Зимняя сказка или «Где искать Антона?» (18+)

— Спит, что ли? — услышал я сквозь дремоту Тонин голос.

Просыпаться ужасно не хотелось, голова раскалывалась, к тому же было зверски холодно. Опять Тонька забыла окно закрыть, она у меня за здоровый образ жизни.

— Пьяный, наверно, — снова донеслось сквозь дремоту.

— Тонь, мы по чуть-чуть, ну? Новый год же! Закрой окно, я уже в снеговика превратился, — пробормотал я.

— Это не Антон, — раздался нежный, хрустальный голос, — алкаш какой-то. Замерзнет ведь! — последняя фраза прозвучала жалостливо.

Кого это Тоня притащила? Мы же решили вдвоем Новый год встречать!

— Уже замерз, — с трудом разлепив глаза, сказал я.

Обалдело огляделся. Вот так история — сижу в сугробе, похоже, что в лесу — самого почти занесло снегом. Как же это я так, а?

Потом увидел их. Батюшки святы — стоят в трех метрах от меня и светятся.

Тот, что ближе, длинный и худой, светится ярче всех. Главный, наверно. Вторая, по-видимому, дама — хрупкая, тоненькая, а третий — плюгавенький такой, противный. Точь-в-точь Петрович, мастер наш на заводе.

— Вы кто? — оторопело спросил я.

— Нет, видали? Мы кто? Ты-то сам кто???

Хотел было ответить: «Конь в пальто», да глянул на главного и прикусил язык. Тем более, пальто на мне не было. Я был… о, Боги, в Тонином халате!

Представил, как находят меня недельки этак через три, замерзшего, в женском халате, и содрогнулся.

Как я вообще сюда попал?

Память потихоньку начала откручивать назад: «Тонь, я за елочкой, сама знаешь — продают срубленную месяц назад, лысую, кривую. Я только туда и обратно». Почему в халате? Не пускала, наверно. Что попалась под руку, то и надел.

Глаза снова стали слипаться, но тут главный «светильник» тряхнул меня как следует (током, что ли?) и говорит:

— Места здесь особенные, заповедные, можно сказать. Ночью, в мороз нормальные люди тут не шляются.

Понял, наконец. У меня белая горячка.

Но почему так холодно? Украдкой сделал снежок, обтер лицо, прикусил — арбузная свежесть. Значит, все на самом деле? Или нет?

Из-за туч вышла луна. Вообще и так было светло — с тремя-то «светильниками», но я хотя бы увидел полную картину.

Снег валит хлопьями, ели обступили со всех сторон, согнувшись под тяжестью снега. Я — под елкой в сугробе, и три иноземных существа. Не страшных, нет, скорее, симпатичных. Но кто знает, что у них на уме?

Бежать надо.

Только вот куда?

— Не думай даже, — спокойно сказал главный. Бежать бесполезно.

— Миленькие мои, хорошие, отпустите меня. Я домой хочу. Кофе горячего хочу!

— Будет тебе кофа, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал плюгавенький, — будет и какава с чаем. Только сделай то, зачем пришел.

— У-у-у-у-у! — завьюжил ветер, поднялась метель.

— Что сделать? — осипшим от страха голосом спросил я.

Все трое переглянулись и недобро усмехнулись.

— Брось глупить, Антон. Ты сам назначил встречу полгода назад. Прекрасно знаешь, с какой целью. Где документы?

— Какой Антон? Я Павлик, Паша я!

— Выруби его, — сказал главный. Плюгавенький подмигнул мне чем-то, и я отключился.

Очнулся — меня, как мешок с отрубями, куда-то тащат.

— Мил человек, — обратился я к светящемуся, но тут же закрыл рот. Какой уж человек!

Внеземные шли медленно — про лыжи небось своим высоким разумом не сообразят — не их уровень.

— Понимаете, я за елочкой, — снова начал я.

— Там разберемся.

— Где ТАМ? — внезапно разозлился я. В избушке что ль, на курьих ножках?

— Шути, шути. Все равно информацию выдашь!

— Да алкаш это, алкаш, — негромко сказала дама. Ты посмотри — какой это Антон?

— А ты помнишь его человеческий облик? — с ехидцей спросил светящийся.

— Нет. Но он выказывал интерес, — смутилась дама. — И потом, ты же сам осмотрел его шею. Никакого чипа.

— Товарищи, — снова заикнулся я.

— Тамбовский волк тебе товарищ! — моментально среагировал главный, но тут же спохватился. — Чего это я? Перепутал эпохи.

— Товарищи, не знаю я никаких секретов. Слесарь, слесарь я на заводе!

Андэстенд?

— Жуткое произношение, — сказала дама. Антон семьдесят два языка знал. Время ведь теряем, Антона надо искать!

— Где искать?

— Может, его машиной сбило? — с надеждой встрял я.

— Тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо, — суеверно поплевал главный.

Нельзя, чтоб машиной. У него очень важная информация.

В этом лесу полгода назад по вашему времени потерпел крушение наш корабль. Пилот погиб, на борту остались важные разработки.

— А где? — наивно переспросил я. — В бардачке?

— А ну, цыц!

— Теряем время, — сказал плюгавенький. Бросим его тут.

— Ведь замерзнет, — жалостливо сказала дама, — давайте домой доставим.

— Ребята, вы меня только отпустите, домой я у ж сам! — у меня затеплилась надежда.

— Ага! Один звоночек — и ваши службы прочешут лес!

— Какой звоночек — он же лыка не вяжет, от него несет, как от… Кто вообще ему поверит?

— А Антон? — засомневался главный.

— Соскочил Антон. Ищи, свищи ветра в поле! — плюгавенький использовал нецензурное выражение.

Чего-чего, а готовят их там здорово. Вот свет выключить — ни дать ни взять наши соседи по бараку.

— Нет Антона, агента номер 78645. Ничего, в лаборатории осталось его ДНК. Клонируем, внедрим в земную цивилизацию. Модель все ж таки удачная, что тут говорить.

— Эх, мне бы ваши проблемы, — с тоской подумал я. Зарплату под Новый год не выдали, а если я ещё елочку из леса не принесу, как обещал… Тонька уйдет, не будет больше борща, чистых рубашек, кино по выходным.

Сколько я уже в лесу? Час, два?

— Не переживай, найдем тебе самую красивую елочку, — успокаивающе сказала дама. Тоня волнуется, это верно. Но никуда не уйдет — любит потому что.

Тарелка выключила огни и тихо повисла в метре от сугроба.

— Все, прилетели, — сказал плюгавенький. — Прыгай! Нам следов оставлять нельзя.

Я прыгнул в сугроб в трех шагах от дома и с чувством поблагодарил пришельцев, даже пригласил их к Новогоднему столу.

Главный усмехнулся, дама послала воздушный поцелуй, а плюгавенький так расчувствовался, что чуть не забыл скинуть мне красавицу — елочку, которую мы вместе выбрали в лесу. Тарелка поднялась над лесом, мигнула разок и исчезла.

Может, поищут ещё своего Антона, а, может, сразу полетят к звездам. Ясное дело, не придет он.

А мне? Рассказать разве своим? Эх, все равно не поверят.

Потом опустил елочку в сугроб и почесал шею — то место, откуда ещё в конце сентября мой друг Володька извлек чип обычным гвоздем — и обильно полил ранку спиртом. Ну, и выпили мы, конечно. Больно, все-таки.

Он мне говорит — что, мол, за железяка? Пуля, что ли?

Темнота! Люблю его за это. И вообще всех людей люблю!

Особенно Тоньку. Она мне крем дала на сибирских травках — никакого шрама не осталось.

Я, бывший номер 78645, спецагент внеземной цивилизации, он же Антон, он же Павлик, иду к своему дому, где приветливо светятся окна.

Я знаю, что меня любят там и ждут.

Мы выпьем, хорошо закусим и будем встречать Новый год.

Для меня это все впервые. И все так просто и хорошо.

А те, в тарелочке, пусть не волнуются. Документы никто не найдет, а если б и нашли — не сумели расшифровать. Я ж их и шифровал.

Но мне теперь мне все это не нужно.

Легенду об Антоне изначально бы не приняли. Завод здесь стоит уже давно, одетый с иголочки инженер вызвал бы подозрения.

Пришлось импровизировать: слесарь Павлик, готовый работать месяцами без зарплаты, в выходные ходить на охоту и рыбалку с приятелями. Выпивать, конечно — здесь без этого никак.

Но меня бы стали искать. Поэтому я сам в назначенный час пошел в лес, уже без чипа, пьяный и небритый. Вроде как за елочкой. Тоня долго не пускала, даже одежду спрятала. Пришлось накинуть её халат и прихватить бутылку водки — её-то я и «уговорил», пока ждал своих.

Документы? Документы я съел, надо же было чем-нибудь закусывать.

Самым сложным было заставить себя думать, как Павлик.

Ведь внеземные, стервецы, мысли читают, даже о которых ты сам не подозреваешь.

А мне хотелось, очень хотелось остаться. Как говорят здесь: «Под Новый год что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!»

Я пожелал — остаться человеком.

Ну, все. Я пришел.

— Тоня! Тоня! Открывай, я елочку принес! Я люблю тебя! С Новым Годом!