Глава 21. ПРИЗРАК

Вельзевул вернулся из леса один. Едва забрезжил рассвет, все вместе направились по следам Лютиции, которые при свете дня, на выпавшей росе, Валамер читал, словно раскрытую книгу. Отошли от лагеря на сотню шагов. Венед наклонился над травой, и нахмурился.

— Вот здесь…, она встретилась с ромлянином…, и….

— Он убил ее? – С дрожью в голосе спросила Дриана.

— Нет…, но следы здесь обрываются, словно они отправились прямиком в Асгард….

— В Асгард?

— Да…, — воин показал на небо.

— Это не возможно…, они всего лишь люди, да и…, Демеций, и Лютиция поклоняются вефлеемскому богу…, они не верят в существование Асгарда.

Валамер еще некоторое время ползал по траве, осматривая каждый отпечаток. Пока из чащи наконец не донесся его ликующий крик.

— Есть след…, есть, — счастливый Валамер тыкал пальцем в отпечаток ноги обутой в римские калиги, указывая подошедшей Дриане на след, — они бежали…, быстро….

Он рванул в ту сторону, куда были направлены следы. После недолгих ползаний в траве среди деревьев, нашел еще отпечатки, потом еще, и еще….

— Значит, она уже не с нами, и тоже больше не человек. – На глаза Дрианы навернулись непрошенные слезы.

— Да…, — озабоченно почесал затылок венед, не заметив перемены в ее настроении, — люди не умеют прыгать как дикий пардус, и бегать как легконогий олень.

Они вернулись в лагерь в подавленном состоянии. Валамер разделал добытого по дороге оленя. Два воина, девушка и огромный лохматый пес, ели в полном молчании.

Так же как раньше они переживали смерть Демеция, теперь их тревожила его жизнь, вернее то, во что она превратилась. Приобретя сверхъестественные способности детенышей Фенрира, и сохранив ум, знания, хитрость и изворотливость человека, он становился смертельно опасным противником. Если предположить, что ему передалась неуемная жажда крови, то нападения можно было ожидать в любое время.

— Детеныши Фенрира, не нападали днем, — произнесла Дриана вслух, словно отвечая на немой вопрос, висевший в воздухе, — солнце для них смертельно.

— Если только…, — начал было Валамер, но замолчал, глядя на Дриану.

— Если только…, он унаследовал нелюбовь к солнцу…, — закончила она. – В любом случае, отдыхать надо днем, ночи теперь будут беспокойными.

Она не хотела рассказывать воинам, что чувствует присутствие жаждущих, как она теперь называла Демеция и Лютицию, почти постоянно, словно меж ними установилась незримая связь. К тому же, она очень отчетливо чувствовала их жажду, словно сама испытывала ее, настолько яркими и болезненными были ощущения. Но беспокоило ее не только это.

До сегодняшнего утра, она ощущала свою ментальную связь с Эйнаром, воспринимая ее как одно из чувств, которое помогает познавать окружающий мир. Что-то происходило там, в пещере, то чего она понять не могла. Но вполне ощутимо чувствовала угрозу, с того момента, когда Эйнар словно исчез из ее сознания, где прибывал все то время, пока находился во чреве страшной пещеры. Однако она была уверенна, ее возлюбленный жив. Во всяком случае, образ его в сознании не покрылся, мертвой коростой, как было всегда, когда погибали близкие ей люди.

Дриана мучилась сомнениями вплоть до середины дня, стараясь не показывать никому свою тревогу и беспокойство, пока вдруг, темное нутро пещеры не выдохнуло ей в лицо струю горячего, опаляющего воздуха:

— На твоей стороне любовь. Это сила. Но твоим он тоже не будет…, он умрет….

Потянувшись к Эйнару, она ощутила угрозу…, и смерть идущую рядом, и сон глубокий, опасный. Дриана стала взывать к нему во тьме, но понимала, он слишком далеко, и разделяет их не только расстояние. Между ними непреодолимой пропастью лежали заклятия, древние как зло притаившееся во тьме пещеры. Зло органично дополняющее добро, и имеющее право на жизнь в этом, и в том мире, о котором она мало, что знала, все больше чувствовала.

Тогда воззвала она в молитве своей к всемогущему и всесильному, хранителю и создателю. Никогда еще за всю ее недолгую жизнь не обращалась она в заклинаньях к основе мироздания, о котором даже боги говорили вполголоса.

Внезапно, будто огонь опалил ее лицо. Она почувствовала, как огненный смерч подхватил ее слова, и понес туда, далеко, где с помутненным сознанием лежал ее любимый, тот кто был предсказан ей, тот кто был выбран ею, тот кого послала ей Фрея — прародительница.

Понес ее мысли и желания, многократно усиливая их. Но…, что-то все равно происходило не правильно, что-то было не так, и она остро это чувствовала.

— Мы должны идти…, — неожиданно даже для себя самой произнесла она.

— Куда…? В лес?

— Нет…, в пещеру, за Эйнаром, они в беде, — откуда-то взялось стойкое чувство, будто помощь и поддержка пришли не от хранителя, будто кто другой протянул руку. Но рука эта была костлявой и страшной, и сулила многие беды. Все смешалось в ее голове. Впервые она не знала как поступить, но где-то в глубине души чувствовала, что спасение для всех там, в масляном чреве черной и страшной пещеры, таящей многие знания, и многое зло затаившееся и ждущее своего часа, чтобы сожрать все до чего сможет дотянуться.

Свет в ее глазах внезапно померк, словно солнце закрылось тучами. Дриана подняла глаза, все вокруг застыли, будто время остановилось. В нелепых позах застыли воины, пес лежал, не двигаясь и глядя прямо перед собой. Лес вокруг замер, вековые сосны, только что приветливо махавшие ветру острыми вершинами, вдруг застыли в поклоне. Среди всего этого застывшего мира, двигалась только она.

Дриана повернула голову, и взглянула в сторону пещеры, будучи уверена, что ужас гнездился там. Но темное жерло, застыло в безмолвном крике, и мрачный замок над головой был так холоден и бесстрастен.

— Будет поздно…. – в тягучей, абсолютно немой тишине, шепот прозвучал словно гром.

Дриана вздрогнула, пытаясь определить, источник звука. Завертела головой, и вдруг прямо перед ней из воздуха сформировался силуэт, из темной материи, напоминавшей густой дым. Это была человеческая фигура, огромным ростом соперничавшая со стоявшими на опушке соснами. В центре нее вращался клубок огня, который собственно и был источником дыма. Ближе к краям дым был уже не таким темным, но казалось, достигнув края, он вновь стремился к центру.

Колосс навис над ней, словно склонился в поклоне, лицо его стремительно приближалось к ней до тех пор, пока не закрыло всю опушку леса, и, не смотря на полное отсутствие глаз, рта, носа и ушей, она чувствовала на себе его тяжелый пристальный взгляд. Ее охватил животный страх, тело отказывалось повиноваться. Казалось еще немного и неведомое чудовище, протянет темную беспалую руку и схватит ее, сомнет в нечеловеческом рукопожатии, раздавит или сожрет, беззвучно двигая огромными черными челюстями.

— Чего ты хочешь? – набравшись смелости, выкрикнула она, и голос ее дрожал от страха.

— Иди за ним…, иди…, или, ты потеряешь его…, — голос чудовища гудел, словно рев раненого слона.

— Кто ты…? – Дриана поднялась во весь рост, но фигура уже растворилась в воздухе, так же быстро, как и возникла.

— Ты увидела духа? – Тронул ее за плечо Валамер, в его округлых голубых глазах застыло любопытство.

Она вздрогнула, взглянула на него, так словно видела его впервые, нахмурилась.

— Надо спешить, — она поднялась и, перекинув через плечо сумку, вопросительно взглянула на воинов. Те словно понимая, что происходит нечто для них непостижимое, тут же вскочили на ноги и спешно засобирались.

Через несколько минут, следуя по пятам за Вельзевулом они вошли в пещеру. Примерно час, они шли в кромешной темноте, доверяясь чутью пса. Шли быстро, пещера казалось была пуста и совершенно не обитаема. Несколько раз они видели в темноте пары светящихся глаз, но заслышав лай пса и топот людских ног они исчезали.

Примерно через два часа, стены вдруг неожиданно расступились, и взору их открылась фантастическая картина. Перед ними насколько хватало взгляда, раскинулась долина, подсвечиваемая волшебными кристаллами, источавшими загадочный фиолетовый свет. Среди всего этого великолепия, подсвечиваясь зеленым, петляла тропинка, уходившая вдаль. Слева журчала неглубокая речка, зеленоватые воды которой были чисты и невероятно прозрачны настолько, что повсюду было видно дно, густо поросшее светящимися синими водорослями, колыхавшимися в такт беззвучной мелодии. Люди застыли в восхищении.

Лай Вельзевула, вывел всех из оцепенения. Пес беспокойно носился вокруг, рычал и скалился. Отбегал, затем вновь возвращался, скулил и призывно глядел на них, всем своим видом показывая, что там впереди происходит нечто не справедливое, требующее его немедленного и обязательного присутствия. Затем словно решившись наконец, он сорвался, огромными скачками унесся вперед, и очень скоро скрылся из виду, в самом сердце мрака подземелья. Люди поспешно двинулись следом, отбросив прочь, всякую осторожность.

Вельзевул несся в темноте огромными прыжками, преодолевая расстояние, которое отделяло его от хозяина, запах которого он теперь чувствовал очень отчетливо. Вместе с тем пес все явственнее ощущал, как ко всему разнообразию подземелья примешивался запахи тлена, и разложения, таившие в себе угрозу. Понадобилось всего несколько мгновений, что оказаться в пещере, где он обнаружил тело Ротгарда. Следы хозяина вели дальше, туда, где за мертвой тушей странного чудовища, шумел водопад.

Вельзевул в два прыжка преодолел расстояние и встал как вкопанный перед струями воды. Следы хозяина уходили в воду, что для пса было делом непостижимым и удивительным. И все же преодолев природную нелюбовь к воде, он шагнул под холодные струи и через мгновенье высунул морду, в мертвом лесу.

Окровавленный Эйнар, лежал без движения, лицо его застыло в умиротворенном безразличии ко всему происходящему. Над его телом, вскинув красную руку в смертельном замахе, злобно скалилась Хель.

Прыжок Вельзевула был стремителен и быстр. Возможно, не будь владычица мертвого мира так занята мозгами Эйнара, она бы почувствовала приближение пса. Но стояла она спиной ко входу и эйфория затопившая все ее существо в предвкушении убийства воина с черной тенью за спиной, сделали ее беспечной. Пес приземлился ей на спину.

Вельзевулу не хватило всего нескольких дюймов, чтобы вцепиться в загривок злобной твари. Но удар его тяжелого тела в спину, отшвырнул Хель на добрые десяток локтей. Приземлившись на четыре лапы, пес вновь ринулся в атаку. Но хозяйка загробного мира, уже приготовилась. С легкостью поймав его в воздухе, она оскалилась, и вцепилась внезапно отросшими клыками в глотку псу. Челюсти ее раздвинулись и сомкнулись на мохнатой шее, пытаясь сквозь длинную густую шерсть достать до горла. Пес сопротивлялся, огромные лапы его скребли по ее груди, но лишь оставляли полосы, не причиняя особенного вреда.

В следующую секунду все ее огромное тело, ничем не напоминавшее еще недавно блиставшую красотой женщину, неуклюже повалилось на бок. Эйнар едва пришедший в себя, лежа, рубанул одним страшным ударом по ногам твари. Меч Вотана, здесь в преддверии Хельгарда, утратил свои колдовские свойства, но это все равно, был отменный клинок. Хель рухнула, словно подкошенная. Разжала челюсти, и тяжелое тело пса, свалилось в пыль.

Поднявшись на ноги Эйнар, собрав остаток сил принялся рубить, злобно визжащую и катающуюся по полу Хель. Некоторые удары падали на тело и голову, но основная их часть все же пришлась мимо или на локти которые у твари были невероятно крепки. Ошарашенный происходящим, Локки, некоторое время наблюдал за происходящим, затем выпрыгнул вперед и обрушил на гота свой меч. Эйнар был однако готов к такому повороту событий, и легко отразил удар.

Хель получив передышку, вновь принялась за разум воина, но все ее попытки взять его под контроль, оказались тщетными. То ли кто-то теперь прикрывал его, то ли состояние дикой ярости близкое к боевому безумию, не позволяло управлять кипящим мозгом. Тварь вскочила и стала подбираться ползком к воинам, осыпавшим друг друга градом ударов.

Эйнар, только, что лежавший бессознательном состоянии, теперь сражался на равных с богом, временами превосходя его в скорости движения. Такая метамарфоза всерьез озадачила Локки, он чувствовал, что проигрывает смертному, и это бесило его. Ярость удвоила силы бога, но даже теперь он понимал, ему не одолеть гота.

В разгар сражения, Эйнар, все это время не выпускавший Хель из поля зрения, нанес прямой удар ногой в грудь Локки, отбросив его назад. Развернулся, и одним ударом отсек голову владычицы подземного мира скорби. Которая успела подобраться довольно близко. Гулко стукнувшись об пол, голова покатилась вниз, и остановилась лишь у ног Локки, который с удивлением смотрел на произошедшее. С таким же неподдельным удивлением голова Хели смотрела теперь на окружающий мир.

Эйнар ринулся на Локки, намереваясь покончить с ним раз и навсегда, но удар его меча лишь разогнал сгусток дыма, висящий в воздухе там, где только что стоял бог.

— Я все равно найду тебя…, отрыжка, дохлой коровы…, найду и убью, где бы ты не прятался…, — гот продолжал размахивать мечом, высекая искры из камней в которые попадал клинок Вотана.

Однако ярость Эйнара продолжала владеть его разумом, который словно чаша был заполнен до краев боевым безумием, временами расплескивая его и проливая в стороны. И успокоить его было не просто.

Наконец воин упал на колени. Силы оставили его. Он склонился над землей, с трудом переводя дыхание. Глаза его были устремлены вперед, где на пригорке покоилось тело пса, не подававшее признаков жизни. Преодолевая усталость, он поднялся и подошел к нему. Вельзевул был мертв. Хель разорвала ему горло, почти оторвав голову, своими огромными клыками. Все пространство вокруг тела собаки было залито кровью, которая мгновенно впитывалась во влажную землю. Эйнар склонился над псом и беззвучно заплакал, закрыв лицо руками. Здесь его никто не видел.

Так он просидел достаточно долго. Слезы иссякли, осталась лишь боль утраты и злость, но и того и другого было в избытке. Срубив несколько деревьев, он сложил погребальный костер, бережно водрузил сверху тело пса. Пока костер пылал, Эйнар сидел в стороне и тупо смотрел на языки пламени. Костер догорел, человек зарыл пепел, и двинулся дальше вглубь пещеры.

Через несколько шагов, он подошел к широкому отверстию в стене, с которого начинался длинный тоннель, имевший правильную цилиндрическую форму, и плавно уходивший вниз. В конце темного тоннеля был виден яркий ослепительный свет, манивший туда своей чистой теплотой.

Не колеблясь не секунды, он шагнул вперед, держа наготове меч. С трудом передвигая ноги от усталости, он долго шел по коридору пока не достиг конца тоннеля. Взору его открылась удивительная, но отчего-то до боли знакомая картина. Тоннель оканчивался в отвесной скале.

Впереди, на сколько хватало взгляда, пространство заполняла мгла, перечеркнутая светящимся потоком, словно по темному небу текла огненная река.

Эйнар присел и взглянул вниз. Ровная отвесная скала уходила вниз и терялась в темноте. Никаких признаков дна у этой пропасти не было, но странным образом она манила и притягивала броситься в нее с головой.

— Хочешь туда…? – насмешливый голос за спиной оторвал его от созерцания бездонной пропасти.

Он обернулся. Перед ним, заполненный клубами черного дыма, вырисовывался человеческий силуэт.

— Кто ты…, черт возьми, — Эйнар приготовился отразить атаку.

— Ха-ха-ха…, — картинно рассмеялась безгубая голова призрака, — ты собираешься со мной драться?

Одним движением выдергивая из-за спины меч Вотана, человек нанес несколько ударов, но меч прошел сквозь тело призрака, не нанеся ему никакого урона, лишь слегка разогнав дым, который тут же вновь вернулся в прежние границы.

— Ой…, ой…, ты убил меня…, убил…, — призрак откровенно потешался над воином, — может, еще попробуешь?

Эйнар устало опустился, прислонившись спиной к влажной стене тоннеля.

— Чего ты хочешь?

— Понять…, кто оказал мне неоценимую услугу….

— Не понимаю о чем ты, — человек положил меч на колени, устало, с тупым безразличием наблюдая за призраком.

— В этом все дело…, я и сам не очень понимаю, кто ты и откуда. Может…, расскажешь?

Человек слегка качнул головой в сторону.

— Ну…, если ты больше не собираешься меня убивать, пожалуй пора поговорить по душам…, — призрак нехорошо усмехнулся.

Дым наполнявший его тело, стал сворачиваться с невероятной скоростью. Потемнел, став совершенно черным и вдруг уплотнившись, превратился в человеческое тело. Перед Эйнаром стоял чернокожий нубиец атлетического сложения. За спиной его воздух уплотнился и вибрировал, создавалось впечатление, будто это дрожат черные крылья. Крупные навыкате глаза с любопытством, и в то же время настороженно смотрели на человека. В руках он вертел кинжал с огромным красным рубином на рукоятке. В тон рубину светились и глаза незнакомца. Легкая черная с позолотой туника, подчеркивала мощный торс и обнажала мускулистые черные ноги. Двухметровый гигант сделал несколько осторожных шагов, и опустился напротив человека.

— Откуда ты взялся?

Человек молча пожал плечами.

— Ну ладно…, я начну. Итак, несколько циклов назад, когда хранитель создал армию ангелов, как своих наместников, или смотрителей на земле. Земные боги, которым было доверено управление планетой, обнаружили древний манускрипт, который вызвал переполох среди бессмертных.

— Это я уже слышал…, — кивнул Эйнар, — что дальше?

— Ты как все смертные, нетерпим и нетерпелив….

— Это я тоже слышал…

— Вот, что странно…, манускрипт был написан на древнейшем из арамейских языков…, но на материале…, который еще не известен…, не людям, не местным богам.

— Не понимаю…, как это касается меня. – Эйнар откинулся на стену не в силах больше сохранять вертикальное положение.

— Сейчас поймешь, — нубиец прикрыл глаза и принялся декламировать нараспев:

И придет день, и явится миру смертный,

Несущий за спиной тень опаленных черных крыльев,

И человек сей, уничтожит богов земных,

Из тех, которые перечить ему и мешать всячески станут,

И освободит, преисподнюю, для царства ангела несущего свет…

— Понятно…, тебя-то это каким боком касается? — Спросил Эйнар, но говорил он это уже не уверенно. Страшная догадка блуждала где-то совсем рядом, но он никак не мог ее ухватить.

— Я…, ангел, несущий свет….

— Люцифер…? – Человек встрепенулся, отбросив усталость, вскочил на ноги и изготовился к битве, пригнув голову.

— Эй, эй, эй…, какая муха тебя укусила, — Люцифер отскочил в сторону, насмешливо глядя на гота. – Что за народ эти смертные, умереть готовы, даже без причины.

До Эйнара вдруг дошло, что Люцифер, стоящий перед ним, почти на две тысячи лет моложе того который отправил его сюда. Манускрипт, о котором он говорит, отправлен из будущего, им же самим, в качестве подсказки и написан на бумаге. Немудрено, что они не знают, что это за материал? И не удивительно, что они не знают кто он.

Человек засмеялся, чем вызвал удивление Люцифера. Ситуация действительно была комичной, с одной стороны перед ним стоял, падший ангел, будущий король ада, и мучился сомнениями и догадками, по поводу документа который сам же и создал. С другой он, Элигос, собственноручно расчистил ему дорогу и создал ад, убив Хель прежнюю владычицу здешних мест. Неужели Люцифер все это просчитал.

— Чему ты смеешься, смертный?

— Не сейчас…, этот круг замкнется в двадцатом столетии, и ты сам все поймешь.

Ему вдруг пришло в голову, что раз Люцифер, здесь находится в неведении, то скорее всего, он не властен над временем, и пользуется неким каналом. Это означает, что существует портал перемещения, ведь отправил же он как-то из двадцатого века и его, и документ. Но если есть коридор, то возможно он работает в обе стороны.

— Где нашли манускрипт?

— В Етунхейме, — не задумываясь ответил Люцифер, — если конечно Локки не врет.

— В стране великанов?

— Да.

— Какая разница…, Локки врет всегда.

— Не скажи…, случалось, он говорил правду. – Люцифер усмехнулся. – Когда припрешь к стенке.

На светящейся полосе вдруг появился медленно передвигающийся темный силуэт паромщика. Глядя в их сторону, он медленно перемещался на своей лодке, едва шевеля веслом. Проплывая мимо, он вдруг поднял руку и приветливо махнул. Эйнар был уверен, жест этот предназначался ему. Еще одно открытие, паромщик на реке Стикс, его помнит. Но как…, черт возьми, и что может значить? Еще одна загадка.

— Вы знакомы? – В голосе Люцифера было столько неподдельного удивления, что у гота отпали все сомнения.

— Не думаю…, мрачно уронил человек, — во всяком случае, не в этой жизни.

— Хочешь…, пошли со мной…, — Люцифер указал рукой вперед, в темноту.

— Неа…, — протянул человек, — в следующий раз. – Вновь засмеялся, и тут же застонал от боли, короста подсохшей крови лопнула и из-под нее потекла свежая.

— Зря…, будет много интересного, я уже отринул навязчивую власть хранителя. И очень скоро собираюсь прибрать к рукам всю землю, и установить свою власть повсеместно. Я сделаю тебя наместником любой из завоеванных областей.

— Я не люблю фантастические проекты, — Эйнар развернулся и ушел в вглубь темного коридора.

Люцифер не стал останавливать его, странного смертного знающего больше богов и ангелов, но молчащего, словно связанного страшной клятвой. Впрочем, он был уверен, что они еще встретятся, и он не ошибался. Но даже он не мог предположить, как часто и в каких разных ипостасях это будет происходить, пока один из них не покинет этот мир навсегда.