Глава 6. Секреты спальни злого колдуна

Первое впечатление порой ошибочно.

Как и второе, третье… десятое.

Легче прожить с человеком всю жизнь,

чтобы полностью понять его душу

Ирен

Не успела я зайти вслед за Никериалом и его другом в гостиную, как меня схватила за запястье жена магистра Гоннери и, не слушая возмущений такому хамскому поведению, куда-то потащила. Нет, не просто хамскому, а отвратительному поведению! Со мной прежде никогда так непочтительно не обращались!

Лира Гоннери с первых минут меня поразила — роковая красота, достойная будуаров придворного двора, впервые заставила искренне завидовать: точеной фигуре, высокой полной груди, чувственным губам, шикарным волосам насыщенной красноватой меди и бледной, словно фарфоровой коже. Но все достоинства перечеркивал один существенный недостаток — она была не воспитана, груба и фривольна, словно девка с базарных торгов. Я привыкла к манерам, этикету, и ожидала от окружающих хотя бы элементарной вежливости в общении с представительницей королевского рода, и до сего момента должное почтение сполна получала, но Лира… Сперва она решила задушить в своих объятьях Никериала, а потом же накинулась на меня! О, Великая, еще никогда я не чувствовала себя такой беспомощной и опозоренной!

От госпожи Гоннери так и веяло энергией, немыслимой для людей жаждой жизни, словно она пыталась успеть сделать как можно больше, прежде ее заберет в свою обитель Богиня Элисень. И эта суетность, с которой она все совершала, немного пугала и нервировала — ведь было совершенно неизвестно, что эта женщина учудит в следующий момент! И, похоже, в этом я была полностью солидарна с колдуном — он от нее шарахался, как демон от священнослужителя и наотрез отказывался приближаться к жене магистра на расстояние вытянутой руки.

Лира, вцепившись в мое запястье, словно бульдог, привела меня в какой-то узкий закоулок между лестницами. Я резко вырвалась из ее захвата и прошипела, пылая от возмущения:

— Что вы себе позволяете?!

Мне, конечно, хотелось сказать многое, например о том, что ее за такое обращение к члену королевской семьи могут осудить, что она невоспитанная девка каких свет не видывал, что она позорит своего добропочтенного мужа и его род, но я сдержалась. У меня, в отличие от некоторых, есть воспитание и манеры, а опускаться до оскорблений и угроз я считала ниже своего достоинства. Естественно, это правило не было применимо к Никериалу — злые колдуны не люди, а чудовища.

Госпожа Гоннери на мое восклицание даже не повела и глазом. Она замерла на месте, как-то по-странному на меня посмотрев. От ее взгляда мне даже стало не по себе — было в нем что-то дикое и злое.

— Я тебя узнала, — тихо усмехнулась она. От прежде веселой и беззаботной женщины повеяло опасностью, словно передо мной предстал совершенной другой человек — хищник, что учуял свою добычу. — Это точно ты — Ирен Келионендорская. Я не могла ошибиться… — я попятилась назад, но Лира вмиг очутилась рядом. — Что ты здесь делаешь? Смерти его желаешь?

Ее холодные пальцы вцепились в мою шею с невероятной для хрупкой женщины силой. Стало трудно дышать. Я попыталась разжать ее пальцы, но все бестолку, даже закричать не получилось, чтобы позвать на помощь! Внезапно резко отпустила меня. Я упала на холодные каменные плиты и хрипло закашляла, держась за горящую огнем гортань. Великая, что происходит?! Что эта сумасшедшая от меня хочет!

Тяжело поднявшись на ноги, я с ненавистью посмотрела на эту предательницу, намереваясь совершить контрудар, но не успела — эта бестия внезапно прижала меня к стене, и, достав откуда-то маленький ножик, приставила к моему горлу. Мне стало по-настоящему страшно, я даже лишний раз глотнуть боялась, ибо не знала, что творилось в голове этой сумасшедшей. А вдруг она решила не брать меня в заложницы, а прирезать?

Женщина была так близко, что я чувствовала ее тяжелое дыхание. Она пристально смотрела на меня, а ее губы расплылись в легкой полуусмешке.

— Я повторяю в последний раз, — прошептала Лира, наклонившись к моему уху. — Что. Ты. Здесь. Делаешь, — она легонько провела холодным лезвием по моей шее. — Я узнала тебя, принцесса из рода Келионендора, мастер меча и ученица Гая Рескинского. Что ты забыла в замке у Ники? Зачем, такая как ты, подобралась к нему так близко? Убить?

Я, не отрывая взгляда от Лиры, улыбнулась. Пока она болтала, мне удалось незаметно вытащить спрятанный в складках одежды кинжал. Девушка сперва недоуменно посмотрела мне в глаза, а потом, видно наконец-то почувствовав мое оружие на уровне своего живота, улыбнулась. Ее напряженная улыбка и холодный пронзительный взгляд заставили меня сильно нервничать. Неужели ей недорога жизнь? Да и эти разговоры про колдуна… Она думает, что я подосланный убийца? Какое невежество. Зачем человеку королевской крови заниматься таким грязным делом? Для этого есть более умелые профессионалы. И откуда она знает обо мне такие подробности? О, Великая, ей наверняка прекрасно известно, что я сбежала из дворца! Неужели она хочет меня вернуть и получить вознаграждение от отца?

— Больно мне нужно лишать его жизни, — как можно надменнее проговорила я, стараясь, чтобы голос случайно не дрогнул и не выдал мой страх. Горло все еще саднило, и мой голос звучал хрипловато. Если она попытается надавить сильнее на артерию, то я, конечно, успею пару раз нанести удар, прежде чем лишусь жизни от потери крови, но такой печальный конец меня не радовал. — Я здесь совершенно по иной причине — я ищу улики его злодеяний!

Женщина неверяще на меня посмотрела, удивленно изогнув бровь:

— Улики злодеяний Ники? Ты смеешься?

А сказав это, сама засмеялась, заливисто и громко.

Я даже слегка обиделась:

— Он злой колдун, который погубил множество невинных жизней! Все в нашем королевстве об этом знают!

Лира засмеялась сильнее, что даже убрала от моего горла приставленный нож. Я, облегченно вздохнула и на всякий случай ощупала шею — осталось неприятное ощущение, что мне все же поцарапали кожу. Никогда не чувствовала себя настолько беспомощной — энергия этой женщины давила на меня, словно могильная плита. Кто же она такая?

— А ты смешная, — жена магистра Гоннери, как ни в чем не бывало, приветливо на меня посмотрела. Я невольно напряглась, а вдруг это какая-то новая уловка, чтобы притупить мое внимание и совершить атаку? — И смелая, — она оценивающе на меня взглянула. — Красивая, образованная, но, к сожалению, глупая. А жаль, была бы такая хорошая партия Нику.

— Глупая? — задохнулась от возмущения я. Меня еще никогда так не оскорбляли. — Я — глупая?!

Сперва она угрожает, потом покушается на жизнь члена королевской семьи, а сейчас оскорбляет?! Великая, эта женщина не в своем уме! Я не глупая и никогда такой не была! Ладно, я уже привыкла к издевательствам Никериала, да с колдуна и спрос не большой, но больше потешаться над собой я не позволю! Хватит с меня одного шутника, невежи и хама!

Но только я открыла рот, чтобы выразить всю степень моего недовольства, как меня вновь перебили. Лира цыкнула, предупреждающе подняв вверх указательный палец:

— А ну тихо! Свои недостатки надо с достоинством принимать и пытаться исправить, а не начинать орать на весь замок! Деточка, я тоже умею голосить и почище тебя, так что не будем устраивать состязания «кто кого переорет», а спокойно пойдем. Ты так не считаешь?

Я тихонько кивнула головой. Почему то возмущаться и кричать мне резко перехотелось. Она мне напомнила мою няньку, когда я была еще малышкой — за мной приглядывала старенькая фрейлина, которая в таком же повелительном тоне пыталась меня воспитать. Но Лире до почтенного возраста было еще далеко, а говорила она точь-в-точь, как моя воспитательница. Да вот только следовать за ней мне не слишком хотелось — еще не понятно, что у этой женщине в голове, вдруг она вновь попробует на меня напасть, когда я расслаблюсь? А, может, попытаться от нее убежать? Хотя бы в ту же гостиную, поближе к Никериалу и к его друзьям, да только не ясно, вдруг они с этой сумасшедшей заодно?

Лира поднялась по лестнице на пару ступенек наверх и. обернувшись, повелительно на меня посмотрела:

— Ты идешь? — а заметив мою нерешительность, засмеялась. — Да не бойся, трусишка! Обещаю, больше пугать не буду. Где твой дух авантюризма? Где та безрассудность, присущая молодым? — я нахмурилась, не понимая, к чему эта женщина клонила. — Хотя… если ты не желаешь вывести на чистую воду Ники и посетить его святую святых, то я не настаиваю.

Захотелось тут же спуститься с ней даже в Преисподнюю к Настерревилю. Разум кричал мне, что это, возможно, ловушка, а сердце неслось вперед навстречу новым приключениям и раскрытия главной тайны злого колдуна. Поддавшись безрассудству, я поспешила за Лирой, а ходу пряча кинжал. Жизнь ни что, правда — все!

— А куда мы пойдем? — решила уточнить я, догнав жену магистра Гоннери. Сердце бешено стучало в груди, в томлении дожидаясь раскрытия правды. — Вы знаете, где Никериал прячет трупы убиенных девушек?

Лира заливисто захохотала и приобняла меня за плечи:

— Как куда? А с чего начинается настоящее расследование? С личной комнаты подозреваемого! — женщина подмигнула мне, и с придыханием прошептала. — Скажи, ты ведь была в его спальне?

Я посмотрела на Лиру как на умалишенную — что значит была? Вдруг на меня внезапно снизошло озарение, и я залилась румянцем. Не может быть! Она ведь не намекает на такое бесстыдство. Я приличная девушка, к тому же дочь короля! Да и как она может намекать на меня и на этого… этого мерзкого колдуна! Да я как вспомню его лицо, меня сразу начинает трясти от негодования!

— Нет! — возмутилась я, чуть не отшатнувшись в ужасе от этой страшной женщины. — Никогда! И ни за что в жизни!

— Но вы же играли перед нами роль влюбленных, — еще шире улыбнулась жена магистра Гоннери. — И скажу тебе, милая, так хорошо играли…

— Я ему не невеста! — поспешно замотала головой я. О, Великая, с ней я даже позабыла манеры! — Просто Никериал попросил при гостях сделать вид, что мы пара. Да и неприлично же, что незамужняя девушка остается наедине с мужчиной, и я решила, что такой вариант был приемлемым, чтобы не испортить свою репутацию. А так, он ни в коем образе не прельщает меня как…

— Так значит, ты не была его в спальне? — перебила меня женщина.

— Конечно, нет!

— Вот и отлично! — обрадовалась Лира и вновь, крепко схватив меня за руку, куда-то потащила. Но в этот раз я не стала сопротивляться — мне самой было интересно узнать, где находилась опочивальня колдуна. — Да и не волнуйся, милая. Я подозревала, что Ники сделает что-то вроде этого, чтобы отделаться от назойливого внимания Мариан. Бедняжка все пытается завоевать его любовь — а он от нее нос воротит. И правильно, кстати, делает! Но все равно, беспокойно мне за Ники, у него же на уме одни исследования! Заперся в этом пыльном сборище пауков, нос на улицу не высовывает, с нами так редко общается! Захудает же со всем один! Но и ты, пойми, мы же не можем постоянно быть рядом, у нас своя жизнь, семья, работа, а Ники… — она печально вздохнула. — Я даже не знаю, что может прийти ему на ум. Он так изменился… Может и вправду, свернул не на ту дорожку? — и, остановившись, женщина внезапно воскликнула. — Семью ему надо завести! Срочно!

Лира говорила весьма быстро, я успевала лишь осмыслить часть речи, которую она пыталась до меня донести, да и кивать, когда она оборачивалась ко мне, словно проверяя, слушаю я ее или нет.

— Мы проверим его спальню, — продолжила говорить она, когда мы свернули в какой-то коридор, — и если я там замечу, хоть какие-нибудь намеки на темные ритуалы, то он у меня пожалеет, что на свет родился! Конечно, Ники вряд ли занимается этим, но все же… Да и тебя надо убедить. Ты ведь мне на слово вряд ли поверишь, а факты уговорят в мгновение ока.

Я скептически вздернула бровь — не верилось, что посещение спальни колдуна меня переубедит. Он ведь может прятать улики где угодно! Кстати, а почему мы идем именно в его опочивальню? Неужели все злые волшебники хранят ритуальные принадлежности и темные гримуары под подушкой?

Внезапно представилось, как Ник посапывая, сладко спит, подложив под щеку толстую черную книжку, на которой большими буквами написано «Мои злодейские планы». Или же он хранил в спальне свой личный дневник? Мое сердце в предвкушении забилось сильней. Я хочу прочитать его дневник! Вперед, совершим праведный налет на комнату колдуна! Освятим его владения словом Великой!

Я чувствовала дежавю — вновь стояла около обычной на вид двери, за которой, возможно, скрывались главные улики злодеяний колдуна, и не решалась ступить в неизвестность. Но в этот раз я была не одна, со мной стояла жена магистра Гоннери, хотя, признаюсь, лучше мне от этого не стало. Эта… ненормальная вела себя крайне странно: она словно что-то вынюхивала, ползая чуть ли не на корячках возле порога, задумчиво хмыкая и цокая. Мешать ей я даже не пыталась — увольте, мне хватило и прошлого раза, более тесного с ней знакомства на лестничном пролете, — только наблюдала со стороны и поражалась тому, какой магистр Гоннери странный человек. Почему он выбрал в спутницы жизни ту женщину? Что в ней нашел привлекательного? Нет, я не спорю, внешне она неописуемо красива, но ее поведение, манера подавать себя и вести диалог оставляли желать лучшего. Да она просто умалишенная истеричка! Но, признаю, было в ней что-то такое, что заставляло подчиняться…

Интересно, а что хранил под подушкой Никериал? Какие у него мечты и планы? Может, я найду в его спальне дневник? Даже у моего Его Величества он был, куда отец записывал важные мысли и отмечал дни собраний с министрами. А у мага, который занимается сложными опытами, он должен быть обязательно! Не хранит же Никериал все в своей голове? Так и забыть свое имя не долго.

Лира, в последний раз обнюхав дверь, вынесла свой вердикт:

— Она заперта.

Я шокировано на нее глянула, не веря в то, она говорила это серьезно. Великая, с кем я связалась?

— И это все? — осведомилась я. — Да я с первого взгляда могу определить, что она заперта!

— Правда? — также удивилась женщина, как-то по-новому на меня взглянув. — Ты обладаешь магическим даром?

— Конечно, нет, — как можно надменнее фыркнула я. Меня не учили теории магии. Да и зачем мне это надо? Намного проще владение мечом, чем заучивание разных скучных фраз. Или как там делается магия? Пасы руками? Копание в потрохах животных? А может танец нагишом под проливным дождем с бубном в руках?

— А как ты тогда увидела магическую защиту? — нахмурилась Лира, но вдруг хлопнула себя по лбу, залившись смехом. — А-а, ты говоришь про обычный замок, а я-то подумала… Прожив столько лет об руку с магией, забываешь о таких простых вещах. Просто у нас в обиходе слово «заперта», подразумевает, заперта магически, что на нее наложена печать. Маги не обращают внимания на обычные замки.

И зачем придумывать к существующим словам другие значения? Не будь их, многие люди бы перестали путаться. И стало бы поменьше казусов.

Я вновь внимательно посмотрела на дверь. Обычная, сделанная из дуба, с большой медной ручкой. Вокруг нее не было никакого сияния и ничего не выдавало то, что она находилась под магической защитой. Не понятно, как Лира определила, что дверь заколдована?

— Я не могу ее открыть, — вздохнула моя спутница по «великому заговору» и расстроено продолжила. — Моих сил и так еле как хватило, чтобы узнать, что дверь под защитой. Взломать печать я не в силах. Извини.

Я тоже пригорюнилась. А я уже надеялась заглянуть внутрь спальни, предвкушала прочтение планов колдуна и его разоблачение! Но это же простая дверь, как она может помешать восторжествлению справедливости! Не понимаю!

— А если попробовать вскрыть замок? — робко предложила я, задумавшись, как попасть внутрь.

На что Лира хмыкнула, подошла к двери и, достав ножик, со всего размаху воткнула его в деревянную дверь. По ней прокатилась еле заметная вспышка света, а нож словно застрял в воздухе, не достав до деревянной поверхности лишь пару сантиметров.

— Вот что означает «магическая защита», Ирен, — пояснила жена магистра Гоннери, смотря на мое изумленное лицо. — Если бы я не добавила в нож импульс своей энергии, он бы отскочил от барьера, — она попыталась еще вытащить, но ножик не сдвинулся и на миллиметр, — а так он застрял! Мой любимый ножичек…

Вдруг на двери белыми светящимися буквами стала появляться надпись. Я и Лира подошли поближе, вчитываясь в послание.

<i> « Дорогие дамы!

Я, конечно, очень польщен к такому вниманию с вашей стороны, но:

Мариан — даже если ты взломаешь защиту, знай, между нами все равно ничего не будет. Дай припомню, какая это твоя попытка? Десятая?

Лира — конечно, это будет звучать по-детски, но я пожалуюсь Филу. Другой управы кроме твоего мужа на тебя, моя дорогая, увы, я не ведаю.

Ирен — как вам не стыдно! А еще приличная девушка из благородной семьи. Вы разбиваете мне сердце своими выходками! И даже не пытайтесь сломать дверь. Знайте, что я по-любому не стал бы хранить хладные трупы «жертв» у себя в спальне. Уверяю вас, я не некрофил.

Ну, а если это Милена, то слушай. Сколько раз тебе повторять, что бардак в моей комнате это мой творческий беспорядок, который категорически запрещается трогать! А то после твоей приборки я полдня по замку ищу вещи.

На сим откланиваюсь,

Ваш Ник» </i>

Я раза четыре вчитывалась в это послание, пока оно не исчезло. Каков нахал! Мало того, что он установил защиту, что попасть в его опочивальню не возможно, так он еще и поиздеваться решил! Да и над кем! Рядом со мной негодовала Лира, не веря, что на нее решили пожаловаться мужу. В этот момент мне хотелось придушить его собственными руками — он выводил меня из себя даже на расстоянии!

Вдруг жена магистра Гоннери, целенаправленно направилась к соседней комнате. Я заинтересованно пошла за ней следом.

— Что вы делаете? — спросила я у женщины, когда та вошла в полутемную комнату и стала деловито осматриваться.

— Еще не все потеряло! — произнесла она, подойдя к окну и одернув шторы, впустив в комнату закатное солнце. — Можно попробовать забраться в спальню снаружи. Наверняка Ники и не подумал ставить защиту на окно…

— Но это же полное безумие! Тут высоко и вы разобьетесь!

На улице же зима, а карнизы скользкие! Она же может запросто поскользнуться и разбиться насмерть! Что же потом скажет магистр Гоннери? А как посмотрят на меня? Как на убийцу, что не смогла удержать от этого судьбоносного шага блаженную женщину?

Лира на мгновение задумалась и, вздохнув, пожала плечами:

— Да, ты права, это плохая идея, — я облегченно вздохнула. — Мариан же, вроде, уже пыталась пролезть в спальню к Ники через окно, он, наверняка, наученный горьким опытом, наложил заклятие и на раму. Как же я могла это позабыть…

Она устало присела на подлокотник ближайшего кресла и мы, пару минут молчали, наслаждаясь закатом. Небо окрасилось красным, солнце лениво уходило за горизонт, а облака обрели розоватый оттенок. Зимний лес стал выглядеть еще угрюмей, словно собрав в себе все тени, а птицы засобирались домой, чтобы скорее успеть до темноты оказаться в безопасности. Скоро начинала властвовать ночь.

Стекла украсили морозные узоры, которые искрились в лучах закатного солнца, от окна веяло холодом… Я подошла к нему, дотронувшись пальцами до стекла, чувствуя, как тонкая корочка льда таяла, а кусачий мороз покалывал подушечки моих пальцев. Может, как в детстве, писать на стеклах пожелания, чтобы Дух Зимы их прочел и исполнил?

Я аккуратно вывела пальцем имя своего брата Ариана, и, поддавшись настроению, подрисовала над ним корону. Ари достоин быть королем, он умный, справедливый и всецело преданный стране.

— Ники не может быть злым колдуном, — вдруг тихо начала говорить Лира, нарушив это безмолвие. Я, обернулась к ней, почувствовав, словно из нее разом выкачали ту неуемную энергию, оставив лишь пустую оболочку. — Кому как не мне это знать, тем более, если его призвание целительство! Но как я могу тебе это доказать, если мы даже не можем попасть к нему в комнату?

Она так искренне пыталась мне доказать, что Никериал хороший, что это вызывало определенное сочувствие ее непоколебимой уверенности и не желание переубеждать в обратном. Зачем рушить чье-то наивное представление о мире? Пускай считает, что Никериал добрый, но мы-то знаем, где скрывалась правда. Я вот тоже умела, как и он, строить глазки, да так, что все вокруг считали меня золотцем и ангелом во плоти. Но это же совсем не значило, что я святая.

— Ну и ладно, — махнула рукой я, посчитав, что сегодняшняя неудача была лишь небольшим препятствием на истинном пути разоблачения колдуна. — А что такое призвание?

Почему маги всегда говорят непонятными словами, а потом еще возмущаются, что никто их не понимает. Вот и Лира взглянула на меня, как на необразованную деревенскую простушку и сокрушенно вздохнула, как будто я у нее спросила, как надевать носки. Почему они всегда стараются выставить из меня дуру?

— Ты даже таких элементарных вещей не знаешь, а еще смеешь кого-то обвинять, — усмехнулась женщина. — Знай, призвание — это талант к определенной отрасли магического искусства. У обычных людей призвание тоже есть, только называется по-другому. Например, ты наверняка слышала такие фразы как «столяр от Великой», «мастер на все руки», только вот у магов оно немного глубже и зависит еще и от определенных черт характера, чувств и сердца человека: проницательный — станет видящим, сострадающий — отличным целителем. Например, мой муж видящий — он видит все, что скрыто и в сердцах людей, и в окружающей действительности. Редкий дар и очень ценный для Совета магов, поэтому Фила всегда отправляют наблюдать за событиями, которые волнует Совет. Думаешь, почему он стал бы лучшим другом злого колдуна? Потому что в Ники нет зла, он целитель, тот, кто может сострадать даже своему злейшему врагу!

Я упрямо скрестила на груди руки — не верилось в такие отговорки, чтобы черты характера определяли признание! Нет, я верю, что магистр Гоннери видящий, но все же даже честные и порядочные люди якшаются с негодяями. Теперь понятно, почему так придворные не любили, когда магистр Гоннери приходил с визитом к моему отцу. Кому захочется, чтобы тебе лезли в душу, видя все, что скрыто на сердце? Один недобрый взгляд магистра и человека могли надолго упечь в темницу, подозревая в заговоре.

— Ник сострадающий? — сказала я, негодуя. Да кто поверит в эту чушь! — Он наоборот, ехидный и глумливый маг, что любит издеваться над честными, благородными людьми и ставить их в неловкое положение! Мерзкий, невыносимый колдун!

Лира рассмеялась и упала с подлокотника в кресло. И что я сказала смешного? Это была чистая правда!

— Ты такая забавная, — перестав хохотать, сказала Лира, пытаясь нормально сесть в кресло. — Не понимаешь таких простых вещей, точнее упрямо не хочешь понять. Мне вот интересно, а с чего ты взяла, что Ники злой колдун? Не проснулась ведь однажды с этой мыслью в голове?

И кто из нас двоих не понимает простых вещей? Это история известна даже маленьким детям! Уму непостижимо, что мне приходится растолковывать о таких очевидных вещах.

— Это всем известно. Эпидемия...

— Все ясно, — перебила меня женщина. Я задохнулась от негодования — сама просила объяснить и сама не дает рассказать правду! — Это когда король Рафиус занялся сочинительством? Ты хоть ведаешь, что было на самом деле?!

— Его Величество Рафиус не был сочинителем! — возмутилась я. — Он был великим королем, что вывел на чистую воду Никериала и спас королевство от полного уничтожения!

— Правда? — удивилась она. — Он спас королевство? Сам?

А сказав это, вновь захохотала, словно я ей рассказала забавную шутку.

— Ну не сам, — пошла на попятную я. — Ему в этом очень помогла миледи Элизабет… Они вместе раскрыли заговор и покарали злого колдуна, сослав на задворки королевства зализывать свои раны!

— Леди? — еще сильнее засмеялась Лира. — Элиза и миледи? Эта деревенская шлюха?

— Не смейте оскорблять мою прабабушку! — топнула ногой я, сжав в порыве чувств кулаки. — Она была благородной леди, что жизнью пожертвовала ради благополучия королевства! Ее Величество спасла моего отца от стрел заговорщиков, закрыв его и дядю своим телом!

— А ты знаешь, что твоя прабабушка в молодости натворила? — не обратив внимания на мое возмущение, поинтересовалась жена магистра Гоннери. — Я, можно сказать, была свидетельницей тех событий, хотя меня и не было тогда в стране, но я общалась с людьми, которые на себе испытали всю любовь и преданность стране короля Рафиуса и этой… Элизы. — Лира в порыве чувств встала с кресла, подойдя к окну и прошипела, почище змеи. — Предательница и лживая потаскуха. Отреклась от семьи и правды ради трона! — повернулась ко мне. — Вот скажи, Ирен, как ее после этого назвать? Благородной леди? Да она и леди даже не была, дочь пекаря.

— Происхождение не главное! — я попыталась убедить в обратном упертую девушку. — Она стала героиней, и раз увидев, в нее влюбился сам король! Это такая романтичная история, про них до сих пор слагают баллады!

— А хочешь, я расскажу тебе правду? — вздохнула жена магистра, как-то грустно посмотрев на угасающий горизонт. Я присела на диван, решив послушать «правдивую историю». Меня с детства учили иной истории, но слушать сказки я любила. Может, потом расскажу брату, о том, как порой заблуждаются люди насчет исторических событий. — Как я уже говорила раньше, меня тогда не было в королевстве — Совет магов отправил мужа с посольством в соседний Ковен и о том, что в нашей стране началась эпидемия, мы узнали не сразу, а только тогда, когда собрался консилиум и было решено изолировать королевство, чтобы неизвестная болезнь не поразила другие страны. Но я буду говорить не о своих чувствах, а расскажу о том, что творилось тогда на самом деле…

…Минуло больше сорока лет, когда наше королевство дрогнуло и чуть не исчезло с лица земли под гнетом неизведанной заразы. Необычная лихорадка мгновенно охватила несколько городов страны и вызвала всеобщую панику — целители не знали, как ее вылечить, пытались подавить, а ничего не выходило. С каждым днем зараженных становилось все больше, люди умирали в чудовищных муках, воздух пропитался гарью — тела сжигали прямо на улицах, люди боялись даже дышать, чтобы ненароком не подхватить заразу. Другие страны тоже не могли ни чем помочь, они наоборот, закрыли свои границы от беженцев, опасаясь, что зараза перейдет и к ним. Королевство погрузилось в отчаянье.

Ты знаешь, что сделал твой прадед, чтобы как-то уменьшить число заболевших? Он приказал стражникам без зазрения совести, нещадно убивать любого у кого будут хоть немного заметны признаки заразы, сжигать целые деревни со всеми жителями не щадя никого. Страна стала похожа на Преисподнюю: с одной стороны «черная болезнь» — как окрестили неизвестную заразу в народе, с другой — стража, готовая убить, если ты ей не понравишься. Стало процветать мародерство, воровство, участились убийства — в королевстве воцарилось беззаконие. Страна медленно катилась в хаос, и была на грани исчезновения.

Целители целыми днями ломали голову, пытаясь найти способ лечения черной болезни, ведь она не щадила никого — маги умирали в приступе лихорадки, пораженные черными язвами, также часто как и простой народ. И не просто маги, а целители, которые пытались облегчить боль и хоть как-то вылечить больных.

Ники тогда работал в госпитале Парнаско и сполна на себе испытал все горе, которое подарила эпидемия стране — умерли, чуть ли не на руках лучшие друзья, которые также как и он, пытались спасти людей. Но он не сдался, а попытался найти выход. И нашел, скажу тебе, хотя перед этим ему пришлось долго бодаться с упертой властью за право начать исследования. Ники тогда был хоть и молодым, но очень талантливым и амбициозным юношей, которого не захотел слушать Верховный целитель, посчитав его идеи ересью. Он предложил найти причину, источник заразы, а не пытаться бороться с ее последствиями.

Не дождавшись от Совета должной реакции Ник без поддержки других магов пошел в охваченную агонией страну, чтобы найти лекарство и, как не странно, его нашел. Оказывается в карьере, недалеко от одного города какой-то рабочий, когда долбил породу, нашел маленький сундучок, а в нем небольшой черный камень. Как ты уже догадалась, он забрал его себе, да вот только радость находкой продлилась не долго — через несколько часов он стал себя очень плохо чувствовать. Город, в котором жил рабочий пал от неизвестной болезни через месяц, а вся страна меньше чем за полгода.

Удивительно, но этот рабочий выжил и сохранил тот самый камень, что стал вместилищем неизвестной заразы. Ник не только Совету злосчастный обсидиан, он нашел способ борьбы с заразой, сделав спасительную вакцину. Я не буду внедряться во все подробности этой истории, да и многое мне неизвестно, скажу лишь одно — когда король узнал о молодом целителе, то решил лично с ним встретиться. Для Ника это была знаменательная встреча, ведь он хотел в корне изменить всю систему здравоохранения в стране, даже написал манускрипт, внедрив который, жизнь людей стала бы намного лучше. У Ники были такие хорошие мечты… Но вместо благодарностей, молодой маг услышал одни угрозы, вместо заслуженной награды — обвинения. Рафиус кричал на все королевство, что это Ники наслал эпидемию! Будто бы он, из-за своего честолюбия и жажды власти специально все подстроил! А еще эта Элиза, которую Ник взял в свое путешествие, кричала во всеуслышание, какой Никериал Ленге колдун, загубил ее семью, задурил ей голову, а на самом деле тихо над всеми усмехался.

Да вот только слова короля и этой девки были ложны, а доказательства — мнимы. Но толпа поверила королю, а не простому целителю и Совету магов. Хотя и многие маги были на стороне Рафиуса — кого подкупили, кто просто хотел насолить «герою». Кто их разберет? Народ-то рвал и метал, найдя «главного виновника» своих бед, они хотели разорвать его, вместе со всеми магами, что укрывали «злодея», а эти подстрекатели — жрецы, только раздували огонь вражды. Темные тогда были времена, даже не знаю, как Совету удалось утихомирить людей и не дать разгореться новой войне…

Ники тогда сильно обиделся и напрочь разочаровался в людях и своей мечте. Он забросил целительскую практику, ушел из госпиталя и осел здесь. В тот тяжелый год королевство потеряла не только больше половины жителей, но и талантливого целителя, который мог спасти своими умениями еще множество жизней.

Я много думала на тему того, зачем тогда король поступил так глупо, свалив всю вину на одного человека? И пришла к выводу, что все из-за стремления сохранить королевство. Когда эпидемии отступила, народ стал шептаться, припоминать действия короля, стражи и в нем зрел гнев на власть. Назревал бунт. А тут еще не за горами был голод, из-за частых пожаров многие лишились крова, наступала зима, безопасность королевства резко упала — ослабленную страну могли захватить соседние страны. Нужно было что-то делать.

Что может быть проще, чем скинуть все на одного человека да и на того кого считали чуть ли не героем, избавителем от болезни? Пожертвовать одним, чтобы не допустить хаоса. Самому сделать врага.

Уже прошло много времени, и я считала, что та история забылась и всем сердцем желала, чтобы Ники вернулся к любимому делу. И вдруг я вижу, что в его доме ходит правнучка Рафиуса! Конечно, я заподозрила, что королевский род хочет избавиться от Ники, чтобы навсегда скрыть правду! Ты уж меня извини, что я на тебя набросилась… историю ведь пишут победители, когда окончательно убивают побежденных.

Я слушала рассказ Лиры, и мне никапельки не верилось в ее правдивость. Она старалась выдавить из меня жалость к угнетенному и оклеветанному магу? Да он сам виноват в своих бедах! Мои предки не могли поступить так бесчестно! Они наоборот, спасли страну, смогли сохранить ее в тяжелые времена и выстоять в годы голода, которые начались после эпидемии. Они герои, а не… бесчестные люди!

Лира внимательно на меня смотрела, ожидая моей реакции.

— Не верю, что из-за какого-то камня могла начаться эпидемия, — после некоторого молчания произнесла я. Лира устало закатила глаза, видимо не понимая, почему я не могу поверить в ее чушь. Да кто на моем месте смог в такое поверить? Из-за камня началась эпидемия, нелепей версии я еще не слышала!

— Это не из-за камня, а из-за энергии, которая окружала камень, — устало проговорила она. — Я точно не знаю, но в древности в такие обсидианы заключали негативную энергию демонов. Камни использовали, как временные ловушки и закапывали их в землю. Находясь почве, обсидиан постепенно нейтрализовал вредную энергию, но не в этом случае. Какой-то умник поместил камень в сундук, и энергия не смогла исчезнуть, она наоборот, усилилась, превратившись в заразу, — Лира вздохнула. — Если хочешь послушать лекцию на тему «положительной и отрицательной энергии и, как она влияет на организм человека» обращайся к Ники. Это он специалист в этой области.

Минуту я пыталась осмыслить, что сказала жена магистра. Половина ее, так называемой теории, была из малопонятных мне слов. Я ведь не знала теорию магии и не могла понять смысл слов «положительная и отрицательная энергия»! Чувствуя себя крайне глупо, я на всякий случай сделала умное лицо, подтверждая, что все прекрасно поняла. Ариан мне всегда говорил, что если что-то мне не понятно, надо просто кивнуть головой, о чем-то задумавшись. Это создало эффект, что ты сведуща во многих областях.

— Но все равно, мой прадедушка не мог бы наказать невиновного человека! А прабабушка — клеветать! — слегка обиделась я за предков.

— Упрямая… — вздохнула девушка, обреченно усевшись в кресло. — Такая же, как и я в молодости…

Я похожа на эту блаженную? Не дай Великая!

Вдруг, жена магистра, странно на меня взглянув, произнесла:

— А давай я тебе расскажу еще одну историю. Надеюсь, ты любишь слушать сказки?

— О, я обожаю слушать менестрелей.

Я всегда с огромным интересом слушала заезжих менестрелей, погружалась в их сказочный мир, сливаясь с душами героев. Я проживала вместе с героями историй жизнь, волнуясь за них, будто они были частью нашего мира.

— Я не менестрель, — рассмеялась Лира. — Но обещаю, история будет хоть и недолгой, но интересной. И я надеюсь, ты извлечешь из нее урок. Не повторишь чужих ошибок.

***

Это не добрая сказка со счастливым концом, а реальная история, которая произошла около пятидесяти лет назад. В Зарклерных лесах, вдали от посторонних глаз жила в замке колдунья и ее по-праву можно было назвать порождением мрака: она без зазрения совести крала из окрестных деревень людей, проводила кровавые ритуалы, играла с погодой — то наводя засуху, то топя округу в нескончаемых дождях. Люди боялись ее до ужаса и не решались даже вслух произносить ее имя. Она так напугала местных жителей, что те даже не смели уехать из этих злосчастных мест, потому что знали, что злая колдунья их обязательно найдет и покарает.

И вот однажды, в ее замок залезли два удачливых вора. Нет, прежде к ней и раньше забирались безрассудные самоубийцы, в поисках бессмертных богатств, но эти двое не только без проблем обошли ее многочисленные ловушки, так залезли не в сокровищницу, а в библиотеку! Ты только представь, в библиотеку злой колдуньи! Честно сказать, она была так шокирована их выходкой, что решила не убивать воров на месте, а узнать, что им понадобилось в ее обители. Как позже выяснилось, к ней в замок забрались двое молодых магов, которых, похоже, потянуло на приключения — они решили украсть у нее пару редких книг по магии и, естественно, из-за своей глупости попались ей в плен.

К слову нужно добавить, что колдунья была весьма красива и молода, и предстала перед «ворами» в полупрозрачном пеньюаре, заставив их врасплох. Ведь жители окрестных деревень описывали ее, чуть ли не как самую уродливую каргу в мире, а женская красота всегда вгоняла в ступор даже закоренелых охотников на ведьм, а тут были два молодых парня — они остолбенели, во все глаза, таращась на девушку и плавно залились краской. Пленить шокированных парней ей удалось без труда.

В старом замке, где жила колдунья, было очень скучно и единственным развлечением, которое она признавала — это хорошие пытки. Ведь перед тем, как предать жертву ритуалу, нужно было ее хорошенько попытать, чтобы через страдания и боль усилить действие заклинаний. О эти крики боли, мольбы о помощи, хруст ломающихся костей, услаждали ее слух, как дивная музыка… Что могло быть приятней чувства, когда знаешь, что судьба человека в твоей власти и ты ее можешь оборвать в любой миг? Никто до сего момента не выдерживал и трех сеансов ее пыток, никто не выходил из замка ведьмы живым, а ее оружие — плеть со стальными шипами, всех без исключения подвергала в неописуемый ужас. Но не этих двоих… Они, словно не понимая, в какой безнадежной ситуации оказались, хохотали до слез, увидев пыточную колдуньи и не стесняясь оной обсуждали мазохистские наклонности злодейки и способы применения плетки. Признаться, девушку выводило из себя их бескультурье. «Да как они посмели меня не бояться!!! — думала она, чувствуя, что не имеет над ними власти.

В первый день пыток, как только колдунья подвесила магов на крюках, чтобы начать истязания, самый наглый и все время улыбающийся маг с бесстыжими карими глазами вдруг сказал:

— Привет, меня зовут Фил, а второго — Ник. Раз мы сразу перешли на такое тесное общение, может, назовешь свое имя?

Этот вопрос ее поставил в тупик — еще ни разу за всю ее жизнь пленные не спрашивали у нее имени, да и местные жители звали просто красноволосой ведьмой. А тут… Колдунья промолчала. Она не была склона общению с будущими мертвецами. Целый день она издевалась над ними, пытаясь сломить их волю, заставить ползать на четвереньках моля о пощаде, но заслуживала лишь издевательские улыбки.

На следующий день, когда она решила проверить в темнице состояние ее жертв, то была поражена. На них не осталось и следов побоев, лишь второй маг, которого звали Ником, был слишком бледный, как будто он работал без отдыха всю ночь. Ее обрадовало, что он оказался целителем, ведь так мучить жертву можно будет еще очень долго… Она даже придумала еще более извращенную пытку: теперь она истязала лишь самого бесстыжего — Фила, а его друга доводила почти до изнеможения, ведь второй маг не мог спокойно смотреть на боль друга и тратил все свои силы на его исцеление.

Я не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы колдунье не стало скучно целым и днями безмолвно издеваться над бедными магами. Может они бы умерли: первый от ран, второй от магического истощения, но к счастью однажды… нет, не так. Каждый раз, как колдунья приводила Фила в пыточную он спрашивал ее имя и пытался ее разговорить. И вот однажды она ответила:

— Какая разница!

Именно эти слова и стали тем пусковым механизмом, ключевой фразой, которая изменила жизнь девушки навсегда.

С каждым новым днем колдунья становилась все разговорчивей. С каждым днем ей становилось интереснее не мучить магов, как она делала раньше, а просто говорить. И больше всего с Филом. Она с ним спорила, ругалась, угрожала и всегда, даже когда в припадке гнева крушила все вокруг, хоть краем уха, но слушала его рассказы. Постепенно колдунья стала замечать, что ей нравиться слушать пленника, что она с нетерпением дожидается очередной встречи, с замиранием сердца смотрит на его улыбку, вслушивается в его чарующий голос — незаметно посиделки в комнате страха и боли превращались в свидания.

Душа колдуньи разрывалась на части, в сердце зародилось сомнение. Она запуталась и больше не понимала, чего хотела сильнее — обречь мир на страдания, отдав его на растерзание демонам или же обрести дешевое человеческое счастье в объятьях любящего человека. Ей нравился кареглазый пленник, но признаться себе в этом означало перечеркнуть все то, что она творила прежде. Колдунья страдала, ее сердце с каждым мгновением грозилось остановиться от разрываемых его противоречий. И тогда она решилась навсегда избавиться от причины своих страданий, пока еще было не поздно, уничтожить ростки привязанности, принеся в жертву магов могущественному демону и обрести еще больше сил.

Перед этим значимым днем она не виделась с магами, с головой уйдя в подготовку к ритуалу. Девушка упрямо шла вперед, постоянно твердя себе, что Фил специально с ней заигрывал, намереваясь усыпить бдительность и убить. Она убедила себя в правильности совершаемых действий и за несколько часов до вызова демона опоила магов, чтобы те чувствовали упадок сил и не могли ей сопротивляться.

Какая же она была глупая. Какая гордая и упрямая…

***

Все началось вполне невинно и даже обыденно — она, поместив пленников в магическую печать, вызвала демона. Пентаграмма горела ровно без колебаний, да и демон вышел из портала легко, словно только и ожидал, когда его вызовут… Запахло серой, обжигающе горячий воздух струей дыхнул из открытого портала в лицо девушки, заставив оную отшатнуться и непроизвольно прикрыться руками. Все шло по плану… первые пару секунд. Вдруг демон, даже ничего не сказав, оскалился, и замахнулся своей громадной ручищей на девушку, намереваясь ударить… Колдунья даже не успела ничего понять, только перед глазами промелькнули острые когти адской твари, да и Фил, который в последний момент оттолкнул ее в сторону.

Магнесса упала на пол и, расширив глаза от ужаса, увидела, как исчадье Преисподней схватил окровавленной рукой Филгуса за шею, а на пол угрожающе быстро зачастили капли крови, которые сочились из разодранного когтями демона живота мага. Девушка захотела закричать от ужаса, а голос, словно застрял в горле, оставалось только отстраненно наблюдать за тем, как демон швырнул его, как безвольную игрушку куда-то вглубь зала. Сердце замерло на судорожном вдохе, а взгляд мигом нашел неподвижно лежащее тело мага. Все звуки превратились в бессвязный шум, она, словно не понимая, что делает, на корячках поползла к нему, холодея от мысли, что случилось нечто непоправимое…

Не дошла, даже не успела сделать и пару шагов — за спиной раздался оглушительный рев и, через мгновение, она потеряла сознание, с размаху ударившись об стену.

В сознание колдунья приходила с трудом: в ушах шумело, голова разрывалась от боли, казалось, что в нее резко воткнули какой-то штырь, ломило тело, а перед глазами все плыло…

Не знаю, как бы долго она пролежала в полузабытье, если бы сквозь него словно не ворвался чей-то отчаянный крик:

— Фил! Не умирай, я сейчас!

Мигом перед глазами замелькали обрывки недавних воспоминаний, и сознание резко протрезвело. Она тут же закусила губу от боли, казалось, что ее тело горит в пламени Преисподней и с каждым мгновением огонь становится все жарче.

Шипя от боли, колдунья, запинаясь, прочитала единственное из известных ей заклинаний целительской магии, которое снижало поток крови и на пару часов могло снять боль. Как она себя тогда ненавидела за то, что была так слаба в этой ветви магического искусства...

Когда боль унялась, и девушка смогла связно мыслить, она осмотрелась.

Большой зал для вызова был разрушен. Мраморный пол, которым девушка так гордилась, был пробит в пару местах, он почернел от сажи и пепла. Одна стена разрушена и было, похоже, что кто-то оплавил ее, метнув огромный огненный шар, а пентаграмма, которую она рисовала человеческой кровью, сейчас напоминала выжженный рисунок. Колдунья повернула голову влево и в ужасе вздрогнула — в нескольких метрах от нее лежал огромный демон. Его остекленевшие глаза были полны злобы и жажды убийства, один огромный кривой рог был сломан, а красная кожа была в нескольких местах пробита и из нее лилась густая черная жижа, которая соприкасаясь с полом, мерзко шипела и растворяла мрамор.

— Фил, я уже близко!!! — опять прокричал маг. Девушка повернула голову на крик. Ник шатаясь медленно, все время, чуть ли не подпрыгивая, брел, неотрывно смотря в одну точку. Его белые волосы покраснели от крови, скула начинала набухать. Одна нога неестественно была вывернута, и штанина вокруг нее намокла от крови. Рубашка превратилась в лохмотья. Раны от когтей сильно кровоточили, но он продолжал, сильно шатаясь и с трудом удерживая себя в сознании, идти вперед. В другом конце зала неподвижно лежал другой маг. Колдунья даже отсюда видела, как пол вокруг Фила был красный.

Магнесса тогда не смогла ничего предпринять. Прославленный демонолог не смог ничего сделать, как только увидел, что демона не смогла сдержать ее безупречно вычертанная ловушка и три дополнительные защиты. Но почему это произошло? Почему вдруг ее предали демоны? Ведь она обещала им так много, приносила столько человеческих жертв на протяжении многих лет!

И сейчас Ник шел спасать своего друга. Но как этот паренек мог в одиночку одолеть демона? Она ведь этих двоих опоила зельем и реальной силой в схватке могла предстать лишь она! Так как же?

Вдруг, когда до Фила оставалось сделать всего пару шагов, маг, закатив глаза упал. Но через несколько мгновений он резко, из последних сил, заставил себя поднять голову и целеустремленно поползти к раненому другу, оставляя за собой кровавую полосу.

— Фил… я сейчас… потерпи… немного, — с трудом прошептал Ник ложа свои руки на раны друга. — Я… сейчас...

Колдунья, с трудом встав, побрела к магам. В первый раз за свою жизнь она испугалась не за себя, а за другого человека. Из рук Ника полился ослепительно белый свет, который обволакивал тело раненого, исцеляя раны. Девушка чуть не плача, как будто пребывая в дурном сне, подошла к Филу и упала перед ним на колени, как она себя проклинала за дурость, как себя в тот момент ненавидела. Почему, как только мы ясно видим, что можем навсегда потерять дорогого человека, осознаем, что очень его любим? И сразу все остальное становиться неважно: ни социальное положение, ни статус, да будь он хоть твоим заклятым врагом, ты всем сердцем желаешь, чтобы он выжил, даже если это означало расстаться с ним навсегда. Простое желание, но порой невыполнимое.

Ник вдруг зашатавшись, упал без сознания около друга. Ослепительный свет, на прощанье еще чуть-чуть полечив Фила, растворился в воздухе — как бы ни старался маг, пытаясь спаси жизнь другу, у него самого жизненные силы были небезграничны.

Колдунья осталась одна с двумя умирающими магами. Она ничего не мыслила в целительстве и вся ее надежда была на Ника. Девушка попыталась привести в чувство парня, но у нее ничего не выходило. Она отчаянно пыталась что-нибудь придумать и быстренько произнесла стабилизирующее заклинание, но, к сожалению это мало помогло. Самое ужасное чувство на свете — это ясно осознавать свое бессилие: когда надо быстро что-то придумать, а времени остается очень мало, когда от твоего решения зависит жизнь любимого человека, когда нестерпимо хочется заплакать, но ты понимаешь, что слезами делу не поможешь, когда хочется повернуть время вспять…

Колдунья быстро встала и решительно телепортировалась в ближайший поселок, в котором жила ее знакомая знахарка. Нужна была помощь знающего человека, а в этой глуши никогда и не было сильных магов кроме нее самой, только пара знахарок, у которых волшебной силы — кот наплакал, но знания заметно компенсируют этот недостаток. И самая сильная из них была старушка Радлена. Она никогда не стремилась помогать злой колдунье, но всегда, если ее просили, лечила людей независимо от того, кем они являлись.

В эту ночь замок не спал. Колдунья, невзирая на все усиливающую боль бегала по поручениям знахарки и впервые за долгое время надменная девушка непрекословно выполняла чьи-то приказы. Как быстро меняется сущность человека в экстремальных ситуациях, как быстро мы понимаем простые истины, когда вмиг можем все потерять. Девушка надеялась на Радлену, она всем сердцем желала, чтобы свершилось чудо, да вот только они бывают лишь в добрых сказках и только с добрыми людьми. Я ведь говорила раньше, этот рассказ не со счастливым концом?

Раднела сделала все что могла, но демоническая тварь распорола Филу живот. Ник смог, отдав свои последние силы быстро срастить другу порванные органы и знахарка попыталась доделать за целителем дело, но даже так было сразу видно, что магу оставалось жить недолго — максимум пару дней. Да и второму с каждым мгновением становилось все хуже, даже после вмешательства Радлены. У него был серьезный открытый перелом ноги, тяжелое сотрясение мозга и три огромные царапины от когтей демона, которые от демонических миазм начали гноиться. Плюс еще на все это наложилось магическое истощение.

Колдунья не знала что делать. Радлена уходя, подсказала ей обратиться за помощью к настоящим целителям, но для девушки это было равносильно верной смертью. Ведь ее уже давно разыскивал Совет, как опасную преступницу и, появившись в госпитале Парнаско, ее могли поймать, тем более, когда сейчас она была не в лучшей форме. Ей пришлось сделать трудный выбор: либо ее жизнь, либо жизнь двух малознакомых магов.

Хотя стоило добавить, что сперва колдунья пыталась лечить пленных сама — часами проводила в библиотеке, ища в книгах советы, готовила целебные мази по рецептам Радлены и пыталась хоть этим облегчить свои и их страдания. Проводя бессонные ночи, колдунья искренне раскаивалась в своих преступлениях. Порой, взглянув на угасающих магов, она плакала около постели Фила часами, каясь перед ним, как на исповеди, в своих преступлениях, моля о помощи Великую. В этом нескончаемом кошмаре прошло три дня, а потом, на пару мгновений, очнулся Фил.

Как тогда она обрадовалась, трепетно взяв его за руку и с надеждой вглядевшись в осунувшееся лицо. Как у нее болело сердце, когда она увидела его измученную улыбку и беспокойный взгляд на рядом лежащего друга. Колдунья и Фил эти несколько мгновений общались молча, понимая друг друга без слов. Он ласково, словно прощаясь, смотрел на нее, она же просила прощения. Он говорил ей быть сильной, она же слишком устала надеяться на чудо…

— Глупая, — еле слышно прошептал маг и, закатив глаза, опять погрузился в беспамятство.

Вот именно тогда колдунья и приняла окончательное решение. Что ее тогда подвигло — порыв чувств или раскаянье? Да и сама она вряд ли ответит на этот вопрос, но я знаю точно, что в тот момент она окончательно сошла с дороги, ведущей во тьму.

Любовь заставляет человека мучиться, ты отдаешь своему избраннику свое сердце, всецело вверяешь ему свою жизнь, ради любви начинаешь рисковать, совершать роковые ошибки, не задумываясь о последствиях. Правильно говорят люди, что любовь ослепляет и идет в противовес здравому смыслу и инстинкту самосохранения.

Колдунья появилась перед госпиталем Парнаско и, заливаясь слезами, молила спасти магов, которые из-за ее глупости подверглись большой опасности. Целители не стали медлить и секунды, отправив специалистов в ее замок. А саму колдунью же под конвоем увели в темницу, да и она не сильно сопротивлялась, искренне раскаявшись в своих преступлениях. На допросах, которые проводили дознаватели, она беспрекословно подтверждала все обвинения, рассказывала о своих пытках, скольких людей убила и замучила, о своих грандиозных планах по захвату мира. Ей теперь было все равно, только хотелось лишь узнать, как там маги, в последний раз увидеть улыбку Фила.

Прошли несколько недель, а ее все так и держали в неизвестности — так и не зачитали приговор, не сказали про состояние Фила и Ника. Она уже устала плакать и устала жить, чувствуя себя пустышкой в кандалах, что запечатывали поток ее магической энергии. Она страдала без чувства энергии, что течет в жилах, думала, что сойдет с ума, как остальные сокамерники и желала, чтобы эта невыносимая пытка прекратилась. Единственное, что предавало ей сил, это желание узнать, что случилось с Филом, да и те воспоминания, что они провели вместе.

***

В зале суда было крайне шумно. Маги, чуть ли не вскакивая со своих мест, во все глаза глядели на пойманную колдунью, шептались, тыкали в нее пальцем, отвешивая едкие комментарии. Но ей было все равно: она не обращала на придирчивые взгляды ее, так называемых, коллег, на то, как они обсуждали ее внешний вид — ей было на это наплевать. Хотя в той замарашке, что предстала перед судом Совета магов, трудно было узнать колдунью, которая держала в страхе всю округу Зарклерных лесов.

Колдунья встала на помост перед большим, изогнутым полумесяцем, ложем Совета магов. Зал смолк, ожидая начала представления.

— Начинается заседания суда по делу номер 0567. Магистр Лира Нестрон, вы предстали перед судом Советом магов за свои совершенные преступления. Вы признаете свою вину?

Колдунья безразлично кивнула головой — еще немного и она станет свободной от этой жизни, что была полна страданий и боли. Только когда мы чувствуем дыхание смерти, мы ясно осознаем, как бездарно прожили свою жизнь — растрачивали молодость и талант на разные глупости, ни оставив после себя ничего и никого, кто мог бы помнить и оплакать тебя. И колдунья это прекрасно понимала и презирала себя за то, как прожила жизнь, за то, сколько зла причинила людям и как ей за все это отплатила судьба.

Она безразлично кивала на обвинение суда, почти не вслушиваясь в список своих прегрешений. А зачем? Девушка и сама все прекрасно знала. Только, когда Совет замолк, озвучив все, она неуверенно, подняв умоляюще глаза на беспристрастных судей, спросила:

— А маги… те маги, что были ранены. Что с ними стало?

Колдунья дрожала от волнения, вглядываясь в лицо Председателя Совета. Что он скажет? Что стало с Филом? Она уже не могла больше ждать и вся ее смиренность судьбе, покорность, с которой она входила в этот зал, вмиг слетела — девушка чувствовала огромное желание узнать, что стало с ее любимым. Ее больше не устраивали недомолвки, и недоуменные переглядывания дознавателей, когда она задавала им этот вопрос.

— Маги? — переспросил Председатель. Он стал перелистывать листы дела, а у колдуньи замерло сердце. — А-а-а, вы про Филгуса Гоннери и Никериала Ленге?

Девушка закивала головой. Она никогда не слышала полных имен и тем более фамилий магов, но ее сердце подсказывало, что это были они.

— Они сейчас лежат в госпитале имени Парнаско… — продолжил говорить судья, сверяясь с записями.

— Они живы?! — перебила его девушка и по ее щекам покатились слезы счастья. Ее сердце стало свободно от вины и теперь, узнав, что ее любимый будет жить, она могла спокойно умереть, без сожаления она могла ступить на эшафот и, улыбнувшись палачу, расстаться с жизнью.

Все эмоции, которые она сдерживала долгие недели, выплеснулись наружу. Она сначала тихо, а потом все громче повторяла одно единственное слово: «Спасибо».

***

Колдунья, нет, не так, девушка уныло брела по улицам чужого города, не замечая ни холода, ни леденящего ветра, ни покрытых корочкой льда луж — на улице уже была поздняя осень. Прохожие кутались в плащи, недоуменно смотря на нищенку в грязном ободранном платье, сжимающей в руке монеты. Но ей не было холодно, точнее она не замечала холод. В ушах девушки до сих пор звучал приговор Совета магов, что поверг ее в шок: «навсегда запечатать магическую энергию. Выдать десять серебряников и отправить восвояси. Пускай живет, как обычные люди, искупает грехи своими страданиями». Теперь она была никто. Пустышка. Нищенка.

Мысли бывшей колдуньи были в прошлом. Она до сих пор чувствовала жар казни, эту нестерпимую разрывающую на части боль, когда хочется закричать, а голосовые связки не в силах издать и звука, когда чувствуешь, что из тебя вырывают жилы. Она помнила ту боль, которая разрывала ее на части и секунды казались целыми столетиями, а после, всепоглощающую пустоту в душе. Пустоту, которую никогда не чем не возможно будет заполнить. Пустоту, из-за которой чувствуешь себя калекой, что в одночасье лишили зрения, слуха и голоса. Миг — и ты погрузилась в непроглядную мглу, в пучину отчаянья и боли.

Лучше бы ее убили. Лучше бы заставили гнить в тюрьме, чем поступили так жестоко. Лучше бы...

Девушка остановилась, разжала грязную ладонь с красными отметинами, которые остались, когда она сжимала до крови кулаки, пытаясь стерпеть боль. А ее ногти? Эти неопрятные огрызки даже неудобно назвать ногтями. Колдунья посмотрела на серебряные монеты. Милость Совета… Ха, да ей не нужны эти жалкие подачки! Она, размахнувшись, выкинула эти жалкие монеты. Вмиг на звон упавших денег сбежались попрошайки и быстро загребли нежданную добычу.

Ей ничего не нужно. Ей больше ничего не нужно. Ее жизнь уже ничто — одно жалкое существование.

Девушка упала на колени. Может ей броситься под повозку или прыгнуть с обрыва? Она уже была готова умереть, там, на суде. Готова, чтобы ее растерзали на части блюстители закона, гонимый ею народ, вступить на эшафот с честью, как подобает настоящему магу. А сейчас? Сейчас она была похожа на жалкую нищенку.

Она даже не могла плакать — у нее больше не осталось слез. И сердце больше не болело, казалось, будто оно умерло.

Вдруг девушка услышала приближающиеся шаги и до боли знакомый голос, остановившись рядом с ней, сказал:

— На улице холодно и если будешь так сидеть, замерзнешь. Давай вставай, а то поднять тебя, я сейчас не в состоянии.

Сердце девушки мгновенно ожило, оно бешено забилось, готовое вырваться из груди, а щекам стало нестерпимо жарко. Она подняла голову и увидела улыбающегося Фила, который протягивал ей руку. Его вторая рука была на перевязи, а голова забинтована. На его плечах был накинут серый шерстяной плащ.

Фил протягивал ей руку, несмотря на всю боль, что успела причинить ему колдунья. Он все равно пытался ей помочь. Почему?

Девушка неуверенно протянула руку в ответ. Фил с невероятной силой поставил ее на ноги и бывшая колдунья, не теряя мгновения, прижалась к магу. Как она об этом мечтала, сидя в холодной камере: обнять любимого, почувствовать тепло и биение его сердца. Но сейчас, прижавшись к магу, она через несколько мгновений быстро отпрянула, услышав еле сдерживающийся стон Фила.

— Прости… — чуть не плача сказала девушка, не зная как себя вести. Она не хотела делать ему больно.

— Ничего, — через силу улыбнулся Фил. — Все в порядке.

Он, неуклюже сбросил с плеч плащ и, морщась от боли, накинул его на плечи девушки.

— Слушай, — продолжил говорить маг. — Тебе ведь некуда идти. Ведь некуда? Так вот, я предлагаю пойти ко мне. Поживешь, придешь в себя. Ну как?

Девушка не знала что ответить. Как она могла пойти к нему после всего того, что сделала? А может… Девушка, не веря, смотрела на свой луч света. Луч света умоляюще строил глазки, изображая милого щеночка.

— Ну, пожалуйста, — молил он. — Нельзя отказывать больному человеку в просьбе, тем более, когда этот больной сбежал из госпиталя и его разыскивают по всему городу злые милсестры*. Кто будет за ним ухаживать и охранять от посягательств этих коварных женщин?

Девушка неуверенно кивнула и слегка улыбнулась, увидев, как искренне обрадовался Фил. Ее сердце пело, а будущее уже не казалось столь мрачным.

— А все же, после всех этих приключений, ты мне скажешь свое имя?

Девушка улыбаясь, прошептала:

— Лира.

— Красивое, — довольно произнес маг. — Ты хорошо поешь?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет, я совершенно не умею петь...

Вдруг ее прервал Ник. Второй маг подлетел к ним, ловко маневрируя между прохожими. В отличие от Фила он выглядел намного лучше, только его левая нога была загипсована.

— Ненавижу целителей из госпиталя, — пробурчал он. — Этих напыщенных индюков, которые не могут даже залечить простой перелом. Хотя твердят, что самые лучшие из лучших. Ха, плевал я на их рекомендации.

— Ник, — обреченно вздохнул Фил. — Ты же сам целитель и, если не забыл, работаешь в том же госпитале. И вообще, возьми костыли, тебе нельзя напрягаться.

— Одно дело это самому лечить, а другое, когда над тобой издеваются другие. Нет, это просто невыносимо! А на костылях неудобно. И нога внутри гипса жуть, как чешется. Вот придем домой и буду сам себя лечить. Достала помощь всезнающих «специалистов»!

— Хочешь опять отключиться на пару недель? — засмеялся Фил. — А что же скажет Азель? Он тебя больше в отпуск не отпустит.

Ник обижено скрестил руки, недовольный упоминанием имени своего начальника. Вдруг он посмотрел на девушку долгим оценивающим взглядом, и Лире опять стало не по себе, показалось, что Ник никогда не сможет отпустить ее ту роковую ошибку — простить за то, что из-за нее чуть не умер его лучший друг.

— На костыли вставай, — нравоучительно протянул Фил, потянув Ника вниз. — Тебе нельзя сейчас тратить энергию, и так уже чуть себя до смерти не довел, специалист.

— И не надейся от меня отвязаться, — вдруг усмехнулся раненый целитель, но все еще недоверчиво сверлил девушку взглядом. — Я тебя с ней, одного не отпущу, а то еще съест, упырица. И ты, кстати, должен, находиться под наблюдением своего лечащего целителя. А тебе напомнить, кто им является?

***

Осеннее солнце лениво спряталось за тучами. По улице медленно шла девушка с двумя магами. Ник ковылял на костылях сзади, и Лире с Филом постоянно приходилось его ждать. Целитель костерил это орудие пытки и очень заботливого доброго друга, а тот лишь шутливо давал советы для лучшего применения костылей, даже предлагал написать инструкцию. Ник рычал сзади и пытался прибить костылями друга. Девушка все время улыбалась, слушая шутливые переругивания друзей. Так весело ей еще не было никогда.

Так Лира и осталась с этой неугомонной парочкой. Постепенно Фил вернул девушку к жизни, научил чувствовать прелесть каждого дня, встречать с улыбкой каждый рассвет, а бывшая колдунья поняла, что чтобы искупить свои грехи, должна жить. Хотя признаю, поначалу ей было очень трудно — она никогда ничего не делала без магии. Но ей грех за это жаловаться, ведь все же судьба была к ней благосклонна — она встретила свою любовь, обрела родной дом и новых друзей. Да и хоть девушка лишилась своей магической силы, все равно жила намного дольше обычных людей, ведь независимо от печали магия также текла в ее жилах, просто бывшая колдунья ею не могла толком воспользоваться.

А через много лет она узнала от своего уже мужа продолжение той истории. Оказывается, те двое сбегали из госпиталя два раза. В первый, они сбежали, когда смогли сносно стоять на ногах. И тут же, эти калеки, каким-то чудом обойдя гордоны Совета магов, втихаря ограбили библиотеку колдуньи, все же совершив свой коварный замысел. Их, конечно, потом поймали, но не в замке, а в городе и вернули обратно в госпиталь, когда те пытались пробиться на аудиенцию к Совету магов. Но даже это не остановило друзей, и они вновь сбежали. Глава Парнаско рвал и метал, из-за этих проблемных пациентов весь госпиталь стоял на ушах и пил успокоительное.

Да. И еще одно. Представь, оказывается, они могли сбежать из плена колдуньи в первую ночь, быстро расшифровав код магического замка и барьера, но все же остались. Филгусу приглянулась молодая колдунья, и он решил обратить ее к свету, а Ник остался потому, что просто не мог оставить друга одного. Я же говорила, что у Фила редкое и тонкое призвание — видеть сердца людей. Может, тогда он увидел в ее душе гибнущие ростки добра и решил их взрастить? Кропотливо, осторожно, через свои собственные страдания и боль? Не знаю.

Известно лишь одно — ему это сполна удалось, да вот только маг и сам не заметил, как отдал свое собственное сердце той, которую так сильно хотел изменить.

Да… в те времена Ник и Фил были так молоды и безрассудны…

*милсестра — милосердная сестра, она же помощница целителей, которая следит за больными и выполняет мелкие процедуры. Аналог медсестры.