Глава 5. БИТВА

Через сутки возвратившиеся дозорные сообщили…, на дороге передовой отряд Ганериха. Халга отобрав двадцать воинов, тихо без единого крика вырезал десять человек.

Ничего не подозревающий Ганерих, во главе тысячного войска, расположился лагерем в низине на берегу реки.

Халга скрытый деревьями на вершине холма, наблюдал за тем как двухтысячное войско гуннов, преследует отряд его воинов. Самое сложное было доверено Отару. Предстояло привести гуннов в лагерь к Ганериху, и остаться при этом в живых.

— Второе не так уж важно, — весело заржал Отар, отправляясь навстречу гуннам, и подмигнул Эйнару.

Когда до лагеря Ганериха оставалось не больше полета стрелы. Перед Отаром вдруг выросли шеренги, угрюмых воинов, державшие наизготовку луки. Их заметили.

Думать о том, чтобы в этой ситуации уйти в сторону было поздно, и тогда Отар принял безумное, но единственно правильное решение. Спрятав мечи за спину, они во весь опор помчались навстречу соплеменникам.

Ганерих стоящий в первом ряду от изумления раскрыл рот. Но так продолжалось до тех пор, пока за спинами готской полусотни он не узрел лавину гуннов. Тогда сработал инстинкт. Против гуннов, любой гот союзник.

Ряды угрюмых готов расступились, принимая сородичей, и тут же сомкнулись. Пройдя сквозь войско, отряд Отара, должен был вернуться к своим, когда Ганерих увязнет в бою. Однако вновь сработал инстинкт, услышав звон мечей, Отар развернул коня и вновь оказался в первом ряду со своей полусотней, чтобы принять на себя удар гуннской конницы. Против гуннов, любой гот – союзник.

К счастью в это самый момент, выкосив стрелами два ряда готского войска, гунны, подталкиваемые сзади соплеменниками, сшиблись с готами.

— Мальчишка…, — недовольно ворчал Халга, наблюдая за тем как длинный меч его лучшего сотника, прорубает просеки в рядах гуннов, но по тону чувствовалось, он его понимает.

Несмотря на двойной перевес, атака гуннов захлебывалась. Ряды готов поредели, но оставшиеся примерно триста воинов сомкнув ряды, отбивали атаки гуннов, которых осталось не более пятисот клинков.

— Пора – прорычал Халга. Было понятно, что это уже не связанная речь человека, а рык волка, которому вид и запах крови застит глаза. Предвещая веселое пиршество на полях Волгалы.

Халга издал победный клич и готы, молча, словно стая волков, ринулись вниз по склону. В считанные минуты войско гуннов было раздавлено. Халга первым врубился в ряды противника, и сеял смерть и панику. Следом за ним оскалив зубы и выгибая шею, рвался конь Эйнара.

Вяло, отбиваясь от наседавшего противника Эйнар убивал лишь тогда когда особо ретивые, пытались продырявить его шкуру. Орудуя мечом как шпагой, он не наносил размашистых ударов, а лишь колол в уязвимые места, не прикрытые доспехами.

Ему удалось убить одного и ранить троих, когда он наконец сообразил, что его ненавязчиво опекают, видимо выполняя команду вождя. Подняв глаза, он увидел, как Халга, проворно соскакивает с уже мертвого коня, в котором торчала дюжина стрел. В тот же миг отметил про себя, что Халга не видит огромный топор, занесенный над своей головой.

Огромный гунн уже радостно распялил черный рот в победном крике, когда меч Эйнара вошел сбоку под ребра. Топор продолжал падать, но силы в нем уже не было. Скользнув по доспехам, тяжелый снаряд, утянул за собой вниз, мертвого хозяина.

Туда в водоворот конских и человеческих ног, которые месили кровавую кашу из дымящихся внутренностей. Туда где в последней агонии слились воедино лошади и люди, чтобы продолжить вечное родство красоты и силы в загробном мире.

Халга ощерился, молча кивнул головой и с новой силой врубился в ряды противника. Пауза длилась мгновение, и в это мгновенье все кто рубил, колол, рвал на части человеческое тело врага, понял: именно сейчас в этот миг происходит перелом в битве.

Гунны сломались, нет, не сразу. Еще какое-то время они бились, но в этом уже не было веры. Ибо видели они, как боги отвратили от вождя готов топор, который должен был снести ему голову. И кто они такие, чтобы бросить вызов богам и оспорить их право решать кто достоин награды…, кто достоин смерти, а кто славы….

Готы видевшие все до последнего движения приписали победу в битве исключительно везению Эйнара.

Когда гунны были повержены, а оставшиеся несколько десятков побросали оружие и сдались. Два готских войска сошлись лицом к лицу. Выяснилось, что за спиной Халги всадников в четыре раза больше чем у соперника.

Ганерих насупившись, едва сдерживал гнев. Его налитые кровью глаза на багровой физиономии, злобно следили за Халгой. Но он был вождем и понимал, что шансов победить, у него нет. Значит надо пытаться договориться.

— Приветствую тебя Халга, — произнес Ганерих, выезжая вперед.

— Похоже…, гунны убили много твоих воинов.

— Они появились внезапно, будто шакалы, иначе мои воины растоптали бы их,- Ганерих сидел на лошади подбоченясь, словно и не замечал своего незавидного положения.

— Такова судьба, всякого славного воина…, умереть с мечом в руке и занять свое место рядом с Вотаном,- Халга был само спокойствие и дружелюбие. – Однако, я оказался здесь вовремя, чтобы помочь вам.

— Я благодарен тебе Халга за помощь, но мои великие воины справились бы и сами. Мне хотелось бы знать, какая забота привела тебя на мои земли со столь значительным войском.

— Я пришел, требовать справедливости…, — тон Халги стал ледяным, — один из твоих людей…, убил моего посланника.

Эйнара наблюдал дипломатическую беседу двух вождей, и ему это казалось пустой тратой времени. На его взгляд надо было просто прирезать оставшуюся горстку воинов Ганериха…. Но…, видимо у Халги на сей счет, было другое мнение.

— Посланника? Ты видимо говоришь о славном Ределете?

— Да Ганерих, я говорю о нем…, о моем посланнике славном воине Ределете, которого подло убил твой воин Донан – рыжий, — Халга пошарил глазами и остановил ледяной взгляд на виновнике стоявшем за спиной своего вождя.

— Это был честный бой…, — выкрикнул Донан, и всем стало ясно, что чувствует он вину за собой. Поскольку в голосе его не было уверенности, а лишь желание оправдаться.

— Это твой человек, и тебе решать, сделано это с твоего ведома, или вопреки твоему желанию…, — Халга никак не отреагировал на слова Донана.

— Какие туманные и сложные речи, непривычные уху старого воина…,- рассмеялся Ганерих, — никак в толк не возьму…, куда ты клонишь.

— Если это всего лишь вина твоего человека…, тогда ты отдашь мне его, и я накажу его сам…, если же это твоя вина…, то умрешь ты…, и те…,- голос Халги стал громче и он обвел тяжелым взглядом, шеренги противника, — кто решится отвечать за твое предательство.

— Ты…,- Ганерих захлебнулся от ярости, — ты, обвиняешь меня в предательстве.

— Я…, Халга…, сын Аглмунда – мудрого, обвиняю тебя Ганерих, в подлом предательстве. – Он вновь сделал паузу и обвел глазами стоявших, — ты позволил убить моего посланника, гостя в твоем доме, и пусть боги решат, на чьей стороне правда.

Ход был совершенно беспроигрышным…, Эйнар в очередной раз восхитился дипломатическими способностями Халги.

Если бы Ганерих сдал своего дружинника, объявив его виновным во всем, то потерял бы лицо перед двумя сотнями воинов, которые сейчас ловили каждое его слово. Значит, он должен был принять вызов Халги, косвенно признав свою вину. При этом в случае смерти Ганериха, безусловно признавалось, что он виновен в предательстве и боги покарали его. Соответственно никто не мог предъявить претензии сопернику, что в свою очередь означало возможность перехода их под власть Халги.

Ганерих пыхтел как паровоз, переваривая все сказанное, при этом руки его уже делали привычные движения – доставали из ножен за спиной огромный меч.

Ганерих был на голову выше Халги, и весил килограммов на сорок больше. Однако огромный живот, который был утянут широким кожаным поясом мешал ему двигаться быстро. На его фоне Халга смотрелся юношей.

Тем не менее, при росте около ста восьмидесяти сантиметров он весил почти сто килограммов. Широкие плечи, огромные бицепсы, шрамы на лице и белесые выцветшие глаза матерого волка, от которого не ускользает ни одно движение соперника, выдавали в нем безжалостного и опасного соперника.

Ганерих обрушил на него всю мощь своего тела, вложенную в меч. Вождь лишь слегка передвинул ногу и легко уклонился от огромного клинка просвистевшего в сантиметре от его головы. При этом Халга, даже не поднял щит. Ганерих потерял равновесие, но устоял на ногах.

— Ты неповоротлив как старый боров, — ухмыльнулся Халга…, — боги уже отвернулись от тебя.

Второй удар оставил на щите глубокую зарубку. Следом за ним на голову вождя посыпались один за другим удары.

Ганерих пыхтел от натуги, но казалось, совсем не уставал. Его огромный меч без устали махал, словно крылья огромной мельницы. Казалось…, он перемелет все, что попадется ему на пути

Смерть пришла к нему неожиданно, первым же ответным ударом Халга отрубил ему руку. Ганерих остановился, и с удивлением переводил взгляд с меча и кисти, валявшихся на земле, на обрубок руки из которого хлестала кровь. Следующий взмах меча, снес ему голову.

— Боги покарали предателя…, — торжественно произнес Халга, вытирая окровавленный меч, — кто из вас…, готов оспорить решение богов?

Воины Ганериха стояли не шелохнувшись, глядя на обезглавленный труп своего вождя.

— Я…, Халга…, сын Аглмунда…, заявляю…, те из вас, кто будет сражаться с нами против общих врагов, и признают меня вождем…. Получат…, долю в добыче и кров для своих близких в бурге. Место, где было ваше поселение…, объявляется нечистым, поскольку там было пролита кровь гостя.

Как и следовало ожидать, все кроме Донана изъявили желания встать под знамена Халги, а это было почти полторы сотни конных воинов.

Эйнар стоя в стороне наблюдал за поведением Донана, тот стоял обнажив меч и затравленно озирался по сторонам. Халга, перехватив взгляд Эйнара, улыбнулся.

— Среди нас есть родичи Ределета…, думаю, он долго не проживет.

Словно реагируя на его слова, к Донану подошел Отар и обнажил меч. Сразу же образовался круг, внутрь которого вышел Халга.

— Вождь…, выкрикнул Донан неожиданно высоким голосом,- дай слово перед всеми, что дашь мне уйти, если я убью его.

Халга взглянул на Отара.

— Дай слово вождь…, не то он обделается от страха, — прошипел Отар и сделал шаг к противнику.

— Я отпущу тебя сейчас…, если ты победишь…, — сказал вождь, и зазвенели клинки.

Словно волки они набросились друг на друга. Оба молоды, оба нетерпеливы, оба рубились с бешенной яростью.

Отброшены щиты, превратившиеся в лохмотья. Отар оказался более быстрым и его удары чаще обрушивались на противника. Кроме того Отар двигался, и это давало ему больше свободного пространства.

Донан стоял словно скала, отбивая все удары противника. Раз за разом, лишь поворачиваясь, выжидая….

Бой продолжался еще около получаса, когда наступила стремительная и неожиданная развязка. Видимо заметив, что Отар стал двигаться медленнее, Донан рванулся вперед, одновременно нанося рубящий удар сверху по незащищенной голове противника. Когда казалось неминуемо тяжелый клинок разобьет голову Отара, тот принял удар на основание меча, и разворачиваясь распорол брюхо Донану.

— Удача…, произнес гот, озабоченно разглядывая дымящиеся внутренности в собственных руках.

Сделав оборот, Отар вторым ударом снес ему голову. Тело медленно завалилось, орошая темной кровью дорожную пыль.

— Подберите их, похороним в бурге…,- произнес Халга, после того как все мертвые гунны были ограблены, раненые добиты, а живые связанны. – Эйнар, подойди сюда.

— Вы все свидетели того, что сегодня произошло. Вы видели, как удача Эйнара спасла нас всех, и как потом он спас меня. Я не хочу иметь такого удачливого раба, я хочу иметь такого воина в дружине. Готов ли ты Эйнар стать одним из нас.

— Готов…, — произнес Элигос, внутренне усмехнувшись.

— Тогда прими мой подарок и поклянись, что этот клинок будет всегда принадлежать мне. – Он протянул Эйнару свой меч, великолепной работы с рукоятью обтянутой кожей черного буйвола и золотой инкрустацией. Скорее всего, клинок был сделан даже не в Риме…, а где-то еще восточнее.

Эйнар принял меч, отметив про себя, как тот великолепно сбалансирован и легок. Эйнар поклялся, что покинет дружину лишь в случае смерти его или вождя, или же если вождь разрешит ему уйти.

В тот же вечер, когда они прибыли в поселок Ганериха, произошло событие, окончательно закрепившее новое положение Эйнара в среде воинов.

Один из готов, недавно перешедших на сторону Халги, громогласно высказал мысль о том, что войско, в котором лидеры, — бывшие рабы, без рода и племени, обречено на гибель. Эйнар лишь скривил губы в усмешке, но стоявший неподалеку Отар не был столь выдержан. Выхватив меч, он огрел плашмя болтливого воина по имени Мердерикс, требуя одновременно, чтобы тот вынул меч и немедленно смыл кровью оскорбление.

Слава Отара как главного драчуна и забияки видимо была известна даже соседям, поскольку Мердерикс замялся и изобразив возмущение, заявил:

— Видимо у Эйнара…, или как его там зовут…, совсем нет чести, если он позволяет за себя заступаться…, словно за старика или женщину.

Эйнар, вздохнув, поднялся с земли и тяжелым шагом двинулся к Мердериксу, который продолжал свое выступление.

— Оставь его Отар…, — произнес Эйнар зловещим шепотом, который так часто пугал собеседников, — я сам….

Мердерикс горделиво выпятил грудь, высказал собравшимся воинам мысль о том, что наверное ему стоит драться без оружия, поскольку бывший еще недавно рабом, скорее всего лучше управляется с мотыгой нежели с мечом. Или стоит взять палку, поскольку спина Эйнара больше привыкла когда ее охаживают этим инструментом.

Эйнар еще до конца не набравший прежнюю форму, выглядел жалко на фоне массивного, одетого в броню Мердерикса.

Собралась толпа. Все подбадривали Эйнара, свои, чтобы поддержать его, чужие, в насмешку, поскольку были уверены в его скорой смерти.

Во всей толпе глазевшей на происходящее, кроме Эйнара молчали еще два человека. Отар, смотревший на своего вождя, ожидая команды, чтобы вопреки принятым правилам просто убить Мердерикса. Халга, смотрел на происходящее и поймав взгляд Отара, отрицательно качнул головой.

Эйнар подошел вплотную к противнику, достал меч и оглянулся, выискивая в толпе вождя. Когда их взгляды встретились, Халга едва заметно кивнул бывшему рабу.

Возможно…, этот миг стал бы для Эйнара последним. Воспользовавшись тем, что противник отвернулся, Мердерикс рубанул сверху вниз. Лишь в последний момент Эйнар отскочил, краем глаза уловив тень от меча. Уходя от тяжелого клинка, пригнулся почти к самой земле и уже выпрямляясь, очертил мечом круг, перерубив противнику ногу.

По толпе пронесся вздох. Мердерикс еще несколько секунд стоял, изумленно глядя на обрубок ноги, валявшийся на земле, потом потерял равновесие и рухнул рядом.

Он катался по земле, стремительно теряя кровь, хлеставшую из ноги, и орал благим матом.

Опытные воины, повидавшие на своем веку немало битв, стояли, будто пораженные молнией, все еще не веря своим глазам, удивляясь скоротечности схватки и вместе с тем ее жестокости.

— Добей его…, — выкрикнул Отар.

Эйнар оглянувшись, улыбнулся ему лучезарной улыбкой.

Для племени готов начиналась новая эра. Только сейчас до них дошло, что рядом с ними плечом к плечу сражалось существо из другого мира, сильное, безжалостное, быстрое. Не воспринимающее боль как нечто ужасное.

Эйнар крутанул на руке меч и вонзил его в лоб Мердерикса, пробив череп насквозь. Раненый затих. Эйнар вытащил меч, обтер клинок и удовлетворенно зашагал прочь.

— Ты преподнес всем хороший урок, — произнес вождь, — думаю, охотников вызвать тебя на поединок, больше не будет.

— Я на это рассчитываю…, мне совсем не хочется махать мечом каждый день, — кивнул Эйнар.