Глава 7. ЛОККИ

— От тебя не спрятаться…, ты как ревнивая любовница…, — усмехнулся Эйнар.

— От меня невозможно спрятаться…, поскольку я вездесущ…, — гордо произнес Локки, выпятив грудь.

— Мда…, с чувством юмора у тебя явные проблемы…. Чего надо…?

— Ты не очень почтителен…, ты не приносишь жертвы богам….

— Тебе нужна жертва…, возьми остатки оленя, мне не жалко. — Эйнар кивнул на ногу висевшую, на ветке и укрытую чистой тряпкой. – Все равно…, испортится….

В ту же минуту рассекая воздух на то место где только, что лежал Эйнар упал меч.

Реакция Локки была вполне предсказуемой, но Элигоса настолько достал, этот назойливый бог, что хотелось хоть как-то ему досадить.

Зарычал, злобно оскалившись пес, шерсть на его загривке встала дыбом отчего он вдруг сделался похожим на большого и злобного дикобраза, изготовившегося к прыжку.

Локки протянул руку, от которой, змеясь протянулись две молнии. Вельзевул заскулил и пятясь задом заполз под раскидистую сосну. Локки довольно заржал.

Однако в следующую секунду, ему самому пришлось уворачиваться от ударов, которые обрушил на него взбешенный Эйнар.

Оправившись от удивления, Локки, агрессивно перешел в наступление. Эйнару пришлось отступать. Локки был сильнее и быстрее бывшего демона. Но на стороне Эйнара был опыт сотен тысяч поединков. Протянув руку, Локки с величественным видом вновь испустил заряд электричества. Но вся сила ушла в меч, который его соперник тут же ткнул в землю.

— Кретин…, тебе бы побывать там, где был я…, где даже люди научили бы тебе делать фокусы с электричеством. – Произнес Эйнар и с новой силой набросился на бога.

Между тем фокусы с электричеством серьезно ослабили силы местного божка, и удары его стали заметно слабеть. Эйнар почувствовал это и выпрыгнув далеко вперед обрушился двумя ногами на щит противника. Тот от неожиданности потерял равновесие, оступился, и повалился на спину, грохоча доспехами. Обхватив двумя руками рукоять меча, человек прыгнул сверху на поверженного противника, но меч вонзился в землю.

— Мы еще встретимся…, — донеслось из пустоты.

Локки исчез так же внезапно как появился, лишь примятая трава выдавала то место, где только что покоилось его тело.

С виноватым видом выполз из под кустов пес, не смея поднять глаза на хозяина.

— Ну…, Виль…. – Он потрепал пса за ухо,- испортили нам вечер….

Пес неодобрительно заворчал, словно бы недоумевая, как такой казус мог произойти с ним, что он испугался кого-то.

— Да…, ты прав старина…, в наше время у самого распоследнего демона, было больше чести, чем у местного бога.

Собрав пожитки и затушив костер, они отправились еще глубже в чащу леса. Слова Мии заинтриговали его, и он решил взглянуть на болотных людей и вампиров. Правда была еще одна проблема, увидеть вампиров он мог, только если те того пожелали бы. Поскольку, если верить словам Эльфа, а интуиция подсказывала ему, что дело обстояло именно так…, вампиры были необычайно быстры и очень любили человеческую кровь.

Пройдя за день порядка десяти километров, Эйнар решил, что торопиться особо некуда и устроил привал. Плотно поужинав подстреленным по пути зайцем, он задремал.

Во сне он видел Сильвию, она плакала…. Он чувствовал, что она плачет, хотя не видел ее лица. Вместо лица было какое-то пятно…, невнятное и бесформенное. Тем не менее, он как мог, пытался ее успокоить.

Разбудило его злобное рычание Вельзевула…, и дикие человеческие вопли. Вернее вопли как раз можно было отнести к разряду нечеловеческих.

Через мгновенье Эйнар уже стоя на ногах с обнаженным мечом окончательно проснулся. Взору его открылась картина достойная кисти великих художников. На поляне вокруг костра, у которого он спал, валялось три человеческих тела. По своеобразной раскраске…, черные лица и полосатые тела, Эйнар понял, что это болотный народ.

Тот, что лежал к нему ближе всех, был мертв, поскольку четвероногий друг человека, сломал ему шею и перекусил артерию.

Второй немногим отличался от первого, но все еще подавал признаки жизни, тараща глаза и зажимая руками рану на шее. Кровь из-под судорожно сжатых рук выталкивалась тоненькими струйками фонтанов, орошая траву вокруг.

Третий лежал на спине, не смея поднять голову. Над ним гордо возвышался пес. Положив лапу на грудь поверженного врага, Вельзевул, обильно поливая его слюной, демонстрировал свои внушительные клыки.

Эйнар подошел к раненому, взглянул в глаза. Превращая их в бездушное стекло медленно, но уверенно в них вползала смерть. Эйнар ткнул острием меча ему в грудь. Тот лишь благодарно вздохнул в ответ, и умер.

Настал черед третьего, Эйнар отогнал пса, который собственно уже и не претендовал на добычу, и наступил на горло воину.

— Что вы здесь делаете?

— Мы.., великие охотники и пришли за великой добычей, — на удивление, язык болотных людей почти ничем не отличался от обычного готского.

— Втроем? – Удивился Эйнар.

— Нас много…, — выпятил грудь воин. Несмотря на то, что делать это лежа было совсем неудобно.

— Сколько?

— Много сотен….

— Сколько?

Раздуваясь от гордости, воин развел руками, а затем небрежно раз двадцать показал пальцы на обеих руках, что в его понимании наверняка означало, тебе столько и не снилось…

Эйнар с сомнением посмотрел на него. По здешним меркам толпа человек в пятьсот, уже была серьезным войском. А учитывая болотный характер проживания «черномордых», их могло быть сотни две от силы. Может быть…, если племена объединились, то набралась тысяча копий. Но двадцать тысяч…, воинов…, таким числом не приходили даже гунны.

— А ведь ты братец врешь…, — произнес задумчиво Эйнар.

Пленный обиженно выпятил губу, словно ребенок у которого отобрали любимую игрушку.

— Я вот, что сейчас сделаю, — Эйнар достал огромный нож, — я тебе глаз выколю, а потом сердце вырежу и по ним определю, врешь ты или нет.

Глаза пленного округлились от страха.

А ты как думал? Я тот еще демократ. – Слово демократ, вряд ли было знакомо болотному человечку, но уж больно оно было страшным. Пленный заговорил очень быстро, так, что Эйнар перестал его понимать, видимо боялся страшного демократа.

— Эй, эй, эй…, полегче…, просто отвечай на вопросы. Сколько сотен воинов?

«Черномордый»…, кстати он местами посветлел, краска оказалась нестойкой, и обильно потевший от страха великий воин смывал ее, показал два пальца.

— Ага…, вот это больше похоже на правду. Куда направляетесь?

Дальше выяснилось самое интересное…. Из рассказа испуганного пленника, следовало, что примерно две недели назад, к вождю болотных людей пришел гонец от северного вождя Вередиха, который предложил совместный набег. И не куда-нибудь далеко, а на соседей то есть на их бург. Сначала гонца хотели сразу съесть, но, поразмыслив, решили, что в случае совместного набега, еды будет больше.

Причины планируемого набега были понятны Эйнару, но войти в союз с людоедами, это было как-то слишком. Вередих конечно рикс, но здешние воины могут скинуть и накостылять и риксу, если вдруг тот начнет действовать не по правилам.

Дальше рассказ пленного оказался еще интереснее, северный вождь пообещал после набега с двух сторон, отдать всех мертвых и живых воинов в распоряжение болотного народа. Добавив к этому половину утвари, золота и железа.

— Отдать живых и мертвых?

— Да, да…, — радостно закивал головой черномордый, — много еды…, хорошо….

— Людей есть нельзя…, — назидательно произнес Эйнар, предварительно отвесив пленнику оплеуху.

Тот схватился за щеку и смотрел на обидчика как на умалишенного.

— Кушать врага это значит брать его силу…, его хитрость…, его удачу.

Эйнар отвесил ему еще одну оплеуху.

На самом деле он размышлял. Ясно как белый день, что надо предупредить своих. Но, что делать с пленным? Самое верное было бы, просто прирезать его. Эйнар с сомнением взглянул на «черномордого». Тот сразу засуетился, замахал руками и что-то быстро залепетал.

— Кушать людей…, очень плохо…, ужасно…. Никогда больше…, Зугар…, не будет, — бормотал он так быстро, словно от этого зависела его жизнь. Что впрочем, было недалеко от истины.

— Хорошо…, Зугар, — наконец решил Эйнар, — но запомни, попытаешься бежать – смерть. Ослушаешься — смерть. Попытаешься кого-то съесть – смерть.

Пленник лихо вскочил и радостно закивал головой. Пес недовольно заворчал. «Черномордый» испуганно спрятался за спину Эйнара. Тот усмехнулся, и указал на вещи.

Через десять минут они двинулись в путь. Впереди нагруженный вещами, но довольно счастливый, шел болотный человек Зугар. Следом за ним Эйнар. Замыкал процессию Вельзевул, уши которого находились в постоянном движении и ловили малейшие шорохи.

Философски восприняв свое рабство, он размышлял лишь о том как в будущем, он будет обходится без человеческого мяса. Это страшное слово, которое произнес воин, «никогда», пугало его больше всего остального.

В глубине души он наивно полагал, что если будет хорошо служить новому господину, то он будет позволять ему иногда съедать врагов. Ведь обретя лучшие качества своих врагов, он сможет лучше ему служить.

Эйнар прозевал момент, когда рядом с ним вдруг очутилась Мия. Просто вдруг обнаружив ее шагающей рядом, дал себе слово впредь не расслабляться. Вельзевул, ласково тыкался в ее ладошки, и похоже ей это доставляло удовольствие.

— Ты зачем здесь? – Сердито спросил Эйнар.

Повернувшись на звук голоса, Зугар, плюхнулся от неожиданности на зад, и ошарашено таращился на эльфа.

— Я принесла тебе новости.

— Что это с ним? – Эйнар показал пальцем на пленника, который теперь устроился на коленках, и согнув спину, что-то самозабвенно шептал. Время от времени, он приоткрывал один глаз, но убедившись, что лесное божество, видеть которое предвестие смерти, никуда не исчезло, вновь его закрывал.

— Они боятся нас…, — произнесла Мия, улыбнувшись.

— Почему?

— Танакан рассказывал, что их предки, пытались есть наших предков, но кровь эльфов содержит вещество, которое, попадая в желудок человека, вызывает неминуемую смерть в мучениях.

— И…, они решили….

— Да…, они ведь пытаются съесть всех поверженных противников.

Зугар тем временем, продолжал молится, но лесной дух призывающий смерть, не уходил. Его новый хозяин видимо большой колдун, раз не боится, и запросто болтает с лесным духом. Возможно, он сможет защитить своего слугу от смерти, ведь ее вестник не пугает этого великого воина.

— А вы были повержены?

— Нет, нет…, — возмутилась Мия, — но когда-то они убивали много наших миролюбивых предков. Теперь…, они избегают нас.

— И какие новости?

— Ты наделал шума в лесу, я никогда не видела такого количества верховных богов изнывающих от любопытства.

Твой поединок с Локки, стал известен всем, и не только в лесу. Кто здесь только не побывал за эти два дня. Даже Вотан снизошел, чтобы взглянуть на человека, который чуть не убил бога.

— Если ты рассчитывала меня удивить…, то выбрала не лучший способ. – Эйнар недовольно скривился, — лучше скажи, что они намеренны предпринять, ты ведь наверное и это вынюхала.

— Конечно…, или я сделала это зря? – Она лукаво взглянула на него.

— Ладно, ладно…, продолжай…, я тебе добуду еще меда.

— Ну мед я и сама могу достать…. Так вот, они и сами не знают, что с тобой делать. Они проследили тебя по книге судеб и выяснили, что ты не родился, у тебя нет судьбы. И никто из них не знает, откуда ты взялся….

— Что значит…, нет судьбы?

— Ты не понимаешь? – Мия округлила глаза, — это значит, что ты ничем не ограничен. Мы все…, люди, эльфы…, все, кроме бестелесных духов, как бы плывем по реке жизни. А берега ее…, это наша судьба. Река широкая, и мы можем менять направление своими поступками, но на берег мы выбраться не можем. Ты…. Ты…, другое дело…., ты в океане, безбрежном океане.

— Какая богам разница…, река…, океан…?

— Они же боги…, и привыкли про всех все знать. И тут появляешься ты…, они решили, что ты посланник.

— Посланник от кого?

— Не знаю…, но они при этом делали такие значительные лица, — Мия скорчила уморительную рожицу, подражая богам, — что видимо это очень важно. Они называли его, создатель…, иногда, хранитель.

— Спасибо…, я твой должник.

— Ты можешь расплатиться со мной прямо сейчас….

— Надеюсь не натурой…, — пробормотал себе под нос Эйнар.

— Что такое натура…?

Ему вдруг стало стыдно, словно он произнес, что-то неприличное в присутствии ребенка. Еще одно дурацкое человеческое качество….

— Не важно…, так чего ты хочешь?

— Скажи мне…, кто ты? — она уставилась на него, словно ожидая невероятного откровения. Любопытство так и светилось в ее огромных зеленых глазах.

— Человек…,- горько усмехнулся он.

По тому, как он это произнес…, она поняла…, воспоминания доставляют ему боль.

Обычно Мия чувствовала и видела чужую боль. Она не могла толком объяснить, как это у нее получается, но с самого детства она чувствовала боль любого живого существа.

В случае с Эйнаром, она видела как он страдает и какую невероятную боль доставляют ему воспоминания, но совершенно их не чувствовала. И дело было не только в том, что он умело, скрывал свои чувства, просто были в нем задатки качеств и способностей, о которых он сам не подозревал.

Мия интуитивно чувствовала, что человек, стоящий напротив, не только силен и безмерно храбр, но и обладает силой, питающейся через канал, который будто пуповина связывал его с тем местом и временем, откуда он явился в этот мир.

— Нам пора идти…, — прервал он ее размышления, — время дорого.

— Кабан вспорол брюхо двум воинам болотного народа…. У них появилась еда и они устроили привал, раньше чем завтра они не тронуться в путь.

— Один кабан на двести человек. Это не на долго…, — огорчился Эйнар.

— Один кабан…, и два воина….

— Дьявол…, все время забываю кто они. Спасибо…, это хорошая новость.

— Кто такой диавол…? — Произнесла она по слогам.

— А вот этого…, тебе лучше не знать, — сказал Эйнар и двинулся вперед, по пути пнув кожаным сапогом пленника, который продолжал отбивать поклоны, стоя на коленях.

Они вновь двинулись в путь, а Мия еще долго стояла под деревом и смотрела вслед великому воину, который только находил во тьме свой путь. Что-то невольное тревожило. Ей казалось, что он молчит о чем очень важном…, важном для всех…, важном для нее, для ее народа.

Эйнар спиной чувствовал взгляд лесного божества, и думал он о том, что придет время когда лесной народ будет уничтожен, когда падут старые боги каждый из которых несмотря на недостатки, был особенным. Когда обновится состав господних менеджеров и на смену им придут ангелы и демоны, менее могущественные и менее благородные. А на земле воцарится человек, слабый…, тщедушный…, и великий человек, который перекроит планету. Но сам же станет страдать от этого.