Глава 24

Так прошло пара дней. Два, а, может, и все три. Больше Таня не могла отследить ход времени, потому как Игорь перестал носить часы на запястье. Снова возвращаться в неведение было тяжело. Сон приходил всё чаще, не все могли быстро проснуться после особого знака, который передавался по цепочке. Кошмар не заканчивался. Молодые мужчины продолжали веселиться. Но теперь девушки сумели их раскусить.

Артем в брючном костюме, ни разу не вспылил и не ударил. Игорь в своей рваной кожанке и дешевыми браслетами, покрытыми шипами, не приставал. Леша, в белом халате — не плакал об одиночестве и не заставлял молиться. Ренат не тыкал в них шприцами не поил таблетками.

Ах да, Ренат. Он предстал перед всеми не так давно. На его запястьях болтался бинт. Когда он закатывал рукава рубашки, чтобы зачем-то при всех помыть в ведре посуду, становилось видно, что обе его руки перебинтованы до локтя. Еще одна неожиданность.

— Приятного аппетита, дамы. Не стесняйтесь, прошу, ешьте. Я рад, что вы зашли. Сам Господь поспособствовал этому, — начал он однажды, наваливая себе в тарелку овощей. — Всё ведь происходит неслучайно. Так и наша с вами встреча. Каждый человек несет свой крест, свою функцию созидателя в этом бренном мире. Оттого и помощь требуется. Всем требуется помощь, ведь так? Какая кара постигла вас, только подумайте! Авария — страшное дело. Но теперь все хорошо, вы здоровы, благодаря мне, вы сыты, благодаря мне. И я вдруг понял свою функцию. Решил таки Всевышний порадовать душу грешную старика. А заключается она в раскаянии. Я научу вас раскаиваться, научу замаливать грехи. Так помолимся же! И вы запомните эту молитву раз и навсегда!

Грубость и некультурность Игоря не вызывала таких мурашек на коже, как добрая улыбка Рената с сияющими глазами старца, который будто рассказывал своим внучкам сказку на ночь, а не заставлял читать молитву людей, которые считали это дикостью.

Все девушки были далеки от церкви. Таков уж современный мир. А подобные беседы напоминали либо сцену из американского фильма, либо собрание секты, ибо даже незнающему человеку можно было понять, что Ренат делает ошибки через каждые два слова. Будто просто говорит заученный текст, который попал к нему, предварительно перемешав все предложения.

Когда непонятный обряд подходил к концу, мужчина как ни в чем не бывало приступал к еде. Он часто старался обедать вместе с пленницами.

— Жаловаться — грех! — любил повторять он. — Я просто не имею права говорить что-то плохое про своих родных! Они были далеко не идеальными людьми, но кто, как говорится, следует всем заповедям?

Один из его столовых приборов выскользнул тогда и упал прямо на перебинтованную кисть руки. Ренат обхватил её, перевернув свою чашку. Видимо решив, что подошло время, он стал рассказывать свою историю. Ошибочно предположил, что кого-то волнует судьба его верхних конечностей.

— Я всё потерял. Всё! — кричал он. — У меня только и остался, что этот лес. Но Господь дал мне сил идти дальше, дал мне цель! И я бесконечно благодарен ему за помощь! Вот. Смотрите, вот!

И мужчина размотал повязки на руках.

— Ни живого местечка! Проклятый огонь наставил мне красных синяков! Всё в ожогах. Всё!

Он выставил руки перед собой, и с его глаз покатились слезы. Ренат ждал понимания и сочувствия, но девушки не понимали, как реагировать. Его руки были абсолютно чисты. Ни единой царапинки, только пучки взбухших вен.

— Видите? Видите?! Вся кожа обуглилась. О горе мне! Теперь понимаете, почему надо идти праведным путем? Я проклят на вечные муки. Кожа горит, такую боль ни с чем не сравнить.

Закончив изображать трагедию, Ренат сел на свое место и снова стал есть. Бинты обратно он не замотал, так что они свисали с локтей и падали на тарелку, пачкаясь в различных соусах. Он признался, что потерял семью при пожаре. Жену и дочь. Признался, что теперь ненавидит весь женский род за то, что он вечно его покидает.

Хоть примерно уже и можно было понять, что предстоит терпеть в ближайшие часы, но те, кто держал их здесь, всегда придумывали что-то новое. Что-то, после чего было тяжело ходить и говорить, дышать и в целом шевелиться.

Избивать было любимым занятием Игоря. Он делал это со всеми, с кем-то даже ни один раз. Часто дышал, ухмылялся и снова приступал за дело. И неважно за что ему каждый раз приходилось поднимать руку. Ему не нужны были причины, чтобы таскать за волосы или ударять о стены. Один неуверенный ответ, даже молчание — ничто не оставалось безнаказанным.

Планы побега рушились, едва приходили в голову. Какими бы не были продуманными до мелочей. Они всегда забирали то, что приносили с собой. Всегда тщательно осматривали взглядом комнату, чтобы ничего в ней не изменилось. Но на руках девушек остался еще один козырь. Одна последняя возможность, чтобы сбежать. И её стоило использовать в ближайшее время. Сегодня. Сейчас.

Чувствовать боль стало привычкой. Состояние схоже с усиленными занятиями спортом. Изнурение и слабость, похудение. Только не за счет нагрузок, а за счет вечно играющего на нервы голода. Ваня не всегда трудился готовить на всех. Бывало и такое, что он приносил одну тарелку на троих. Раз в день. Либо кормил каждые три часа, из-за чего нередко начала появляться рвота. Повышение температуры иногда забавляло Артема, и тогда он заставлял отвечать снова на музыкальную викторину. За таблетки. Выдавал их по одной, следил за тем, чтобы их глотали, заставляя выпивать почти пол литра воды.

Свет раздражал сильнее обычного. Он не выключался ни на минуту, чтобы дать хоть немного отдохнуть глазам. Но порой именно он становился единственным источником тепла, когда Ренату было слишком лень натапливать радиаторы. Судя по дыму, в одной из комнат была специально подготовленная для этого печь. Со слов Тани, она находилась почти напротив них.

Грязь на теле, вперемешку с кровавыми разводами, стала неотъемлемой частью каждой, кто находился здесь. Игорь часто не рассчитывал силу. На одежде многих виднелись отпечатки от подошв его обуви. Казалось, сил проливать слезы, больше не было, как вдруг приходил он, и они снова появлялись. Засыпать приходилось под собственные рыдания или плачь других.

Вика всё не могла уйти из головы. Ее испуганные глаза, дрожь, крики. То вещество буквально сожгло её изнутри. И она умерла от болевого шока, как только обезболивающее перестало действовать. Непонятно, откуда у него был доступ к таким реактивам. А главное — как Леша вообще додумался до подобного. Ставить эксперименты над людьми… И всё-таки Оксана ошиблась, ему не нужны органы, он не зарабатывает деньги. Просто веселится. Её тело Ренат выволок, как будто какую-то вещь. Без отвращения вцепляясь пальцами в ожоги и наблюдая за тем, как по ним стекает что-то черное. Взвалил её на плечи и вынес. Надежды на то, что он её нормально похоронит не было. Хотя Таня говорила, что была речь о деревянном ящике. Хотя бы он станет для неё гробом. Но это ужасно. В любом случае. Ей не было и сорока!

Ренат пришел с охапкой дров, немного прикрыв дверь за собой, но оставив знатную щель. Рот открылся самопроизвольно, чтобы закричать. Но то ли не хватило голоса, то ли страх снова победил, нашептав на ухо о том, что бесполезно звать на помощь деревья, ведь только они находятся поблизости. Судя по полосе света в коридоре, на улице правил день. Жаркий, солнечный. Наконец, дожди отступили. В скором времени лужи исчезнут, грязь высохнет. Самое оно, бежать станет легче.

Из соседней комнаты повалил черный дым, послышался кашель. Печь не хотела растапливаться, но вскоре послушно сдалась, оставив в воздухе удушающий запах паленого железа и старой разлетевшейся залы. Оксана плотнее прижалась к полу, дышать становилось нечем.

— Потерпите немного, — отозвался Ренат голосом доброго старика. — Дверь сильнее открою. Проветрится немного. Угля нет, ехать за ним далековато, да и в копеечку влетит, а дрова есть всегда, природа щедра.

Он снова вышел, действительно оставив дверь открытой полностью, но почти сразу вернулся. С тремя подносами, поставленными друг на друга. На них виднелись тарелки с рисовой кашей и изюмом, с бутербродами и морсом. Обычно такой пир не предвещал ничего хорошего. И означал, например, отсутствие ужина или даже двух. Хотя сегодня нет второго, значит, шансы всё же есть. Определенное количество подносов подтверждало — в подвале всего три помещения, в которых живут пленницы. Кроме тех двух девушек в дальней комнате, находящихся с Лерой, больше никого нет.

Разнеся подносы по всем комнатам, Ренат вернулся за огромными бутылками с водой и заменил пустые. Затем снова отправился следить за тем, чтобы печь не потухла. Топить ее днем была не лучшая идея, в скором времени помещение могло превратиться в парилку, но все настолько промерзли до костей, что были готовы терпеть и это. Спустя примерно пару часов, страшного эффекта не произошло. В помещениях стало просто тепло, отчего каждая, наконец, перестала стучать зубами и смогла ненадолго расслабиться при нормальной температуре.

Облегчение наступило еще и от того, что на мучителе, который присутствовал сегодня, не было халата и кожаной куртки. Два самых явных признаков опасности. Зеленая рубашка в клетку и уже знакомые грязные джинсы, будто перед тем, как зайти сюда, он перепахал три огорода. Разгадать его намерения, а, точнее, правила новой игры еще предстояло.

— Оксана, — позвала тихо Ира, разминая запястья. — Посмотри на меня.

Девушка открыла глаза, быстро приподнялась и приставила палец к губам. Ренат всё еще был в соседней комнате, переговариваться было рискованно, но пора было осуществлять новый план, поэтому Ира снова шепнула:

— Отвлеки его. Я выберусь. На этот раз точно.

Оксана недоверчиво подняла брови, осматривая её запястья, на которых частично отошла кожа из-за множества мозолей.

— Давай же.

Запястья жгло как никогда раньше от бесконечных трений, но это нужно было закончить сейчас. Иначе больше она не вытерпит эту боль. И если ничего не получится… Нет. У неё просто нет выбора.

— Это глупо, — Оксана занервничала и стала неотрывно смотреть в комнату, где шастал Ренат, прислушиваясь к каждому его шагу.

— Сделай это!

Ей не нужно было долго объяснять. Она слышала вчерашний разговор и принимала в нем участие. Всё зависело только от Иры. Но без помощи она не справится.

Оксана дождалась, пока Ренат закончит свои дела. И, когда он пошел к выходу, она остановила его с просьбой принести сюда тряпку и ведро с водой, чтобы помыть комнату, ибо она начинает сходить с ума от безделья. Так было оговорено заранее. Нужно было как-то заполучить мыло или моющее средство, чтобы смазать железо изнутри.

Заговорить его не было проблемой. Однако о чем вести диалог — не понятно. Но порешили на том, что нужно хотя бы начать, а там действовать по ситуации.

— Что еще за новости? — нахмурился Ренат, всплеснув руками. — Не хватало еще того, чтобы гости порядок наводили!

Он снова пошел к двери. Оксана беспомощно переглянулась с Ирой, но тут же судорожно начала перебирать в голове варианты.

— Сегодня каша была превосходной. Как вам это удалось? — бросила она, едва не хлопнув себя по голове от произнесенной глупости.

— Чего? — остановился он.

— У меня никогда рис не получается таким мягким, — отступать было поздно. — Не расскажите, вы его варили? Есть какие-то хитрости?

— Тебе — то это зачем? — добродушно улыбнулся Ренат. — Ни к чему уж, дорогая. Больше ты вряд ли встанешь у плиты. Судьба ваша решена свыше. Всё расписано, абсолютно всё Господом, и никем другим.

— Но пожалуйста! — не унималась девушка, принимая удар на себя, пока Ира на заднем плане пыталась освободиться от оков. — Я хочу знать. Мне правда интересно. Поделитесь…На последок.

Она сама, пожалуй, от себя такого не ожидала. Даже Ира остановилась на какое-то время. Но Ренат клюнул.

— Да будет так. Хоть готовил это и не я, но пару секретиков знаю, — он опустился на матрац, который принадлежал Вике. На нём всё еще были размазаны пятна крови.

Ира повернулась ко всем боком и приняла заинтересованное выражение лица, убрав руки за спину. Наконец можно было снова пытаться, пусть и у него на виду. Зато не вздрагивать каждый раз от его неожиданных появлений.

Выбор пал на девушку неслучайно. Она единственная, кто имел тонкие запястья и пальцы, от чего железо в каком то смысле висело на ее руках. Но свободного пространства всё равно было недостаточно. Смазать кожу, чтобы снизить невыносимое трение, было попросту нечем.

Но Ренат дал ложную надежду.

— Значит, смотри. Ни про какой рис говорить мы не будем. Нет ничего сложного в том, чтобы в кипящую воду высыпать промытые заранее зерна. Если ты этого не понимаешь, значит, ты совсем тупая, — не смущаясь гневного взгляда, он продолжил. — Не держите людей за дураков. Я понял, чего вы хотите.

— И чего же?

— Искупления. Хотите просить прощение за все свои грехи перед Господом.

— С чего бы нам этого хотелось? — буркнула Оксана. — Всё, что мы хотим, это… Свалить отсюда. Навсегда. И натравить на тебя всех самых злых псов в мире! Чтобы они разорвали тебя на куски, пока ты бы еще был в сознании!

Девушка вдруг перестала на какое-то время чувствовать страх. Но его спокойствие было худшей карой.

— Таким образом, вы показываете еще один порок! Не закапывайте себя глубже, Оксана. Я было начал надеяться, но ничего, всё поправимо. Лучше поздно, чем совсем никак. Бог создал нас не для того, чтобы творить глупости.

— Создал, говорите, — прошипела девушка, наконец, поняв, куда можно увести разговор. — Жизнь не зарождается из ничего. Из-за таких как вы, науки не могли получить должного развития.

— Прошу прощения?

— Не просите, вам это не поможет.

Ренат вдруг нахмурился и резко распрямился. Его глаза стали прожигать довольное лицо Оксаны.

— Что еще за ересь?! Наука вообще не смогла бы существовать, если бы не ОН.

— Да действительно. Подумаешь, при Екатерине Второй, все учебники по тому же естествознанию стали вдруг сжигать. Не напомните мне причину?

— Учебники?! — голос Рената вдруг сорвался, оставив неприятный звон в ушах. — Какие еще учебники?

— А «Начертание естественной истории, изданное для народных училищ Российской империи», например. Ясно, о Зуеве вы и не слышали ничего. И считаете себя посвященным человеком?

Диалог не планировался перерасти в спор. Вдруг от волнений стало жарко. Ира интенсивнее стала тянуть кисть руки на себя, придерживая железо, готовая, в случае успеха, немедленно вмешаться, если вдруг Ренат кинется на девушку с кулаками. К этому всё и шло, но парень не торопился крушить всё кругом. Он только возмущенно отпирался, пытаясь доказать свою правоту.

Эффект, признаться, оказался даже лучше. В сторону Иры парень даже не смотрел. Казалось, можно хоть в пляс пуститься или громко запеть, он не обратит на это внимание. Тема оказалась слишком больной для её фанатика.

— Не нужно говорить о том, чего не было! — гаркнул Ренат, пригрозив пальцем. — И выдумывать непонятно что! Конечно, именно Господь создал нас, иначе и думать не нужно! Чему сейчас учат в школах?!

— Как это не было? Не знание закона, знаете ли, не освобождает… Так и не знание истории. Это всеми известный научный факт. Василий Федорович написал первый учебник по естествознанию в далеком 1786 году, если память меня не обманывает.

— А вы там были?

— В каком смысле? — растерялась Оксана.

— Присутствовали, когда это было?! Почему тогда такая уверенность? Клевета! Всё — клевета! Лукавый путает вас, а вы и введетесь все! История — не больше, чем сказка. Только она для взрослых детей. Не было никаких войн, не было всего этого!

— А вы откуда знаете? — подловила его девушка, специально раздражая еще больше. — Может, и Земля стоит на трех слонах?

— А вы думаете, что она круглая? — Ренат залился смехом, схватившись за живот. — Правда? А вы летали в космос? Видели её? В том то и дело, что нет! За небом — облака, в них обитает ОН. И нет ничего больше. Только слуги его, архангелы. Телевизор — окно дьявола! Там одно вранье и пошлость!

Живот скрутило. Было сложно выйти из ступора. Существование человека с такими взглядами казалось невероятным. Он действительно так думает? Или это снова его шуточки?

— Парадокс в том, — выдавила из себя девушка, вовремя перекрыв сбившееся дыхание подруги. — Что вы сами можете проделать опыт и убедиться, что самозарождение жизни и есть, не что иное, как выдумка.

— Мне не нужны никакие опыты, чтобы понять, что я прав!

Оксана бросила взгляд за свою спину и увидела, как Ира сцепила зубы. Пора было заканчивать с разговорами. Ничего не вышло. Ира недолго сможет терпеть разорванные мозоли.

— Хорошо, — сдалась она. Разочарование от очередной неудачи рухнула на неё тяжелым булыжником. — Вы правы.

Но Ренат не успокоился. Даже не удивился своей быстрой победе. Тем временем, у Иры застряло запястье на полпути к освобождению. Появившееся мясо жгло так, словно на него высыпали килограмм соли. Кровь стекала к локтю, но это даже не ощущалось. Боль у основании ладони пробилась на новый уровень. Чтобы заглушить её, девушка прижала к бедру заостренное кольцо от цепи и надавила, что есть сил. Терпения больше не было, обратно руку было уже не вернуть. Только вперед. Но тогда мешает большой палец.

— Что с тобой?

Хитрый голос Рената вернул её в реальность. Он вопросительно смотрел на Иру.

— Мне больно, — автоматически вырвалось у неё.

Оксана нервно сглотнула.

— Больно за мою подругу. За её ногу.

— За какую подругу? — он задумчиво потер подбородок. — Ах, да, которая поцеловалась с пулей. Ну да, ну да. А чего больно то, сразу? С ней всё хорошо.

Произошедшая пару секунд назад ругань нисколько не смутила его. Снова то самое бесящее спокойствие.

— Я давно не видела никого с бинтами. Ей не делают перевязки. Так, скоро в рану попадет инфекция.

Ира немного сдвинулась вправо, сев на появившуюся кровь.

— Снова говорите о том, чего не знаете, — вздохнул Ренат и встал с матраца. — Ночью ей сделали перевязку и поставили несколько уколов. Кровь почистили, переливания не потребовалось.

— Почему вы тянули до последнего?!

Было глупо узнавать подробности так, случайно. Но новость не могла не обрадовать.

— Да чтобы помучить вас. Научить. Вас вечно чему-то нужно учить. А вы еще и спорите. Но мне даже интересно стало. Какой опыт, ты говоришь, можно провести самому?

Он, наконец, снова перевел свое внимание на Оксану.

— Опыт Франческо Реди, верно?

Та кивнула.

— Знаю такой, представляешь? Знаю даже, что для него нужно использовать свежее мясо. Как насчет, чтобы использовать твоё?

Ренат схватил девушку за локоть.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Оксана, напугавшись. — Не нужно. Вы сами говорили, опыты вам не нужны, вы и без них всё знаете!

— Ты только представь! Вскрытая голень помещается в сосуд без крышки. Как думаешь, какого цвета на ней появятся личинки!?

— Нет! — она зажмурилась.

— Жаль, что ты их в любом случае увидеть не успеешь. Уж таков наш организм. Убьет тебя быстрее, чем это произойдет.

Ренат выпустил её.

— Я вернусь ровно через час. Время любит счет не меньше денег! Придумайте больше доводов, эти уж совсем никчемные. Вряд ли я буду их слушать, но можете попытаться. Приду я с праведной целью. Вам очень повезло, дети, вы, наконец, сможете очиститься от нечистот, в которых погрязли!

— Считай, — выдохнула Ира, когда он вышел из подвала.

— Что? — переспросила девушка, со страхом оглядывая изуродованную руку.

— Считай! Прошло девять секунд, ну!

Остался час. Только час, чтобы освободиться. Либо делать это сейчас и любой ценой, либо он придет и всё увидит, и никакие разговоры его теперь не отвлекут. Оксана принялась считать минуты вслух, чтобы был хоть какой-нибудь ориентир. Нужно было что-то зажать между верхними и нижними зубами. Недолго думая, Ира схватила несколько тряпок, оставила снаружи джинсовую ткань, и прижалась к стеллажу так, чтобы кольцо железа упиралось снизу в одну из полок.

— Двадцать четыре…

Раздался глухой стон, Ира потянула на себя руку.

— Двадцать восемь…

Ладонь онемела, главные сосуды сдавило, отчего скоро могло начаться посинение. Но она застряла и отказывалась двигаться куда-либо, несмотря на отчаянные мольбы своей хозяйки.

— Три минуты. Два, три...

Ира кричала так громко, насколько позволял ей кляп во рту. Чувствовав на языке противную затхлую сырость, она морщилась и сжимала челюсти еще сильнее. Еще немного. Сдаться сейчас — подписать себе и остальным смертный приговор. Либо рука, либо несколько жизней. Только это не давало ей всё бросить.

— Шестнадцать минут.

Содрогаясь от боли и слез, она снова и снова делала рывки, пока не услышала хруст, и пока железо не свалилось на пол.

— Получилось?!

Оксана подбежала к подруге и тут же отпрянула. Спасенная кисть была похожа на куриную лапку из бабушкиного супа. Основание согнулось пополам, а пальцы нехарактерно выгнулись. Теперь на левой руке был только один браслет — естественный, из разорванной кожи и размазанной крови. Ира схватилась за руку и взвыла.

— Бедная, держись, прошу тебя, — Оксана обняла девушку, разрыдавшись. — Прости, прости, что именно ты должна терпеть всё это!

— Правую будет вытащить легче. Там еще слабее затянуто, — прошептала она, выплюнув тряпки, и всхлипнула.

— Как мне тебе помочь?

— Нужен бензин. Таня говорила, что он привез сегодня новую канистру, а старую выбросил где-то здесь.

Оксана неуверенно возмутилась, всё еще не веря маленькой победе.

— Поджечь тут всё хотите что ли?! — зашептала она. — Или навонять? Запах будет даже от пару капель! Мы чего скажем ему, а!?

— Больше ничего нет, а с одной свободной рукой я, как бы, бесполезна.

Видя её угнетенное состояние, девушка согласилась. Не прошло и двух минут, как почти пустая канистра вылетела из угла другой комнаты и подкатилась к её ногам. Усевшись перед подругой на колени, она стала понемногу лить на заточенное запястье.

— Получилось? Правда, получилось? — донесся голос Кати. — Ир, как ты?

— Не спрашивайте её ни о чем! — отрезала Оксана, избегая взглядом её ладонь. — Не сейчас.

Сломанный палец вскоре дал о себе знать. Кисть опухла и начала краснеть. Что-либо делать её становилось менее возможным, но с бензином рука вышла действительно быстро, не пришлось снова создавать перелом, разве что небольшой вывих. Освободившись, Ира подняла перед собой трясущиеся руки.

— Я смогла.

Она ликующе подняла глаза на Оксану, но тут же осеклась:

— Черт, Оксана, время?!

Девушка вздрогнула.

— Думаю, прошло полчаса, может, чуть больше.

— Осталось совсем мало, — радость от долгожданного освобождения тут же исчезла. — Давай, нужно попробовать тебя избавить от этих наручников.

Недолго держалось усердие. Без ключа открыть этот механизм было невозможно. Всё снова пошло наперекосяк. Вдвоем они могли бы попытаться вырубить Рената у входной двери. Пробраться мимо остальных. Или, если бы, что-то пошло не так, одна могла бы выбежать наружу и позвать на помощь, он ведь всегда оставляет дверь открытой. Почему же ничего не получается?! Но на этот раз цена слишком большая. И без того было тяжело, так еще и теперь жить здесь с такими руками?

— Иди, — Оксана накрыла плечо подруги своей рукой. — Посмотри, что с остальными. Я дам знак, если он придет. Но сделай это очень быстро. У тебя осталось не больше десяти минут. Затем встанешь у двери и не будешь нападать на него, ясно? Просто выбеги в открытую дверь…

Девушка сделала многозначительную паузу и ненадолго улыбнулась.

— И захлопни её с той стороны.