Глава 4. Суд, Совет и прочие сюрпризы

— Магистр, только скажите: дуб, осина, клен или яблоня?

— Что, простите?

— Я говорю, мне вас под каким деревом закопать...

Доброжелатель о магистре Микио

К слову, на Суд мы все-таки опоздали. Почти на полчаса.

Грязные, в порванной одежде, с путанными, нечесаными волосами, запыхавшиеся, после спринтерского забега по коридору — мы предстали перед всем светом магического сообщества не в лучшем виде, словно нищие, что ночевали в заброшенной шахте по добыче угля.

Привести себя в порядок просто не было времени: наша операция по обезвреживанию нежити и стабилизированию магического фона растянулась на несколько часов, после которого мы были злее Настерревиля в гневе и мы так зашугали прибывших из портала дознавателей и целителей, что нам с превеликой радостью отправили во дворец совета.

А после того, как эти добрые люди сказали, сколько сейчас времени… Алия схватилась за сердце, у меня начался нервный тик, (а в купе с тем, что я шатался от усталости, был вымазан в земле и в кое-чем похуже, к тому же замерз и был крайне зол), дознаватели отшатнулись от нас как от чумных, и, заплетающимся от страха голосом пожелали удачи. Лишь один Ярослав сохранял невозмутимый вид, прохаживаясь нагишом возле смущенных целительниц и демонстрируя им свои бугры мышц.

А тут еще во время нашествия нежити, около разрушенного надгробия, из которого пыталась выбраться передняя половина некого господина, я заметил прижатый камушком интересный листок. Который, к моему вящему удивлению оказался тот самый договор с демоном, что, наверное, забыл Расх, когда улепетывал от меня и выполнения своих обязательств.

Договор меня чуток шокировал… Нет, я всегда знал, что когда выпью становлюсь немного невменяемым, излишне авантюрным, и мое воображение разыгрывается не на шутку, но чтобы так посмеяться над демоном… Видно, он был уверен, что получит мою душу, раз согласился на такое.

Но все равно я себя не понимаю. Вместо того чтобы попросить у демона карту расположения сокровищницы древних магистров, или же пару ценнейших фолиантов исчезнувших цивилизаций, я выпросил подштанники Настерревиля! Зачем они мне сдались?!

Нет, я догадываюсь, что знаменитая деталь одежды Владыки Преисподней обладает сильной энергетикой, становясь по силе в один ряд со «слезами Элисень», а может даже и выше, но… как простой демон их достанет? Снимет с любимого владыки? Проберется в его апартаменты, украв грязные подштанники из стирки?

Я, нервно рассмеявшись, спрятал договор к себе в карман, решив оставить все как есть… по крайней мере на ближайшее время.

Вообщем, рванули мы во дворец совета на всех парах, совсем не озаботясь о своем внешнем виде. Слава Великой, что около зала, где должен пройти публичный Суд, нас перехватила помощница Алии и быстро сунула в руки магнессы толстую папку с моим делом, мне два бутыля с бодрящим зельем, а Ярику пихнула штаны с рубахой, которые он с неохотой, но одел.

Ворвавшись в переполненный зал, мы тут же оказались в центре внимания.

Прямо перед нами, в судейском ложе, что находилась на возвышении, полукругом сидели члены Совета магов. Восемь самых сильных и талантливых магов королевства под предводительством Председателя Партара. Сейчас было занято лишь шесть мягких кресел, два других пустовали. Одно, я знал точно, должно принадлежать Верховному Целителю, на роль которого Председатель еще никого не выбрал, но где же второй магистр? Чье кресло пустует?

После эпидемии я перестал следить за тем, что творится в Совете, но брат всегда меня просвещал, если происходили глобальные перемены, которые могли меня косвенно затронуть.

Взгляд сразу зацепился на Филгусе, который натужно кашлял, видимо подавившись чаем, что стоял перед ним на столике. Дариан же просто ошарашено замер в кресле, открыв от удивления рот. Пожилая волшебница с холодными серыми глазами, как я догадываюсь, заместительница Партара и мать Адриана с Мариан, кривила рот, Председатель же был мрачнее тучи, сверля меня и Алию грозным, не предвещавшим ничего хорошего, взглядом. Двое других же мага лишь хлопали глазами, брезгливо осматривая меня с головы до пят.

В центре зала стояла кафедра для свидетелей, грубый деревянный стул с кандалами для обвиняемого, а по бокам, с двух сторон импровизированной сцены отводились места для обвинителя и защиты. За столом обвинителя сидел Стефан вместе с поддерживающими его дознавателями и злорадно ухмылялся. Его, похоже, совсем не расстроило то, что я все же пришел на Суд. Видимо, он не сомневался в своей победе и уже вовсю ликовал.

Зрители, что разместились на тянувшихся вверх рядах, замерли, в недоумении нас разглядывая. Что сказать, похоже, я произвел фурор. Вряд ли за все время существования Совета магов обвиняемый мало того, что опаздал, так еще и пришел на заседание в таком непрезентабельном виде… причем ворвался в зал вместе со своей защитой, которая тоже не была эталоном чистоты.

Вдруг по рядам зрителей прокатились первые шепотки. О, видимо, магический свет наконец-то отошел от шока. Хотя Фил все еще кашляет и его уже бьет по спине Дар, что-то при этом приговаривая. Наверняка утешает друга.

Нда… мне даже стало неловко, но вот сил на обычное заклинание из бытовой магии нет, как и у моей спутницы. Нам и так чудом удалось выпить бодрящего зелья, и мы уже не валимся с ног от усталости. Спасибо той милой девушке, что успела хоть что-то для нас сделать.

Ярослав прошмыгнул в зал и, согнав с места какого-то мага, пристроился в первом ряду, со стороны кресел защиты. С его лица не сходила белозубая улыбка с чуть выпирающими клыками, которой он одаривал Стефана.

— Магистр. Никериал. Ленге. — с расстановкой произнес Председатель Совета магов. В зале вмиг установилась полная тишина, а я невольно поежился от ледяного голоса Партара, почувствовав себя нашкодившим мальчишкой. — Вы опоздали на… — он посмотрел на карманные часы, — на двадцать семь минут. И явились в… не подобающем виде.

В приоткрытые двери проскользнула помощница Алии, тихонечко став рядом с нами и что-то зашептала подруге в ухо. Старшая дознавательница побледнела еще сильнее и озабоченно обернулась.

— Извините, Председатель, — я с уважением кивнул магистру и язвительно закончил. — Но, к сожалению, нежить и сектанты не знали, что у меня утром заседание Суда и заняли непозволительно больше времени, чем планировалось в начале.

— Нежить? — заметно удивился Партар. Ага, похоже, про оккультистов он уже знает.

— Эти милые существа решили скрасить мое ожидание делегации из Совета и заняться с нами физическими упражнениями, дабы мы не замерзли. Как видите, — я обратил внимание на свою грязную, потрепанную одежду, — их методы довольно пагубно сказываются на внешнем виде.

Зал зашептался, с опаской поглядывая на меня. Видимо, о такой личной жизни известного целителя они слышали впервые. Ну вот, теперь по столице пойдут слухи, что я свободное время провожу в обществе не милых дам, а ходячих мертвецов и сектантов. Еще наверняка к некрофилам причислят. Забавно.

Филгус, справившись с кашлем, поднял вверх руку, привлекая к себе внимание.

— Это, конечно, очень занимательная история, магистр Ленге, — прохрипел он, недовольно сверля меня взглядом. — Но давайте вы нам поведаете ее в следующий раз. Думаю, магистр Партар будет не против, — друг посмотрел на Председателя, — если мы дадим магистру Ленге и магистру Эрлеан пять минут, дабы они провели себя в подобающий вид.

Партар коротко кивнул. Стефан недовольно скривился, но промолчал. Оспаривать решение Председателя Совета магов он не решился.

Но Алия как будто была не рада сложившейся ситуацией. Белая, как простыня, она не сводила взгляда с входа в зал, нервно кусая свои губы и крепко сжимая в руках громоздкую папку с моим делом. Мне казалось, что она еле сдерживалась от того, чтобы не сорваться с места и куда-то побежать. Что же случилось?

Вдруг двери, чуть не сорвавшись с петель, распахнулись, и в зал, тяжело дыша, вошел человек. Я потерял дар речи, с изумлением увидев, что это злой, как демон, Саяма.

— Какой садюга назначил собрание на утро?! — возмутился он, не сводя пристального взгляда с Председателя. Прошел мимо нас, направившись прямиком к ложу Совета. Стефан заметно побледнел и сжался в кресле. — Да и почему меня уведомили о каком-то дурацком заседании суда лишь в камере?! Причем совершенно посторонние люди!

— Ты! — ошарашено выдавил из себя я, до сих пор не веря своим глазам. Это похоже на какой-то дурацкий сон. Что делает здесь этот новоявленный Повелитель мира, которого я собственноручно спустил с его надуманного пьедестала и отправил лечить голову в камеру?!

— У меня имя есть, — показушно обиделся Саяма, вмиг развернувшись на каблуках. Посмотрел на Алию, которая пребывала на грани обморока, вцепившись для опоры в свою помощницу. — Магистр Эрлеан, а камеры с моего прошлого визита стали уютнее. Представляете, там даже соломку свежую постелили!

И, правда, в его лохматых синих космах были прошлогодние листья и солома. И разило от мага спертым воздухом подземелий. Алия едва заметно кивнула и что-то невразумительно просипела, видимо, свой ответ. Подождите… только не говорите мне, что это…

— М-магистр Микио!!! — покрылся красными пятнами глава Совета, еле сдерживаясь от гнева. — В-вы в к-каком в-виде явились!!! В-вы где были ц-целый месяц!!! — к концу речи достопочтенный волшебник перешел на фальцет. Но это ничуть не тронуло синеволосого мага, который выглядел даже хуже меня, красуясь перед всеми фингалом на пол-лица, и в черной шинели с одним рукавом.

— Где, где… — закатил глаза магистр, с достоинством подойдя на середину зала — Нес культуру в массы! Вы не представляете, как доверчива и наивна молодежь…

— Магистр? — я изумленно вскинул брови, слушая его бред о том, что его огорчает нынешнее поколение магов. Этот субъект неопределенной половой принадлежности еще и магистр?!!

— Мастер иллюзий, чтоб его, — прошипела Алия, неприязненно смотря на спину Саямы, видно, своими выходками он ей надоел хуже пареной редьки. — Уже в тридцатый раз попадается… И почему всегда его ловлю я?

Я перевел ошарашенный взгляд на подругу. Мастер иллюзий?! Тогда почему он связался с теми адептами? Хотя… для иллюзионистов здравый рассудок — это ограничитель, который можно и нужно выключить, дабы придаваться искусству иллюзий и обмана без помех. Для них играть роли, создавая из ничего живых людей и мир вокруг себя всего лишь забава, чтобы скоротать время. Реальность для них до безобразия скучна, а мир создан для того, чтобы его перекроить по собственному вкусу.

В свое время я пытался познать искусство иллюзий, и у меня даже стало кое-что получаться. Но далеко я не продвинулся — хоть у меня и хорошо развито воображение, но полностью отринуть действительность, отдав себя фантазиям, я не могу. Все же это не мое призвание.

Максимум, что мне удалось сотворить — это иллюзии дракона, которого я напускаю на особо ретивых рыцарей, да хорошие мороки, что работают с привязкой к артефакту-кулону. Менять вокруг себя реальность, создавая из ничего вещи, что выглядели и ощущались как настоящие и не на несколько минут, а на века — я бы никогда не смог поставить на алтарь жертвы свой разум, чтобы хоть немного приблизиться к мастерству иллюзионистов.

— Подождите-ка, — нахмурился я, и с интересом посмотрел на подругу. — Как это уже в тридцатый раз попадается?!

— Привычка у него такая, — сквозь зубы проговорила дознавательница, наблюдая, как пропавшего магистра отчитывает Председатель за то, что его никто не мог найти целый месяц. Тот молчал, и вместо того, чтобы внимательно слушать начальника — с неподдельным интересом разглядывал высокий резной потолок. — Преследует меня по пятам! Ему видели те так веселее! Убила бы, этого метафорфного поганца!

— Госпожа имеет в виду, — с опаской косясь на разгневанную Алию, — что у магистра Микио есть одна плохая привычка — брать дела из департамента дознавателей и… своеобразно их расследовать.

— Подонок. — тихо выплюнула подруга новую характеристику Микио. Ее помощница согласно кивнула.

— Но чаще всего магистр обожает внедряться в преступную группировку и… вообщем, он раскрывает себя только тогда, когда госпожа запирает его в камере.

— Псих, — оскорбленная Алия, у которой магистр каждый раз задевал профессиональную гордость, продолжила за свою помощницу. — Я уже столько раз у себя сейф меняла, ставила печати и ловушки, а он все равно лезет только в те дела, которыми заведую я! Нет, чтобы попортить жизнь Илгону, этому любителю зеленой бурды из третьего отдела! Почему он ко мне-то лезет?!

— Может влюбился? — поддел ее я, ни в капельки в это не веря.

Алия фыркнула и отвернулась, пробурчав при этом: «В гробу я видела его любовь и его бесстыжие глаза»

— Госпоже даже специальный тест пришлось придумать, — отчего-то покраснела девушка, — чтобы выявить магистра из задержанных. Он же внешность раз пять на дню меняет, а играет свою роль, как прирожденный лицедей!

Я даже почувствовал каплю уважения к этому магистру — добиться таких успехов на поприще иллюзий, да еще водить за нос Алию и весь Совет… Думаю, если мы бы сошлись в настоящем поединке, а не в той смехотворной схватке на кладбище, когда оба прятали свои реальные силы, то я бы не поставил на то, что выиграю.

Тот целитель говорил, что Саяма занял его место главы, с легкостью выиграв на дуэли, да так, что полный целитель не решился бросить ему вызов снова. Но иллюзионисты не любят дуэлей, я могу сказать это с уверенностью. Им просто претит мысль о том, что придется примитивно сражаться, только если это не выходит за грани их «роли». Может Микио устроил тот бой в разуме целителя? Или окутал его реальными видениями, и он победил себя сам? Сложно сказать…

— Председатель, — внезапно перебил Главу Совета магистр Микио, показывая пальцем на левую сторону роскошного потолка, — а вы не замечали, что вон в том углу лепнина крошится? И позолота заметно потускнела. А вот тот старик с клюкой стал таким невзрачным, и его сиреневая со звездочками мантия превратилась в серый балахон, а он точно в прошлый раз был сиреневый! А демон, с которым он сражается, прости Пресветлая, похож на…

Весь зал с неподдельным интересом стал рассматривать потолок. Даже я не удержался и глянул на резной свод зала, подметив, что иллюзионист прав и фрески следует подновить. А то Великий маг древности, Арсхелех, с одним из сильнейших посохов тысячелетия, Сандаралом, превратился в старика с клюкой, а Игмир, полководец армии Настерревиля — в низкоуровнего демона, которого могли побить и изгнать даже дети.

Но Председатель Партар не был главой Совета, если бы не понял попытки своего подчиненного уйти от ответа и его саркастичного замечания. Он, даже не взглянув на потолок, не сводил пристального взгляда с синеволосого потрепанного мага. Партар даже слегка улыбнулся, от чего весь Совет вздрогнул и невольно отвел взгляд от своего любимого главы.

Помниться Филгус как-то мне рассказывал забавные вещи про Партара, а в особенности его знаменитые «пять стадий гнева Председателя», о которых предупреждают всех новичков, когда те занимают кресло в Совете. Раздражение, хладнокровие, заикание, тяжелый пронзительный взгляд, и лучезарная улыбка, после которой надо живо бежать к Настерревилю и просить у него политического убежища на срок от года до пяти, ибо попасть под гнев Председателя сравнимо изощренному самоубийству.

Микио тоже заметно побледнел, с его лица сползла улыбка, а длинная речь про потолок сама собой увяла, видно, он хорошо знаком с теми пятью стадиями и, судя посему, постоянно на себе их испытывает, причем до пятой включительно. А знакомствами среди демонов, чтобы они спрятали его под кроватью Настерревиля, он еще разжиться не успел.

Я искренне понимал Председателя — я знаком с этим Мастером иллюзий меньше суток, а мне уже хочется его убить. И я бы помог в этом приятном деле главе Совета, если бы не одно но — жутко злой Председатель отрицательно скажется на рассмотре моего дела. А мне не хочется провести остаток своей жизни в камере из-за легкомыслия и очень странного восприятия мира одного иллюзиониста.

— Вы хоть что-нибудь хотите сказать в свое оправдание, магистр Микио? — излишне спокойно произнес Партар. Я был уверен в том, что если бы у Председателя была бы достойная замена на кресло Мастера иллюзий, то он бы давно раздавил иллюзиониста как птаху. А так ему приходилось каждый день его терпеть со всеми многочисленными тараканами.

— Было весело, особенно, когда прилетел дракон…— как-то неуверенно начал Микио, серьезно о чем-то задумавшись. — Или же оборотень, оседлавший дракона… Честно сказать, я так и не понял их отношений.

Ярослав с места зрителя презрительно фыркнул, показав иллюзионисту огромный кулак, и где этот кулак после окончания суда окажется. Впечатлился вместо Микио почему-то Стефан, чуть не сползя со своего стула под стол, чтобы спрятаться от «страшного» оборотня.

— Все с вами ясно, — сдался Председатель, махнув на него рукой. — После… — он хмыкнул своим мыслям и широко улыбнулся, — с вами поговорим. В моем кабинете.

Я облегченно вздохнул, как и половина Совета — казнь провинившегося магистра будет не сейчас, а за стенами звуконепроницаемого кабинета Председателя Партара. Думаю, что целители Парнаско уже готовят отдельную палату в госпитале для высокопоставленного мага. Хорошо, что не я буду лечить последствия гнева главы Совета…

Стало тихо. Эффектное появление подсудимого и одного из членов Совета, который исчез на целый месяц в неизвестном направлении, уже не вызывали такой ажиотаж среди зрителей и Совета, как в первые минуты. Я и Алия воспользовались образовавшейся заминкой и привели себя в надлежащий порядок. Хотя нет, вру, привела нас в порядок проницательная помощница Алии, ибо не я, ни подруга не могли чисто энергетически осилить бытовую магию. Эта бойкая девчушка ловкими короткими пасами и заговорами в мгновения ока сделала из меня приличного человека: почистила, погладила и восстановила одежду, расчесала и собрала в высокий хвост длинные волосы, наложила простенькие целительские чары на мои ссадины. Довольно поцокала над своей работой, как заботливая маменька, которая только что привела в порядок своего сына-грязнулю. Алия, одобрительно окинула меня взглядом и вынесла вердикт: «Сойдет».

Я недоверчиво изогнул бровь, посмотрев на дознавательницу, которая сейчас придирчиво рассматривала себя в полупрозрачное, сотворенное прямо в воздухе зеркало. Помощнице Алии, видно было не впервой приводить в порядок свою начальницу, и девушка сразу, как только привела в порядок магистра Эрлеан, сотворила довольно сложные бытовые чары «призрачного зеркала», чтобы та оценила ее работу. Я, впрочем, не был удивлен. С Алией запросто станешь магистром, а потом и мастером бытовой магии, уж слишком часто она лазила там, где приличным девушкам находиться не следует.

Пока нами занималась помощница Алии, Саяма, или как его следует уже называть — магистр Микио, резво поднялся на ложе Совета.

— Магистр Гоннери, — кивнул он, плюхаясь в свободное кресло, рядом с Филом. — Как жена, дети, кухня?

— Кухня? — заметно удивился Филгус, наливая себе из фарфорового чайника еще кружечку ароматного чая. Видно все ждали пока подсудимый и его защита приведут себя в порядок, а Фил еще, похоже, решил поиздеваться над одной чаеманкой.

— Не взорвали ли… — невинно поинтересовался Микио, сотворив из воздуха хрупкую, из синего стекла чашечку и быстрым движением налив себе чай, — или госпожа Гоннери вас во избежание до сих пор туда не пускает?

— Микио… — вздохнул названный брат. — Кухня в целости и сохранности дожидается тебя. А также то, что ты наварил в котелке и на целый месяц оставил тухнуть за печкой.

— О, ты сохранил мой обед? — обрадовался синеволосый магистр. — Как мило…

У меня непроизвольно задергался глаз, когда я услышал их разговор. Какие… милые сюрпризы вдруг я узнаю о знакомых моего лучшего друга. А ведь он, зараза эдакая, мне даже словом не обмолвился, что левее от него сидит чокнутый инициативный иллюзионист, что любит проводить досуг в кругу адептов темных сект. Знал же, как я отношусь к таким экземплярам. А у меня хрупкая душевная организация, мало мне было терпеть Риэла, пока он помогал нам в том деле в Силенвиле, как ему на смену пришел этот… провокатор.

Я вот до сих пор понять не могу, он прикинулся глупым и недалеким или же на самом деле… Хоть и говорят, что кресла в Совете занимают только самые одаренные в своей области, но Партар не стал бы терпеть этого Микио только из-за дара, должен же иллюзионист лишь иногда показывать свое настоящее лицо.

— Магистры, — недовольно нахмурился глава Совета на своих расшумевшихся коллег. — У нас, если вы забыли, серьезное разбирательство. И, кстати, магистр Микио, как долго вы будете смущать всех своим внешним видом?

— Смущать? — искренне удивился Микио, отчего-то посмотрев на одежду. — А-а-а… вы об этом… честно сказать, я сам в недоумении как это получилось. Очнулся и раз! В таком виде…

Филгус хлопнул иллюзиониста по руке, привлекая его внимание, и шепнул ему что-то на ухо. Лицо синеволосого магистра вытянулось от удивления, он ощупал свой фингал и, досадливо поморщившись, провел рукой. Моя работа, которая так сильно грела мне душу на кладбище, исчезла под иллюзорными чарами. Я вмиг почувствовал, как бывает порой жесток и несправедлив мир.

— Итак, — недовольно кряхнул Партар, решив начать все же заседание суда. — Рассматривается дело номер 1647 от 29 января 156г 3Э, о похищении магистром Никериала Ленге Ее Высочества Ирен Келионендорской, и удержание оной в пытках и истязаниях в родовом замке магистра Ленге. Со стороны обвинения выступает магистр Стефан, по доверительной грамоте Его Величества Нагелия Келионендорского. Со стороны защиты выступает старший дознаватель, магистр Алия Эрлеан, подсудимый — магистр Никериал Ленге. Потерпевшую Ее Высочество Ирен Келионендорскую Совет магов решил не привлекать к процессу суда, в связи с хрупкой душевной организации оной.

О как… решили Ирен не тревожить в «связи с хрупкой душевной организацией». Как славно завернул речь Партар, и ведь ни разу не сбился, ни ошибся. Вот что значит практика.

А почему Ирен не стали привлекать и вместо короля на стороне обвинения сидит его доверенный, это как раз понятно — Совет очень не любит, когда в его дела лезут простые люди, даже и королевской крови. Председатель скорее удавится, чем пустит сюда не мага.

— Подождите-ка, — встрепенулся на своем месте Микио, удивленно окинув меня взглядом. — Это магистр Никериал Ленге? Знаменитый полный целитель?! Он же умер!

— С чего бы мне, магистр Микио, умирать? — ехидно произнес я, сидя на месте подсудимого. — На здоровье не жалуюсь, по кладбищам, где вы изволите гулять в компании молодых магов и тварей Нижнего Плана, не хожу. Тихо и мирно сижу в своем замке, занимаюсь исследованиями.

— Магистр, — вперил в меня тяжелый взгляд Председатель, — извольте говорить, когда вам разрешит Совет и вставайте с места при ответе. Делаю вам первое замечание.

— Прошу прощения, Председатель, — я показательно встал. Микио хмурился, но молчал, но было видно, что он очень хотел мне кое-что сказать. — Больше такого не повторится.

— И вы, магистр Микио, — холодный взгляд Парнара переместился на провинившегося магистра. — Задавайте подсудимому вопросы, касающиеся непосредственно рассматриваемого дела. И смените наконец-то этот отвратительный облик, — он поморщился, разглядывая посвежевшего синеволосого иллюзиониста. Я был полностью с Председателем согласен — размалеванное лицо члена Совета и впрямь вызывает лишь отвращение.

Микио пожал плечами, как бы сдаваясь под напором главы, и вдруг его фигура пошла рябью. Миг, и в кресле сидит совершенно другой человек, немного выше и шире в плечах предыдущего.

Пронзительные светло-серые глаза, часть длинных белоснежных волос прихвачена черной лентой, добрая, лучистая улыбка — я обомлел, разглядывая своего двойника, который в точности копировал меня, когда я работал в Парнаско. Тот же взгляд, та же улыбка, бирюзово-голубое одеяние целителя… и он лукаво посматривал на меня, ожидая моей реакции!

Вот… тварюга! Издевается надо мной, явно в отместку за мои слова про прогулки на кладбище! Стоп, куда интересней, когда эта тварюга меня видела! Он что, мой ровесник? Причем, видно, лечился в госпитале Парнаско, когда в нем работал я? Что-то я не помню его в числе своих пациентов, а память у меня хорошая, особенно тех, кто меня раздражает.

Рядом со мной охнула Алия, в восхищении рассматривая мой старый образ. Среди зрителей тоже пошли какие-то странные шепотки… Помощница Алии в наглую сравнивала меня и Микио, причем, судя по смущению девушки, счет был явно не в мою пользу.

— Смените живо облик! — прошипел я, сжимая кулаки, чувствуя на себе заинтересованные взгляды магнесс. Нет, ну что за нахал, использовать мою личину, причем зная, что сейчас я до него даже пальцем не посмею дотронуться! Есть ли совесть у этого человека?

— Неа, — откинулся на спинку кресла мой двойник и закинул ногу на ногу. Фил дрожащими от волнения руками поднес многострадальную кружку чая ко рту. — Мне он нравится, причем напоминает одного моего знакомого. Как же его звали… а, точно! Никериал Ленге! И как я мог забыть? Такой был милый человек… жаль, что умер.

Фил подавился второй раз за вечер, вылив остатки чая себе на камзол.

— Ты… вы… — я не находил слов, чтобы культурно назвать этого магистра. Все же член Совета магов, прилюдное оскорбление которого мне дорого обойдется, а я еще не потерял разум, чтобы давать такой шикарный повод Стефану позлорадствовать. — Я, Вас, сегодня впервые в жизни увидел!

Микио фыркнул:

— Разве я виноват, что у вас, магистр, с памятью плохо? А вообще, если любопытно, могу напомнить. После суда. В приватном разговоре.

Меня перекосило. Нет уж, я вдоволь наговорился с этим человеком и больше что-то не тянет. Ведь терпение у меня не бесконечное, да нервы в последнее время шалят… Интересно, за убийство члена Совета мне дадут какой срок? Надо будет как-нибудь поинтересоваться у Алии, а также есть ли в законе смягчающие обстоятельства, вроде убийства в состоянии аффекта.

Председатель окинул нас двоих многообещающим взглядом, после которого мне резко перехотелось пререкаться с мастером иллюзий и я, от греха подальше, перестал смотреть на ложе Совета, а перевел взгляд на стол обвинения. Там как раз Стефан о чем-то шептался со своими дознавателями. Чую, что подлянку мне организовывает, содомит…

— Итак, подсудимый, встаньте, — властным голосом произнес Председатель, показывая мне на кафедру свидетелей. — Представьтесь, пожалуйста, залу суда.

Я спокойно подошел к кафедре, провожаемый ободряющей улыбкой Алии, и, прокашлявшись, начал:

— Магистр Никериал Ленге, имею высшую ступень по Целительству, — был бы мастером, ведь мое лекарство от Черной болезни тянет на мастера, но из-за тех событий, что начались сразу после эпидемии, прошение о присвоении мне мастера затерялось в бюрократическом аппарате Совета, а потом… мне стала вся эта возня безразлична. — Личный ученик магистра Азеля Гариуса, главы госпиталя Парнаско, мастера Целительства. Родился в городке Астер, на Акверианском побережье восемьдесят четыре года назад, сейчас проживаю в родовом поместье Варнериан, в 106 милях* к западу от Ривена, которое отошло мне в наследство от дальнего родственника по отцовской линии… — так, вроде, я представился по всем правилам и ничего не упустил. Ан нет, упустил, — имею титул барона Варнерианского, но в политической жизни не участвую… — конечно не участвую, ибо, во-первых, это запрещено Советом магов, а во-вторых — большая часть владений у меня сплошные леса, а несколько деревень, что расположены в моих угодьях, боятся «своего господина» до ужаса. Так что я давно махнул на этих дураков рукой, только один раз в год посылаю Милену налоги с них взять, да и отчеты старост для проверки, я потом эти отписки переделываю и посылаю «своему графу» в Ривен, в казначейство. На этом моя жизнь барона заканчивается. Слава Великой, что мои «подданные» улаживают свои административные и судебные дела сами, а военные… так кто, кроме рыцарей сунется ко мне? Даже граф показательно забыл про «своего блудного барона» и ни на военные сборы, ни на приемы меня не приглашает. Кроме отчетов и высылки части собранного налога ни он, ни я друг с другом не пересекаемся. Вот что значит — «хорошая» репутация злого колдуна. А то, что он не спасает своего «вассала» от нападков рыцарей — у моей репутации есть и плохая сторона, а граф, я догадываюсь, в тайне лелеет планы избавиться от меня с помощью этих латных паразитов.

*1 миля = 1609,3 м

— Очень хорошо, магистр, — кивнул мне Председатель, — теперь расскажите нам, как в вашем замке оказалась миледи Ирен.

Я глубоко вздохнул, настраиваясь на длинное повествование, и повторил Суду почти в точности то же самое, что говорил недавно дознавателям на допросе. О том, как спас принцессу от смерти и почему она у меня проживает, надеясь найти доказательства моей вины. Все-таки слухи о том, что я «злодей, крадущий девушек» не такая уж и тайна. Рассказал о том, что намеревался ее отправить в Ривен к графу, если она за зиму у меня не нагостится и мои соображения по этому поводу. Ведь если отпустить восвояси девицу, у которой еще свежа в памяти обида от отца, на все четыре стороны, то не дай Великая, с ней опять что-нибудь случиться и на этот раз уже с летальным исходом. А в моем замке ей нечего опасаться кроме сумасшедших рыцарей, а именно, некого сера Алинора Гриворда, который уже дважды пытался навязать ей свое сообщество, хотя она в обоих случаях ему отказывала в категоричной форме. И во втором случае в присутствии свидетелей, которые пришли с Гривордом спасать Ее Высочество.

— Складно вы говорите, — усмехнулся магистр Стефан, вставая со своего места обвинителя. — А вот у меня имеются другие данные. Давеча благородный сер Алинор Гриворд настаивал, что вы удерживаете миледи Ирен в неволе и мало того, затуманили ей разум своим колдовством, что она и слово поперек вас сказать не в силах, — он передал со своим помощником магически заверенное свидетельство допроса этого рыцаря Совету. — Здесь установлено, что сер Гриворд говорил лишь правду, хоть и в своеобразной манере.

— Вы прекрасно знаете, магистр Стефан, — поднялась со своего места защиты Алия, — что правда бывает разная. Сер Гриворд искренне верит в свои слова, поэтому магическое свидетельство их и приняло, — она подняла точно такое же свидетельство и передала его с помощницей Совету. — Я тоже могу передать показания моего подзащитного Суду. Магистр Ленге ни разу не солгал в своем рассказе, и это было проверенно еще на допросе.

Стефан и Алия недовольно вперили друг друга взглядами, стараясь осадить оппонента и выиграть в этой баталии взглядов. Никто из них даже не счел нужным произнести простую истину — в этом зале, где собралось сосредоточение магической энергии дворца совета, невозможно солгать. Сам голос противится лжи и выдает правдивые ответы. Ведь под этим залом, как мне однажды поведал Дариан, сокрыт рунный зал дворца, в который может войти только Председатель и члены Совета, потому что каждый из них, как только вступил в должность, отдал часть своей энергии дворцу.

— Магистр Стефан, а он вам поведал о том, что угрожал мне расправой? Грозился сразить своим клинком, не говоря о том, что ворвался в мой дом, выбив заднюю дверь вместе с частью стены? — я лениво облокотился на кафедру, припоминая угрозы этого «благородного» сера. — А ведь он меня сильно оскорбил своими нападками, и я мог подать на него жалобу Его Величеству Нагелию. — Конечно мог, но просто не нашел смысл в этом гиблом деле. Король, конечно, если моя бумажка не затеряется у его секретаря, может прочесть мою жалобу, но делать ничего не станет. Только пожурит пальчиком Алинора, сказав, что он такой плохой, не закончил начатое дело и не убил злодея. — Или же мне стоит публично объявить, что он распространяет про меня клевету?

— Свидетель сер Гриворд, как и его соратники, основывались на данных …

— Вы хотите сказать слухов, — уточнила Алия. — Ведь вам прекрасно известно, магистр Стефан, что эти слухи ложны, и магистр Ленге не виновен, что и подтвердил Суд, состоявшийся в 103г 3Э по делу номер106-н «О причастности магистра Никериала Ленге к эпидемии Черной болезни».

— Может быть и так, — нехотя признал Стефан, — но тогда многие уважаемые магистры склонялись к тому, что магистр Ленге причастен к тому делу и практикует черную магию, основанную на жертвоприношениях и эманациях смерти. Словом, эманации смерти специалисты из Совета смогли обнаружить, когда нашли Его Величества Рафиуса в тронном зале… в непотребном виде, — я фыркнул. Сказал бы проще — нашли его со сломанным носом, который, до конца жизни у него остался слегка кривым, ни один целитель не смог исцелить перелом, который сделал разгневанный полный целитель. Да и, насколько мне известно, Рафиус и прожил не долго — умер, когда его наследнику не исполнилось и пятнадцать. Его внутренние органы были в таком плачевном состоянии, что даже Азель развел руками не в силах их исцелить — король словно сгнил изнутри.

Да… кто бы мог тогда подумать, но именно сломанный нос станет причиной его преждевременной кончины. Я, сам того не ведая, вложил в удар небольшую частичку энергии смерти и она словно паразит развилась и в конце концов убила своего носителя, да так, что до самого конца ни король, ни его Придворный лекарь не смогли понять не ладное.

А вот Элиза прожила дольше своего мужа почти на два десятилетия и умерла вполне обычной, по сравнению с Рафиусом, смертью — закрыв от стрел убийц своих маленьких внуков. Помниться, мне как-то Ирен говорила, что ее отец, король Нагелий, считает свою бабушку Элизабет эталоном настоящей женщины и возвел ее чуть ли не в ранг святых. Я бы, конечно, сильно поспорил с этим утверждением, но зачем же расстраивать людей… пускай тешатся себе на здоровье, а в моей же памяти она навсегда останется двуличной стервой.

— Но Магистр Рассел Огненное веко, как я знаю, выступал против решения суда, — внезапно взял слово доселе молчавший член Совета, парень, сидевший рядом с Дарианом. Он неприязненно на меня смотрел, по молодости еще не научившись скрывать свои истинные эмоции. — А с его мнением до сих пор многие считаются, хотя он отошел от общественной деятельности.

О, свежая жертва Партара оскалила зубки, вякнув на меня с еще не нагретого места члена Совета. Интересно, с чего бы такая честь? Надо будет потом поинтересоваться у Дара о его новом соседе, наверняка услышу очередную слезливую историю о том, что сделал плохой дядя Ник. Я присмотрелся, пытаясь отыскать в своей памяти хоть какие-то отголоски на внешность этого парня. Нет. Пусто. С ним, если я даже и пересекался, то не придал этому внимания… хотя, если он уже занял кресло в Совете, то это либо гений, либо старый маразматик, прикрывающийся под внешностью молодого паренька. Но я склоняюсь больше к первому варианту, ибо старые маразматики не акцентируют внимание на авторитете «конкурентов».

— Магистр Айрэн, — с ленцой сказал Микио, лукаво сощурив серые глаза. Он, скрестив ноги, развалился в кресле, и оперевшись рукой на подлокотник, накручивал на палец длинную белоснежную прядь. — Вы, вроде, взрослый маг, а до сих пор верите в сказки.

— Что? — сразу ощетинился он. Его уши запунцевели от смущения. — Что вы мелите, магистр?!

— Как что? Всего лишь говорю о том, что так называемого магистра Рассела Огненное веко с потрохами купил Его Величество Рафиус.

Зал зароптал, изумленный тем, что член Совета прилюдно оскорбил одного из уважаемых магистров. Я даже улыбнулся, искренне поразившись безрассудству… а может глупости мастера иллюзий. Конечно, я прекрасно знаю, что многие, кто тогда мутили воду, доказывая всем, что я маг наславший эпидемию, всего лишь те, кого купил король, но даже Председатель не решился обвинить их в клевете и во взяточнестве. Не было доказательств, а у нас «свобода слова» и попробуй их Партар заткнуть, то они бы постарались, чтобы он полетел с должности. Тогда кресло под главой Совета качалось сильно, и он и так на многое пошел, чтобы помочь мне и поднять авторитет Совета в глазах простого народа до небес, чтобы те даже не думали разевать рот на «магов, от которых одни беды», несмотря на все старания жрецов и Преосвященства. Жрецы тогда сильно кусались и рычали на Совет, стремясь руками людей подмять под себя ослабевших эпидемией магов.

— Это же не секрет, — веселился Микио, с удовольствием наблюдая за реакцией зала. — Ведь магистр даже не скрывает того, что владеет изумрудной шахтой.

— Магистр приобрел лицензию на свои деньги! — побагровел защитник Рассела.

— Я этого и не отрицаю, — ухмыльнулся иллюзионист, старательно копируя мои интонации голоса. Меня даже бросило в дрожь. Никак не привыкну созерцать себя со стороны. — Но вот, насколько мне известно, то горнодобывающая промышленность, в число, которой входит и изумрудная шахта, находятся под патронажем королевства и, несмотря на то, что магистр купил лицензию и шахту, больше семидесяти пяти процентов добытых изумрудов принадлежат королю. А лицензию с печатью короля очень трудно получить… тем более магу. И не дворянского рода. Нда… А магистр Рассел Огненное око тот еще везунчик. За столь короткий срок получить лицензию, да еще по таким выгодным для себя условиям…

О, как интересно, а я даже не знал, что «поборник справедливости» Рассел Огненное веко продал меня за шахту. Даже приятно, что тебя так дорого ценят…

Микио, оказывается, не просто сумасшедший, а сумасшедший с мозгами. Как жаль, что эту сторону своей личности он показывает редко. Мне вот только любопытно, почему он решил выступить в мою защиту?

— А как же тогда Аквирий Погодный? — стал перебирать имена всех тех, кто тогда выступал против меня, оскобленный до глубины души член Совета. Другие же, вместе с Председателем, заинтересованно прислушивались к перепалке двух магов. — Он шахтами не владеет, и не особо богат.

— Тогда он герой рыцарской баллады. Сын крестьян и взял в жены дочку графа, причем с приличным приданным. И не говорите мне, что миледи влюбилась в окосевшего лысеющего мага. Хоть магистр и один из основателей фундаментальной теории призыва, но обаять девушек ему никогда не удавалось.

— А Эльза Черная? Мастеру некромантии не нужны земные блага.

— О-о-о, — предвкушающе улыбнулся Микио. На моем лице эта улыбка выглядела как минимум странно. Стоп, он даже и это знает? Откуда?! Неужели Эльза похвасталась?

— У меня с магистром Черной, — я торопливо проговорил, опасаясь, что один всезнающий иллюзионист откроет мой небольшой секрет, — произошел конфликт на профессиональной почве.

— Это так, — подтвердила моя копия в целительской робе, ехидно взирая на меня, словно он сам учавствовал в той истории. — Мне довелось столкнуться в Эльзой Черной в моей позапрошлой поездке и она, зная, как я интересуюсь теми событиями, поведала, чем ее так разозлил некий магистр Никериал Ленге…

Это произошло еще до эпидемии. Молодые были, глупые… Я тогда со своими друзьями-целителями довольно бурно отмечал какой-то праздник в госпитале и словом, меня первого из них сразил зеленый змей и я уснул мертвецким сном. А целители, шутники эдакие, ничего лучшего не придумали, как отнести меня спать в морг и накрыть с головой простыночкой, чтобы ненароком не простудился. И так уж совпало, что в эту же ночь в Парнаско пробралась Эльза Черная. Еще не мастер некромантии, но всеми силами стремившаяся к этому почетному званию. Местные магнессу очень хорошо знали, и свои кладбища от деятельной некромантки охраняли так качественно, что она и не придумала ничего лучше, чем пробраться в морг нашего госпиталя и украсть пару свеженьких трупов. Не знаю, чем ей приглянулась моя каталка, но факт остается фактом — меня украли.

О дни веселых пора работы целителем… Как меня тогда развязывало с медицинского спирта с добавлением травок, и не передать словами. Его готовил целитель Гораций, госпитальская версия Алии, и постоянно испытал свои новинки подпольной деятельности на нас, своих коллегах. Но словом, я отвлекся.

Сине-зеленого, замерзшего в морге почетного работника Парнаско, с характерным запашком алкогольных паров затащили в какой-то склеп с намереньем жестокой расправы. Вы когда-нибудь встречали некрофилок? Не поверите — я встретил. А теперь представьте, что ценный экземпляр, который она тайно умудрилась стащить из охраняемого госпиталя и притащила в склеп, вдруг сел и, устремив помутненный взгляд покрасневших глаз на изумленную некромантку, что уже полторы минуты силилась сделать из него зомби, связно и четко произнес: «Не надо меня подымать, я сам подымусь!». И отрубился.

А проснулся уже без одежды, запертый в склепе с девицами второй свежести… тобишь с зомби женского пола… Тогда я обрел стойкую не любовь к кладбищам, медицинскому спирту и моргу.

Конечно потом, через много лет, рассказывая эту историю, некромантка мне жаловалась, что я, видели те, когда она меня раздевала, ее зацеловал, требуя кровавых жертвоприношений и оргий на ее вкус. Вот она мне их и организовала, специально «кандидаток» из соседнего кладбища подняла.

Злопамятная же Эльза Черная и юмор у нее — подстать прозвищу.

Отвлекшись на воспоминания, я пропустил, чем закончился спор, но судя по недовольной гримасе Стефана и торжествующей ухмылке Алии — все разрешилось в мою пользу. Кто бы сомневался. Меня больше интересует другое — это причины помощи этого иллюзиониста… Какие цели он преследует? Ведь вряд ли оскорбленные магистры проглотят обиду и не отреагируют на публичное обвинение. А их методы в таких случаях давно известны — сейчас, наверное, гильдия наемных убийц смазывает ядом кинжалы в ожидании столь ценных клиентов, и обсуждают, как поизысканее избавить мир от присутствия одного иллюзиониста. И из этого следует простой вывод: он или сумасшедший, или самоубийца. Ах да, я совсем забыл — он сумасшедший самоубийца. Все, вопросов больше не имею.

— Магистр Стефан, — произнес Председатель, немного подождав, пока зал успокоится, — у вас еще вопросы к подсудимому?

— Конечно! — торопливо сказал он. Я с кафедры с любопытством смотрел на бывшего Верховного целителя, с нетерпением ожидая, какой каверзный вопрос он мне задаст. Может обвинит в тайном поклонении Настерревилю? Если что — все алтари я сжег, девственниц подкинул Стефану под кровать, а жертвенный кинжал почистил, наточил и вернул Ирен. — Если же магистр Никериал Ленге, как он утверждает, не задумывал ничего плохого против Ее Высочества, то почему же он не сообщил королю Нагелию о том, что его дочь нашлась?

— Простите, магистр Стефан, но я хотела кое-что уточнить, — с места защиты встала Алия. — С каких пор маги подчиняются приказам короля? Может я что-то пропустила? Насколько мне известно, даже Совет магов только прислушивается к просьбам правителя и то, не всегда. Магистр Ленге был не обязан сообщать Ее Величеству Нагелию о том, что у него остановилась Ее Высочество, тем более, когда сама миледи Ирен попросила магистра не говорить королю, что она гостит у него. Ведь так, магистр Ленге?

— Истинно, — кивнул я. — Ведь еще король Рафиус настоял о том, чтобы я забыл дорогу к его резиденции и если мне не изменяет память, приказал страже, цитирую: «гнать взашей этого проходимца, чтобы он недоедал Нам своими просьбами».

— А Совету? — внезапно спросил тот молодой парень, вроде Айрэн, с ложа членов Совета. — Почему же вы, магистр, не сообщили о принцессе Совету магов?

Я замешкался, не зная, что мне ответить. По-идее, я и вправду должен был поставить в известность Совет и, в какой-то мере, поставил: рассказал о Ирен Филу и Дару… но другое дело, что они меня прикрыли, промолчав о моей «проблеме» и сейчас подставлять их, заявляя об этом… Нет уж, пускай Стефан утрется моим признанием.

Я уже открыл рот, но меня опередила моя защитница:

— Совет не объявлял о поисках Ее Высочества, поэтому…

— Как это не объявлял? — возмутился Стефан. — Да Совет в последнее время целыми днями искал принцессу!

— А он сделал публичное объявление? Подал Ее Высочество в розыск? — сощурила глаза старшая дознавательница. Я изумленно посмотрел на «спасительницу», ибо не ведал я таких подробностей. — К поиску принцессы не подключили даже дознавателей, этим делом занимался департамент Поиска во главе с магистром Дарианом Агнессом. А они решили управиться своими силами, и поэтому, магистр Ленге просто мог и не знать, что Ее Высочество ищет Совет магов и, следовательно, он не имел причины, чтобы посвящать его…

— А как же тогда инцидент в Силенвиле? — он перебил подругу, внезапно перескочив на другую тему. Я замер, чувствуя, как у меня по спине пробежался неприятный холодок. Как? Как Стефан узнал?! Неужели Преосвященство оповестил об «инциденте в храме» на всю округу?! Они же никогда не выносили сор из избы, тем более, жрецы должны были молчать, когда украли святыню!!! Да и как можно было отнести меня к тем событиям?!

— Вы о чем? — нахмурилась Алия. Ее, как и меня, этот «обвинитель» застал врасплох.

— А вы не знаете? — растянул губы мужчина в довольной ухмылке. — Как же так…

На мне скрестились взгляды всего зала. Филгус нахмурился, Дариан, волнуясь, теребил накрахмаленный манжет, Председатель скрестил пальцы, заинтересованно смотря на меня… Микио, пока все отвлеклись, создал сочное зеленое яблоко и с аппетитным хрустом откусил от него кусочек, прозвучавший в гробой тишине словно гром, среди ясного неба.

И чуть не подавился, когда на него обернулся Партар.

— Что? — искренне удивился иллюзионист, увидев, что все на него смотрят, и откусил с хрустом еще кусочек. — Вы не отвлекайтесь. Продолжайте, уж очень интересно…

Да… чувствую, что мой диагноз, поставленный еще на кладбище, верный — у него явные признаки «недостатка внимания».

— Да, магистр Стефан, — я спокойно повернулся к столу обвинения, внутри холодея от мысли, что эта крыса за мной следила. Если это так — я ему не завидую. — О чем вы говорите?

— О том, что вы, магистр, натворили в священном городе! — патетично воскликнул Стефан, привлекая к себе всеобщее внимание. Я хмыкнул, тоже мне, священный город — да там есть целый квартал путан, который по особым скидкам обслуживает жрецов. Помню, что этот вандал Риел, во время нашего путешествия в город, взявший на себя обязанности экскурсовода, вещал, что по понедельникам в Красном квартале был «день святых», когда публичные дома открыты только для жрецов. Тогда он долго возмущался тому, что у служителей Богини есть свой особый день, а вот у почетных работников теневой жизни Силенвиля — нет. А все из-за того, что когда-то давным-давно, у одного Теневого короля были серьезные трения с Красной королевой, той, что курировала все бордели в городе, да так серьезно, что до сих пор путаны всей страны не могут забыть оскорбления.

— Вы, переодевший жрецом, ворвались со своим подельником в дом и перебили в нем всех людей!

— Что, компаньонов лишил? — не выдержав, осведомился я. Лицо Стефана побагровело, несколько магов из зала ошарашено воскликнули. Неужели сказал верно? Подождите-ка, если, теоретически, он сотрудничал с теми бандитами, то не Стефан ли заказчик кражи артефакта «слез Элисень»? Интересная версия… жаль, что не доказать. — Не знал, магистр, что вы имеете дела с тем сбродом, что напали на мою подопечную.

— Вы! — воскликнул он, сжав кулаки, его жиденькая бородка мелко затряслась.

— Стойте, — вскинул вверх руку Микио, на меня смотря с горящими любопытством глазами. — Магистр Ленге, изображая жреца, зачистил дом полный бандитов?

Я, скривившись словно от зубной боли, кивнул. Не нужно было упоминать про Петру при ее отце, но не подумал… Дурак.

— Прелестно, — умиленно проговорил иллюзионист. — Я тоже люблю так на досуге развлекаться, но изображать служителя Великой мне еще в голову не приходило… Никериал, я всегда знал, что вы гений!

— Он садист! — возразил задетый за живое Стефан. — Единственный выживший, которого после допроса у дознавателей стражи увели в дом умалишенных при храме Святого Агносия, утверждал, что так называемый жрец забил всех до смерти заповедями Богини Элисень!

Зал зароптал, у Председателя вытянулось от удивления лицо, а Микио так благоговейно на меня посмотрел, что мне стало не по себе от его пристального внимания. Хотя меня так и тянуло ляпнуть про то, что ему до моего уровня еще как до луны пешком. Алия же взяла в руки том с моим делом и примеряла его вес, явно для себя решая неразрешимую задачу — как книжицей на четыреста страниц можно убить больше десятка крепких мужчин.

— Какие точные данные, — усмехнулся я, проведя рукой по кафедре. Нет, опровергать я его не хотел, да и зачем? Про артефакт он не сказал и слова, видно или не знал, или сознательно умолчал, а по сравнению с той проблемой это обвинение пустяк. Мне вот только не нравится одно — раз об этом случае знает Стефан, то и наверняка жрецы в курсе произошедшего, тем более что единственного выжившего отправили «лечится» в храм… Думаю, он не долго жил в «гостях» служителей Великой, ведь у них есть одна плохая привычка — они любят говорить о спасении души, истязая при этом тело. Хм… может подкинуть им обратно реликвию, чтобы не было проблем? Хотя нет, я жадный и не люблю жрецов.

— Да, было такое дело, — продолжил я. — Но это ведь мое дело, как я люблю проводить свое свободное время? Некоторые, вот, — я недвусмысленно намекнул на «Саяму», — любят играть с детишками на кладбище в солдатиков, а я же — нести священное слово заблудшим душам. Я виноват, что им легче воспринимать заповеди Великой путем вдалбливание оных в их пустоголовые головы?

— А откуда у магистра Стефана такие сведения? — отойдя от шока, поинтересовалась у «обвинения» моя защитница, боясь, что я наговорю лишнего. Забавно то, что она держала в руках мой увесистый том, словно хотела тоже опробовать «нести священное слово заблудшим душам». — Магистр так сильно переживает за судьбы простых бандитов?

— Нет, конечно, магистр Эрлеан! — возмутился он. — Просто мне тогда довелось присутствовать на допросе того несчастного и так как он был не в состоянии дать внятные показания, мне, как почетному целителю, пришлось помочь выудить этот эпизод из его памяти. Хотя, увы, он смог рассказать нам только о беловолосом жреце, описание которого точь-в-точь совпадает с портретом Никериала Ленге и о каком-то умершем Теневом короле… а дальше его забрали к себе жрецы.

— Ну, естественно, вам, как бывшему Высшему целителю, пройти мимо проблемы силенвильской стражи было недопустимо, — судя по выражению лица Алии она поверила Стефану, так же как и я. Конечно, в этом зале врать невозможно, но вот недоговаривать… Слишком подозрительно выглядит его слова о том, что он «случайно» оказался на допросе и сразу узнал меня в неизвестном жреце. Наверняка он просто не дал бандиту рассказать «всю правду». Целители, конечно, не менталисты, но повредить память или еще лучше — устроить кровоизлияние в мозг мы можем. Вот только редко кто догадывается о наших реальных возможностях.

Если Стефан и вправду замешан в том деле, то он либо поверит память своего подельника либо вообще его убил, чтобы он не достался жрецам. Ведь это так просто — создать небольшой тромб в крови и все, через несколько часов человек умирает от сердечного приступа. А кто увяжет в смерти простого бандита доброго старого целителя?

— Но словом, мы же находимся здесь по другой причине, — после красноречивой паузы продолжила старшая дознавательнница, стряхнув с правого плеча длинные черные кудри. — Вы ведь не будете обвинять магистра в том, что он уничтожил преступную ячейку общества, как примерный житель королевства?

— Но изображая жреца…

— А вы выступаете от имени Преосвященства?

Стефан замолчал, не зная, что добавить к сказанному.

— Так как Ее Высочество к тому делу не имеет никакого отношения, я считаю, что нам следует пропустить этот эпизод, — я хмыкнул, не став переубеждать подругу. Будем считать, что Ирен не грубила Преосвященству и не разбила поддельную реликвию, устроив апокалипсис в кафедральном храме.

— А как же недопустимое поведение магистра в обществе?! — настаивал на своем Стефан. — Он, тем же вечером, в облике священнослужителя в одной из силенвильских таверн соблазнил полный зал дам!

Какие подробности, сколько искреннего негодования! Неужто ему завидно?

Зал ахнул, я даже с кафелры чувствовал на себе заинтересованные взгляды магнес от которых у меня пробежались мурашки по спине. Алия поперхнулась заготовленной фразой, Фил стал с опаской принюхиваться к своей чашке, а Дар, почему-то, выглядел особо несчастным, будто его любимая Мариан только что выскочила замуж и не за него.

— То, как я отдыхаю, — с нажимом произнес я, — мое личное дело и никаким боком к данному процессу не относится. И, знаете, магистр, — усмехнувшись, продолжил я, — завидовать не хорошо. Вам в детстве об этом матушка не говорила?

— Да вы!

— Тишина в зале! — рявкнул Председатель, которому надоел наш балаган. — За дверями будите мериться своими «подвигами», магистры! И судя по тому, что вы сейчас устроили, магистр Стефан, вам больше нечего дополнить к обвинению? А магистру Эрлеан есть, что дополнить к защите?

Бывший Верховный целитель скривившись, кивнул и сел на место, неприязненно на меня посматривая. Алия, кивнув на папку с моим делом, растерянно проговорила:

— В деле есть характеристика магистра Ленге…

— Да, магистр Эрлеан, мы знаем, — кивнул Председатель и обратился ко мне. — Магистр Ленге, присядьте к себе на место.

Я, благодарно кивнув, сел на свое место подсудимого. Зал стих, все ждали развязки заседания суда. Если честно, у меня от волнения задрожали руки. Неизвестность пугала похлеще самой сложной операции в госпитале.

— Итак, — переглянувшись со своими коллегами, Председатель торжественно начал, — объявляю начало голосования. Кто за то, что магистр Ленге, виновен…

***

Я вдохнул полной грудью свежий морозный воздух, и, подняв воротник шинели, облокотился на ледяные перила балкона. Вечерело. Вырвавшись из душного и шумного зала, где проходило заседание, я спрятался ото всех на этом балконе. На душе было спокойно и как-то пусто… ни радости, ни сожаления — мной завладело равнодушие.

Как же я устал… Нет, эффект бодрящего зелья еще не прошел, все же оно гарантирует прилив энергии примерно на восемь часов, я устал морально. Словно заседание выпило из меня разом все душевные силы. Хотелось вернуться к себе обратно в замок, сесть в свое любимое кресло у камина в библиотеке, налить бокал вина, взять томик из ближайшего стеллажа, посадить себе на колени котяру и чтобы Ирен в соседнем кресле надоедливо щебетала, мешая сосредоточиться на книге. А я, почесывая животину за ухом, незлобно бурчал на надоедливую принцессу, говоря ей о том, что она мешает, создавая ненужный шумовой фон.

Нда… Ирен у меня в гостях немногим больше месяца, а я уже к ней привык и каждый раз, садясь с книгой у камина, ожидаю, когда она заглянет ко мне и сядет рядом… И не важно, что она говорит: обвиняет или же спрашивает у меня что-либо — я ее все равно по большей части не слушаю, лишь иногда создаю видимость того, что мне безумно интересно, что она щебечет, важно другое — это ощущение домашнего уюта, жизни… Я привык к одиночеству, но порой так приятно смотреть на энергичную молодую особу, что вертится вокруг тебя и вносит толику хаоса в твою размерную жизнь.

Подул холодный январский ветер, тусклое зимнее солнце стало клониться к закату. Люди, ежась и поплотнее запахивая шубы и плащи, выходя из главного хода дворца совета, спешили поскорее оказаться в своих теплых уютных домах. Некоторые из них останавливались и громко о чем-то спорили. Наверняка о том же, что и все. Как предсказуемо.

Конечно, сейчас, наверное, все столичные маги будут судачить о том, что «магистр Никериал Ленге исчез прямо из зала суда!». И что в этом интересного? Неужели они ни разу в своей жизни не видели обрадованного мага, с которого сняли все обвинения? Хотя я… хм… сам виноват. И кто меня дернул подойти к Стефану и крепко его обнять, да так, что у старого мага затрещали кости и прошипеть ему в ухо: «Хрен тебе»? Надеюсь, он хотя бы смог самостоятельно встать, а то повторно идти в суд мне что-то не хочется.

Эх… Растерев замерзшие ладони, я запахнул шинель, спрятав руки в рукавах. Три голоса «за» и трое «против». За меня проголосовал Фил, Дар и… Микио, причем он поднял обе руки, настаивая на своем двойном голосе. А против: двое неизвестных мне мага и о, ужас, мать Адриана и Мариан! За что? Хорошо, что Председатель встал на мою сторону, а то я уже начал волноваться и строить планы по побегу из зала суда. Хотя я все равно сразу же оттуда сбежал, совсем не горя желанием быть порванный на ленточки Советом, Алией и магами из зала. Все же старшая дознавательница бросала на меня недвусмысленные взгляды, наверняка, хотя выпытать у меня про мою занимательную поездку в Силенвиль.

— Ты точно уверен, что он здесь? — пробурчал кто-то совсем рядом со мной. Голос был знакомый, но я стоял за углом от двери на балкон и не видел говорившего. Да и, если честно, не горел желанием узнать. Места хватит на всех, а если нет — в моем распоряжении крыша…

— А где ж еще? — подметил его собеседник с голосом моего лучшего друга. — Он еще в детстве обожал предаваться меланхолии на крыше и на балконах. На крыше его нет, упавшего тела внизу тоже, следовательно, он на одном из двадцати шести балконах.

— Мы уже проверили десять…

— А вот и он! — внезапно из-за угла выскочил подозрительно радостный Филгус, обнаружив мое укрытие. — Я же говорил!

— Ну и ну… — следом за Филом выглянул и Дариан, с удивлением поглядывая на мое мрачное лицо. — Да у него мордаха такая, словно произошла трагедия вселенского масштаба!

Я передернул плечами и стал смотреть на закат. Ни секунды не дадут побыть в покое…

— Произошла, — нехотя произнес я, — Мне не удалось задушить в объятьях Стефана. А был такой гениальный план, — я закатил глаза, — и ведь это бы сошло за несчастный случай. Вот скажи, Фил, как твоей жене это удается?

— Что, — непонимающе нахмурился он, облокотившись на перила рядом со мной.

— Каждый раз, когда она меня обнимает, то…

— Тебе это не дано, Ник, — усмехнулся названный брат, красноречиво посмотрев на мой торс. — У нее природное обаяние и женская неотразимость пятого размера.

— Вот так всегда, — притворно вздохнул я, подперев рукой щеку, — мне остается только предаваться унынию и думать о других способах убиения этого поганца.

Филгус фыркнул, а Дариан примостился с другой стороны от меня, и заинтересованно спросил:

— Ник, а почему ты так быстро ушел?

— Не хочу, чтобы меня помнили как жертву всенародной любви, — буркнул я. Да и Алия не дремлет, а у старшей дознавательницы хватка цепкая — пока все не выпытает, не отпустит.

— А если без шуток? — нахмурился названный брат. Дар согласно кивнул.

Я скривился, ведь не объяснишь друзьям, что мне стало тошно. Стены давили, шум только нагнетал обстановку, захотелось выйти и проветриться. Хотелось, чтобы все просто оставили меня в покое… Нет, не хочу признаваться в своей слабости, я и так позволил в последнее время для себя слишком многое — заставил переживать самых близких для меня людей.

Я внимательно посмотрел на Фила, подмечая залегшие тени под глазами, вымученную улыбку, карие глаза, что сейчас смотрели на меня с волнением и тревогой, складку на переносице, которой точно раньше не было. Да и Дариан выглядел не лучше, только вот наш неунывающий, всегда улыбающийся любитель усато-полосатых кошаков более умело это скрывал.

— Я просто никак не могу поверить, — неожиданно для себя сказал я, — что мать Адриана проголосовала против меня!

Друзья удивились и переглянулись. Видимо они знали что-то, о чем не ведал я.

— Ты, друг, забыл про одну маленькую деталь, — хлопнул меня по плечу Филгус. — Она матушка еще и Мариан…

— О-о-о… — Я недоуменно на него посмотрел. Что за странные намеки? — Так она, как и ее дочурка жаждет…

— Нет, наоборот, она хочет, чтобы ее непутевая дочка обратила внимание на нашего общего друга, — Фил кивнул головой на Дариана, который от его слов смущенно улыбнулся. — Но для начала ей нужно устранить главного соперника…

— Так я стал жертвой великого заговора по окольцеванию Дара? — фыркнул я, поняв, почему она на меня смотрела взглядом свекрови на зятя, который не достоин и мизинца на ноге ее любимой дочурки. — Да ради Великой! Я могу подписать магический договор, где заявлю, что в сторону Мариан даже смотреть не буду, — я притворно всхлипнул и вытер несуществующие слезы. — Хотя мое сердце не выдержит столь жестокой разлуки, и я найду утешение в объятиях… ммм… ну, например…

— Ирен? — ехидно осведомился лучший друг.

— Эльзы! А то она, оказывается, все эти годы меня вспоминала, бедняжка, — я рассмеялся, пытаясь скопировать демонический смех злодеев. — Моя месть будет страшна и ужасна — я ее выманю с кладбища и мы устроим в главном кафедральном храме… — друзья как-то странно на меня взглянули, будто я только что при них выпил целый чайник с особой заваркой Алии. — Вы о чем подумали? Мы там будем раздавать всем желающим милых тряпичных зверюшек, и дарить всем лучи счастья и добра.

— За что так жестоко с почетным мастером некромантии? — еле сдерживаясь от смеха, произнес Дариан, явно представив сие действие. Филгус тихо похихикивал в кулак, прекрасно зная, как Эльза «любит» такие приторно-сладкие вещицы.

— А нечего всяким сумасшедшим иллюзионистам обо мне рассказывать. Тоже мне, нашла себе развлечение… я же, например, не говорю на всю округу об ее маленькой невинной слабости прелюбодеяний с мертвыми.

— Это как? — ужаснулся глава поисковиков. — Нет, я представляю, если бы она была мужчиной, но… — он нахмурился, видно пытаясь представить, как эта извращенка соблазняет мертвых.

— Она же мастер некромантии, дружище, — я поднял вверх палец.

— Кошмар, — ошарашено сделал вывод Дар и пробормотал. — Хорошо, что Мариан занимается любовными зельями и на кладбища не ходит…

Я с Филом переглянулись. Думаю, говорить ему о том, что Мариан поклонница кнута, веревки и обтягивающего кожаного костюма пока рано. Авось ее увлечение садомазохизмом пройдет… А если нет — предупредим. Да и Адриан свою сестрицу как облупленную знает, может удаться перевоспитать.

Солнце полностью скрылось за горизонтом, а ко мне вернулось хорошее настроение. Все же подышать свежим воздухом было верным решением.