Глава 19

Это был первый день ветра. Магическая защита, наложенная на границы Леса, едва держалась и местами давала брешь, от чего могучие ветви немного раскачивались, приводя в смятение сильвов. Для них ветер всегда был лишь лёгкой прохладой, иногда проходящей по верхним ярусам, они не знали, что ветер может так беспокоить.

Совет известил всех жителей о том, что им не стоит покидать свои дома, и они не покидали, а лишь выглядывали в окна. После того, как погибло Дерево, многое изменилось. В душах сильвов поселились боль и страх. Не слышно было больше детского смеха, мудрых бесед и даже сплетен. Фонарики погасли, и подвесные мосты бесхозно болтались в воздухе. Это было жутко, но на земле ещё хуже — от останков Дерева расползался белый, густой туман, словно гной из раны, он распространялся вокруг, от чего растения начинали гнить, а на стволах других деревьев появились серые наросты высотой с сильва.

Совет же безмолвствовал, маги раз за разом спускались вниз, пытаясь закрыть этот прорыв силы, но у них ничего не получалось. Они не оставляли попыток, но всё было напрасно. Возле этой раны на теле Леса постоянно дежурили каратели. Будто статуи, они застыли в ожидании того, что могло появиться из прорыва. Но было тихо, даже слишком. Если наверху гулял ветер, буйными порывами срывая небольшие листы, то здесь было полное безмолвие. Ни шороха, ни шёпота — трава застыла, как в сказочном сне, а туман, висящий низко над землей, поглощал даже звуки шагов.

Башня дозорных, что находилась в горах, ограждавших лес Грёз от моря, сотрясалась от ударов неведомой силы. Сильвы, входившие в отряды дозорных, видели немало проявлений магии, одни — прекрасные и согревающие души, другие — мерзкие и липкие, как ночной кошмар. Когда где-либо происходил прорыв, они первыми узнавали о нём, блуждая в потоках магии и отслеживая все всплески её активности. Но сейчас творилось нечто, чего даже они не могли объяснить.

И когда глава Совета потребовал с них отчёт о составляющих атакующей их магии, они смогли ответить лишь так — «Складывается впечатление, что все стихии сорвались со своих потоков, переплетясь друг с другом в диком танце силы и разрушения. Но это невозможно без своего рода катализатора, чтобы объединить то, что не может существовать вместе и одновременно». Глава Совета спросил — что могло бы стать таким катализатором? И услышал в ответ — «Смерть».

Они прибыли в Укромную Гавань уже затемно. Маленькие колючие снежинки падали с серого и хмурого неба, подгоняемые мощными порывами ветра. Промёрзшие и промокшие, три сильва и два человека направились вглубь поселения в поисках гостиницы, где перед путешествием останавливался принц Тодэс. Они буквально валились с ног, если бы не мысли о чистой, тёплой и сухой одежде, друзья не дошли бы.

Вывеска гостиницы угрожающе раскачивалась под порывами ветра. Тин никак не могла понять, откуда только взялась такая мерзкая погода, на её памяти такое было впервые. Холодный, мокрый снег прилипал к коже всего на мгновение и тут же таял, оставляя после себя холодное пятно, обдуваемое ледяным ветром. Тёмные тучи неслись с дикой скоростью, и свет взошедшей луны прерывался их торопливым движением.

Хозяин гостиницы проводил их в общую гостиную, усадил за стол, поближе к огню. Он хлопотал над ними как курица-наседка, предлагая то чаю, то ужин. Когда он, наконец, удалился отдавать распоряжения, путники вздохнули с облегчением.

— Нелегко быть принцем, как я посмотрю, — захихикал Модэус. — Порядком утомляет такое внимание.

— Я уже привык. Да и всё равно сейчас, нам всем нужен отдых, хотя бы небольшой.

— Привык он, — Локки фыркнул и уставился в огонь, полыхающий в камине. Тин, как это и бывало последнее время, стало жутко неловко. Всю дорогу после их встречи с Тодэсом Локки вёл себя именно так. Он постоянно придирался к любому слову принца, следил за ним так пристально, что казалось, скоро прожжёт дырку. Тодэс же старательно игнорировал его такое поведение, старался во всём помочь, порой, даже нёс Тин на руках, чем повергал в ужас Лию. Друзья рассказали ему о своих злоключениях в Гроте, а он рассказал о своих.

Его путешествие началось спонтанно, изначально принц не собирался мотаться по сильвийскому краю в поисках приключений, но всё изменилось после его встречи с Тин. Всего один вечер, всего одна ночь, и теперь он хотел знать всё о сильвах — их обычаи, историю, веру. Попрощавшись с матерью, Тодэс присоединился к группе сильвов из Тихого леса, они как раз возвращались домой после бала в честь приезда Королевы.

Путь к Тихому лесу пролетел незаметно. Сильвы по природе своей были не особо разговорчивыми, но они с удовольствием давали Тодэсу пищу для размышлений в виде рукописей и свитков. Как оказалось, первым поселением на континенте Трилесья был как раз Тихий лес. Много позже, когда сильвы освоились и начали разведывать территорию, были найдены Высокий и лес Грёз. Эти Леса были дикими и не воспринимали сильвов, много времени ушло у хвостатых, чтобы убедить Деревья в своей дружбе.

Читал он и о Совете. О его иерархии, о том, как различные сильвы становились членами Совета. При этом принц отметил для себя, что мозги сильвам промывают с самого детства. Высшей властью является Совет, куда можно попасть, обучившись в Школе и пройдя испытание. Но тут был свой подвох: поступить на обучение в Школу, к лучшим мастерам боя, магии и правления могли только те дети, что были рождены с чистым цветом хвостов и глаз. Считалось, что только они могут полностью постичь все те тайны, которым обучали их в Школе. Остальные же дети, кто не родился чистым, оставались в своих домах со своими родителями и учились быть теми, кем желали. А так как таких было большинство, в Сильвийском крае хватало и поэтов и историков, скульпторов, торговцев и всех остальных мастеров, без которых ни одно общество не могло бы существовать. Конечно, все родители любили своих детей, несмотря на цвет их хвостов, но всё равно, когда сильвийка разрешалась после долгих и весьма мучительных родов, повитухи в первую очередь смотрели на хвостики новорожденных сильвов. Это почти всегда была радость, смешанная с лёгким разочарованием. Хотя, тем, кто отдавал своих детей в Школу, было куда как неприятней, ведь шанс того, что твой ребёнок может никогда не вернуться, был очень высок. Тодэс много думал об этом, смог бы он так поступить, полностью осознавая, что это может за собой повлечь смерть? Нет, не смог бы, отвечал принц сам себе. У сильвов же был другой взгляд на подобное, они были готовы рискнуть жизнями своих детей ради блага этих же детей в будущем, которое для них, возможно, и не настанет. Тодэса передёргивало каждый раз, когда он думал об этом. И всегда его мысли возвращались к Тин, он почему-то был уверен, что она не смогла бы отправить своего ребёнка в эту Школу. Мысли принца устремились совершенно в другое русло, когда он вспомнил этот милый красный хвост, что так нежно щекотал его на верхней площадке Дерева.

Всю дорогу до Тихого леса Тодэс читал и изучал сильвийскую историю и каждый раз, когда он находил в ней что-то непонятное или противоречивое, его мысли устремлялись к Тин. Он пытался понять, можно эти факты отнести к ней или же ему не показалось и она не такая как все остальные? Это было похоже на наваждение — ночами он видел её — тонкие руки, огненные глаза. Он тянулся к ней, но она таяла с рассветом, оставляя его в смятении.

Сильвы останавливались на ночлег, в основном, в лесах или небольших околках вдоль дороги, они очень редко заезжали в деревни, только чтобы пополнить запас свежего хлеба или купить овощей. Люди в деревнях с удивлением смотрели на Тодэса, а однажды, к нему подошла древняя бабулька и спросила прямо, почему он с хвостатыми путешествует? Он даже растерялся, но ответил, что хочет изучить историю и обычаи сильвов. Старуха задумалась и сказала, скрипучим, но весьма чётким голосом:

— Ты не должен с ними ехать. Почитай книжки умные, я знаю, ты умеешь, но сам не суйся. Их Лес самый древний, он укрывает под своим пологом множество существ, с которыми человеку не должно встречаться. А в глади озерной отражается сущность души и несложно её там и потерять.

Сказать, что бабка озадачила, было ничего не сказать. Как принц не пытался выведать ещё хоть что-нибудь от неё, не сумел. Он расспрашивал сильвов, но они лишь смеялись.

— Ты слишком много думаешь, Тодэс, — с ухмылкой сказал ему пожилой сильв-целитель с весьма непонятным именем, — это всего лишь наши сказки, многие из которых люди принимают за правду. Озеро есть, но в нём нет ничего особенного, не считая наичистейшей воды с гор.

Сильв так уверено и бодро говорил об этом, что принц немного унял своё любопытство, но, отходя от своего собеседника, Тодэс оглянулся и успел заметить тень беспокойства на лице целителя. «Ох, сильвы, что же вы со мной делаете?» — только и подумал он, погружаясь в свои размышления.

После этого случая с таинственной бабулькой ничего особенного не случалось. Они прибыли в Тихий лес, точно, как и планировали. Он встретил их облаком спокойствия и тишины. Тодэс заворожено вглядывался в уже знакомые по лесу Грёз Деревья и не узнавал их. Древняя сила, что таилась в их мощных вековых стволах, чувствовалась очень сильно, но если в лесу Грёз она рвалась на волю, подобно стихии, то здесь её присутствие и движение было размеренным, словно само собой разумеющимся. Усталость отступила, и, даже пыльные сапоги стали казаться чище.

— Я вижу, ты под впечатлением, принц, — тот же целитель, с которым Тодэс говорил о таинственном озере, шёл рядом с ним. Его пшеничного цвета волосы, слегка прореженные сединой, застыли на плечах, словно сильв не двигался, а сами подвесные мостки несли его вверх.

— Да, здесь всё иначе.

— Понимаю, о чём ты. Наш Лес спокоен, потому как целительство не любит суеты, грубости и насилия. Я вынужден периодически отбывать в лес Грёз, ведь я член Совета, но я всегда возвращаюсь, чтобы держать баланс. Без него этот Лес станет таким же беспокойным, как и лес Грёз.

— Но ведь целители учатся в Школе, как же у них тогда получается добиваться своего?

— Покой ещё не всё, без базовых знаний даже самый чистый и способный сильв не сможет добиться успеха. Да и без взаимодействия с магами и будущими правителями и воинами, сложно понять, к чему тебя готовят.

— Вы говорите так, будто готовят к войне, — с удивлением отметил Тодэс.

— Именно так, но не подумайте, что к войне с вами, — сильв слегка кивнул головой в сторону принца, и тот наконец-то вспомнил его имя.

— С кем же тогда, Артеклус?

— Или с чем, Тодэс. Мы готовы уже очень давно, готовы ко всему, что только возможно ожидать от магии. Она правит нами, а мы пытаемся хотя бы немного править с помощью неё, но магия своенравна и не все её виды можно легко использовать для наших нужд. — Артеклус немного помолчал, словно обдумывая, сколько ещё интригующего можно рассказать этому человеку. — Ты же знаешь о прорывах?

— Да, — Тодэс немного поёжился, — страшная вещь.

— Верно, это жуткое порождение магии, поток выходит из равновесия и — бац! — посреди деревни или же в глуши леса возникают аномалии. Иногда чудовища, иногда какой-нибудь газ, от которого всё умирает в радиусе нескольких километров. В одном поселении к югу от нашего Леса однажды случился прорыв, в результате которого, три года женщины рожали маленьких чудищ, а дети сходили с ума, начинали кусаться, хватались за оружие. Один мальчик пяти лет заколол вилами мать и отца, пока те спали. Дети потом приходили в себя, но они помнили всё, что сотворили, это было страшно.

— Зачем ты рассказываешь мне всё это?

— Ты же хотел узнать нас лучше, человек, — сильв прямо взглянул в глаза Тодэсу. — Теперь ты знаешь ещё кусочек, скажем, правды. Может быть, в дальнейшем тебе будет легче нас понять. Ведь многое из нашего образа жизни наверняка тебе не по душе, но, пойми, мы просто пытаемся выжить и помогаем выжить другим. Мы сами настолько наполнены магией, что не можем быть близки друг с другом, а то, как тянет нас сила, невозможно описать, принц, но мы вынуждены соблюдать заветы Древних и ограничивать себя в ней очень и очень сильно.

— Я понял, к чему ты клонишь, но никак не соображу, почему решил рассказать это прямо сейчас, — Тодэс начал раздражаться, этот разговор был неуместен.

— Ни к чему, Тодэс, просто, хочу быть уверенным, что хоть кто-то тебе рассказал.

С этими словами сильв удалился, оставив принца в недоумении. Теперь в его голове витали мысли о прорывах, о том, какими они могут быть, о детях, убивающих своих родителей, об омерзительных тварях, будто сбежавших из самых жутких кошмаров.

Погруженный в свои мысли, Тодэс не заметил, как поднялся с сильвами на жилые ярусы Леса. Артеклус растворился среди вышедших их встречать сильвов, и мысли о магии понемногу начали оставлять принца. О нём не забывали — несколько сильвов проводили его в гостевой дом и оставили отдыхать.

Почти две недели он гулял по таинственному Лесу, слушал пение птиц и наблюдал за жизнью простых сильвов. При этом старался не вспоминать рассказ Артеклуса и то, что рассказывала ему Тин об испытании. Ведь она сейчас где-то там, возможно, в опасности — или ранена, или того хуже. Каждый раз, когда его мысли устремлялись в это русло, Тодэс одёргивал сам себя. Он не понимал почему, но был точно уверен, что с ней всё в порядке. Словно он видел её каким-то внутренним взором — короткие, но яркие вспышки пламени, посреди густого тумана. Принц мысленно тянулся к ним, силясь хотя бы на мгновение вспомнить и ощутить тепло её рук.

Однажды, гуляя по верхнему ярусу Леса, Тодэс понял, что можно подняться ещё выше и взглянуть на Тихий лес чуть ли не из-под облаков. Как он раньше не обращал внимания на самое высокое дерево в Лесу, Тодэс не знал, но теперь интерес бурлил в нём особо сильно. Он долго поднимался по лестнице, что обвивала ствол исполинского Древа, успев взмокнуть, запыхаться и возненавидеть ступеньки, но увиденное там того стоило. Вид, что открылся его взору, выбил дыхание из лёгких своей потрясающей красотой. Зелёное море под его ногами колыхалось в такт небольшому ветру, не ощутимому на жилых ярусах, но видимому здесь. На востоке оно встречалось с цепью гор, окружавшей и защищавшей почти весь континент Трилесье по побережью. Юг и запад золотились островами полей, зеленью лесов и серыми околками деревень, расчерченных, словно карандашом, тонкой сеткой дорог и рек.

Тодэс смотрел и смотрел, но, сколько ни пытался, он не мог уместить открывшуюся картину в своём сознании. Возможность нормально дышать вернулась к нему, и, оглядевшись ещё раз, он зацепился взглядом за то, что уже так давно тревожило его мысли и любопытство.

Озеро блестело на солнце, напоминая с высоты небольшое зеркало в искусном обрамлении. По форме оно было похоже на слезу, готовую вот-вот сорваться с ресницы. Рядом с ним, словно страж, стояла гора. Она, будто стесняясь, отодвинулась от своих сородичей на востоке, стыдливо отбрасывала тень на зеркальную гладь.

В голове Тодэса завертелся круговорот мыслей. Как же он мог забыть про это озеро, ведь оно занимало все его мысли после встречи со старухой? Но после разговора с Артеклусом о том, сколько всего переживают сильвы за свою жизнь, думы о нём отошли на задний план.

Он с трудом дождался ночи, выбрался тайком, словно вор, из дома и отправился вниз. Тодэс решил, что пробраться незамеченным по земле будет проще. Чем ниже он спускался, тем темнее становилось; огромные листья загораживали нижние ярусы леса, что от солнечного, что от звёздного света. Пробираться в непроглядной темноте по лесному бездорожью оказалось не самым приятным занятием. Земля под его ногами была покрыта толстым слоем листьев, чавкающих от его поступи. Было душно, и запах прелой травы забивал обоняние. Но принц не жалел о том, что решился на эту вылазку к таинственному и манящему озеру. Иногда ему казалось, что кто-то следует за ним по пятам, он останавливался и вслушивался в наполненную звуками ночь. И убедившись, что опять померещилось, двигался дальше. Прошло больше часа, когда вокруг стало светлее, лес поредел, а исполины-деревья остались позади. Осталось немного, думал Тодэс, заставляя себя перебарывать духоту и, что там говорить, страх. Кровь стучала в висках, а рубашка прилипла к вспотевшей спине, но, несмотря на это, он улыбался. Лес кончился внезапно, и принц увидел впереди блестящую в лунном свете поверхность Озера. Озера без названия, таинственного и манящего.

Беспокойные мысли так и лезли в его голову, может быть, ему действительно лучше уйти и не искушать судьбу. С другой стороны, чем может быть опасно какое-то Озеро?

— Ну, и что в тебе такого особенного? — спросил он вслух, надеясь тем самым подбодрить себя, но вышло совсем наоборот — слова прозвучали глухо и неестественно, словно он услышал свой голос издалека. Ну уж нет, лучше тогда просто думать. Он собрался и пошёл вперёд, эхо собственного голоса до сих пор звучало в его ушах.

Он приближался к тёмной блестящей поверхности Озера. Мелкий гравий так громко хрустел под ногами, что Тодэсу казалось — на этот звук сбегутся все сильвы Тихого леса. Остановившись у самой кромки воды, он сделал шаг назад, это было неправильно — наступать в это Озеро, почему он так решил, принц и сам не понимал. Он долго простоял в нерешительности, что же делать дальше; налетевший порыв ветра взлохматил его волосы и дал немного свежести уставшему и затуманенному сознанию. Исполинские деревья смотрели ему в спину, тысячами листьев напевая свою мелодию и нагоняя сон. Наконец, он решился — опустился на колени и, подавшись вперёд, заглянул в тёмную воду.

Он не увидел ничего, кроме слабого контура своего отражения. Вгляделся ещё пристальней, но всё оставалось обычным. Он уже собрался было подняться, ухмыляясь сам себе, своим страхам и нерешительности, но, заметив одну странность, остановился. Его отражение было в воде, а вот красивое звёздное небо — нет. Тодэс посмотрел вверх, сверкающие и далёкие звёзды сверкали тонкими лучами, составляя причудливые рисунки созвездий, туманные пути мелких звёзд, луна — всё было там, где и должно быть, но в этой воде они не отражались. Озадаченный и немного шокированный, он снова вгляделся в водную гладь — либо это игра воображения, либо он стал чётко различать своё лицо в этой тёмной воде. Ухмылка давно сошла с его лица, оставив место озадаченности и некоторой растерянности, но вот у отражения в воде ухмылка осталась.

— Зачем ты пришёл? — громыхнул голос в его сознании. Тодэс отпрянул от тёмной поверхности Озера, от неожиданности он потерял равновесие и нелепо уселся на землю. Это было уже слишком для него, но именно то, чего он хотел. Загадки страны сильвов манили его и раньше, Тодэс хотел стать ближе к ней, хотел лучше понять, чем живёт его Тин. А теперь он сидит на заднице возле одной из тех самых загадок хвостатой страны и не может и двух слов связать от страха.

— Я читаю в тебе, человек. Ты явился из любопытства, которым движет страсть, что сожжёт тебя заживо. Что ты хотел увидеть в себе, человек? — Вопрос показался Тодэсу странным, что значит увидеть в себе?

— Это значит именно то, как звучит, человек. — Неужели невидимый голос читает мысли, принц сжался, готовясь бежать.

— Я не читаю мысли, человек. Я и есть твои мысли. И тебе не уйти отсюда просто так, ты должен либо взглянуть в себя, либо кануть в небытие. — Собрав волю в кулак, Тодэс открыл было рот, чтобы ответить незримому голосу, но понял, что не может промолвить и звука. И как же мне ответить, что я готов взглянуть в себя, что бы это ни значило, если я не могу говорить?

— Тебе незачем говорить, человек. Смотри в себя.

Ну, конечно, голос же слышит мысли, или это мои мысли, что слышу я, неважно, кануть в небытие слишком плохой конец ночи, посмотреть в себя, пожалуй, лучше. И Тодэс снова встал на колени у края Озера и вгляделся в своё отражение. Он словно раздвоился, видя себя самого в тёмной воде, но принц не ощущал себя расколотым, будто смотрел на своего брата-близнеца, которого у него никогда не было. Отражение стало отдаляться от него в глубину, и тот инстинктивно подался за ним.

Это было подобно падению с высоты. Однажды в детстве Тодэс упал с дерева, и этот короткий миг до того, как его тело коснулось земли, он ощущал и сейчас. Правда, в прошлый раз всё произошло днём, при свете солнца, а сейчас под покровом ночи у него было ощущение, словно он падает в тёмный колодец, дна которого не видно.

Это всё иллюзия, это неправда, — твердил себе Тодэс, но, тем не менее, страх уже полностью завладел им, а падение всё продолжалось. Мысли о том, что он сейчас разобьётся, метались в его голове, но он даже не мог кричать или ругаться. Оставалось только смотреть, как мимо проносится темнота. Он закрыл глаза не в силах больше смотреть в бездну, но тут же услышал голос:

— Смотри в себя, человек! — веки словно сами открылись, и всё внутри него замерло, прямо перед его лицом оказалась оскаленная пасть непонятного зверя. Огромные клыки, алый зев, Тодэс попытался отодвинуться от этого, но чем больше он карабкался назад, тем ближе становилась звериная морда. Чёрные глаза смотрели прямо в его сердце, заставляя при каждом его стуке вздрагивать всем телом. Острая боль вонзилась в его череп, застилая всё вокруг, поглощая остатки самообладания, и он закричал, но не услышал и звука. Облегчение, что обычно приносит крик боли, так и не пришло. Зверь заполонил его разум, он прокрался во все его уголки, пронюхал каждую мысль и воспоминание, и уютно устроился, ожидая своего часа.

— Это всего лишь ты, человек. Ты нашёл всего себя, — теперь голос звучал не извне, а внутри головы Тодэса. Он боялся, но всё-таки начал подниматься с земли, гравий посыпался с его одежды. Он по-прежнему был на берегу Озера. Быстрыми шагами принц отошёл от края воды, хотя точно знал, что больше ему никто не навредит в этом месте. Опустившись на траву, он пытался понять, было ли случившееся реальным или же это было какое-то наваждение. Тодэс вспомнил боль, падение, страх — нет — это было реальным, по крайней мере, для него. И этот зверь, что нашел себе место в его разуме, он был всё ещё здесь.

— Покажись, — прошептал Тодэс, но ничего не изменилось.

— Это так не работает, — услышал он голос за своей спиной и подскочил как ужаленный. Под кронами деревьев в кромешной темноте стояли сильвы. Видимо, они наблюдали за ним всё это время. — Ты, действительно, думал уйти незамеченным?

— Очень на это надеялся, — огрызнулся принц. — И давно вы здесь?

— С самого начала твоего погружения.

— Почему же не остановили меня? — Он начал раздражаться и терять терпение.

— Мы не можем подойти к Озеру второй раз. Нам оставалось только ждать — либо твоей смерти, либо перерождения. — Сильв опустил голову, и свет звёзд пробежался по его волосам.

— Артеклус, так ведь?

— Да, Тодэс, это я.

— Что теперь? Что мне делать после этого погружения?

Сильв поднял взгляд к звёздам, немного помолчал, обдумывая слова.

— Жить. Жить с тем, что ты есть. И ещё — тебе следует уехать из нашего Леса немедленно. Твои вещи позади нас. Я очень надеюсь, что справишься с собой. Удачи, человек.

Не успел Тодэс и слова сказать, как сильвы развернулись и растворились в темноте леса. Он остался совершенно один, в темноте, возле мистического Озера, со зверем в голове и голодным желудком.

— Обратная дорога больше была похожа на бегство, — немного помолчав, продолжил Тодэс, — я навёл справки и узнал про прорыв силы в одной небольшой деревне, подумал, вдруг вы будете там, но немного промахнулся. Там оказались ваши друзья.

— Ты встретил Марту, Надин и Эвиля? — Тин удивлённо встрепенулась.

— Я рассказал такую удивительную историю, а тебя больше всего поразило, что я встретил ваших друзей?

— Нет, всё, что ты рассказал, очень интересно: и эта твоя способность становиться зверем и Озеро; просто, недавно мы пытались выяснить, где находится второй отряд на испытании, и тут ты говоришь, что встретил их.

— Ну и как, выяснили?

— Да, потому и отправились в Гавань, нам необходимо с ними увидеться до того, как они вернутся в лес Грёз.

— Ага, а потом мы наткнулись на болтливого принца и уже второй час слушаем о его похождениях.

— Локк, не надо, — Тин устало провела рукой по лицу. — Мы всё равно сидим без дела в этой таверне, почему бы и не послушать?

— А может, вам лучше полюбезничать наедине? — в очередной раз огрызнулся парень. Тин, успокаивающе положила руку на плечо Тодэса. Лия и Модэус исподтишка переглядывались, они явно чувствовали себя неуютно, присутствуя при этих перепалках.

— Наверное, ты прав, я пойду отдыхать, иначе вечер закончится кровопролитием. А там, глядишь, и полюбезничаю. Всем хорошего отдыха, — девушка обвела друзей взглядом и остановилась на Тодэсе. — Ты зайдёшь?

— Да, конечно, — он улыбнулся открытой и тёплой улыбкой, от чего хмарь в душе сильвийки слегка развеялась, и она направилась в свою комнату.

Тин зашла в небольшую тёмную комнату и закрыла за собой дверь. У неё не было ни сил, ни желания что-либо делать; разувшись, девушка упала на кровать и замерла. В её голове то и дело всплывали колкие фразы Локки, удивлённые взгляды Лии и насмешливая улыбка Модэуса, хотя от Модэуса только этого девушка и ждала. Совершенно опустошённая она лежала, борясь со сном, и надеялась, что Тодэс скоро придёт.

Он не заставил себя ждать, скрипнула половица в коридоре за дверью, и раздался тихий стук.

— Проходи, я ещё не сплю, — Тин не смотрела на приближающегося к ней Тодэса, она чувствовала его присутствие и без помощи зрения.

— Ты расстроена?

— Немного. Я знаю Локки всю свою жизнь, и всегда что-то было между нами и в то же время ничего не было. Теперь же я полюбила тебя, и наши с ним и без того непрочные отношения окончательно развалились.

— Да, парень так и плещет желчью. Хотя я его понимаю, неизвестно, что говорил бы я, будь на его месте, — он провёл рукой по волосам сильвийки, вызвав лёгкие мурашки на её шее. — Когда по твоим подсчётам прибудут сюда ваши друзья?

— Завтра или послезавтра, — Тин почти не могла побороть сон. Она пыталась что-то ещё сказать своему принцу, но слова не шли на ум. Тодэс устроился на полу возле её кровати и продолжил гладить девушку по волосам, плечам и голове.

— Спи, хватит уже сопротивляться. Я посижу с тобой.

— Ты можешь лечь.

— Я знаю. Если захочу спать, обязательно лягу.

Он поцеловал её в щёку, и девушка расслабилась, проваливаясь в тёмную пучину снов. Усталость взяла своё, и уже через пару минут она дышала ровно и спокойно. Тодэсу спалось куда хуже. Ранее незнакомые переживания и эмоции окончательно сбили принца с толку. В конце концов, он решил прилечь, и ему даже удалось поспать пару часов.

Стараясь двигаться как можно аккуратней и тише, что было весьма затруднительно с таким скрипучим полом в этой таверне, Тодэс отправился в общий зал, с твёрдым намереньем выпить чего-нибудь покрепче. К своему удивлению, он обнаружил там Модэуса, задумчиво сидящего возле окна. У принца давно возникло множество вопросов к этому загадочному человеку, а тут представился неплохой повод с ним поговорить наедине.

— Я смотрю, тебе тоже не спится, — как можно добродушней ухмыльнулся огромный человек, усаживаясь напротив хрупкого деревенского парня.

— Вздремнул немного, но, если честно, мне в лесу и то уютней было, чем в этой дыре.

— Это самая приличная дыра, так что смирись, — ухмыльнулся Тодэс, отметив для себя, что этот с виду молодой и не особо умный парень, куда как непрост.

— Ты так много знаешь об испытании и о сильвийских заветах, откуда? — Тодэс внимательно смотрел на улыбающегося Модэуса. Если того и смутил вопрос, он не подал виду.

— Я не знаю точно, как объяснить тебе это. Иногда мне кажется, что знания возникают в моём сознании внезапно, иногда оно приходит во сне. Засыпаю как обычно, просыпаюсь, и вот уже что-то новое. — Модэус замолчал, глядя в окно, за которым бушевал ветер. Улыбка сошла с его лица. — И вот я проснулся сегодня и понял, что эта непогода сама не пройдёт. Кто-то или что-то провоцирует бурю.

— Думаешь, тут замешана магия?

— Уверен. В нашем мире магии много, но не все в состоянии управлять ею в таких масштабах.

— Ты говорил об этом Тин и остальным?

— Ещё нет, собирался рассказать, когда она проснётся.

Настроение Тодэса стало хмурым, словно небо за окном. Магия, никуда без неё в последнее время. В тот день, когда его ноги коснулись земли Укромной Гавани, принц почувствовал, что его жизнь изменится, но он даже не предполагал, что так сильно. События словно торопили сами себя, приводя его в замешательство. Единственное, что было понятно и совершенно точно — любовь к Тин. Чувство, затопившее его полностью, тянущее его в пучину страстей сильвийских чародеев. Сейчас же ему хотелось схватить сильвийку в охапку и уплыть подальше от этих «смутных» берегов. Она страдала, он видел это в её глазах — боль, печаль и необъяснимая тоска. Тин менялась с каждым днём всё сильнее, сила, которую она несла в себе, выжигала её изнутри, создавая совершенно другую сильвийку. Тодэсу было немного страшно, он боялся потерять её, и именно поэтому всё больше думал о том, чтобы увезти девушку подальше отсюда.

Тин проснулась незадолго до рассвета. Девушка долго лежала, не двигаясь, вглядываясь в полумрак комнаты. Первые лучи солнца уже показались над верхушками деревьев, растущих вдоль восточного тракта, поэтому она могла разглядеть обстановку вокруг более детально. Стены, отделанные деревянными панелями, деревянный потолок с причудливыми узорами древесных сучков. Тин села, кровать рядом с ней была смята, значит, Тодэс тоже отдыхал. Она провела рукой по шерстяному одеялу, разглаживая складки. Всё казалось каким-то нереальным — и эта тихая, заполненная утренним воздухом комната, и мягкие одеяла, плотно закрытое окно, за которым, стуча ветками, бушевал ветер.

Ничего не болело и не жгло её изнутри. Сильвийка сидела, боясь пошевелиться и наслаждаясь отсутствием боли. С кухни начали наползать ароматы еды, и чувство голода тут же вернуло Тин из мира грёз. Девушка встала и прошла в угол комнаты, где стоял стол с тазом и кувшином, полным воды. На крючке, рядом, висело белое гладкое полотенце. Как же разнообразна человеческая еда, думала она, ополаскивая лицо прохладной водой, люди практически из ничего могли приготовить и завтрак, и обед, и ужин. Густой и насыщенный аромат мяса и картошки заполнял всё вокруг, Тин ускорилась, в животе у неё нещадно бурчало. Девушка мельком взглянула на себя в зеркало, быстро оделась и, махнув рукой на слегка растрепавшуюся за ночь косу, направилась в общую залу таверны.

В просторном зале почти никого не было, Тин огляделась и направилась к большому столу возле стены, скоро все проснутся и место понадобится. В нетерпении дёргая хвостом, она поглядывала на стойку, за которой стоял сонный и хмурый хозяин таверны. Наконец, он увидел раннюю посетительницу и, заглянув в приоткрытую кухонную дверь, позвал обслугу. Предвкушая вкусный завтрак, Тин смотрела, как на улице ветер гоняет мусор по припорошенной снегом дороге. Слегка розовое небо было подёрнуто дымкой, солнце ещё только намечалось за горизонтом, но его в такую бурю не увидишь даже в полдень, подумала девушка. Тяжёлые свинцовые тучи ползли с юга, они никуда не спешили, но неумолимо приближались, нагоняя в душу первобытный страх.

К столу, за которым сидела Тин, подошла молоденькая девушка. Было видно, что она не в восторге от столь ранних посетителей, но деваться было некуда и, наспех причесав короткие соломенные волосы, принялась за привычную работу.

— Слушаю вас. — Девушка остановилась подальше от сильвийки, видимо, зная о том, что к сильвам близко не стоит подходить.

— Мне что-нибудь поесть.

— Пока есть только тушёная картошка с мясом и овощной салат.

— Годится, — Тин призадумалась, — и картошку, и салат, а есть какие-нибудь фрукты?

— Яблоки, груши.

— Парочку яблок и чай.

— Хорошо, сейчас принесу, — ответила девушка и не спеша направилась обратно на кухню.

Чувство голода усилилось настолько, что Тин не могла толком ни о чём думать. Теперь к нему прибавилось раздражение, усиливающееся с каждой минутой. Девушка глубоко вздохнула, успокаивая участившееся дыхание, и замерла в ожидании боли, что пронзала её последнее время при слишком глубоких вздохах, но боли не последовало. Слегка озадаченная, девушка прислушалась к себе и осознала, что так хорошо, как сейчас, она давно себя не чувствовала. Если не считать чувства голода и раздражения, то это было, пожалуй, лучшее утро с тех пор, как они покинули Грот.

Это было странно — радостно, но в то же время Тин овладело беспокойство. Она поспешно потянулась внутрь себя, ища силу, та откликнулась тут же, вся без остатка. Её тело было прежним, оно не могло взять и так резко приспособиться к этой чудовищной мощи магии внутри, но так случилось. Сильвийка сидела, настолько озадаченная случившимся, что не заметила, как перед ней возникли улыбающаяся Лия и мрачный Локки.

— Доброе утро, Тин! — от звонкого голоса подруги девушка слегка подпрыгнула на стуле. — Ой, прости, я тебя напугала, чем ты тут так загружена с утра? Опять плохо себя чувствуешь?

— Нет, Лия, всё в порядке, просто задумалась. Привет, Локк.

— Привет, — буркнул он в ответ и уселся подальше от неё. Тин вздохнула, она ничего не могла сделать, чтобы он перестал злиться на неё, и это удручало. С кухни вышла девушка с подносом, на котором парила тарелка с картошкой, кружка чая, стояла милая вазочка с салатом и лежала парочка красных яблок.

— Ура! Я поем! Спасибо огромное! — сказала Тин девушке, та скромно улыбнулась и обратилась к Лие и Локки.

— Вы будете завтракать? — Лия скептически оглядела принесённую еду.

— Я, пожалуй, поем салат и чаю выпью. Локки, будешь есть? — Локки оторвался от созерцания стены и взглянул на официантку своими тёмными глазами, отчего девушка попятилась.

— А просто мясо есть?

— Можем сделать, но придётся подождать.

— Я подожду.

Девушка поспешила удалиться от мрачного сильва подальше.

— Напугал девушку. Если будешь таким хмурым, останешься без завтрака, — попробовала взбодрить его Лия, но парень проигнорировал её высказывание. Разговор не клеился. Тин ковырялась вилкой в тарелке с картошкой, что-то старательно там выискивая, Локки продолжал пялиться в стену, словно хотел пробурить в ней взглядом дырку. Лия сидела между ними, всё больше и больше закипая.

— Ну, всё, хватит! — не выдержала целительница. — Я так не могу, я не могу между вами разрываться. Может, вы уже перестанете дуться друг на друга?

— Не понимаю, о чём ты, — всё так же хмуро и безразлично сказал Локки.

— Всё ты понимаешь! — разозлилась Лия. — Ты просто не можешь принять то, что Тин полюбила другого. Пора повзрослеть, Локк. В конце концов, она не единственная девушка на свете.

— Лия, не надо, — Тин почувствовала, что вокруг Локки начала скапливаться сила, — он вправе злиться на меня. Я должна была давно расставить все точки в наших отношениях, но дотянула до того, что всё вышло из-под контроля.

— Что вышло из-под контроля? Ты всегда мне оставляла шанс, и, когда наконец-то прошла боль, и мы могли обрести гармонию, тебя угораздило связаться с человеком.

— Ты говоришь таким тоном, словно я наступила в грязь, а не влюбилась! — вскинулась Тин, её уже порядком разозлил тон Локки.

— Я бы сказал не грязь, а что-нибудь похуже. Чем он тебя так привлёк? Габаритами?

— Мозгами, идиот, мозгами! Я пыталась быть вежливой и не провоцировать тебя ещё больше, но ты сам не даёшь этому утихнуть, постоянно исподтишка напоминая мне о том, как я тебя обидела! — Она в сердцах стукнула вилкой об стол. Немногие постояльцы, что уже спустились в общий зал, с неодобрением посмотрели в их сторону. Локки хотел ещё как-нибудь съязвить, но в этот момент входная дверь открылась, и в зал ворвался порыв холодного ветра, а на пороге показались Тодэс и Модэус.

— А вот и герой дня, — огрызнулся воитель напоследок и вновь устремил взгляд на стену. Тин в спешке дожевала мясо и поднялась навстречу принцу. Он показался ей ещё больше, чем обычно, возможно, потому, что рядом с ним шел Модэус, по комплекции недалеко ушедший от самой Тин.

— Всем доброго утра, — прогремел Тодэс, подходя вплотную к столу. — Ты выспалась? — он аккуратно прикоснулся пальцами к щеке Тин.

— Да, выспалась. Я не слышала, как ты ушёл.

— Я встал ненамного раньше, чем ты. Мы с Модэусом обсуждали погоду.

— Нашли друг друга, — пробурчал Локки.

— Слушай, парень, я терплю твои колкости уже не первый день, но моё терние подходит к концу, — Тодэс продолжал поглаживать щеку Тин своей рукой, но девушка чувствовала, как в нём закипает так долго сдерживаемая ярость.

— И что дальше? — Локки не унимался. — Что ты мне сделаешь? Зарычишь на меня?

— Локк, — вмешался Модэус, — ты хороший парень, прекрати лезть в бочку, на вас уже люди косятся, да и наши дамы уже устали от твоей грубости.

— Переживут, — снова огрызнулся сильв.

— Локк, — Тин шагнула к нему, — давай успокоимся. — Договорить сильвийка не успела, потому, что её скрутило от острого приступа тошноты. Девушка поспешно упала на колени и как можно дальше спряталась под стол, почему-то её очень обеспокоило, что Тодэс увидит, как её рвет. Словно в тумане, она услышала, как Модэус изрёк многозначительно:

— Вот видишь, её уже тошнит от твоего бузения.

— Очень смешно, умник. Тин. Тин что с тобой? Тебе плохо? — Тин очень хотелось съязвить в ответ на заботливые вопросы Лии, но она сдержалась.

— Уже лучше, — хрипло ответила сильвийка, выползая из-под стола. Комната кружилась вокруг взволнованных лиц её друзей, и тошнота снова начала подниматься внутри неё. — Нет, не лучше, — она снова спряталась под стол. Они суетились вокруг, не зная, что делать. Лия пыталась залезть поближе к Тин. Тодэс выяснил, что она ела, и отправился к хозяину таверны узнавать, насколько свежие были продукты и не могли ли их неправильно приготовить. Локки выглядел совершенно разбитым, они только что поругались, и он чувствовал вину, хотя и не имел никакого отношения к тошноте. Один только Модэус усмехался, попивая чай.

— Я не понимаю, зачем такая суета?

— Ты что, действительно, дурак? — огрызнулась Лия.

— Прекращай на меня ругаться, я к тому веду, что ты же целитель, проверь её с помощью своей силы.

Локки сразу же оживился:

— Точно, Лия! Что-то мы и, правда, засуетились, всё же элементарно.

— Вот и я о том же, а она на меня ругается, — Модэус шутливо надул губы. — Хотя, у людей, с которыми я живу уже очень давно, всё гораздо проще: если девушку тошнит утром после еды, её сразу же отправляют к бабке-повитухе.

Друзья застыли, в немом изумлении глядя на Модэуса.

— А дедок-повитух не бывает? — прошептала Тин, которая уже смогла выбраться из-под стола и теперь сидела на полу, облокотившись на стул и закрыв глаза. — Плохая шутка, да?

— О чём вы? Тин? Вы что, с Тодэсом?! — Лия от удивления и возмущения никак не могла подобрать слова. — Ты. О, во имя Маэля! Дай я тебя обследую, — девушка схватила подругу за руку, но потом отпустила и заявила. — Идём в комнату, приляжешь, и всё выясним.

Тин с трудом поднялась с пола и отправилась вместе с Лией наверх. Она не совсем осознавала происходящее, мысль о том, что она, возможно, беременна, пульсировала в голове, словно мигающая свеча. Всё, что произошло в её жизни за последние месяцы, отодвинулось на второй план, даже физическая боль от магии, приобретённой от Реликвий Создания, отступила. Ребёнок, маленький принц или принцесса, с хвостиком, а, может, и без, наделённый магией, а, возможно, и нет. И вообще, возможно ли такое, чтобы сильвийка забеременела от человека? Девушка точно знала, что никто не даст ей ответ на этот вопрос, ведь такого союза, как у неё с Тодэсом, никогда не было.

Тин лежала на кровати, чувствуя, как сила Лии осторожно прикасается к её телу. Она инстинктивно положила руки на живот, и, поймав себя на этом, тут же убрала. Новые, совершенно незнакомые чувства просыпались в её душе, и девушка не знала, как на них реагировать. Так много проблем преследовало её в последнее время — Испытание, нарушение заветов Древних… Она была совершенно не готова к тому, чтобы стать матерью. С другой стороны сильвийку переполнял восторг — новая жизнь, что зародилась в ней, открыла путь к надежде на то, что всё исправится, и жизнь приобретёт яркость и смысл. От размышлений её прервал взволнованный голос Лии:

— Я закончила, Тин. Тин! Это невероятно! У тебя будет ребёнок! — Мысли Тин разлетелись в разные стороны, оставляя в голове тишину. Ребёнок — всё, что она недавно думала и планировала, выпало в никуда. Сама не понимая почему, сильвийка расплакалась. Лия что-то говорила ей, подбадривала, а Тин чувствовала, как тёплые слёзы бегут и бегут по щекам.

— Ну, что ты, родная, успокойся. Всё будет хорошо, Тин. Я, конечно, в шоке, это так неожиданно, но всё будет хорошо. Представь, как обрадуется Тодэс, — Лия всё говорила и говорила. — Точно, надо всё ему рассказать! Давай, умывайся и идём вниз, пока он всех поваров на обеды не отправил, он же думает, что ты отравилась.

Тин сделала над собой усилие, надо было прекратить плакать, это же глупо — плакать из-за такого замечательного события.

— Всё нормально, Лия, сейчас я приведу себя в порядок.

Тодэс был рад, даже не рад — счастлив. Он обнимал и кружил Тин до тех пор, пока ей опять не стало дурно.

— Мне надо на воздух, — сказала девушка после очередного кружения по комнате. Люди за соседними столами поглядывали на них с удивлением, ещё бы огромный человек кружит в объятиях хрупкую сильвийку.

— Конечно, если хочешь, можем прогуляться, правда, там очень сильный ветер. Локки, ты не мог бы принести куртку для Тин? — Локки с пустым взглядом ответил только:

— Почему бы и нет, — и отправился наверх. Тин смотрела ему вслед, и слёзы снова начали проситься на выход.

— Не стоило просить его, Тодэс, ему и так нелегко принять нас, — она провела рукой по волосам принца. Он задумчиво хмыкнул:

— Мог отказаться, а он уже и возвращается. Давай одевайся и прогуляемся. Тебе надо сейчас больше гулять, чем раньше.

— Да уж, а то я в последние месяцы мало гуляю, — усмехнулась Тин.

На улице было грязно и холодно. Мрачные тучи неслись по осеннему небу, словно огромные мутные кляксы. Снег с дождём прекратились, но после вчерашних осадков дороги превратились в месиво. Тин и Тодэс шли по краю небольшой дороги, осторожно обходя большие лужи.

— Это невероятно, так ведь? — Тодэс был счастлив и вёл себя как маленький ребёнок, перепрыгивая через лужи и иногда начиная скакать вприпрыжку.

— Да, невероятно. Ещё невероятно, как ты до сих пор не вымазался, словно поросёнок, — Тин было легко с ним, настроение, несмотря на мрачную погоду, стремительно ползло вверх. Они вышли на широкую улицу и отправились в сторону гавани.

Тодэс взял Тин за руку, и лёгкое покалывание пробежало по её пальцам. Конечно, это было не больно, да и не сказать, что неприятно, но в который раз натолкнуло девушку на мысль о том, каким же будет их ребёнок. Ещё и эта магия в её теле, чуждая даже самому миру, разрушительная и опасная. Тин сильнее сжала ладонь принца, и он сразу же насторожился и взглянул на неё.

— Что-то не так? — под его взглядом Тин не могла лгать или недоговаривать, да и не видела в этом смысла, ведь он по-настоящему переживал за неё, а теперь ещё и за ребёнка, которого она носила под сердцем.

— Да, у меня всё не идёт из головы мысль о том, что магия может навредить нашему сыночку или дочке, кто там у нас появится, — девушка, несмотря на страшные мысли, улыбнулась, когда заговорила о том, кто родится.

— Я тоже думал об этом, — Тодэс нахмурился. — Когда мы впервые встретились и танцевали на балу, помнишь, что я сказал тебе?

— Да, ты сказал, чтобы я расслабилась и попробовала обойти магию, дать ей прогнуться, как-то так вроде.

— Да, именно. Думаю, это можно применить и к ребёнку, если ты так переживаешь, Построить своего рода преграду для силы, что ты взяла на время от Реликвий Создания. От меня его защищать не нужно, если мы смогли зачать ребёнка, значит, он не будет испытывать боли и дискомфорта при общении со мной.

Тин задумалась, сбывались всё её самые смелые и тайные желания. У неё будет семья, настоящая семья. Дом, где она сможет растить своего ребёнка и встречать вечерами мужа, пусть он и без хвоста и без магии, но он её полюбил, а она его. Странное и малознакомое чувство спокойствия и умиротворения накрыли Тин тёплой волной.

— Всё будет хорошо, — сказала она с твёрдой уверенностью и замерла, глядя в конец дороги — там, прямо им навстречу, шагали Марта, Надин и Эвиль.