мыслить и творить. Но теперь всё это рухнуло в небытие и вскоре исчезнет окончательно.

— О чём ты говоришь? — со страхом в голосе спросил Герхольд.

Необыкновенный мужчина посмотрел на воина красными от слёз глазами.

— Твой древний враг осуществил очередную необдуманную подлость в стремлении обладать этим миром. Он открыл портал и впустил сюда своих тварей.

— Но как? Как ему это удалось? — воскликнул с испугом Герхольд так громко, что разбудил всех спящих. Мёрк вскочил первым и выхватил свой клинок.

— Что тут происходит? — осмотревшись, выкрикнул он, ища глазами принца.

— Простите меня, — растерянно промолвил Герхольд. — Я был несдержан в своих эмоциях. Это я разбудил вас. — Он низко склонил голову в знак признания своей вины.

— Вот ведь чудо! — выругался Мёрк. — В следующий раз, я надеюсь, ваша несдержанность будет потише?

— Простите! — ещё раз выдавил Герхольд.

Все успокоились и вновь улеглись спать.

— Так что же теперь будет? — шёпотом спросил у необыкновенного мужчины Герхольд.

— Демон открыл мир, в котором время течёт ещё медленнее, чем в мире Вабар. Это мир памяти. Я создал его как источник сохранности всех своих данных. Найти дорогу туда было дано только мне. Но, видимо в связи с обстоятельствами моего появления в этом мире я утратил контроль над своей реальностью и пелена миров ослабла. Наверняка поэтому он и смог проникнуть в ту реальность. Но беда никогда не приходит одна, ты ведь знаешь. Демон не мог проходить из своего мира в ваш с той скоростью, которая ему требовалась и он поступил весьма подло. Он обманул народ дикарей и с помощью их крови остановил движение времени в мире памяти. Через образовавшийся портал на Землю проникли его легионы, а мои учителя заметили эту и без того медленную материю. Они смогли получить возможность отыскать созданные мною миры. Вскоре они появятся здесь и тогда все вы исчезнете в небытие. Не останется даже воспоминания о вас или о ваших мирах. Всё, что вы знали, любили, помнили или ненавидели — всё исчезнет. Ни толики воспоминаний не останется от людей на земле, ни о «Возрождённых», ни о «Недостойных». Никто и никогда не помыслит даже о вашем существовании, которое исчезнет вместе с вашими мирами. «Учителя» поглощают то, что им неугодно. Одним касанием они стирают планеты и целые галактики. Их сознание неспособно на жалость и сострадание.

Наступила тишина. Необыкновенный мужчина закончил свой рассказ и продолжил смотреть на звёзды. Из его костюма выбралось маленькое нечто и, недовольно сморщив носик, спряталось обратно. Герхольд вопросительно взглянул на необыкновенного мужчину, но ничего не сказал.

— Но раз всё так плохо, зачем мы тогда ищем этот несчастный маяк? — раздался вдруг совершенно неожиданно голос принца Гидемия.

— Много-много лет, несмотря на горе, отчаяние и боль, людей спасала одна маленькая особенность. Имя ей — надежда. Мы с вами живы лишь благодаря этой искорке. Ведь все мы на что-то надеемся до последнего мгновения. Не зря же говорили когда-то, что надежда всегда умирает последней. Именно поэтому на неё сейчас обращены все наши взоры. Ты, принц Гидемий надеешься, что вся эта история закончится хорошо и ты сможешь вернуться к своим делам, которые забросил. Твой брат надеется, что не потеряет трон и сможет стать таким же достойным правителем, как и ваш отец Дитерион Тар. Герхольд надеется, что когда всё это закончится, он сможет наконец-то спокойно умереть и встретиться в ином мире со своими друзьями, родными и близкими. Я же, в свою очередь, надеюсь, что мне удастся всё вернуть на круги своя. Именно поэтому мы и ищем тот маяк, который в нашем случае и является нашей надеждой. Надеждой на возвращение к любимым делам, надеждой на долгожданный покой, на трон, на то, что всё станет как раньше.

Они разговаривали до самого утра. Принц Гидемий узнал многое в ту ночь. Даже когда великий и могучий воин Герхольд провалился в пучину сна он продолжал слушать этого загадочного и весьма необычного человека, который знал всё обо всём. Он рассказал Гидемию о смысле души, о её терзаниях и страданиях, о радости, которую она испытывает в моменты истинного счастья. Рассказал о мире, о том, каким он был вначале, и каким был во времена людей. О жизни, что так коротка и так бесценна, и о тех, которые она может дать своему обладателю. Он рассказал о добре и зле, о тех, кто охраняли ранее этот мир и о тех, кто пытались его захватить.

Утром они продолжили свой путь. Бор; й доложил, что путь надо держать на юг под надзором странных существ, которых он ранее никогда не видывал. А на севере всё покрыто льдом, и что идти в ту сторону будет настоящим самоубийством.

— Что же нам в таком случае делать? — спросил словно разговаривая с самим собой Герхольд.

— Я могу спустить вас всех по очереди. Но за последствия не ручаюсь.

Коротышка сморщился, глядя в глаза Герхольда. По-видимому, он уловил смысл сказанного ветром, и в его памяти вспыхнули воспоминания их спуска из туннеля.

— Отличная идея! — поддержал Бор; я принц Ридерион Тар. — Пусть спустит. Так, намного быстрее.

— А вас что, не тошнило после этого полёта? — поинтересовался вполголоса у принца Герхольд.

— Нет! — ответил тот и как-то странно осмотрелся. — А что это такое?

Герхольд не стал объяснять наследнику, что такое тошнота и рвота и вновь обратился к ветру.

— Сколько это займёт времени?

— Первых я скину быстро. Последними пойдут те, кто меньше всего весит. — Его порыв растрепал волосы коротышки. — Не обижайся дружок, я не со зла.

— Уха, — согласился малыш.

— Вот и ладненько! — радостно подхватил Бор; й и взмыл ввысь.

До обрыва они добрались к вечеру следующего дня. Крутая скалистая круча была отвесной и уходила вниз на пару сотен метров. Внизу насколько хватало взгляда растянулся каменистый, покрытый льдом и острыми камнями берег.

Бор; й спустил всех «Возрождённых» и после этого исчез на несколько часов. Когда он вернулся, то смог перенести только необыкновенного мужчину.

— Всё, — протянул, выдыхая ветер, — на сегодня всё. Простите ребята, но вам придётся заночевать здесь до утра. Силы мои на исходе, да и поиски, я полагаю, начнутся только с рассветом.

— Ты только не забудь о нас! — уязвил его Герхольд.

— Не забуду, — ответил ветер. — Я остаюсь с вами.

Он слетал вниз, сообщил о своём решении остальным и вновь вернулся.

— Они все целы? — поинтересовался Герхольд.

— А что с ними станется! Правда, признаюсь, им не так повезло, как вам. Внизу волны разносят кругом свои слёзы. Только бы наши друзья не заледенели к утру.

Ночь прошла спокойно. Герхольд спал плохо и половину стражи забрал у коротышки. Тому подобная щедрость оказалась весьма кстати, он уснул сразу же, завернувшись в шкуры. Передвигаясь вместе с отрядом, маленький воин из подземного мира сильно уставал, поскольку идти ему приходилось труднее остальных. Если ко всему прочему прибавить высоченные сугробы, то уставал коротышка невероятно сильно, даже несмотря на свою феноменальную выносливость.

Утром Бор; й спустил их обоих вниз. На этот раз ветер прислушался к просьбе друзей и выбросил их за огромным камнем высотой с трёх Гиргом. Заглушаемые шумом волн, они спокойно опорожнили и без того пустые желудки и поплелись в сторону, указанную ветром.

Лагерь за ночь покрылся невероятно прочной коркой льда. Шкуры задеревенели и промёрзли. Выбраться из-под них было невероятно сложно. Никто не знал, сколько дней тут требовалось провести и поэтому вылезали из-под шкур очень осторожно, чтобы не сломать их.

За несколько часов они осмотрели всё побережье. Но ничего интересного так и не нашли.

— Я же говорил, что здесь ничего нет! — выкрикнул профессор Вартил Бур. — Одни камни да лёд.

Герхольд смотрел на прибор. Пульсация сигнала на маленьком экране указывала, что он стоит на том самом месте, где должен был находиться маяк. Но даже слепому было понятно, что здесь ничего нет. «Око душ» также пульсировало в мозгу сильным стуком, что соответствовало присутствию искомой жизни.

— Мы чего-то не видим! — громко сказал Герхольд, пытаясь перекричать грохот волн. Он смотрел на море — такое сильное, холодное, бушующее.

— Что ты имеешь в виду? — задал вопрос профессор Бур. — Что, по-твоему, мы не можем увидеть?

Герхольд стоял и молча продолжал смотреть на водную бездну.

— Ты тоже о том же подумал? — поинтересовался, подойдя к воину ближе необыкновенный мужчина.

— Что вы имеете ввиду? — повторил свой вопрос совершенно непонимающий профессор.

— Мне тоже интересно, — поинтересовался настойчиво принц Ридерион Тар. — Что вы думаете?

Герхольд вновь взглянул на свой прибор, затем закрыл глаза и отчётливо увидел два сигнала медленно, но очень мощно пульсирующие в его сознании.

— Я знаю где сигнал, — сказал он и начал снимать с себя костюм из шкур, изготовленный специально для него коротышками.

— Вы что делаете? — испуганно воскликнул профессор Бур. — Вы что, полезете в воду?

— Он что, действительно туда полезет? — дёрнув за рукав брата, спросил Гидемий.

— Ну ты же видишь! — указал Ридерион на Герхольда рукой.

— Вы же замёрзнете и умрёте! — возмутился профессор.

— Не переживайте, дорогой профессор, — спокойно ответил необыкновенный мужчина. — Наш друг прозрел весьма вовремя. Он видит то, что мы не видим с вами. А о том, что он замёрзнет можете не переживать. Такие, как он и в огне не горят, и в воде не тонут. Уж можете мне поверить!