Глава 15

Аид мирно сидел на своем знаменитом троне, никого не трогал, как вдруг услышал откуда-то истошный крик: «Да стой ты, козел остроухий!», жуткий топот и громкий собачий лай. Скучающий подземный владыка заинтересованно навострил уши, а затем пихнул в бок прикорнувшего возле господина судью Миноса:

— Слышь, а ты остроухих козлов когда-нибудь видал?

Минос ошарашенно захлопал сонными глазами:

— Нет, владыка…

— Так узнай, что за козел такой и доложи, а лучше приведи.

Не успел помощник исполнить приказ, как в тронный зал вбежал остроухий юноша с дикими глазами («Еще один из Леты хлебнул!», — проворчал про себя Аид), следом за ним другой юноша с яркими рыжими волосами, а за ними — шерсть дыбом, все три языка набок — любимый Цербер. Непорядок да и только: ворота без сторожа, в царстве живые шастают… как интересно!

— А где козел? — осведомился он.

Рыжий юноша молча ткнул в своего приятеля, тот словно по команде схватился за свои уши и выдал сдавленное:

— Я не козел…

Стало ясно, что рыжий пока не в состоянии говорить, поскольку выдохся почище Цербера, а остроухий был странно бодр, словно не он только что обегал половину мрачного царства Аида. Странно это, но от того еще более интересно.

Что поделаешь, в отсутствие любимой жены Персефоны владыка подземного царства всегда жутко скучал, а она не так давно опять к маме ушла, и жди теперь. Странные ребята сулили довольно длительную развлекалку, так что Кронид приготовился смаковать каждую минуту, для чего пригласил гостей за стол (все-таки живые, надо думать, хотят кушать, это мертвым харчи не особенно нужны). Амброзия и нектар нынче уже не в моде, так что мусака, барашек на вертеле и, конечно же, вино присутствовали у Аида всегда.

— Вы уж, ребята, не взыщите, редко тут живые бывают, — разливал вино самолично хозяин, — так что не побрезгуйте.

— Да что вы, ваше величие, — Артем радостно улыбнулся, — экая честь нам, простым парням, да с самим царем за одним столом. Короче, ямос!

— Ямос, — согласился Аид, поднимая кубок.

Когда было распито, Аид попросил Артема изложить цель визита. Парень разлился соловьем:

— Мы сюда пришли чтоб друзьям помочь,

В ваши горы шли мы и день, и ночь.

Как к сердцам живым равнодушным быть?

Тут не жаль бежать да не жалко плыть.

Вот жила-была у вас ламия,

Правда это все, не предание,

Добрый молодец полюбил ее

Руку предложил, сердце ей свое,

А случилось так — превратился он

Чтоб не действовал да людской закон,

Да сразили враз его красавицу,

От беды теперь не избавится…

Да уж, пришелец из далекой земли явно взял верный тон: Аид так глаза и раскрыл. Нет, лирики да поэм греки и сами мастера, но чтоб так складно да в таком необычном ритме… в середине повествования брат Зевса аж прослезился и ну заливать чужое горе вполне своим вином. Артем, увлекшись, живописал так, что временно потерявший память Нарн промочил слезами собственную тунику, скатерть на столе и даже пересолил нежного барашка.

Когда докладчик выдохся, Аид задумчиво взвесил кубок на руке и выдал невпопад:

— А зачем воду-то из реки хлебали? Она ж для душ…

— Для души? — переспросил Тёма.

— Нет, для душ… ну, мертвые которые, — доходчиво объяснил Аид.

— А-а, это… да Нарн не виноватый, а ежели вам для души, уважаемый, — Тёма душевно грюкнул на стом невесть откуда взявшуюся пол-литру. — Это наше русское зелено вино, могу всех угостить — демократия же.

Судья подземного мира моментально зашевелились: про зелено вино тут слыхали, так отчего ж не попробовать? Молодой маг взмахнул рукой, и пол-литра превратилась в классическую четверть ведра, только не мутную, а кристально чистую аки слеза комсомолки.

Аиду много не понадобилось — греки, как известно, малолитражки, — равно как и его подчиненным. Слово за слово, более опытный в таких делах Артем вытянул из владыки подземелий главное.

— Да — ик! — нет проблем, — Гадес тяжело поднялся из-за стола. — П-шли…

Парень догадливо прихватил с собой четверть-самобранку и потопал следом за хозяином. Аид шатался, порой налетал на выступы в скалах, ругался, хохотал, громко и весело икал, но к Тартару парня привел четко (вот же чудеса для малопьющего!).

Владыка нагнулся над дырой и нетрезво позвал:

— Фила… Фил… Фи-имка!

Снизу вылез недовольный титан и состроил рожу:

— Ну ты, ваше благородие, нарезался, аж Филоктета выговорить не можешь…

Артем поддержал шатающегося хозяина:

— Да понапридумывали себе имен-то, — возмутился русский, — выговоришь тут!

— Чего надо? — прищурился титан.

— На, — Тёма сунул ему пузырь, — за мое здоровье. Не в службу, а в дружбу: дай-ка напрокат артефакт, что в ламий превращает.

Филоктет радостно разлыбился:

— Сейчас… надолго пузырь-то?

— До завтра хоть залейся, — проявил русскую щедрость Сварожич.

— Ыгы… эфкалисто, — титан юркнул в яму, из которой потом поднялась рука, мозолистая и своя, вручив парню кулон, изображающий богиню на чудовище.

Тёма поблагодарил, надел кулон, взвалил Аида на себя и потащился обратно. По дороге, правда, хозяин соизволил захотеть поплясать сиртаки, пришлось исполнить его желание, хотя сам маг горланил при этом: «Ехал грека через реку», но царь мертвецов то ли его не понял, то ли просто получал удовольствие…

…Утром, как водится, раскалывалась голова. Аид с трудом приподнялся со своего ложа (как он сюда попал, бедный не имел понятия), попытался придать измученному и словно избитому телу более удобное положение, и вдруг поймал себя на том, что и сам будто половину Леты опустошил.

Гадес с трудом прохрипел:

— Где я? Кто я?

Чуть поодаль кто-то отчетливо заворочался, и сонный голос ответил:

— Царь ты, дедуля, распоследний на всю округу…

— Чей царь? — Аид все еще соображал туго.

— Этих… как их… ик? Мертвецов, во.

Аид все-таки ухитрился сесть, после чего узрел нечто рыжее и с сердцем вымолвил:

— Вчера — царь, сегодня — царь, каждый день все царь да царь! Маловато…

— Согласен, — Артем тоже поднялся. — Ты бы, твое величество, мож к теще бы в гости сходил, что ли? Закиснешь тут.

— И не говори, — Аид догадливо припал к кувшину с вином, — скукота…

Владыка подземного царства надолго присосался к живительной влаге (при этом он грозно рычал, как вепрь Ы), так что уже пришедшему в себя Артему досталась свежая холодная вода, отчего маг моментально стал бодрым и веселым. Артефакт еще вчера добыл, пора и честь знать, только сначала пузырь-самобранку у титанов отобрать, а то здешние его удавят за такое обилие землетрясений (они ж, паразиты, поют «Илиаду» да сиртаки пляшут).

— Бывай, папаша, мы с братаном…

Излияния гостя пресек женский голос:

— Гадик!

Аид моментально сжался и схватился за голову: жена раньше домой вернулась! Неужто перемена климата случилась? Он опасливо выглянул и пожалел, что не может сам скончаться, как когда-то его подопечные.

Тёма задрал бровь, вопросительно глядя на царя.

— Теща.., — простонал несчастный эллин, — в гости приехала…

Нашествие Деметры и Персефоны явно в его планы не входило, так что молодой маг пожалел собутыльника — сейчас такое будет! Но тут мозг посетила гениальная идея, причем в чисто русском стиле.

— Накрывай поляну, — распорядился парень, призывая бутыль-самобранку. — Твоих женщин надо угощать.

Аид моментально воспрял духом.

Под шумок ребята утекли, убедившись сначала, что все веселы и счастливы. Бутыль Тёма уволок, налив Аиду целый кувшин (правда, проследив при этом, чтобы он не данаидам принадлежал), так что проблем быть не должно. Владыка подземного царства взял с юноши клятвенное обещание, что тот еще в гости зайдет, хотя и понимал, что будет сие не раньше XXI века, в античность на машине времени все-таки не наездишься. Главное, конечно, что такого друга нашел, а подождать можно, бессмертным века не помеха.

Аид решил дать Зевсу идею срочно задружиться с русскими, вот же великий и щедрый народ, вместе хорошо будет.

Ну а ребятам на выходе попало от Адриана и девушек, волновались все-таки, а тут еще и непотребство такое. Диана решительно потащила всех друзей назад в будущее, где их точно заждались, да и дело еще не доделано.