Глава 4

«Со мной не может этого происходить!» — вот самая первая мысль, приходящая человеку, который сталкивается с чем-то необъяснимым. Например, событиями, которые не укладываются в привычный ход вещей…. Неправда…. Ошибка…. Такого не может быть…. Забавно наблюдать, как человек барахтается внутри глупых отговорок…. Он не может признать правду. Потому, что она рождает мощнейший двигатель самой смерти — страх. Не зря же Боги Смерти говорят, что страх обуревает их. Смерть и страх — потоки одной реки. Неужели будет как и всегда? Люди Токио также будут напуганы и, поддавшись страху, будут смиренно ожидать смерти? Было бы весьма грустно. Я бы хотел увидеть хоть одну цивилизацию, способную дать отпор Ёни…. Забавно, не правда ли, моя любимая Акаша?

Глава 4

В винограднике сегодня необычайно шумно. Пока платформа поднималась в золотой сад я видела, как бурлила жизнь в остальных гроздьях. Сотрудники много трудились, экстренная ситуация подбивает работать сверх возможности.

Второй — глава управления, встретил нас сердитый хуже обычного. Его веки выдавали к тому же еще и бессонную ночь. Он не мог позволить себе зевнуть, из-за строгости поддержания своего образа. Поэтому борьба с засыпанием велась посредством кофе в небольшом чайнике на его столе.

— Как, по-вашему, нормально, что на мэра умудряются совершить покушение в центре города, посреди белого дня? — риторически вынес он, как на духу, пока бодрящая жидкость наливалась в кружку.

— Не просто покушение. Я считаю, что это было не просто покушение.

— О чем вы, Саманта? — он знал. Слишком умен, чтобы не догадаться. Значит, спросил из вежливости? Второй аккуратно отпил из кружки. Чтобы он не делал, происходило с неким изяществом. Джентльмен…. И правда, он был похож на средневекового графа.

Покушение было совершено на мэра после того, как мне в голову пришла идея устроить в мэрии прием. Люди из «Пепельного Солнца» просто удачно выбрали время, да? — брови Второго потянулись вверх и мне все больше казалось, что я понимаю, почему столь молодому человеку удалось стать главой управления. Строгий и, несомненно, последовательный, он ожидал такого разговора, но должен был проявить адекватность и строгость по отношению к самому себе. И не давать волю эмоциям.

— Допускаете ли вы, хотя бы для реальной оценки ситуации, что террористы получают самую свежую информацию из первоисточника, так сказать? Только не надо говорить мне об этике, нам сейчас важно действовать, а не ругаться друг с другом.

— Этика тут не причем…. — он глубоко вздохнул и отпил из кружки, и мне показалось, что он расслабился. — Да, допускаю. И уже давно допускаю такую мысль. Однако ничего сделать в данном случае не могу. Сами понимаете, виноградник существует лишь благодаря авторитету чести и дружбы. Люди здесь сильно привязаны друг к другу, к правилам управления и кодексу. Даже, если информацию сливают изнутри организации, я не могу допустить, чтобы началось служебное расследование. Это подорвет не только мой авторитет, как начальника управления, но и саму суть управления и мотивацию людей работающих здесь…. — он мне все больше нравился, как человек естественно. Он был идеальным директором для виноградника. Строгий, но глубоко переживающий за судьбу трудящихся на благо страны. Он словно пытался быть рядом с каждым своим подчиненным. Устанавливал правила, но поощрял за хорошую работу. Ставил почти невыполнимые задачи, но следил за тем, чтобы для людей было все необходимое. И самое главное собственным примером доказывал, что слово «честь» еще существует в природе.

— Хорошо, вам виднее, что делать внутри своей собственности, я просто предупредила. Что касается сегодняшнего покушения, можете не волноваться, пресса находится под моим контролем. Никто не знает правды, и в свет выпустят только то, что нам необходимо, дабы не допустить паники. Но, вы же понимаете — долго удерживать такую оборону мы не сможем. Рано или поздно мы не сможем выследить случайных прохожих с телефонами и фотографии попадут в сеть.

— Попадут, так тому и быть. Не волнуйтесь, всегда есть запасной план…. — любимое выражение высокопоставленных лиц. Похоже даже Второй не избежал демократического влияния соседних государств. Чертовы политики — они первые враги информации.

Послышался звук шагов. Я обернулась, с платформы выходил Джон, пройдя сквозь золотой сад, он направлялся к нам. Выглядел он крайне обеспокоенным. Что еще могло случиться? Второй не отрывал взгляд от своего капитана, также как и я, он отметил его состояние.

— Капитан Эффер? — в неофициальной обстановке Второй назвал бы его просто Джон. Сейчас оба были серьезны, чтобы думать о субординации.

— У меня не очень хорошие новости. Саманта, думаю, вы расстроитесь.

Мои внутренности сжались, сегодня я не была готова спокойно вынести плохие новости, особенно после увиденного в туалете госпиталя. Тогда я не испугалась, но сейчас совсем другое дело. Осознание пришло. Мне было плохо. Тошнило, голова моментально поплыла, я сохранила равновесие только чудом. Лицо Второго расплывалось. Он интересный человек, умело скрывающий свои эмоции. И Фей не менее интересная личность. Нормально ли, что я так слепо доверяю им?

— Саманта! Саманта! — в голове перемешались ужасные голоса детей и не менее ужасные воспоминания. Что-то не так?

Джон поймал меня в тот момент, когда моя голова должна была коснуться пола. Второй усадил меня в свое кресло. Его красивое лицо отражало крайнюю степень обеспокоенности. Он налил мне немного кофе и заставил выпить. Затем он набрал номер телефона на сенсорной панели своего стола.

— Отдел связи. Лейтенанта Абегейла, срочно !

— Директор? — откуда-то сверху донесся легкий голос мужчины. Я и забыла, что в винограднике связь практически повсюду.

— Абегейл, свяжитесь срочно с городским госпиталем, там сейчас Фей, как только закончится операция, пускай немедленно возвращается на базу.

— Как прикажете, Второй!

После чего разговор мы продолжили уже в таком положении — Второй сидел на краешке стола по правую руку от меня, а Джон стоял рядом.

— Джон, ты сказал, что-то случилось? — Второй видимо считал, что мне еще рано подавать голос после обморока. Джон задержался с ответом, косясь в мою сторону. Я махнула рукой. Уж лучше пускай скажет. Хуже уже точно не может быть. А нет, может быть и может.

— Саманта, вы уверены, что я могу говорить? Как ваше самочувствие?

— Капитан, Директор, мы же взрослые люди, это естественная реакция. Чтобы вы мне не сказали, я могу и еще раз упасть в обморок, только что изменится? Поэтому, лучше говорите как есть.

— Ваш погибший в кафе друг Гарри Морисон…. — Джон опять запнулся. Что-то случилось. Определенно, нечто очень ужасное. Черт, бесит! — Его жена и дочь, сегодня утром мы потеряли связь с агентами, охранявшими семью Морисон. Они обе исчезли. Как и наши агенты, всех четверых уже ищут.

Они не найдут никого — пронеслось в голове. Почему-то сердце подсказывало мне, чтобы не случилось, в живых уже никого не было. Кровавые синяки каким-то образом связаны с убийствами. Гематомы в виде распускающихся цветков не давали мне покоя. Только начало. Теракты — только начало. Чего-то более ужасного. Детский смех в шахте лифта. У меня не травма после сотрясения. Нет…. Все правда. В какой-то доле, но правда есть во всех событиях, случившихся со мной. Люди не умирают в терактах, да взрывы принесли городу разрушения. Но людей убивает что-то другое. Нечто в туманных пустынных улочках бедных кварталов. Ужасающее зло, которое таится на дне подземных коллекторов. Ёни….

Меня пугали в детстве страшилками о тварях во много раз превосходящих людей по силе, они питаются нашими телами и оставляют одни лишь кости…. Неужели я права? И террористы из Пепельного Солнца настолько жестоки, что придумали способ запугивания, имитируя убийства под нападения сверхсуществ?

— Так, без лишних проявлений чувств. Всем спокойствие. Джон, немедленно отправляйся в информационный центр. Пускай проверяют весь город — особенно изображения с камер по всему городу. Где-нибудь они точно должны были засветиться на камерах. Так мы хотя бы будем знать с чего начать. Саманта, попробуйте отнестись ко всему происходящему с чистым сердцем, вы пока побудете здесь. Пока…. — видимо он увидел какой укор отразился на моем лице. Поэтому добавил еще одно «пока». — Как только у Джона появится информация, вы немедленно отправитесь с ним, сейчас вам нужно отдохнуть и дождаться Фея. Я хочу, чтобы он осмотрел вас.

Как в полусне Джон отвел меня в обиталище Фея. Платформа съехала на несколько уровней и остановилась у оранжереи. Джон провел меня сквозь зеленую комнату и вывел к огромной беседке. Стены которой сплошняком обвивала лоза. Конечно здесь медицинское оборудование — здесь должно быть множество корней. Ведь корни питаю отдельные части виноградника. Прямоугольная беседка выглядела так уютно, прям как сказочный домик. Слева и справа отдельные кровати, загороженные стойками с белыми занавесками. Посередине огромный стол, заваленный горами листков и книг. Фей любил читать. Чуть ближе к выходу два диванчика и кресло. Видимо здесь Фей принимал больных, которым не требовалось амбулаторное лечение. Над столом длинный сенсорный экран — на него выводились показания со всех приборов от каждого больного. Очень удобно для врача, работающего в одиночку.

Похоже, именно так должна была выглядеть комната, где мог обитать Фей. Почему-то он казался мне именно таким. Милым и молчаливым. Я даже представила себе Фея маленьким золотовласым мальчиком, который был заперт в огромном особняке с тысячей слуг. Наверное, у него было невероятно печальное прошлое. Джон дал мне витаминную смесь и заварил горячий чай. Я отодвинула край занавески и плюхнулась на кровать. Голова еще гудела отрывистой болью.

— Джон, пожалуйста, как только найдете хоть что-то сразу же разбудите меня.

— Конечно, Саманта, отдыхайте и не волнуйтесь. Фей справиться. Когда вы проснетесь, он уже будет здесь.

Джон ушел, я перевернулась на правую сторону и вытянула ноги. Потолок беседки был разрисован. Мозаика — рисунок красивого японского храма. Медленно боль захватывала другие области головы, распространяясь от висков.

Люди умирают. Умирают почти постоянно, начиная с 3-го июня. Каждый день кто-нибудь умирает. Убийства, которые невозможно остановить. Убийства, в которых от живых людей остаются лишь обглоданные кости. Словно их сжирали без остатка, сдирая мясо, вырывая куски плоти. Неужели, человек способен на такое? Если да? То, как я могу поверить в нечто столь невероятное?

Я достала мобильник из джинсов. Мне было все равно, занят Ниан или нет. Я просто хочу услышать его голос.

— Ниан. Это я.

— Дорогая, ты как-то опять не вовремя…. — он засмеялся. Как и всегда, так нежно и без упрека.

— Ниан, на мэра города было совершено покушение. Он жив, но его подчиненные находятся в критическом состоянии. Ниан, прошу тебя, будь осторожен.

— Так то, что сказали в новостях — твоих рук дело?

— Управление хочет как можно дольше хранить тайну происходящего. Ниан, я потеряла сознание. Как думаешь, может нам стоить взять тайм-аут, рвануть на острова и послать мрачный город далеко и надолго? — я заплакала, Ниан вероятно бы не услышал. Я не всхлипывала, просто слезы сами собой опять потекли.

— Малыш, на тебя не похоже. Ты сдаешься? Оставишь город? Бросишь и уедешь? Сэм, ты просто поддалась отчаянью, постарайся взять себя в руки. Не боевая Саманта Ханнингтон, мне не нужна. Давай-ка, приходи уже в себя!

— Ниан, я хочу, чтобы ты был очень осторожен. Езди только на машине, в одиночестве не передвигайся по улицам и постарайся вообще не находится нигде без общества. Все очень и очень серьезно. Каждому из нас угрожает опасность. Ниан, свидетели терактов и их семьи были убиты.

— Что? Какой ужас, Саманта, неужели управление до сих пор не может взять ситуацию под контроль?

— Они и сами не знают с чем приходиться иметь дело. Возможно, меня обойдет стороной потому, что я все-таки выжившая, а не свидетель. А возможно и нет….

— Сэм, успокойся. Ладно, будь сильной. Ничего не случиться. Я думаю, твои новоиспеченные друзья не дадут ничему произойти с тобой. Я сильный малый.

— Ниан, я так тебя люблю. Спасибо….

— Да. Знаю, до вечера, любимая.

Его голос исчез в трубке. Похоже, я схожу с ума. Сон медленно накатывал.

Мне не снятся сны. Так было всегда, не знаю, может просто потому, что я много работаю, сюрреалистические мозговые процессы у меня не работают, даже в фазу быстрого сна. С самого начала терактов мы с Нианом виделись очень мало, оба работали до позднего вечера. По выходным меня могли вызвать в офис в любой момент. Начальник Ниана нуждался в нем, как минимум двадцать часов в сутки. Из-за этого мобильный телефон моего любимого мог зазвонить даже в три часа ночи. Босс Ниана мог быть на другом конце мира и заключать мега важную сделку, и без консультации своего финансиста обойтись не мог. Ниан привык к такому образу жизни и я привыкла. Мы оба смирились, что наша жизнь не принадлежит на сто процентов только нам двоим. Печально, но факт. Но, наши отношения не всегда шли по гладкой дорожке. Хотя возможно только благодаря этому ни у кого из нас не возникало желание «пойти налево». Мы оба выбрали стабильность, предпочтя ее блеску жизни высоко обеспеченных граждан Токио. После терактов работы у Ниана прибавилось вдвое — людские беды могут принести солидную выгоду тем, кто знает, как ее извлечь. Фриман Дарс — босс Ниана был именно таким человеком. Он шел по головам всю свою жизнь, зарабатывал миллионы, наживаясь на ужасающих сделках, возможно, он даже был связан с криминальными структурами.

Точно! Блин! Как меня сразу не посетила мысль о Дарсе. Вот с чего можно было начать. Он точно знает обо всех финансовых потоках в городе. Этот человек подонок до мозга костей, но что касается денег, ему виднее…. Нужно попросить Ниана устроить ужин вместе с ним. Я и Ниан и он с очередной подружкой фотомоделью. Почему я только сейчас вспомнила, что у меня под боком такой великолепный источник информации. Он точно может помочь. Конечно ни Второй, ни Джон, такой идее не обрадуются. Но руки у них связаны. Наша ситуация безвыходная. Сейчас важно успеть сделать хоть что-то. До того, как произойдет еще один теракт или что-нибудь пострашнее. Мысль об убийствах не давала мне покоя. Ёни, существуют ли они на самом деле? Как с ними сражаться? Чего хотят? Почему появились именно сейчас? Да, нет, конечно, походит на бред. Но ведь они и правда могут оказаться реальными. Сейчас я всему уже поверю.

Я не знаю сколько проспала. Но, когда очнулась голова перестала гудеть. Боль ушла. Чуть-чуть привстав, я заметила золотистые волосы, торчком выглядывавшие из складок одеяла. Фей на стуле, положив голову на кровать рядом со мной. Спящим он казался еще более милым. Длинные ресницы, необычайно красивой формы, губы, правильный нос и белоснежная кожа. Возможно, он был немножко худоват, но его худобу на девяносто процентов составляли мышцы. Сказывалась его военная подготовка в семье главнокомандующего Фимино. У меня возникло желание погладить его по голове, как ребенка.

— О, вы уже проснулись, Саманта…. — как он был прекрасен в тот момент когда сонно потянулся. Мое сердце издало неровный стук. Что за странное чувство?

Почему он так искренне улыбался. Так мягко, каким-то уникальным образом ему удавалось сохранять чистоту своих порывов. Хотя я понимала сколько боли он вынес, но он продолжал улыбаться. — Не волнуйтесь. Операция прошла успешно. У мистера Лиона теперь все будет хорошо. Он выкарабкается, мне удалось остановить мозговое кровотечение, у него отличные шансы на выздоровление без потери мозговых функций. Я немного подустал — он опустил голову и как котенок потерся головой об одеяло. Я положила руку ему на голову и погладив, расплакалась.

— Спасибо, Фей. Огромное спасибо…. — я подумала, что не стала бы плакать при другом человеке, но совсем другое…. — он поднял голову и смущенно улыбнулся.

— Мой долг спасать жизни, Саманта. Позвольте теперь осмотреть вас….

Он замерил мое давление и пульс, потом осмотрел порезы, наложил повязки заново. И все так же смахнув аккуратно мои волосы с лица, положил руку, чтобы узнать есть ли у меня жар.

— Пока определенно сказать не могу, но дело не так плохо. Завтра когда заедете сюда я подготовлю прибор и сделаем вам томографию. Вероятно, просто следствие вашего сотрясения. Я выпишу вам витамины и легкие анальгетики, будете принимать их когда боль станет невыносимой.

Он так красив и так одинок. Печаль сквозила в каждом его действии. Похоже, я была права. Он одинок, всегда был одинок. Он скомандовал мне развернуться спиной, послушал мое дыхание и наложил повязки на глубокие порезы.

— Откуда у вас такой синяк, я не помню…. — теплые пальцы Фея провели по предплечью и шее, возбуждение, возникшее где-то внутри, быстро погасло. Я никогда не ощущала ничего подобного…. Кроме Ниана никто не мог вызвать во мне такие чувства. Меня сначала слегка испугала такая реакция, а потом отрезвила. Я посмотрела ясно на ситуацию — он красив, молод, умен и невероятно притягателен. Прямо как Ниан…. И я подумала, что возбуждение — нормальная реакция, тем более меня быстро отпустило.

— Так вы его тоже видите? Как думаете, может пройти?

— Да что значит тоже вижу? Конечно, вижу. Сейчас достану мазь.

— Фей, прости меня. Но мне хочется спросить у тебя. Как ты смог пережить весь ужас жизни в семье главнокомандующего Фимино?

Он застыл, даже дыхание стало приглушенным. Я почувствовала как он уткнулся мне в спину. И опять же я не стала противодействовать. С ним движения казались такими естественными и очевидными.

— Джон вам рассказал? А я надеялся до вас дойдет в последнюю очередь…. Как бы сказать, я не подхожу под образ человека светского и меньше всего я подхожу на роль сына человека, который руководит армией страны.

— Знаю, Фей, прости, что я…. — я обернулась и увидела, что через боль он улыбается.

— Ничего, просто не пишите обо мне разворот, а то я буду чувствовать себя не уютно — как всегда переходил на странные шуточки, когда не хотел показывать свои чувства. — Ну, а если по серьезному. Мой отец жестокий человек. Он никогда и никому не позволял идти против его воли. Меня отлучили от моей семьи. Я не могу подписываться своей фамилией. Мне нельзя видится с матерью, сестрами и братьями. Я не претендую на семейное наследство…. Но то, что я жив и здоров наводит на меня позитивные мысли. Что даже если я был первопроходцем, то у меня не все уж так и плохо. — Ладно, что я о грустном…. Сейчас намажем ваш синяк….

Фей уже доставал из шкафчика пузырек с мазью, как в беседке появился Джон, с лицом чернее ночи. Он нашел…. И, похоже, нашел самое ужасное…. Кости….