Глава 8

Визг покрышек заложил уши. Автомобиль успел один раз перевернуться, но быстро вернулся на колеса. Последствия внезапного аттракциона смягчили ремни безопасности, благо и задние сидения были ими оборудованы.

Вещи же все тут же смешались. Пакет со сладостями улетел в закрытое окно, превратившись в лепешку, продукты в багажнике частично вылетели в салон из пакетов. Оттуда выпали и оставшиеся бутылки настоек и разбились около Таниной головы, больно порезав лоб и щеки осколками. Катю защитила от удара выскочившая подушка безопасности, но из носа тут же потекла кровь.

Никто не успел понять, что произошло. От сильного удара сознание отключилось.

После того, как машина встретилась с деревом, первой очнулась Оксана. Она с испугом подняла голову, боясь пошевелиться. Но ремень так давил ребра, что ей пришлось его отстегнуть и упасть в вязкую грязь, что намыло дождем, открыв дверку, почти превратившуюся в комок. Через какое-то время к ней присоединилась Лера. На ее лбу, под волосами, образовалась рваная рана, а под глазом на одной из скул уже образовывался синяк. Ее все же ударило о панель. Капли дождя стекали по лицу, окрашиваясь в красный.

— Оксана? Оксана, ты как? — прошептала она, приходя в себя. — Где остальные, Оксана?

Подруга тяжело дышала и молчала, со страхом смотря на груду металла, из которой ей удалось выбраться.

— Надо помочь, — Лера кое — как встала на ноги, молясь, чтобы они не были переломанными. — Девочки?

Послышался кашель. Ира выбралась из салона, держа под руку Таню. Катя выпрыгнула практически сразу же и стала плакать, прося прощение. Но ее слова никто не слышал из-за грома.

Все остались более — менее целы. Ни одной сломанной косточки. Только много порезов и ссадин с синяками, но они совсем не пугали, а вызывали облегчение. Минивэн пострадал больше, но, в основном, это была передняя часть, где был разбит кузов. Окна разлетелись только с одной стороны, куда приземлилась машина после того, как перевернулась и до того, как вернулась в нормальное положение.

— Что же нам теперь делать? — прошептала Лера. — Мы угробили целый автомобиль. И чуть не угробили себя.

— Плевать на машину, Лера, ты о чем!? — отвечала Катя, продолжая себя винить. Она сидела на земле, не обращая внимания на светлые брюки. — Если бы я не отвлеклась… Какой ужас! Что я наделала?

— Надо найти бинты!

Девушки повернулись на Ирин голос. Та обеспокоенно смотрела на Таню.

— Сделайте что-нибудь! — взвизгнула Оксана, увидев кровь.

Холод пробирал до костей, одежда промокла насквозь тут же. Пришлось снова вернуться в машину. Намотав на руки полотенце, Катя избавила сидения от осколков и сложила все сохранившиеся продукты в сумку, поставив ее на свободное место. Лицо Тани с каждой минутой всё сильнее покрывалось новыми кровавыми дорожками.

— Веди ее! Веди сюда! — кричала Катя, копаясь в маленькой дорожной аптечке. — Черт, да тут нет ничего почти!

Ира посадила Таню на ее место. Девушка всем телом дрожала, зажмурив глаза.

— А, вот! Вот же! Наконец-то!

— Нет-нет-нет! — застонала она, увидев обилие раствора, нанесенного на бинт. — Мне итак больно!

— Не ной! — по привычке огрызнулась Оксана, всхлипнув. — И терпи!

Вскоре порезы были промыты. Никаких серьезных повреждений — просто царапины. Таня едва ли чувствовала лицо, мимика давалась её тяжело. Она сидела с плоским лицом, сжав зубы. Лоб щипал так, будто в него натыкали много грязных медицинских шприцов или гвоздей.

Шок и оцепенение прошли довольно быстро. Волнение друг за друга не давало расслабиться. Далее шла очередь Леры. Она сильно разбила лоб, так что пришлось перебинтовать голову, чтобы остановить кровь и не допустить, чтобы в рану что-то попало.

— Что теперь? — спросила Ира, убирая кровь с царапин на носу. — Нужно звонить, да? Сами не выберемся.

Катя выбросила за окно алый кусочек ваты и попыталась разблокировать разбитый телефон.

— Он меня убьет, — прошептала она, смотря на черный экран. — Вот и психанула Катя, называется. Поехала, сорвалась, молодец. Просто молодец… Посмотрите свои.

— Не включается.

— Связи нет. И батарейка садится…

— Вообще свой найти не могу! Наверное, вылетел в окно, замечательно!

— Тоже разбит.

Лера показала почти напополам разломанный корпус, который попал между панелью и придавленным лобовым стеклом.

Ветер усилился. Теплые свитера, которые выполняли роли стекол, всё равно пропускали через себя холодный воздух. Большие капли дождевой воды продолжали стучать по металлу. В машине удалось включить печку, но она была только временным вариантом — аккумулятор садился.

— Интересно, а нас будут искать? И кто первый? — пролепетала Таня. — Костя — точно нет ближайшие сутки. Ибо мы выехали раньше на день. Он может хватиться меня только днем или завтрашним вечером.

Оксана кивнула, с Даниилом дела обстояли также.

— Я сказала маме, что возможно туда, куда мы едем, связи не будет. Поэтому она, скорее всего, будет ждать, пока я сама не позвоню, — вздохнула Лера.

— Я со своей списывалась вечером, — Ира сползла по сиденью ближе к полу. Там дождь задевал ее волосы минимально. — Написала, что едем назад, пока мы были на базе. Так что плюс-минус ночь. Она может подумать, что я легла спать с дороги и забыла перезвонить. Но утром всё поймет. Наверное.

— Я Диме вообще ничего не сказала. Что мы, куда мы. Он так разозлится… Вот чем приходится платить за эмоции. Это я во всем виновата. Надо было согласиться с ним и никуда не ехать. Слишком безумная идея сорваться вот так за город.

— Хватит себя винить, — устало произнесла Ира. — Просто перестань. Этим мы ничего не исправим. Идея сорваться ночью обратно — вот это такая себе была идея.

— Да причем тут это? Я же вела машину! Я! Надо было на дорогу смотреть!

— Вот скажите, машина съехала с обочины куда-то вниз, а никто не остановился? — как можно громче попыталась сказать Оксана, шмыгнув носом. — Может, полицию или скорую всё-таки вызвали?

— Да, конечно, — Ира усмехнулась. — Людям попросту не хотелось марать свои футболки. Кто в такую погоду захочет остановиться и поглазеть на случившееся?

— По встрече только одна машина была, — кивнула Лера. — И то она летела с такой скоростью, что водитель обратить внимание точно ни на что не успел.

— Тем более. Если он и вызвал что-то — поздравляю нас всех. Если до базы полицейские едут несколько дней, то в лес, не представляю, сколько будут добираться. В любом случае, гнить будем вместе.

— Ира!

— Извините, — она снисходительно улыбнулась.

Ливень еще долго не хотел уходить. И только под утро сменился мелким дождем. На бесполезные разговоры силы быстро потратились, так что всех вскоре склонило в сон, и с этим было бесполезно бороться. Печка перестала работать, все по максимуму приоделись и накрылись сухими пледами. Бороться не было сил. Усталость взяла верх, глаза закрылись, а ночь прошла будто за минуту.

Утро наступало достаточно долго, солнце встало уже после того, как у всех окончательно онемели руки и шеи. Спать хотелось ужасно, но уснуть никак не получалось. Еще ни у кого спальное место не вызывало столько неудобств.

Кое как дождавшись рассвет, Лера поднялась. Глаза отказывались открываться полностью, такую сухость они ранее едва ли ощущали, как в этот раз. Как только на переносицу взгромоздились очки, стало еще хуже. Несмотря на то, что зрение должно было улучшиться с помощью линз, перед девушкой на долю секунды возникло месиво из цветов, которые составляли небольшую полянку за стеклом. Рядом пошевелилась Катя и тоже открыла глаза.

— Ты как? — шепотом спросила она. — Не думала, что мы действительно уснем…

— Все нормально, — Лера сняла бинт с головы. На лбу красовался глубокий порез. — А ты?

— Вообще не нормально. Надо идти. Надо что-то делать.

— Мы не могли вчера уйти в такую погоду. Ни палаток, ничего. Шалаш в лесу строить что ли надо было? Все будет хорошо, справимся. Сейчас все проснутся и пойдем. Никто не собирается сидеть и ждать помощи.

— Мне так страшно, Лер.

— Кать, не трать силы, пожалуйста. Еще неизвестно, сколько нам предстоит пройти.

Сборы давались тяжело. Из еды резко не осталось ничего съедобного — всё нужно было готовить. Только бутерброды с овощами и остатки яблок избавили от неимоверного голода и позволили желудку никого остыть. Почти все вещи пришлось оставить, так как они занимали слишком много места. Целые телефоны (их оказалось всего два), всё, что осталось в аптечке — пару пачек обезболивающего, марля, таблетки от головы, две бутылки воды, пакеты для мусора, продукты для перекуса, деньги и документы, нож и одна единственная зажигалка — вот, что распредели по сумкам, и забросили их на плечи.

— Как мы поймем, куда идти? В какую сторону? — Катя провела рукой по капоту машины, как бы прощаясь. Дождь, хоть и небольшой, всё еще шел. Воздух был пропитан сыростью, а земля — грязью.

— Идти вслепую дело, конечно, хорошее, — сказала Ира. — Но я все-таки предлагаю вернуться к той дороге, с которой мы слетели.

Все направили головы наверх. Деревья закрывали обзор, но где-то там должна была быть трасса. Подъем достаточно крутой, с виду даже казалось, что он в девяносто градусов. Было неизвестно, сколько авто летело вниз, но никаких посторонних звуков не было. Значит, подниматься предстояло долго. Хоть и казалось, что всё случилось меньше, чем за две минуты.

— Всё взяли? Тань, ты как, дойдешь? — Лера положила руку подруге на плечо.

— Угу, — вздохнула она, стараясь не смотреть на чудом уцелевшую гитару, которую придется бросить.

— С ней всё будет хорошо, — без смеха произнесла Лера.

— Надеюсь, ее не пустят на дрова.

— Мы не будем долго ходить, — кивнула Ира. — Выйдем на дорогу, грубо говоря, за полчаса. Потом час-полтора до поселка и всё. Попросим телефон, позвоним нашим и будем ждать. Днем уже всё кончится. За нами приедут. Вернемся, заберем все вещи, оставим только пустой автомобиль. Его все равно вытащат не скоро. Если вообще кто-то отважится на это.

— Да, — Катя едва сдерживала новый порыв слез. — Ремонту точно не подлежит.

— Мы со всем разберемся, слышишь? Главное, выйти к людям. Странно звучит, потому что обычно я их наоборот сторонюсь.

И девушки, хватаясь за попадающиеся растения и фиксируя ноги на камнях, стали подниматься к выдуманному выходу. Не учли, что авто сделало пару поворотов перед тем, как оказаться наполовину в стволе дерева.

Дорога находилась в совершенно другой стороне.