Глава 3

Знаете, что мне больше всего нравится в людях? Я никогда не видел ничего подобного у других рас. Нечто столь прекрасное и отвратительное одновременно. Я просто влюблен в эту способность людей. Эх, за столько лет пустых поисков может я уже сошел с ума? Я влюблен в людскую ложь. Лицемерие — одно из самых показательных чувств человека. Или любое сокрытие всегда так будоражит воображение, заставляет его стремиться найти ответ любой ценой. Так ли оно…. И тогда можно ли назвать людей лицемерных плохими? Если да, то почему? Может поискать на досуге ответы на эти вопросы?

Глава 3

— Ниан! Ниан…. — в двенадцать часов ночи я заползла домой и еще плакала. Ужасные картинки пылали ярким пламенем. Все мертвы. Свидетели и их семьи уничтожены. Директор прав их методически уничтожали в темных переулках, у себя в квартирах, подъездах. Ничего не оставалось. Фотографии убийств настолько отвратительны, что я и половины не смогла выдержать. Их будто разрывали на части, сдирали кожу, вырывали сердца. Кто способен на такие ужасающие, жестокие убийства? Директор заверил меня, что несмотря на то, что им не удалось сохранить жизни свидетелям трех предыдущих терактов, мне никакой опасности не грозит. Также под охрану взяты семьи погибших.

— Просто обними…. Ниан, пожалуйста…. — мой жених вышел в коридор, в домашней рубашке, шортах и очках. Его домашний вид уже вселил в меня тепло.

— Сэм…. — он аккуратно обнял меня, поднял на руки и перенес в уютное кресло. Мы недавно переехали в новую квартиру. Поэтому обрастали мебелью постепенно. Мягкое вельветовое кресло Ниан подарил мне на день рождение. Я полюбила его за эту невероятную способность быть живым и хозяйственным. Для современных мужчин явление практически невозможное. Он сел рядом прямо на пол. — Ты не должна была уходить так рано из больницы…. Глупенькая. Я приготовил ужин. Отдыхай.

— Ниан…. — я кинулась ему на шею и снова зарыдала.

Я получала от него всего, что может пожелать девушка. Любовь, заботу, защиту. И утешение сейчас, мне нужно было только утешение. Я плакала пока глаза не распухли от слез и лицо не раздуло. Конечно, зрелище непринятое, с синяками и порезами, еще и покрасневшая раздутая редиска. Но, что сделаешь. Я точно знаю, меня не разлюбят. Меня принимают и такой, без красивой маски.

Его пальцы такие шершавые, несколько дней я только и думала о том, как он будет гладить меня ими. Стирать слезы с глаз и говорить, что все будет хорошо. Ниан…. Его короткие волосы, мне нравилось запускать туда руки. Ощущение проскальзывающих прядок между пальцами холодит и успокаивает.

— Мне страшно. Ниан, мне страшно. Я пережила взрыв, он напугал меня, но то с чем я столкнулась теперь…. Вот, что страшит еще больше. Ниан, мне страшно. Я так боюсь потерять тебя. Я боюсь своей смерти. И, тем не менее, я понимаю, что только я могу решить головоломку. Мои родители умерли, когда мне было три года. Мне сказали, что они погибли в авиакатастрофе. Поэтому, никого дороже тебя у меня нет. Ниан, умоляю, чтобы не случилось, не оставляй меня.

— Где твой боевой дух, а? Ты свет города. В отличие от тебя, я просто финансист. Ты известна и тебя любят люди. Найди в себе силу побороть страх. Любимая, я не оставлю тебя, ты справишься…. — он поцеловал меня в кончик носа, я съела кусок курицы, которую он так кропотливо делал весь вечер. Когда я легла спать, страх еще ежился, но я была готова бороться. Пока…. Пока не наступил рассвет. Пятое июня.

После вчерашней бури облака пузырились кроваво-красными разводами. К восьми утра я была в офисе. Моя начальница, Луис Атомер, богатая наследница собственного издательства, интернет-обозревателя, фактическим директором которого являюсь я, и еще трех печатных журналов. Женщина весьма экстравагантная, жизненной целью которой было обратить в свою веру женщин и мужчин. Веру в имидж, красоту и социальный статус. Сама она поддерживала свой социальный статус, гуляя каждую ночь в клубах, а по утрам в салонах красоты, раз в месяц, посещая пластического хирурга.

Меня она встретила, как всегда, с недовольным видом. Как многие носители и прививатели веры она косо смотрела на тех, у кого получается что-то не менее хорошо, чем у нее самой. Такая вот она…. Плюс был только в одном — с ней всегда можно договориться, в силу ограниченности ее ума.

— «Висмарт» бессмертен, пока его королева остается в живых!

— И я рада тебя видеть, Луис. Как самочувствие, вчерашняя буря на тебе не отразилась? Давление не мучило?

— Хватит злорадствовать, Сэм. Если честно, я ждала твоего появления, хоть на костылях, лишь бы только ты прояснила ситуацию. Люди ждут, Саманта. Скажи мне, что у тебя есть ответы. Взрывы, бури?

— Частично есть. Но без подтверждения информация бессмысленна. В утреннюю сводку пойдет информация как обычно, я дам только интервью о своем самочувствии и о начале расследования. Остальное, пока нет. Тупик, Луис. Я работаю, потяни время для меня. Ситуация более чем тяжелая, паники поднимать не нужно, но людей предупредить стоит, чтобы они были осторожны. Ну, знаешь, сделай обращение в мэрию, пускай мне секретарь мэра сам позвонит. Договоримся. Мои крылышки подбиты Луис, но мне пора лететь.

— Твой жених просто золото! Я поражаюсь, как Ниан может так вселять в тебя бодрость духа и сражаться с твоими истериками!

Эх, все мои знакомые просто молились на Ниана. Не понимая, как он мог выбрать такую, как я. Для меня же выбрать Ниана было чем-то само собой разумеющимся. Для меня он, подходящий ключ к замку в моем сердце. Ниан — единственный, но…. Я никогда не перестану бороться за Токио. Ведь Токио — город, в котором живем мы вместе.

Капитан Эффер встретил меня в парке, рядом с офисом.

— Вы теперь отвечаете за мою личную безопасность?

— Нет, Саманта, скорее за вашу сохранность, как ценного элемента общества. За Нианом, Анной, и Марией ведется постоянное наблюдение. Не переживайте, наши оперативники сумеют предотвратить несчастье. Сейчас мы уже не допустим таких смертей. Теперь куда лежит наш путь?

— В мэрию, потом на центральное телевидение. Я хочу организовать благотворительный вечер и прием в мэрии. Вечер соберет крупнейших бизнесменов. А прием, политиков и сенаторов.

— Хорошо, давайте с чего-нибудь начинать, потом нас ждут в управлении. Второй хочет, чтобы вы ознакомились с подробностями взрывов.

Мустанг капитана тихо заскользил по центральной улице, в сторону белоснежного здания. Похоже, машин сегодня немного. Люди боятся выходить на улицу после вчерашней бури. Прежде, чем мы проехали госпиталь и два квартала у Джона зазвонил телефон. Передатчик, прикрепленный к уху, запиликал:

— Да, капитан Эффер. Да, она со мной. Что-то произошло, директор? — на глазах лицо Джона приняло вид абсолютной серьезности и обеспокоенности.

— Джон?! Джон? — он вывернул руль, свернув в переулок, и прибавил скорости, вжав педаль газа.

— Мы едем не в мэрию. А в госпиталь. Вы только оттуда, понимаю, возвращаться не очень хочется…. — голос отзывался тихо. Джон явно пребывал в шоковом состоянии. Я затормошила рукав его рубашки. — Простите. Мэр жив, но в больнице, серьезных ранений нет. Вывих плечевого сустава и сотрясение головного мозга. Хуже дела обстоят у водителя и секретаря. Оба доставлены в госпиталь пять минут назад. Саманта, возьмите под сидением коробку с передатчиком. Прикрепите к мобильному. Передатчик позволяет вам напрямую связываться с управлением. Пожалуйста, сообщите директору, что мы в госпитале. Думаю, место подрыва уже оцепили, там и без нас справятся.

— Наверное, в районе Сиднзюку, мы не доехали два квартала. Джон, мне нужно срочно позвонить на работу. Нужно, чтобы в сеть попала правильная информация….

Токио — большой город с многоликим населением и большим количеством туристов со всего мира. Поэтому, как большинство индустриально развитых городов, он поделен на множество районов, а их в свою очередь образуют различные кварталы. По долгу службы я знала множество кварталов, как свои пять пальцев. Но были и такие — темные и безжизненные, в которых мне не приходилось бывать. Поросшие плесенью и сыростью, воняющие злобными собаками и голодными крысами. Да, и такой Токио еще был жив. «Токио — туманных переулков»…. Мы дали шуточное название бедным кварталам. Среди обшарпанных стен кирпичных домов из коллекторов поднимался густой пар. Меня в детстве часто пугали сказками об ужасных тварях в затуманенных улочках. Будто «они» утаскивают детей под землю и загрызают до костей. Почему я вспомнила столь леденящие кровь страшилки из детства именно сейчас?

Я дозвонилась до офиса, передала, что выпускать в утренние новости и в какой форме. По официальной версии произошла авария, пострадавших нет. Мэр в добром здравии выступит с обращением уже в полдень. Позвонила и Второму. Управление возьмет под наблюдение семью мера. Близкие секретаря и охранника также предупреждены, их общение с прессой полностью ограничено. Никакой паники. Никакой правды. Так лучше. Лучше пока мы не поймем, как далеко зайдут террористы, или пока не выясним их намерений. Намерений? А есть ли они вообще? Второй рекомендовал нам поговорить с мэром и сопровождать его в телецентр, после чего вновь вернуться в виноградник. Неужели произошли еще убийства?

Мы подъехали. В голове не исчезали фотографии убитых свидетелей и членов их семей. Ничего противнее мне не приходилось видеть.

— Джон, оставались только кости, да? Как по-вашему, чисто теоретически, убийства с такими повреждениями мог совершить один человек или группа людей?

— Саманта…. Шутки шутите. На что намек?

— Я не настолько спятила! Просто один человек точно такое не устроит. Я вспомнила страшилки из детства про бедные кварталы….

Джон хлопнул дверью машины и мы направились к входу. Да, возвращение в госпиталь…. Капитан странно улыбнулся, и остановившись перед дверью, тихо произнес:

— Страшные «Ёни», бесформенные монстры подземных коллекторов и туманных улочек. Я вырос в таком районе и меня тоже пугали подобными сказками.

— Я не об этом, Джон. Что, если «Ёни», вовсе не монстры, а люди из плоти крови. Просто «Пепельное Солнце» пытается выдать ложь за истину.

Моя версия могла быть правдой. Джон многозначительно кивнул, но задерживать движение на входе госпиталь уже было нельзя. Поэтому, наш разговор еще видимо продолжится. Нас встретил главный врач госпиталя, профессор Аорон Иши, я знала его уже достаточно давно, старичок форму не теряет.

— Саманта, я вас ждал. Надолго вы нас не покинули, да? Как ваши раны?

— Ничего, спасибо заживут…. Профессор, мы приехали как узнали. Это капитан Эффер из «Управления Безопасности»…. — я потянула Джона за рукав, в прошлый его приход Джон не успел увидеться с главным хирургом в городе. Когда я попала сюда после взрыва, профессор Аорон находился с рабочей поездкой в другой стране.

— Профессор, я понимаю, что мэр сейчас относительно в хорошем положении. Но, как его подчиненные?

— У водителя множественные ушибы, перелом тазобедренного сустава, и внутренне кровотечение, лучшие врачи сейчас борются за его жизнь. Его родственники уже здесь.

— Я поговорю с ними сама. А, что секретарь, он мой хороший друг?

— Здесь боюсь вас огорчить, Саманта. У мистера Лионо обширная травма головного мозга. Проще говоря, у него серьезное повреждение головы. Ему также требуется постоянное переливание крови из-за раны в грудной клетке. Но, если со вторым мы еще в состоянии справиться…. Если ему срочно не сделать операцию на головном мозге, он впадет в кому…. У нас нет нейрохирурга, который оценил бы его шансы выше среднего и решился на такую операцию.

Нет! Еще один человек, мой друг на пороге смерти…. Нет! Меня охватило бессилие, страх и отчаяние. Я опустила голову, пытаясь привести свои мысли в порядок. Нет! Могу ли я что-нибудь сделать? Джон, видя мое оцепенение, положил руку мне на плечо. Да, друзья всегда помогают и поддерживают. Мы друзья с капитаном, ибо боремся с одной проблемой и защищаем город вместе. Пока мы стояли в коридоре, мимо нас проходило множество людей, все-таки обычный день в госпитале. Но до меня отчетливо донеслась мягкая поступь человека, приближавшегося именно к нам.

— Если у вас нет такого хирурга, это же не означает, что его не существует в природе? Да, профессор Иши? — приятный и добрый голос озарил своим успокаивающим теплом мою потерявшую надежду душу. И мне на мгновение показалось, что рядом с этим человеком мне также спокойно, как с Нианом. Я подняла голову. Добрая улыбка на лице принца и взгляд зеленых глаз, окончательно убедили меня в возможности спасения секретаря Лионо. Юноша в белой рубашке и джинсах, очаровательно наивный и невероятно серьезный. Волосы Фея неряшливо сверкали, словно он забыл их причесать с утра.

— Фей, действительно ты? Я думал, что не увижу тебя здесь больше…. — профессор и красавчик доктор знакомы? Не может быть, так врач из управления безопасности раньше работал здесь?

— А у вас тут по-прежнему шумно, профессор. Я тоже не думал, что вот так просто оставлю свои цветочки. Но, ситуация критическая. Готовьте мистера Лионо к операции…. — Фей посмотрел на меня и нагнувшись прошептал — Не переживайте, мисс Саманта, я обязательно спасу вашего друга. Можете мне доверится, я хороший врач….

Слезы сами собой потекли из глаз:

— Спасибо…. Спасибо….

— Нет, не стоит заранее благодарить. Лучше когда операция закончиться, встретьте меня с улыбкой, Саманта…. — его лицо. Смотря в зеленые глаза Фея, я поверила, потому что они не могут лгать.

Позже, когда Фей и профессор нас покинули, я вопросительно посмотрела на Джона. Он рассказал мне историю Фея. Точнее часть той истории, которая была известна всем. Профессор Иши занял место Фея три года назад. Место главного врача центрального госпиталя. Никто не знает почему Фей покинул пост. Но он пришел в управление по личному приглашению Второго. Значит, решение было взвешенным, осмысленным и принятым не вопреки сложившимся обстоятельствам. Еще когда я увидела его в первый раз, мне подумалось, что он выглядит слишком необычно. Как бы сказать, словно он принц. И была не далека от истины. Фей родился и вырос в семье верховных военных, которые охраняли покой нашего государства. Он — сын министра обороны, который был ярым консерватором и придерживался исторически сложившихся форм воспитания и бытия. Теперь мне была вполне понятна грусть, которую он не мог скрыть. Фей, вероятно, сбежал из этой семьи и не без последствий. Зная нашего главнокомандующего, ясно, что отношения с сыном у него не складывались. Фей не был похож на человека, который вот так просто пойдет по воле отца, не смотря на свою мягкость и доброту в характере.

— Фей — гений, он окончил военную кафедру по хирургии и несколько лет провел в горячих точках. Когда Фей вернулся, он сказал отцу, что не хочет служить в армии, естественно, ты понимаешь как отреагировал главнокомандующий. Фея приютила семья Второго, вот почему они лучшие друзья.

— Старый сноб выгнал собственного сына без денег на проживание.

— Хуже того, он отрекся от Фея, и всем рассказывает с того дня, что у него не было сына. Фею запрещено возвращаться в отчий дом и видеться с кем-либо из близких.

Мы поговорили с мэром, я объяснила ему, как вести себя перед народом, и что необходимо сказать. Он согласился, что в целях сохранения спокойствия горожан не стоит сообщать прессе о состоянии его подчиненных. Я оставила записку профессору, что мы вернемся через несколько часов. Джон повез меня в управление.

Мое душевное состояние приходило в норму. Если не считать одного маленького обстоятельства. Перед тем как уйти из госпиталя я зашла в туалет, чтобы помыть руки и лицо. Сейчас конечно не главное, то, как я отреагировала. Просто сейчас я решила смириться с этим обстоятельством, уповая на его незначительность. Но в какой мере оно незначительно? Для меня самой было радостью, что я осталась жива. А, что если открытое обстоятельство снова подвергнет мою жизнь опасности? Что мне тогда делать? Как я смогу объяснить Ниану?

Я встала перед зеркалом и включила воду. Холодную воду, первое мгновение пальцы даже не ощущают холод. Но потом они пропитываются холодом, и я резко омываю лицо водой. Холодно. Но освежает, мозги встают на место, заставляя эмоции уйти на второй план. Снова смотрю на свое замученное лицо, повязки и бинты. Когда меня успела так потрепать жизнь?

И снова вопрос, задаваемый много раз…. Такой же…. Я задала его себе в лифте тогда. Опять…. Противный детский голосок усмехался из отверстия, в которое сливалась вода:

— Когда!? Когда же!? Когда же мы доберемся до нее? Когда!

— Заткнитесь! — я крикнула негромко, но достаточно сильно, чтобы мой голос эхом отозвался в темноте маленького отверстия. Ответа не последовало. Точнее последовало, но не от подозрительных голосов, а от моей головы — она отозвалась болью в висках.

Приступ боли был таким сильным, что мне пришлось сесть на корточки, так казалось, боль уменьшалась. Нет, что за ерунда? Какие еще дети в коллекторах и шахтах лифта? Какой-то третьесортный ужастик с плохим концом? Почему же так давит на виски? Потом вспоминаю…. Я же выжившая в теракте, меня ударило о машину взрывной волной. Я получила сотрясение, после того дня голова продолжает болеть.

Она не болела только рядом с Нианом, когда меня поглощало теплое чувство защиты ото всего мира. Она болела и утром, боль настигла меня сразу же, как мы с Нианом расстались на пороге. Стала сильнее отдавать когда мы приехали в больницу. Совсем ужасающее защемило в висках, когда профессор сообщил, что Лионо может умереть. Я не могу позволить кому-либо еще погибнуть! В голове словно пронеслась огненная искра. Вот оно…. Мне стало легче, когда Фей улыбнулся и ушел по коридору, проводить операцию. Я еще подумала в тот момент, что от Фея исходит тепло, как от Ниана. Хм, почему я вообще думаю о нем, как симпатичном и одаренном человеке, а не как о новом знакомом? Неужели мое сердце пошатнулось за столь короткий миг и заинтересовалось им? Нет, бред. Просто он действительно необычайно красив и загадочно умен. Чисто гипотетический интерес.

Виски чуть-чуть отпустило. Я поднялась с корточек и подумала, что выгляжу глупо. Зайди сейчас кто-нибудь в туалет…. Короче, мне бы не хотелось, чтобы мой имидж испортила желтая пресса. Уже представляю заголовок — «Саманта Ханнингтон валялась в туалете госпиталя! Наркотики? Алкоголь? Распутная жизнь высшего света, читайте!»

Глубоко вздохнув, я еще раз умыла лицо. Сопоставив все факты, я вынесла такое решение. Моя голова сейчас не в порядке. Галлюцинации начались с того дня, поэтому скоро пройдет. Я перестану слышать странные голоса когда головная боль отпустит.

Развернувшись, я полубоком посмотрела на свою спину. И тут на глаза мне попался странный синяк, которого раньше не было. На шее сияла кровавая точка, от которой словно корни шли в разные стороны разветвляющиеся гематомы.

Я уже видела такие синяки. Они с головы до пят покрывали тела Марии и Анны. На мне не было красных синяков после взрыва. Значит, они появились уже после?!