Пробуждение чувств.

Никогда еще я не спала так крепко, без единого сна, без пробуждения среди ночи. Открыла глаза, лишь когда по лицу начали прыгать солнечные зайчики. Проснулась с необыкновенным чувством легкости в душе и улыбнулась наступившему дню. Мир изменился, внутри меня раскрылся нежный бутон, крошечный весенний цветок.

Тихо рассмеявшись странному чувству, зарождающемуся в глубине моего сердца, перебрала в памяти все события вчерашнего вечера:

«Правильно ли я поступила, что покинула бал? Что происходило дальше? Как долго все веселились? Танцевал ли сэр Фитцджеральд с Анной, много ли уделял он ей внимания? О чем я думаю? Конечно, он подарил ей все свое внимание как будущей жене! Хорошо, что я не стала свидетелем его нежности к ней. Надо что-то придумать, чтобы более не присутствовать в их компании. Может, сказаться больной? Нет, так я рискую навлечь на себя беду. Лучше затаиться в доме, не показываться гостям на глаза, чем оказать услугу леди Кэтрин. Ее неприязнь очевидна, я бы много отдала, чтобы не видеть больше старую ведьму».

Приняв решение не попадать в поле зрения хозяина и оставшихся после бала гостей, я сразу после завтрака тихонечко прокралась в библиотеку и затаилась.

Напрасно. Стоило мне с томиком недочитанных сонетов Шекспира залезть в большое уютное кресло, развернутое к окну, и скрыться за его высокой спинкой, как сзади послышались быстрые шаги.

Конечно, это была миссис Фрида — кто еще знал все потаенные уголки? Только ей не составляло труда найти меня где угодно в большом доме.

— Доброе утро, мисс Хелена! Как я вижу, вы намерены отсидеться в тишине и по возможности избежать общения с господами, я правильно угадала? Так вот, вашим планам не суждено сбыться. Я здесь по личной просьбе хозяина, он хочет видеть вас на конной прогулке. И отказа слушать не намерен, хотя и предполагает, что таковой последует,  — резюмировала с улыбкой экономка.

— Доброе утро, миссис Альварес. Прошу принять мою огромную благодарность за вчерашнюю помощь. Вы спасли меня из ужасно затруднительного положения…

Испанка перебила:

— Пустое, мисс! Не обращайте внимания на слова леди Мортон, пропускайте мимо ушей — и не будете попадать в затруднительное положение. Хотя мне понятно ваше желание остаться одной. Надеюсь, что сомнение в правильности выбора моего сына стало очевидным?

— Да, миссис Фрида. Но почему вы не обмолвились ни одним словом о чудовищном характере старой леди? Полагаю, ее злоба и тщеславие пострашнее инфантильного и холодного нрава самой невесты?

— Мне не хотелось прослыть сплетницей, мисс, но теперь вы можете разделить мои опасения. Будем надеяться, ядовитая кровь матери не перешла по наследству.

«Как бы не так, в тихом омуте еще те черти водятся! Мать в лицо плюется ядом, а дочь будет это делать исподтишка, как милый малыш-проказник»,  — подумала я, но не осмелилась произнести это вслух.

«Все-таки я злая… или просто ревную?»

— Элен, дорогая, вы слышали мою просьбу и личную просьбу хозяина? Поднимитесь в свою комнату, я распорядилась подать новый костюм для выездки. И не беспокойтесь о пустяках, я помню, что вы сидите в седле по-мужски. Ничего страшного, хоть это и не распространено, но не является дурным тоном. Леди Лаура, мама сэра Фитцджеральда, ездила верхом в мужском седле и не обращала ни на кого внимания, что и вам советую,  — беспрекословным приказным тоном закончила миссис Альварес.

Итак, моим планам отсидеться в тихом уголке было не суждено сбыться.

Ничего не оставалось как в очередной раз поставить Шекспира на полку и покинуть библиотеку.

«Ну что же, примем участие в очередном акте интермедии, понаблюдаем за развитием характеров ее героев…»

Я направилась к выходу, но Фрида остановила меня:

— И еще, мисс.  — Она запнулась, подбирая правильные слова.  — В компании, что будет на прогулке, присутствует несколько офицеров, незнакомых вам. Безусловно, они будут представлены и… как бы правильно сказать… Сэр Фитцджеральд сильно обеспокоен вашим будущим… Полагаю, он решил подобрать вам партию,  — закончила Фрида и с некоторым волнением взглянула на меня.

Подобрать мне партию? То есть выдать удачно замуж? Пристроить? Что мне сказать? Что крайне удивлена? Что… разочарована?

Мои худшие подозрения начали сбываться: хозяин намерен в скором времени удалить меня из поместья.

Я затаила грустные мысли.

— Это, безусловно, очень благородно с его стороны — побеспокоиться о будущем бедной приживалки. Полагаю, мое присутствие в доме не по душе его будущей жене. Ведь так, миссис Фрида?

Женщина нахмурилась:

— Не знаю что сказать. Возможно, это только мои догадки, а на самом деле мысли хозяина совсем о другом. Возможно, я позволила себе лишнее и мне не стоило предполагать будущее и предвосхищать события, но тем не менее приглашены два офицера из числа его хороших друзей. И думаю,  — Фрида хитро улыбнулась,  — он пригласил их, чтобы дать вам возможность выбрать наиболее достойного.

Мне была непонятна ее улыбка, а новость совершенно не радовала.

— Да, иметь право выбора — это большая честь для меня. А если ни один из кандидатов на мою руку и сердце не подойдет, сэр Фитцджеральд пригласит других, устроит кастинг? Или в конце концов его невеста с матерью выставят меня вон? — не выдержала я, но, взглянув на нахмурившуюся миссис Фриду, поняла, что перешла грань ее понимания.

— Устроит кастинг? Поясните, мисс.

Я постаралась как можно скорее извиниться за свою дерзость и глупость, сославшись на переживания и тяжелую ночь после бала. Фрида сдержанно улыбнулась в ответ и с невозмутимым видом приняла извинения. Она прекрасно знала, что хозяин отпустил меня пораньше и что я имела возможность хорошо отдохнуть, в отличие от нее, вынужденной провожать последних гостей, задержавшихся в поместье практически до утра.

«Кастинг? Идиотка…»

Пора успокоиться, иначе маска слетит окончательно.

Поднявшись в комнату, я нашла аккуратно сложенный костюм для верховой езды. Это был шерстяной двубортный пиджак фисташкового цвета, узкие галифе с кожаными вставками на коленях и высокие сапоги. Переодеться пришлось самой, не хотелось беспокоить по пустому поводу Розалинду. Горничная гуляла до рассвета с другими слугами, а сейчас вынуждена была прислуживать паре горгулий.

Надеть костюм не составило особого труда. Застегнув бесчисленные крючочки и пуговки, недолго потрудившись над натягиванием сапог, я подошла к зеркалу и ахнула:

— Прекрасно выглядите, Елена!

Смотревшая на меня из зеркала стройная молодая женщина с улыбкой поклонилась и радостно засмеялась:

— Совсем неплохо! Спасибо!

Внезапно родился кураж, а следом — эйфория и восторг. Что могло быть лучше, чем когда ты готова взлететь над землей, когда чувствуешь себя уверенной, неотразимой красоткой?

«Ну что же, господа,  я готова к будущим победам. Пора наконец посмотреть кандидатов на покорение моего сердца».

Конная прогулка обещала быть удачной. Июльское солнце уже ярко сияло над парком, на небе не наблюдалось ни единого облачка.

У выхода, нетерпеливо перебирая копытами, стояло несколько оседланных лошадей.

«Надеюсь, Готлиб оседлал для меня любимую послушную кобылку?»

— Не беспокойтесь, мисс,  — услышала я его хриплый голос — конюх словно прочел мысли.  — Марта уже ждет, пройдемте со мной. Сегодня будет солнечный день, мисс. Ни облачка, ни ветерка!

Конюх подвел меня к лошади, стоящей немного в стороне от других; я уже взялась было за луку, как услышала сзади шаги и незнакомый мужской голос:

— Позвольте помочь вам, мисс!

Я обернулась. Передо мной вытянулся в струнку упакованный в красный камзол с серебряными галунами военный. Это был молодой человек лет тридцати, светловолосый и с глазами цвета топленого шоколада. Он несмело улыбнулся.

«Красавец,  — решила я, с восхищением разглядывая офицера,  — кареглазый сердцеед Джордж Клуни может быть твоим далеким потомком»,  — и с удовольствием согласилась принять предложенную помощь.

Молодой военный подал руку, и, опершись на нее, я пушинкой взлетела в седло.

Подняв глаза, я оглядела собирающихся гостей и заметила нахмурившегося сэра Фитцджеральда. Поймав мой взгляд, он отвернулся и направился быстрым шагом к своему вороному, лишая меня возможности поприветствовать его.

«Что происходит? Неужели он зол на меня за то, что я покинула бал раньше времени? Но он сам позволил уйти… Господи, позволь мне помечтать. Он ревнует?»

— Позвольте представить вам Джона Мак-Фейри,  — услышала я знакомый голос, прервавший смелые мысли. Справа от крупа моей лошади появился сияющий канапушками Эдуард Мосснер.

«Удивительно, я не заметила его вчера вечером среди гостей. Возможно, он приехал на бал после скоропостижного побега?»

Эдуард бросил хитрый взгляд на военного.

— Молю о снисхождении, я припозднился, а Джон воспользовался ситуацией и успел услужить незнакомке!

Бравый офицер Мак-Фейри, сняв кокарду, почтительно поклонился, а господин Мосснер продолжал ритуал знакомства:

— Позвольте представить вам, Джон, кузину сэра Фитцджеральда, леди Элен Эпсом Коллинз!

Я невольно вздрогнула, услышав из уст Эдуарда еще одну присвоенную мне фамилию.

«Значит, он уже предупрежден о нашем мнимом родстве? Ну что же, так тому и быть. Элен Коллинз. Звучит красиво!»

Наклонив голову в немом приветствии, я еще раз с удовольствием взглянула на зардевшегося, словно маковый цвет, офицера и подумала:

«Как все замечательно складывается. Если Джон Мак-Фейри — один из предполагаемых кандидатов, то второго представлять уже нет необходимости, потому что первый номер меня полностью удовлетворяет. Правда, если бы ситуация не была срежиссирована хозяином, а произошла сама по себе, то удовольствия было куда больше».

Участники конной прогулки потихоньку собирались. Я с нетерпением ждала появления «ангела». Леди Анна, видимо, специально тянула время, чтобы подготовить торжественный выход.

Так оно и случилось. Все уже были верхом, когда она, словно птичка, с веселым переливчатым смехом выпорхнула из парадных дверей.

Будущая хозяйка Торнбери выглядела не только прекрасно, но и соблазнительно. Ее безукоризненный выбор пал на коралловую амазонку узкого покроя, удачно подчеркивающую упругую девичью грудь. Пышная юбка небрежно и с тайным умыслом была поддернута с одной стороны. Невинная уловка, призванная продемонстрировать всем желающим маленькую изящную ножку, мелькавшую из-под полы, удалась на все сто. Несравненный провокационный образ юной Артемиды завершала шляпка с развевающимся на ветру длинным фазановым пером.

Увы, даже мое сердце дрогнуло от восхищения при виде сошедшего с небес и готового к шалостям ангела.

Мистер Коллинз подошел к невесте, поцеловал протянутую маленькую ручку и помог сесть на лошадь.

Мисс Анна мило улыбнулась своему жениху, в знак благодарности слегка коснулась его щеки. Вновь раздался ее смех, подобный перезвону хрустальных колокольчиков.

Я нахмурилась и опустила глаза.

Но стоило мне взглянуть на гарцующего рядом на вороном жеребце молодого «мистера Клуни», как грусть исчезла без следа.

«Порой не мешает поискать радость и в малом». Мак-Фейри был не только привлекателен внешне, но и, не побоюсь сказать, необычайно сексуален. Каждый раз, ловя его нежный взгляд, я с удивлением ощущала теплоту, разливающуюся по телу, чувствовала уже практически забытое желание. У меня давно не было мужчины, и теперь, чем дольше я наблюдала за молодым офицером, за его движениями, за статным крепким телом, тем больше мне хотелось остаться с ним наедине и позволить ему дотронуться до себя. Неожиданно вспыхнувшая чувственная страсть к совершенно незнакомому человеку смутила и заставила густо покраснеть.

Сквозь опущенные ресницы я увидела, как к нам приблизился всадник, и подняла горящее от стыда, смущенное лицо.

Это был сэр Фитцджеральд, на этот раз улыбающийся и неожиданно приветливый.

Настроение хозяина менялось подобно ветру.

— Доброе утро, мисс Элен! Как вам спалось? Дорогой Мак-Фейри, мое почтение! Рад видеть, что вы приняли приглашение присоединиться к нашему скромному обществу,  — раздался его радостный голос.

Я улыбнулась, стараясь запрятать постыдные мысли как можно глубже, словно он был в состоянии прочесть их:

— Все замечательно! Утро великолепное, очень надеюсь, что прогулка будет увлекательной! — Я некоторое время молчала, подбирая слова. — Тем более в такой компании! Спасибо, сэр, что пригласили господина Мак-Фейри, никогда еще не встречала более приятного и любезного молодого человека,  — закончила я чудовищной глупостью и с невинной улыбкой взглянула на мистера Коллинза.

То, что я совершила ошибку, допустила вопиющую бестактность,  стало понятно сразу. Выражение лица моего хозяина не оставило сомнений. Вновь вежливая ледяная маска.

Сэр Фитцджеральд процедил сквозь зубы:

— К вашим услугам, мисс. Сэр! — Он кивнул Мак-Фейри и, резко развернув лошадь, присоединился к своей невесте, не спускавшей с нас любопытных фарфоровых глаз.

Проклиная собственную глупость, я боялась поднять глаза на окружающих, полагая, что вульгарную фразу слышали все до единого.

Но искрящийся в крови кураж пришел на выручку.

«На самом деле, прозвучало неплохо. Добавила щепотку перца в пресный суп. Улыбайся! Это всех раздражает!»

Мы потихоньку двинулись в путь.

Постепенно мое волнение улеглось, и я пыталась размышлять:

«Что в моих словах так разозлило хозяина? Его реакция была чрезмерно холодной, если не сказать, невежливой. Джон Мак-Фейри — достойный молодой человек, офицер… Тем более он сам планировал нас познакомить… Или это были только предположения Фриды?»

Я терялась в догадках. Мне меньше всего хотелось потерять расположение сэра Фитцджеральда.

Но, скажу честно, грустные мысли не долго терзали меня.

Душка офицер полностью завладел моим вниманием. Он рассказывал о милых пустяках, о смешных случаях из армейской жизни, о последних новинках лондонских салонов. Кто бы мог подумать? Приняв роль слушателя, я веселилась от души, внимая остроумным репризам и шуткам.

И по окончании прогулки было искренне жаль расставаться с милым и любезным молодым человеком. Офицер помог мне сойти с лошади и вежливо проводил до двери. Прощание было недолгим. Мак-Фейри выглядел смущенным и, поцеловав мне руку, робко спросил, не буду ли я против его посещений Торнбери и наших дальнейших встреч.

— Конечно нет, я была бы рада увидеть вас снова!

Лицо голливудского красавчика просияло; лихо отсалютовав, он побежал к своему вороному коню, нетерпеливо бьющему копытами у входа. Проводив его восхищенным взглядом, я поискала в ближайших аллеях парка мистера Коллинза с невестой. Но их нигде не было видно. Скорее всего, влюбленные, отделившись от остальных, наслаждаются в тишине обществом друг друга. И это правильно. Так и должно быть. Наверное…

Хочу упомянуть, что за время пребывания леди Анны в поместье мне выдался случай поговорить с ней в отсутствие матушки и составить собственное мнение о характере девушки.

Одним пасмурным утром я застала Анну за шитьем. Погода не всегда баловала и порой заставляла скучать в тиши библиотеки или в гостиной за пустой светской болтовней. Заметив Анну, я попыталась потихоньку уйти и не мешать, но она сама окликнула меня и попросила остаться.

Фарфоровому ангелу было невыносимо скучно в огромном, пугающем ее доме. Ведь их поместье Уилл Лодж намного меньше и уютнее. Она выросла в нем и очень скучает по папеньке.

Удивляло то, что девушка казалась искренней или, во всяком случае, хорошо исполняла роль. Она призналась, что от всей души мечтает вырваться из-под опеки властной матери, обрести собственную семью и очаг.

Откровенничая, Анна не выглядела высокомерной, а, наоборот, была приветлива и дружелюбна. Если она не любила своего избранника — потому что нельзя любить того, кто с детства готовится тебе в мужья,  — то, безусловно, восхищалась им. Такая дружеская привязанность сама по себе была предвестником спокойной и размеренной супружеской жизни. Пришла пора успокоить миссис Альварес относительно несчастливой судьбы будущего брака.