Глава 18. ВО МРАКЕ

Они шли третий час. Глаза постепенно привыкли к темноте, и в сумраке они различали стены, которые расступались, открывая огромное пространство, уходившее далеко в темноту.

Пол пещеры, бывший изначально ровным, словно обработанный каким-то гигантским механизмом, постепенно стал обретать холмы и лощины, меж которых время от времени попадались вросшие в землю огромные глыбы.

Это были исполинских размеров кристаллы, когда-то видимо составлявшие часть чего-то огромного целого. Разбросанные вокруг, волной невероятного по мощи взрыва, они делали и без того удивительную картину подземелья, фантастической.

Кристаллы эти, несмотря на густой чернильно-фиолетовый цвет, странным образом светились изнутри вращающейся огненной спиралью. Разливая вокруг себя загадочный ультрафиолет, они среди всего этого хаотичного ландшафта подсвечивали зеленоватую тропинку, петлявшую между препятствиями.

— Волшебство…, — Ротгард как завороженный, смотрел себе под ноги.

Эйнар присел и подхватил в пригоршню песок, которым была посыпана дорожка. Никакого волшебства не было. Кварцевый песок, лежавший толстым слоем на твердой черной гранитной породе, был перемешан с частицами фосфора, он то и светился в темноте.

— Это не волшебство, — усмехнулся Эйнар, — просто боги обладают знаниями.

Все время своего пути они видели серые тени, скользившие справа и слева, то удаляясь, то приближаясь. Злобно рыкая, они будто переговаривались между собой. Словно бы сопровождая путников, они крались в особенно темных углах подземелья, но не нападали, видимо следуя намеченному плану.

Зов тьмы, от которого Ротгард очень страдал в самом начале пути, постепенно ослаб, и совершенно не причинял неудобства. Тропинка петляла теперь вдоль небольшой речушки, вода в которой отвратительно воняла, словно это был медленный тягучий поток кислоты. Постепенно речка освобождалась от притоков, впадавших в нее, и превратилась в ручей концентрированной кислоты, над которым поднимался ядовитый желтоватый дым.

Они вышли в просторный каменный зал, совершенно потеряв из виду стены и потолок. Воздух здесь был неподвижен и сгустился настолько, что казалось, его нужно было пережевывать, прежде чем вдохнуть. Запах сандала улетучился совершенно, уступив место кислотным испарениям и удушливому запаху серы, который вызвал у Эйнара неожиданно-ностальгические ощущения. Это было всего мгновенье, но он вцепился в это чувство, пытаясь размотать его словно клубок. Ничего не вышло. Словно какая-то стена отделяла его от странных и страшных воспоминаний.

Готы не сразу сообразили, что перед ними, когда увидели, словно висящий в воздухе меч. Через несколько шагов, картина прояснилась, меч был вставлен в распор верхней и нижней челюсти огромного волка. Это был Фенрир. С того места, где они стояли, была видна лишь огромная лысая голова его, но и она впечатляла своими размерами, и невероятным арсеналом зубов каждый в локоть длинной.

Разинутая пасть, в которую, не пригибаясь, мог войти человек среднего роста, истекала вонючей ядовитой слюной отравлявшей ручей. Длинный, тонкий меч безупречной работы, не позволял чудовищу сомкнуть пасть, слегка вибрировал и светился в темноте начертанными на нем магическими рунами.

Фенрир спал. Тяжелое его дыхание отравляло смрадом все вокруг, капли слюны летевшие в разные стороны разъедали кожу и доспехи.

— Тюрфинг…, — выдохнул Ротгард.

— Что…?

— Священный меч Вотана, — дрожащим голосом произнес гот, — в нем души двенадцати берсерков и вутей.

— Возьми его, — небрежно бросил Эйнар.

— Нет…, нельзя…, Фенрир проснется…, вырвется…, быть беде. Так гласит пророчество норн….

— Пророчество…? Мы давно уже нарушили все предсказания всех чернокнижников. Мы не должны были дойти сюда, но мы здесь. Мы должны были умереть…, а мы живы.

— Ты не понимаешь…, его не смогли остановить боги…, даже Тор остался без руки, приковывая его к стене…. Не зря сам великий Вотан вложил в его пасть свой меч…, согласно пророчествам…, с него начнется последняя битва.

— Значит…, будет новое предсказание…, — нехорошо усмехнулся Эйнар, протянул руку и резким рывком вырвал меч, из пасти чудовища.

Лязгнули челюсти, и готы едва успели отпрыгнуть, увернувшись от мелькнувших перед ними желтоватых клыков. Фенрир поднялся. Зевнул. Несмотря на несоразмерно огромную пасть, рост его составлял всего около шести локтей, и вблизи он был похож на гигантского носорога, с головой аллигатора.

Волк облизнулся. Язык его, раздвоенный словно у змеи и неожиданно зеленый, будто молодой побег виноградника, прошелся по гладкой серой морде. Эйнар готов был поклясться, что он при этом улыбнулся, неотрывно глядя на него.

Фенрир медленно, но с какой-то удивительной грацией и легкостью, двинулся к ним, словно понимал, что деваться им некуда. Сзади они чувствовали смрадное дыхание детенышей, прерывавшееся утробным рыком. Странный волк не выглядел громоздким и неуклюжим, даже, несмотря на непропорционально огромную голову и чудовищную пасть. Все его тело состояло из огромных бугристых мышц. Выглядело это так, словно Фенрир был напрочь лишен шкуры, а потому витые мускулы рельефно выделялись на теле, делая его пугающе мощным и стремительным.

Эйнар протянул товарищу меч, который так ладно лежал в руке, словно сам держал хозяина за ладонь крепким рукопожатием.

— Нет…, — Ротгард подкинул в руке огромный топор, и играючи крутанул его на ладони.

Эйнар пожал плечами и лихо закрутил оба меча так, что они образовали два металлических крыла по его бокам. Его гномоподобный товарищ в этот самый момент приложил топором тварь пытавшуюся запрыгнуть на спину гота. Удар пришелся вскользь, и детеныш Фенрира отскочил в сторону, злобно рыкнув.

Готы медленно шаг за шагом отступали, выбирая удобный момент для атаки, но и Фенрир не спеша, неотвратимо двигался за ними. Расстояние медленно сокращалось.

Эйнар давно присмотрел огромный кристалл, от которого исходил особенно яркий свет, и показал жестом товарищу, куда отступать. Ротгард молча, кивнул

— О боги…, что за мерзкое колдовство…? – Удивленно вскрикнул он, указывая Эйнару, на что-то за его спиной. Тот обернулся.

Из темноты выступил второй детеныш Фенрира. Это было еще более омерзительное чудовище, поскольку несло на покатых плечах две головы. Одна из них была меньше и видимо отросла совсем недавно, поскольку в отличие от соседки, была светлой, почти прозрачной.

Было нечто удивительное во взгляде этого существа, одна из голов смотрела с ненавистью и злобой, и скалила зубы, брызгая слюной, вторая смотрела с пониманием и какой-то детской сердитостью, обнажая еще не оформившиеся клыки, как это делают годовалые щенки, подражая взрослым псам. Это была та тварь, которую накануне ранил Демеций.

— Реактивная регенерация, — пробормотал Эйнар, — но как такое возможно…, за ночь отрастить голову….

— Колдовство…, черное колдовство, — эхом отозвался Ротгард.

Чудовище зарычало в два голоса, и бросилось на грудь Эйнару. Тот едва справившись с охватившим его оцепенением, махнул мечом Вотана. Уже описывая дугу мечом, он почувствовал, что не достает тварь, и она проскочит мимо, обрушившись на его плечо. И тут произошло невероятное, клинок, вдруг прямо на глазах увеличился в длину. Немного, всего на ладонь, но этого хватило, чтобы располосовать грудь твари. Дикий визг раненого существа, больно ударил по ушам. Чудовище приземлилось на бок, но быстро вскочив на ноги, исчезло в темноте.

Они встали рядом, плечом к плечу прислонившись спинами к огромной, холодной, гладкой грани кристалла. Начинаясь у ног, уходили далеко вперед на десятки шагов их бледные тени, дрожавшие в такт пульсирующему свету кристалла за спиной.

Первой в атаку ринулась двухголовая тварь. Завертелись два клинка над головой Эйнара, и вдруг косо упали навстречу друг другу, словно ножницами отсекая обе головы. Безголовое чудовище по инерции врезалось ему в грудь, едва не переломав ребра. Ротгард тем временем мощным ударом отшвырнул от себя вторую тварь, которая, отлетев, завертелась волчком.

Мощно утробно рыкнул Фенрир, оглушенный детеныш отскочил в темноту. Огромные зубы лязгнули над головой готов. Сразу же за этим удар огромной лапы припечатал Эйнара к твердой грани кристалла. Затрещали кости, громко лопнули кожаные ремни доспеха, перехватило дыхание. Сбоку на омерзительное рыло Фенрира обрушился топор Ротгарда, на фоне чудовища и он, и его хозяин выглядели жалко.

Волк, повел мордой в сторону, пытаясь схватить его поперек туловища, но лишь зацепил клыком кожаный доспех гномоподобного гота, подбросил его, и лязгнул зубами пытаясь разрубить воина. Приземляясь, тот успел оттолкнуться ногами и, несмотря на свои немолодые годы, взмыть вверх, где его настиг удар верхней челюсти.

В отличии от обычных волков, у Фенрира подвижной были обе челюсти, а потому встречный их удар был все равно, что удар гильотины. Попади Ротгард на зуб чудовища, ужасная смерть гота была бы неминуема, но скользнув по краю пасти, он был отброшен на два десятка локтей в сторону. Закряхтел, шумно поднимаясь, оперся на колено. Лицо и руки разодраны в кровь при падении, кожа и одежда висят лохмотьями. Сквозь кровавую маску, нарочито широкая улыбка желтоватых зубов.

Тем временем, воспользовавшись передышкой, Эйнар успел подняться и сбросить с себя кожаный доспех который теперь болтался на одном ремне и мешал двигаться. Грудь была располосована в кровь, но не глубоко, видимо удар все же пришелся вскользь.

Фенрир наклонил голову, пытаясь схватить Эйнара за голову, но тот увернулся, и полоснул по морде двумя клинками сразу. Щелкнули в воздухе чудовищные клыки, намереваясь перекусить человека пополам. Но за мгновенье до того как сомкнулись челюсти, он выпрыгнул высоко вверх, и приземлился на выпуклую скулу твари. Нечего было даже думать удержаться на голове разъяренного чудовища, человек свалился, но, скатываясь по твердой шкуре волка, вонзил меч в красный, дико вращающийся глаз.

Пещера содрогнулась от рева Фенрира. Чудовище поднялось на задние лапы, мотая головой из стороны в сторону. Эйнар вцепился в рукоять меча, пытаясь закрепиться. В следующую секунду удар лапой, смел его. Совершив полет локтей в тридцать, он врезался спиной в кристалл и свалился к его основанию, на некоторое время, потеряв сознание.

Обезумевший от боли Фенрир, метался по пещере, в которой вдруг стало неожиданно тесно. В бешенной ярости он пытался подцепить лапами или достать зубами Эйнара, который только начал приходить в себя. Положение его было незавидным, забившись в угол, он с трудом уворачивался от бешено скребущих всего в дюйме от него огромных когтей.

Разъяренный Фенрир жаждал убить своего обидчика. В порыве дикой ярости он ударом лапы снес верхушку кристалла, из которого словно пыльца во все стороны прыснул светящийся газ. Кристалл потух, в пещере стало темнее.

Осыпанный осколками и пылью Эйнар еще глубже вжался в угол, пытаясь высвободить меч который оказался под ним. Второй клинок торчал в глазном яблоке волка, и бешено вращался вместе со зрачком. Тварь, обезумев от боли и ярости, совершенно позабыла о втором готе, который, кряхтя и тяжело вздыхая, поднялся с колен, не спеша направился к зверю.

Тяжелый топор Ротгарда обрушился на заднюю лапу Фенрира. Впившись в плоть, топор добрался до кости, но перерубить ее не смог. Волк обернулся. Оскалился. Гот оскалился в ответ. Он уже ничего не видел и мало, что соображал. Кровь залила глаза, кровавая пелена застила разум. Топор Ротгарда сверкал в воздухе, словно крылья огромной мельницы.

Воспользовавшись тем, что тварь отвлеклась, Эйнар поднялся и бросился на волка. До него донеслись странные звуки напоминавшие скрежет ржавого клинка в ножнах. Это пел Ротгард.

Что-то щелкнуло в мозгу, словно открылся третий глаз. Он вдруг почувствовал, как в душе его поднимается волна ярости, которая рвалась наружу. Издав победный клич, Эйнар выпрыгнул и вырвал меч из зрачка Фенрира. Чудовище взревело изрыгая слюну и кровь, и набросилось на него, оставив Ротгарда, который в бешенной ярости, почти перерубив мощную лапу, продолжал рубить все до чего мог дотянуться.

Увернувшись от зубов твари, Эйнар мощным и точным ударом пробил горло волка, и, разворачиваясь, рубанул вторым клинком глубоко по шее. Изогнулся, пропуская над собой удар лапой. Выдернув оба меча, роняя капли крови, взмыл вверх, отдаваясь во власть божественной ярости, от которой хотелось рычать, петь в голос, рубить и кромсать все вокруг, пьянея от вида и запаха крови. Убивать, убивать, убивать….

Его собственная кровь, смешалась с кровью волка, застилала глаза, но теперь это не имело значения, повинуясь рвущемуся наружу безумию, обострились все остальные чувства и проявились новые доселе невиданные. Даже с закрытыми глазами он знал каждое движение врага, даже не слушая, он кожей воспринимал каждое колебание воздуха. Каким-то образом он предвосхищал каждое движение зверя, словно улавливая импульсы, идущие от мозга существа. Кроме того движения его многократно ускорились, и сравнялись со скоростью твари.

Эйнар приземлился на спину Фенрира, вонзил меч в холку, чувствуя, как клинок Вотана пробивает хребет зверю, провернул его там. Ответил нечеловеческим рыком на рев раненой твари, выдергивая клинок, выпрыгнул вверх и в сторону. А зверь тем временем валился набок, грозя раздавить всех, кто попадет под тяжелое движение огромного тела.

Но увернулся Ротгард, продолжая наносить удары в месиво из крови, грязи и костей. Тут же пропустил судорожный удар лапой, уже умирающего животного, и, отлетев в сторону, затих.

Эйнар продолжал рубить волка обеими руками, окончательно впав в состоянии эйфории и лишь краешком сознания направляя движения клинков. Со стороны он выглядел как гигантская металлическая стрекоза, размахивающая сверкающими смертоносными крыльями. При этом с кончиков крыльев во все стороны разлетались мелкие капли, образуя легкое кровавое облако вокруг разъяренного гота.

Фенрир перевернулся, волоча отрубленную ногу, попытался вновь поймать зубами Эйнара. Но тот казалось, был неуязвим.

Громко щелкнули зубы, и волк, повинуясь инерции, снес головой половину нависавшей над ними скалы, вызвав обвал. Град камней обрушился на них. Чудовище даже не обратило на это внимания.

Один из обломков больно ударил Эйнара в плечо, чем замедлил его движение. Это чуть было не стоило ему жизни. Лишь ощутив движение воздуха, гот упал на пол. Огромная лапа пронеслась над его головой, и он рубанул по ней мечом. Дикий рев, казалось, был способен взорвать мозг. Волк уже стоял над поверженным готом разинув пасть, намереваясь откусить ему голову, когда оба меча одновременно вонзились чудовищу в грудь, проткнув сердце.

Эйнар едва успел откатиться в сторону, чтобы не быть придавленным внезапно обмякшей тушей зверя. Рыкнув напоследок, Фенрир заскреб передними лапами по каменистому полу. Тело его дважды содрогнулось от прокатившихся по нему судорог. Волк дважды шумно вздохнул, и затих.

В огромном каменном зале вдруг стало неожиданно тихо. Эйнару, на мгновенье даже показалось, что он оглох.

— Ты жив…? – Спросил он в темноту. Ответа не последовало, но слух был в порядке. Эйнар обернулся, кровь все еще бурлила в его жилах, многократно усиливая все чувства. Неподвижное тело Ротгарда валялось на покрытом мхом пригорке. Склонившись над ним, оскалился последний детеныш Фенрира, капая на его лицо вонючей слюной.

Пятьдесят локтей отделяло Эйнара от твари. Он понимал, что прежде чем он успеет добраться до головы последнего отпрыска Фенрира, зверь успеет вонзить клыки в горло Ротгарда. Впрочем…, гот уже мог быть трупом, и тогда это уже не имело никакого значения.

Мысли еще метались в голове, словно испуганные птицы в тесной клетке, в то время когда тело его уже откланялось назад, замахиваясь от пояса мечом Вотана. Мысли двигались с той же скоростью, что и тело. Разница была лишь в том, что движения тела были осмыслены и подчинялись неумолимой логике рационального убийства.

Он издал рев, которому позавидовал бы сам Фенрир. Зверь обернулся и ощерился. На линии клинка оказалась голова твари, и он раскрыл ладонь, выпуская на волю меч. Движение торса, затем плеча, руки передалось клинку, и тот полетел вперед, со свистом разрезая плотный, густой воздух. Коротко пропев свою победную песню, с глухим ударом клинок вонзился в голову животного, и отбросил его назад на десяток локтей. Будто это был не крупный зверь весом не меньше центнера, а набитое соломой чучело.

Пелена с глаз спадала, Эйнар опустился на одно колено, положив лоб на оголовье меча. Кружилась голова. Подташнивало. Собрав силы, он поднялся, и, пошатываясь, пошел к тому месту где, по-прежнему без движений, лежал Ротгард.

Гот был без сознания, но все тело его находилось в движении. Он словно бы спал и видел дурные сны. Глаза, мышцы лица, двигались непрерывно. Руки и ноги попеременно вздрагивали. Эйнар присел рядом, снял с пояса Ротгарда кожаную флягу с водой и, выдернув деревянную пробку, влил несколько капель ему в рот. Затем отхлебнул сам. В голове прояснилось.

Он поднялся и подошел к мертвой твари. Голова ее была прошита насквозь, а гарда меча разбила половину черепа. Эйнар не без усилий выдернул меч и, отправив его в кожаные ножны за спиной, вновь вернулся к товарищу. Тот все еще находился странном ступоре, и не реагировал на оплеухи.

— И что мне с тобой делать? – Спросил он вслух.

— Делать, делать, …елать…., — отозвалось эхо.

Эйнар вздрогнул, ему показалось вдруг, что раньше никакого эха в пещере не было.

— Какая глупость…, — крикнул он.

— Глупость…, глупость, — согласилось эхо.

— Все кончилось…, — радостно выкрикнул он, в порыве мальчишеского озорства.

— Кончилось…, ончилось…, — поддержало эхо.

Он присел, положив руки на колени и опустив голову. Усталость была настолько сильна, что он с трудом сдерживался, чтобы не повалиться набок и не заснуть глубоким сном. Хотелось есть. Он достал из сумки кусок сушеного мяса и стал его грызть. Ничего вкуснее он в жизни не пробовал.

— Надо разбудить Ротгарда, и уходить, — произнес он устало, взглянул на гота, толкнул его сапогом.

— Нет…, нет…, — загадочно воспротивилось эхо.

Под сводами пещеры прокатился женский смешок, словно перезвон колокольчиков.

— Спать…, спать…, спать, спать…, — похоже, эхо теперь обходилось без его голоса.

Глаза слипались, свинцовые веки отказывались подчиняться и держать глаза открытыми. Все еще держа в руке недоеденный кусок мяса, он вдруг откинулся назад, больно стукнувшись затылком о камень, и заснул.

Пещера погрузилась в тишину. Древние магические руны на клинке Вотана, словно раскалились и отчетливо светились в темноте….