Глава 13

Несколько недель покоя, несколько недель без информации. Стефан ощущал себя забытым в ледяной пустыне. Словно всё вокруг засыпано снегом, в том числе пути отступления. После похорон Алоис уговаривал его уехать из Астико, говорил, что его вина не так страшна, чтобы появляться в столице, но Стеф не поддался на уговоры, желая остаться здесь в городе-тюрьме. Главным удовольствием этих тоскливо стабильных дней стал сон. Где-то там, под шторами век мир обретал смысл. Проснувшись, он часами лежал на спине, разглядывая свои молочно-белые руки. Его ноги казались бесполезными палками, прикрытыми белым саваном одеяла. Он курил лёжа в постели, наслаждаясь одиночеством и собственной депрессией. Не хотелось ничего и никого, пока однажды он не проснулся от голоса Рея.

— Знаешь, ты стонал во сне. Тебе снилось, что я тебя трахаю?

Рейнальд стоял у грязного окна, выделяясь на светлом фоне, как скала посреди ясного неба.

— Ты снова здесь? — спросил Стеф, слегка приподнимаясь с кровати.

— Да, просто с утра в лице шлюхи мне померещился ты и я решил зайти, — он закурил сигариллу, наполняя комнату ароматом незнакомого табака. — А что тебе снилось всё же? Я так отчаянно пытался угадать.

Обрывки свежего сна всё ещё парили возле головы Стефана. Осталось только собрать их воедино.

— Всё было очень странным. Я шёл по центру Вермины, всё было окутано густым туманом. Босые ноги утопали в тёплом снегу, я почти не чувствовал холода, только неприятный отпечаток сырости, — говоря о снах Стефи всегда был несколько высокопарен. — Я приближался к собору Пресвятой Девы. Сначала мне показалось, что вся площадь усыпана цветами, потом я увидел множество гробов. В них лежали девушки неземной красоты. Казалось, что я никогда не видел наяву таких красавиц. Я просил людей о происходящем здесь, они отвечали мне, что им нужно выбрать самую красивую покойницу, потому что так велит обычай нового времени. Я не успел понял и переосмыслить эти слова, как с крыши собора спустилась одна из химер, вручая мне белую розу в знак победы.

Рейнальд слушал неожиданно заинтересованно. Стефан немного смущался бредовости своего рассказа и собственного безумия в голосе, отвыкшим произносить человечески звуки за дни своего отшельничества.

— Скажи мне, а как выглядела химера? — Рейнальд задумчиво почесал подбородок.

— Я помню лишь только шрам на её голове, вскользь задевающий шею.

— Ясно, — ответил Рей, понимая, что на самом деле тут как раз ничего не ясно.

Его мысли снова убежали дальше, как бывало всегда, когда он задумывался о Химере в её отсутствие. Проклятая тема.

— Иди сюда, — произнёс Стефан закрывая глаза. — Я скучал по тебе. Дополни пустоту.

Рейнальд приближался медленно как во сне. Его губы нашли холодный мрамор губ Стефи.

— Ты изменился, в тебе стало слишком много горечи.

— Я весь состою из неё — я болото с кислотой.

Стефану в этот раз казалось, что Рей с ним на удивление нежен. Нет этой обычной, с трудом подавляемой, жестокости. В душе даже начало зарождаться дурацкое чувство, словно для этого человека ты становишься чем-то особенным, забывая, что всем и всегда на всех наплевать. Ведь доводя тебя до оргазма, он лишь поднимает свою самооценку, чтобы не считать себя в конец козлом. Это же так приятно. И весь мир держится на эгоизме, как кольцо на члене у чёрного раба.

Стефи был почти счастлив, отдаваясь Рею. Он старался получить до всю его фальшивую нежность, сохранить на дне памяти.

— Ты вернулся на совсем?

— Я не знаю. Я даже себе не могу верить.

Стефан снова погрузился в молчание, став всё больше похож на статую с надгробия.

— Не могу смотреть как ты киснешь. Пойдём что ли в город, пройдёмся по барам. Будем пить и есть всё, что захотим. Я плачу! — воодушевлённо произнёс Рей.

Стефан скептически посмотрел на него, словно на сумасшедшего.

— А откуда у тебя деньги?

— Да так. Нашёл где подработать, — беззаботно ответил Рейнальд.

— И как я думаю, не совсем законный, — Стефи расцветал в дурацкой улыбке.

— Совсем незаконный, — Рей невольно подмигнул, радуясь собственному коварству.

— Я тебя обожаю! — Стефан повис у него на шее.

— Собирайся скорее, я не люблю долго ждать.

— Тогда подожди меня внизу. Я кое что придумал.

Прошло наверное минут пятнадцать, за это время Рей успел выпить только пару рюмок виски и выкурить одну сигариллу. Он не сразу понял, кто вдруг возник перед ним. Стфан был собой, но в то же время кем-то другим. В этом красном платье и меховом полушубке его было просто не отличить от настоящей женщины. Под слоем туши его ресницы выглядели как-то совсем фантастически. А глаза, обведённые чёрным карандашом казались ещё больше.

— Ну ты совсем тапетка, — выдал Рей минуту спустя.

— Буду считать это комплементом, милый, — даже голос Стефана звучал иначе.

— Зачем тебе это?

— Просто мне захотелось примерить новый образ. Когда ты женщина, все воспринимают тебя иначе.

— У тебя часом нет сестры-близнеца? Я бы на ней женился.

— Нет. Жалко. Но в том случае она была бы занята мной и только мной.

— Ты просто нарциссирующий онанист.

Они вышли на улицу. Начинало темнеть. Стефан заметил, что почти не видел солнца зимой, потому что привык спать днём. Он всегда оставался равнодушен к солнечному свету, а сейчас вдруг стал тосковать по нему. На одном из домов сияла вывеска казино.

— Может зайдём, я сто лет ни во что не играл? — спросил Стеф.

А внутри всё как обычно: запах дыма, запах карт, азарта и отчаянья. Они подошли к рулетке, минуя игорные столы с зелёным сукном.

— Ваши ставки, господа? — спросил крупье.

— Давай поставим всё, что есть у нас обоих? — Стефан обратился к Рею.

— Давай, но если мы проиграем, я тебя убью.

— Тринадцать чёрное, пожалуйста.

Стефан даже не следил за вращением рулетки. Он взял с подноса стакан джина и окунулся в свои мысли.

— Тринадцать чёрное! — воскликнул крупье.

Стефан не сколько не удивился своей удаче, лишь поспешил как можно быстрее обналичить выигрыш.

— Ты что не будешь играть ещё? Ведь тебе же везёт! — развёл руками Рей.

— Нет, потом мы просто не сможем остановиться. А так, у нас теперь три тысячи кю! Можно считать что мы богаты, но я знаю, что мы спустим это за неделю.

— Ты прав, малыш.

— Тс! Не называй меня так. Сегодня я Мария, — произнёс Стефи щёпотом, покидая казино с полной сумкой наличных.

Он выглядел не слишком весело для человека, выигравшего крупную сумму совершенно случайно. В нём играло глубокое разочарование.

— Знаешь, проходя мимо казино, я подумал: что если вдруг проиграю, то мне повезёт в любви, но как, видишь, мне везёт только в игре. А это всё очень и очень грустно.

Рейнальд слегка приобнял его за плечи:

— Ничто уже не имеет значение на пороге войны. Лучше научиться жить сегодняшним днём. Сегодня у нас есть мы и куча денег.

— Какой ещё войны? — взволнованно спросил Стефан. Ему вдруг резко стало холодно, он поднял воротник полушубка.

— Механизм уже запущен. Мир нуждается в разрядке после ста лет затишья. Смерть принца — стала первым камнем надвигающегося оползня.

— Ты это серьёзно?

— Вполне. Мне казалось, что ни для кого это уже не секрет.

— Я знаю, просто отказываюсь верить. Это порой так просто.

Ресторан в центре города был полон народу в этот час. Пенилось шампанское, сверкали разноцветные огни. Играла музыка.

— Знаешь, мне кажется, что все эти люди тоже пришли сюда, чтобы как следует, оторваться перед смертью. — произнёс Стефан отпивая вина. — А ведь куда благоразумнее было бы пойти в церковь.

— Спасение души кажется таким бессмысленным перед радостями плоти — тенденция нашего больного времени.

— Мы становимся философами в этом состоянии блаженного подпития, — улыбнулся Стефи.

Он ещё немного поковырялся вилкой в тарелке с деликатесами.

— Мне кажется, что я хорошо разбираюсь в алкоголе, но совершенно ничего не понимаю в еде. Печень гуся-циррозника. — Стеф повертел на вилке кусочек фуагра, затем отправил в рот. — Так себе шняга.

— Ты смешной.

— Даже слишком. Вот я и в привычной для себе среде, но всё снова кажется мне бессмысленным. Просто хочется купить граммов тридцать кокаина и возрадоваться.

— Здесь наши мысли с тобой сходятся.

Они вышли на улицу, стало заметно холоднее. С моря подул ледяной ветер. Стефана тянуло к набережной, посмотреть на покрытую искрящимся льдом кромку воды, и волны, что бушуют где-то там далеко. Черная вода на горизонте сливалась с небом.

Ветер теребил вьющиеся локоны цвета снега под луной. Они успели отрасти почти до плеч. Стефан заткнул прядь волос за ухо. Рейнальд на миг увидел блестящий бриллиант слёзы, скатившейся по его щеке. Или, может быть, это просто снег.

— Слушай, пойдём ещё куда-нибудь? — Спросил Стеф, закуривая сигарету в мундштуке.

Яркий огонёк горел во мраке, сопротивляясь потокам ветра. Рейнальд и Стефан шли по городу, маскируясь под вечерние толпы приличных людей, стараясь казаться обыкновенной гетеросексуальной парой. Стефи умел притворяться девушкой, и в нём менялось всё: взгляд, манеры, голос, жесты.

Рейнальду подумалось, что все дороги Астико ведут в бары. Куда бы ты не пытался идти ты всё равно напьёшься. Тут недалеко от площади располагалось кабаре "Красная лиса". Стефан сам потянул его за руку к дверям. Внутри оказалось ярко и шумно, словно внутри газового фонаря. Множество свечей и разноцветны огней. Музыка и танцы на столах. Свободных мест почти не было, но им всё же удалось отыскать столик в глубине.

— В таких местах хочется напиться водки и забыть про приличия, — произнёс Стефи, читая меню.

— Ладно, только самой лучшей, — хмыкнул Рей.

На сцену вышла певица в сверкающем красном платье. Её боа из алых перев подрагивало при ходьбе. Она затянула пронзительный и слезливый романс под аккомпанемент пианино.

— Я бы хотел в неё влюбиться, но мне так лень повторять свои ошибки, — прошептал Стефан, не отрывая взгляда от этой женщины. — Но ей всё равно не хватает определённой харизмы, точно так же как музыканту мастерства. Эх… После Альрига я уже никого не могу слушать. Всё кажется скрипом ржавой телеги. До встречи с ним я тоже думал, что неплохо играю на рояле.

Рей ничего не ответил, дав Стефану поговорить с самом собой. Тут вообще было трудно что-то добавить. Принесли водку, они молча выпили по рюмке, словно за упокой, не чокаясь.

— Я и забыл какая она сладкая, — горько улыбнулся Стефан.

— Никогда бы не подумал, что водка может казаться сладкой. Для меня она скорее огненная.

— После абсента сладка даже вода из колодца близ кладбища.

Заиграла более живая и быстрая мелодия. На сцене появились девушки в ярких нарядах, они танцевали с утрированной страстью, попутно срывая с себя элемент одежды. Они делали это словно невзначай. На пол летало их кружевное бельё. И вот уже обнажённые тела засверкали в полумраке. Музыка стихла и девушки удалились, словно стесняясь самих себя.

— Очаровательно. Заводят, но не дают, — Стефан выпустил в воздух сигаретный дым.

— Я не любитель смотреть, куда лучше трогать.

— Мне кажется, можно было бы придумать что-то поинтереснее, чем этот танец. Секс на сцене заинтересовал бы меня куда больше. Так забавно порой бывает просто смотреть, но не участвовать. К тому же у многих есть подобный фетиш. Например, у Альрига, чёртвой извращенец! — Стефан поймал себя на мысли, что слишком часто вспоминает о нём. Страшно представить, сколько они уже не виделись. И эта разлука начинала казаться невыносимой. Кто знает сколько это безумие ещё продлиться? Оставалось только залить абсентом эту набегающую тоску, чтобы не вспоминать ещё несколько часов.

К столику подошёл какой-то невзрачный тип, щёпотом предлагая купить кокаин. Стефан сильно удивился, но тем не менее, согласился. Несколько граммов красиво упакованных, словно конфета, легли на стол. Они с Реем тут же приступили к дегустации продукта у всех на глазах.

Всё вокруг стало таким резким, мир расцвел новыми красками, расширились зрачки, обострились ощущения. Вокруг было море счастья, а кабаре стало кораблём, который обречён был в нём утонуть. И вот уже волны радости смыкаются над головой, и не спастись. Все вокруг обречены. Корабль никогда больше не достигнет берегов покоя. И лишь чайки оплачут его. И трупы умерших от счастья принесёт к берегу прибой.

Их несло дальше по волнам безумия подальше от этого места, которое начало казаться слишком благополучных для грязных душ Стефана и Рейнальда. Они шли вперёд по заснеженным улицам. На ступенях церкви угрюмый нищий всё ещё просил милостыню, несмотря на поздний час.

— Ты что такой грустный? — спросил Стефан, от выпитого он еле держался на ногах. Рей поддерживал его, что есть сил.

— Подайте монетку ради господа нашего.

— У меня нет монет. У меня есть только пыль. Я добрая феея! — Стефан достал из сумочки свёрток кокаина и принялся сыпать им в лицо бродяге. — Это волшебный снег! От него всем станет легко!

— Что ты делаешь твою мать?! — закричал Рей.

Стараясь спасти остатки порошка, он вырвал свёрток из рук Стефи и запихал к себе в карман. Бродяга отползал в сторонку, оставляя грязные следы на снегу. Оставшись без опоры, Стефан рухнул в снег, не жалея белый полушубок.

— Я вижу небо! Оно поглощает меня.

— Вставай, придурок. Я отвезу тебя домой.

Стефан поднялся, снег окутал его волосы и одежду белой пыльцой, так похожей на кокаин.

— Чёрт всё в кокаине, — рассмеялся он, чувствуя холодное прикосновение снежинок к лицу.

Рей поймал экипаж и они поехали домой. Стефи растёкся по сиденью, уронив голову на плечо своему любовнику.

— Рей, я так тебя ненавижу, — прошептал он в полубреду.

Тот ничего не ответил, только провёл рукой по влажным от снега волосам.

— Я ненавижу тебя всего, твой запах, твой взгляд, твои прикосновения, — голос Стефи звучал с необычайной нежностью, так что можно было не обращать внимания на его слова, просто слушая переливы интонации, наслаждаясь пьяным дыханием. Их губу соприкоснулись, обмениваясь слюной со вкусом алкоголя.

Экипаж остановился у чёрного хода "Виселицы". Пьяные и счастливые они побрели домой, спотыкаясь на каждом шагу.