Глава 11. НА ЮГ

Шел пятый день пути… Колонна шириной в шесть всадников ехавших рядом, растянулась на три километра. Две с половиной тысячи воинов изнемогали от жары и скуки.

Халга тревожно оглядывал горизонт, и посылал дозорных осмотреть окрестности. Тревога вождя передалась и Эйнару, хотя причин для беспокойства он не видел. За предыдущие пять дней они не встретили никакого сопротивления.

Племена встречавшиеся им на пути, предпочитали убраться с дороги заранее и не искушать судьбу. Многие оставляли часть скота и фуража, чтобы не провоцировать вождя столь огромного войска, на преследование.

Иногда они видели вдалеке всадников, но это были кочующие сарматы и аланы. Однажды на горизонте появились гунны, но видимо их отряд был меньше, и они предпочли убраться с дороги. Эйнар видел как загорелись глаза у Отара, при виде гуннов, но вождь вестготов отрицательно качнул головой.

— Далеко…, не догоним, — проронил Халга.

И Отар вынужден был, с ним согласится. К вечеру на горизонте появилась крепость. Видимо обнаружили их давно, поскольку когда они оказались у стен, все жители окрестных деревень уже сидели в крепости и чувствовали себя в относительной безопасности.

Едва передовой отряд готов приблизился к стенам, как с них полетели тучи стрел. Трое были убиты наповал и пять человек ранены. Радостные крики защитников донеслись со стены.

Однако радость горожан была недолгой, как только все войско готов выползло на открытое пространство и стало понятно как их много, защитники стен приуныли. Но готы вопреки ожиданию не ринулись в атаку, и не стали сходу штурмовать неприступные стены.

— Что думаешь? — спросил Халга.

— Много воинов, лягут под этими стенами, если штурмовать в лоб, — задумчиво бросил Эйнар.

— Ждать все равно нельзя, все уже предвкушают битву. – Отар как всегда был готов драться прямо сейчас и с кем угодно, главное, чтобы врагов было побольше.

— У нас впереди большой поход…, людей надо беречь.

— Срубите дерево потолще, и сделайте таран, — Эйнар обратился к стоявшему за его спиной молодому венеду Валамеру, сыну вождя Мокши.

Валамер, высокий статный парень под два метра, был младшим сыном вождя, и по закону мог претендовать на титул в последнюю очередь. Было ему всего восемнадцать лет и на его детском лице почти не росли не усы не борода. Однако силой этот мальчик обладал невероятной, а в мастерстве владения мечом и боевым топором практически не уступал молодому забияке Отару, с которым они сразу сдружились.

Глядя на Валамера, Эйнар размышлял, что такого мог наговорить Мокша своему сыну. С самого отъезда из бурга, сын вождя венедов, держался рядом и ловил каждое его слово. Скоростью выполнения приказов Эйнара, Валамер иногда ставил его в тупик.

Коротко кивнув, Валамер, прихватив с собой десяток воинов, ринулся исполнять приказ.

— Он станет вождем венедов, — сказал Отар улыбнувшись.

— С чего ты взял…, у него еще два старших брата, — возразил Эйнар.

— Это не важно…, он хочет быть вождем.

— Хочет…? Что ты говоришь? В его возрасте все хотят быть вождями, но становятся единицы.

— Этот станет…

— Объясни…

— Понимаешь…, любой дурак может исполнять приказы. Если поставит себе цель, то будет делать это быстро. Но…, Валамер, за полдня безошибочно определил, у кого из нас он может большему научиться. И учится…, каждую секунду.

— Ты преувеличиваешь его способности…, он еще слишком молод, — отмахнулся Эйнар, — пойдем…, взглянем на крепость поближе.

— Пошли, — согласился Отар и махнул рукой пятерым подчиненным, у которых в руках уже были огромные щиты.

Когда расстояние до стен крепости сократилось настолько, что они стали досягаемы для стрел противника, по щитам застучала барабанная дробь. Некоторые из стрел были горящие. Сопровождающие однако были готовы к такому повороту событий и мгновенно гасили их поливая водой из тыквенных сосудов.

Крепость была старой, но добротной. Высокие стены с гладкой поверхностью, уходили уклоном вниз, туда, где у подножия плескалась вода в искусственном рву. Вода видимо была стоячей, а русло давно не чищено, поскольку обильно подернулось ряской, а берега заросли камышом.

К единственным дубовым воротам, окованным железом, вел деревянный мост. Мост был поднят и прикрывал собой огромные ворота. От моста вверх в небольшие башенки над воротами уходили массивные цепи.

— Видишь мост? – Эйнар показал рукой в направлении ворот.

— Да…, но к башням не пробраться, да и охрана там я думаю…, наверняка лучники, — Отар покачал головой, — можно попробовать ночью.

— Ты не понял…, мост деревянный…

— Ну…?

— Можно поджечь.

— Сгорит мост, останутся ворота…, они железные.

— Окованы железом лишь сами ворота, балки на которых они висят деревянные, надо незаметно проложить между мостом и воротами, смолу и хворост, чтобы они загорелись.

— Здорово…, — хлопнул себя по лбу Отар, — и просто.

— Не просто…, надо будет перетащить ночью таран и изобразить атаку…, чтобы не сразу догадались, и пламя успело заняться. А затем можно поджечь стрелами.

— Сделаем…, не беспокойся…, — довольно оскалился Отар, и хлопнул его по плечу.

Когда они рассказали об идее Халге, тот одобрил, но поджигать предложил сам хворост, поскольку пламя между воротами и мостом будет иметь дополнительную тягу.

— Точно…, сгорит быстрее. – Согласился Эйнар.

Все действительно прошло на удивление легко, таран перетащили через ров, благо он прекрасно плавал. Пока их поливали стрелами и горячей смолой они изображали активный штурм. Но затем словно поняв бессмысленность затеи, бросили таран у ворот, и подхватив раненых, ретировались. У ворот в адских отблесках багрового огня остались лежать десять готов. Смола, вылитая на них сверху защитниками города, сожгла их до костей. В воздухе витал сладковатый запах обгорелой человеческой плоти.

Защитники крепости заметили огонь тогда, когда он стал пробиваться сквозь щели в воротах. Сверху залить огонь было невозможно, мешала каменная арка над воротами. Оставалось лишь поливать ворота изнутри, но мощный гул уже возвестил о разгулявшемся огне. Еще была возможность спасти сами ворота. Для этого надо было открыть их и залить все водой.

Они все сделали правильно, но медленно, к тому времени, когда они открыли ворота, мост уже сгорел, а навстречу им словно демоны из преисподней, через огонь перелетали готы. Скаля белозубые рты, выделявшиеся на подкопченных физиономиях. С диким ревом сотня во главе с Отаром ворвалась в город. В считанные мгновенья перерезали стражников у ворот, и набросились на подоспевший отряд.

Когда подошли основные силы гарнизона, от ворот в разные стороны растекалась уже тысяча готов. Начался грабеж, отовсюду слышались стоны и крики.

Однако появление отряда римлян на время отвратило всех от разбоя и грабежа. Готы набросились на отряд в триста человек со всех сторон. Римляне мастера ведения боя в строю, оказались в затруднительном положении. Улочки, словно ручейки, отходящие от ворот, оказались слишком узки для нормального построения, потому римляне бились несколькими отрядами и проигрывали.

Неистовость и мастерство индивидуального боя готов с лихвой компенсировала их неорганизованность. Сверху, с крыш домов, на головы несчастных легионеров, с диким ревом ощетинившись словно злобные демоны ада, сыпались готы. Те пытались защищаться щитами и выставлять мечи навстречу атакующим, но получалось только хуже. Приземлившись всей тяжестью тела на щит, гот сбивал легионера с ног и тут же начинал вырезать пространство вокруг себя. Если римлянину удавалось ранить его в воздухе, то это были легкие ранения в ноги, поскольку своими короткими мечами достать жизненно важные органы варвара было проблематично. При этом дикий гот приземлялся ногами либо на плечи, либо на голову легионера, и исход был один.

Эйнар стоял в стороне рядом с Халгой, и наблюдал за скоротечным боем. Примерно через четверть часа, все было кончено. Все прилегающие улочки были завалены трупами римлян. По улице, словно стекающие с гор ручейки струились кровавые потоки.

— Все равно…, мы сражаемся как варвары, — уронил Эйнар, поддав ногой обнаглевшего ворона тащившего за собой чьи-то окровавленные внутренности.

Тот отлетел метра на три, поскольку летать с таким куском требухи тяжеловато. Укоризненно взглянул на него черными бусинками глаз, придавив лапой кровавую жилу, принялся остервенело отрывать и проглатывать куски с которых еще, текла кровь.

— Как кто?

— Ммм…, ну в общем как дикие люди.

— Так сражаемся мы…, так сражались наши отцы…, и отцы наших отцов. Так сражались наши предки. — недоумевал Халга, — что тебе не по нраву?

— В чем сила ромлян? В их организованности и дисциплине.

— Но мы побили их…, значит мы лучше.

— Мы побили их потому, что она нашей стороне были внезапность и быстрота. – Возразил Эйнар. — Если бы это было в чистом поле, мы бы уже потеряли половину воинов. И еще…, в гарнизоне было всего сотни три…, а когда их будет три тысячи, или тридцать тысяч?

— Что предлагаешь…? – Нахмурился вождь.

— Выход только один…, надо учить их воевать в строю…, только так мы одолеем ромлян.

Много лет спустя, он часто вспоминал этот день…, первое столкновение с великим Римом и его легионами. Возможно, это и было то, зачем он был послан сюда, чтобы своими действиями разрушить могущественную империю, великий Рим, рассадник разврата и подлости. Родину вырожденцев и предателей, родоначальников инцеста и садомии.

Именно тогда в психологию вождей готов, было вброшено зерно сомнения в правильности выбранной тактики. Всходы оказались невероятными, готские племена, объединяясь на равных сражались с римлянами в пешем и конном строю. Более того когда через некоторое время Эйнар предложит создать тяжелую конницу которая должна будет действовать как единый кулак, это уже не вызовет возражений. А для противников это станет большим сюрпризом. И много лет после этого готская конница, словно огромное чугунное ядро станет втаптывать любого противника в землю. И однажды при Адрионополе тяжелая готская конница сметет римские легионы императора Юлия Валентайна.

Лишь гунны, по сути своей легкие конники, много позже заставят готов отступить с насиженных земель и уйти дальше на север, где суровые условия жизни, и великая сила этого народа породят викингов, которые заставят вздрогнуть мир.

И внутренне соглашаясь со своими рассуждениями, он признавал, что прямо или косвенно Рим разрушил он, ибо варвары были всего лишь орудием. Но надо признать великолепным орудием.

«Воистину…, пути господни неисповедимы» — повторял он часто, — «даже позволяя свершиться черным делам, он обращает их во благо света, или делает орудием своего гнева, что в общем одно и то же».

К вечеру силой авторитета, Халге удалось остановить грабеж и убийства. Справедливости ради надо признать, что в самих грабежах вождь вестготов не виде ничего дурного, но сейчас это было не ко времени, к городу в любое время могла подойти подмога.

Подошел Отар. Весь в крови сверкая новенькой золотой цепью на шее. Халга нахмурился, и тот поспешил ее спрятать под одежду. Следом за ним два широкоплечих коренастых воина с монгольским разрезом глаз, тащили тучного коротко стриженого, седого, мужчину, одежда на нем была изорвана, но и по лохмотьям было видно, насколько она прежде была дорогой.

— Градоначальник…, — кивнул Отар.

— Зачем ты приволок этот мешок с дерьмом? – вызверился Халга, глядя на лучших своих воинов, увешанных золотыми побрякушками.

— Может он чего знает, — смутился Отар.

— Погоди, — вмешался Эйнар, — спроси…, они отсылали гонца за помощью, куда и как давно.

Халга развернулся и кивнув Эйнару зашагал прочь. Тот направился следом. Некоторое время они шли молча, пока их не догнал Отар.

— Он сказал…, город называется Цыкулла…, и вчера вечером, отправили гонца в столицу провинции Добруджи. Там два отборных легиона. Первый Италийский и Одиннадцатый Клавдиев.

— Надо уходить…, — Халга был мрачнее тучи, два легиона, нам не по зубам.

— Они подумают, что мы ушли домой, — Эйнар пристально смотрел на вождя.

— А мы пойдем дальше на восток. – Халга задумался.

Полдня прошло, прежде чем ошалевшее от победы войско, смогло двинуться в путь. Городок оказался настоящим кладом. Никто не ожидал, что в этом захолустье окажется такое количество ювелиров и золотых дел мастеров. Кроме того, они наткнулись на сундук набитый золотыми монетами, видимо подготовленный для отправки в Рим.

Дошли до реки, которая в самом глубоком месте едва доставала лошадям до брюха. Пять сотен направились дальше на север, стараясь оставлять как можно больше следов. Основная часть войска двинулась по руслу реки на северо-восток.

Через день, вернувшиеся дозорный сообщили, что на горизонте город. И похоже жители ничего не подозревают. Решили атаковать ночью.

Когда скучающие часовые на стенах внезапно обнаружили спокойно прогуливавшихся рядом готов, было уже поздно. Стоявшие на стенах умерли через мгновенье. Те же кто успел вскрикнуть сослужили недобрую службу своим товарищам, которые бросились наверх где и нашли свою смерть. Ворота были уже открыты и в них бешенным галопом врывались оставшиеся варвары.

В отличие от первого города, здесь о сопротивлении никто не помышлял. Горожане дали себя спокойно ограбить, и уже утром готы покинули город.

Вечером, когда их нагнали пять сотен отвлекавшие врага, и Халга узнал о том, что легионы ушли на север. Он пришел в хорошее расположение духа и разрешил устроить привал, предварительно выставив дозорных.

Впервые за время выхода из бурга, было разрешено откупорить бочонки с пивом и вином, войско предалось безудержному пьянству.

Лишь дозорная сотня, объезжавшая ночной лагерь по периметру, с завистью взирала на своих пьяных товарищей. Которые пили без ограничений, дрались меж собой беззлобно, и совокуплялись с горожанками, признаваясь им в любви. И даже дозорные время от времени тайком прикладывались к фляжкам.

На лагерь опустилась тихая, теплая южная ночь. Несмотря на обилие звезд, было так темно, что с трудом угадывался палец, поднесенный к глазам.

Заложив руки за голову, Эйнар разглядывал звездное небо. Валамер следивший за костром, уснул, и костер, полыхнув напоследок длинным протуберанцем, погас. Красные угли, подернутые пеплом, не разгоняли тьму, а лишь подчеркивали ее густоту.

— Пять сотен Валамера, принадлежат тебе, сделай из них то, что считаешь нужным, — сказал Халга вечером, прежде чем отправится в шатер. Если это того будет стоить, я дам тебе еще людей.

Легкомысленно пообещав Халге сделать из венедов боеспособный отряд, поскольку сражались они хуже готов, и еще меньше подчинялись общей дисциплине, он совершил глупость.

Сейчас лежа под ночным небом Мезии, он понял как невероятно трудно это будет сделать. Заставить людей которые веками воспитывались в вольнице, добровольно подчиняться приказам, не рассуждая о пользе или вреде их. Но я сделаю это, решил про себя Эйнар. Чего бы мне это не стоило.