Эпилог

Похороны Клэя закончились час назад. Илай помог мне всё организовать, нашел ритуальный дом, провел встречу, уладил все нюансы, нашёл священника, церковь, даже цветы подобрал. Он обзвонил всех, кто был в телефонной книге отца Клэя, а потому на похороны пришла просто тьма народу. Друзья семьи, знакомые, коллеги и партнеры его отца, какие-то безумно богатые женщины в дорогих мехах, мужчины разодетые в дорогущие черные костюмы. Цветов было море, все выражали мне свои соболезнования, хотя видно было, что они смотрят на меня с некоторым подозрением. Для них я был чужим и они не знали, как ко мне относиться, однако они понимали, что теперь я у руля компании и со мной придется работать, а потому в лицо они были весьма вежливы, сдержанны и максимально корректны.

Илай говорит, что все эти люди, так или иначе, зависят от компании, и ее успех это и их успех тоже, и именно поэтому они будут улыбаться в лицо и целовать меня в зад при первой возможности. Честно говоря, я далек от всего этого и вообще ничего не понимаю ни в ведении дел, ни в выстраивании отношений со всеми этими людьми, ни во всем остальном.

Он говорит, что мне нужно найти управляющего, который бы умел организовывать всё, занимался бы администрированием и решал вопросы компании, желательно чтобы это был кто-то из приближенных людей, которые работают в этой самой компании и знают все её подводные камни.

Собственно, так всё и вышло. Управляющий был найден за считанные дни, им оказался какой-то чопорный британец в костюме-тройке с высоким вздернутым носом и пронзительным взглядом. Как выяснилось, он был на хорошем счету у Чарльза и первым его преемником на пост, на случай если вдруг произойдет что-то незапланированное. Мы просто отдали бразды правления в его надежные руки и больше не возвращались к этому вопросу.

Перед похоронами мы созвонились с адвокатом Клэя, и этот ушлый тип был на пороге нашего дома уже через пятнадцать минут. Низкий гиперактивный мужик в синем пальто, сигаретой в зубах и блестящими глазами, готовый рвануть в самое пекло. Мне понравилась его напористость и целеустремленность. И не зря, ведь буквально через два дня все имущественные, земельные и иные права были официально переданы мне, как единственному совершеннолетнему, дееспособному и родственному члену семейства Де Ла Рэй.

В моей собственности оказался фамильный дом, загородное поместье, все права на сеть фармакологических компаний по стране, элитные авто и семейный счет с несколькими миллиардами фунтов стерлингов. Когда адвокат пришел ко мне со всеми этими бумагами, передающими право собственности, я просто упал к чертям в обморок и расквасил себе голову о кафельный пол. Когда я пришел в себя, я не смог поверить в то, что теперь я миллиардер. Я. Грязный, нищий плебс, который жил в дерьме последние двадцать четыре года. От осознания всего этого меня мутило всю неделю, я не мог ни думать, ни жрать, ни спать, а всё, что мне говорили, пролетало сквозь меня. Я, твою мать, миллиардер. Это в голове просто не укладывалось. Да я в своей жизни даже сумм с таким количеством нулей не видел, о какой разумной растрате тут вообще можно говорить. Я ходил как сумасшедший и всё боялся, что это окажется сном, а я проснусь сейчас в своей грязной захудалой социальной квартирке в районе Ньюхэм в куче свалявшегося постельного белья и запахом вареной капусты.

Илай сказал, что теперь я могу уйти на покой и просто наслаждаться всем, что у меня есть, и, не парясь ни о чем, начать жить только для себя. Я долго не мог привыкнуть к такому положению вещей, я не мог привыкнуть к тому, что теперь у меня есть всё. Что мне больше не нужно перебиваться с пособия на пособие, отказывать себе в еде и нормальной одежде. Это было так непривычно, что я по привычке сам ходил в магазин, а когда приходил туда, то высматривал продукты только по акции и только знакомые мне. Илай постоянно повторял мне, что я могу отправить кого-нибудь из обслуги, и они сделают всё, что надо, а за отдельную плату и не только это. Я сам драил полы и убирал постель, сам вымывал за собой сортир, а горничная смотрела на меня, как на кретина. Говорила мне, что «не стоит, мистер Де Ла Рэй», «это не Ваша работа, мистер Де Ла Рэй», «Вам нужно отдохнуть мистер Де Ла Рэй». Было сложно отделаться от старых привычек, которые буквально были твоей жизнью, плохой жизнью.

Маленький Сай был чертовски похож на Клэя, на крошечного, мелкого Клэя, если бы тот был ребенком. С такими же глазами и таким же дрянным характером. Глаза и впрямь были отличительной чертой нашей семьи. На удивление он принял меня хорошо, даже смерть своего отца он пережил как-то стойко, будто она прошла мимо него, либо он настолько глубоко затолкал мысли об этом в себе, что его лицо не выдавало больше никакой скорби. Мелкий был смышленым, и, несмотря на свой возраст, похоже, понимал он здесь больше, чем я.

Илай стал для меня просто находкой. Этот тихий на вид паренек, учился и схватывал всё мгновенно. И несмотря на то непродолжительное время, что он прожил здесь с Клэем, он научился у него всему, что только мог в себя впитать. Он понимал, как и что работает, как тут всё устроено и всегда был рядом, он готов был прийти на помощь в любое время дня и ночи, всегда с улыбкой на лице и слепой преданностью. Что ж, меня он покорил.

Жизнь стала совершенно иной, настолько полноценной и не такой как раньше, что мечтать о чем-то большем было просто невозможно. Теперь просто просыпаясь по утрам, я мог чувствовать себя человеком. Чтобы позавтракать, не обязательно было вылезать из постели, а чтоб отправиться на другой край света, достаточно было одного звонка. Жизнь стала проще и ярче, однако без Клэя она всё равно была немного другой. Я очень часто думаю о нем, думаю о том, что если бы он был здесь, что бы мы делали и куда поехали, как бы мы жили, как бы всё было. Его безумно не хватает. Каждый мой день.

Очередное утро начинается с полуденного солнца и завтрака в постель. Повар лично приносит завтрак на серебряном подносе, говорит, что сегодня у нас будет сдобренная шафраном фриттата с беконом из редких пород свиней под трюфельным маслом. Я ему говорю, что я не понимаю ни единого слова, говорю, чтоб завтра он просто подал мне омлет с ветчиной. А он лишь отрицательно кивает головой и говорит, что такой завтрак достоин такого богатого и солидного джентльмена как я. Он меня чрезмерно балует и льстит, минуя абсолютно все грани приличия. Но всё равно я души в нем не чаю.

Когда я встаю с постели, я подхожу к огромному панорамному зеркалу.

Оттуда на меня смотрит астеническое, по-аристократически бледное лицо и невероятная глубина кристально-чистых бирюзовых глаз. Они достались мне от отца, но глядя в них, я вспоминаю только брата. Этакий приятный бонус перешедший мне по мужской линии. Отличительная черта нашей семьи. Я вглядываюсь в отражение своих глаз, пока Илай расчесывает и убирает мои волосы.

В своих глазах я теперь вижу ЕГО бездну.

The End.