Глава 6

— Ни фига себе! Он в натуре проснулся?

Получив утвердительный ответ, Фиса принялась яростно чесать лоб, поскольку в затылке чешут глупые люди, а вот лоб исключительно умные… да что за дурь в голову лезет?! Сейчас же про другое!

Легенду о Мерлине, который якобы заснул в пещере, замурованный туда ученицей (Фиса считала, что он просто по пьянке задрых), знали все, даже не-маги с тремя классами образования. Вот интересно только, с чего Зилант взял, что Мерлин проснулся? Дракон, пожалуй, подревнее него будет, он уже летал еще когда Казани в помине не было, так что чародея явно не понаслышке знает. Что же сулит его внезапное пробуждение? Не к добру это! Одни источники утверждают, что Мерлин светлый, другие (и Лукьяненко в том числе) — что темный, и кому теперь верить?

— Слушай, а у нас неприятностей не будет?

Дракон выдал скептическое «хмм…», но тут пристал Цербер — за несколько тысяч лет бедный пес соскучился по вниманию, так что теперь, при каждом удобном случае лез к Анфисе в руки, тыкаясь мордами и приветливо, тихо рыча. Вопреки мифологии, из пастей не капали ядовитые слюни, да еще и не пахло так противно, как старательно описывали писатели и поэты. Единственной проблемой стало только количество голов, ведь, стоило погладить одну, остальные из зависти старались цапнуть ее за уши. Фиса быстро наловчилось гладить все три одновременно, при том целуя в финале каждый лобик.

С питанием тоже на первых порах возникли проблемы: из-за одной миски головы передрались, с трех ели спокойно, но отличались странной разборчивостью. К примеру, если одна голова самозабвенно трескала мелко порезанные крутые яйца, вторая в этот момент могла пить кефир; или две головы шустро рубали макарон с тушенкой, а третья морщилась, воротила морду и оскорбленно побрехивала. Вот как такое возможно, если желудок все равно один? Хотя, языков-то три…

— Цербушка, — ворковала с собакой Фиса, — Цербунечка… Цербушочек…

Здоровенный лоб поскуливал на манер карликового шпица, облизывал ее и катался на спине, давая почесать мягкое брюхо. Причесываться он тоже пристрастился быстро, в результате чего девушка каждый день выкидывала мусорный мешок, полный шерсти.

Внезапно Цербер прекратил ласкаться и вскочил на свои мощные лапы:

— Гав-гав-гав-гав-гав! — так и зашлись все три глотки.

Соседи уже привыкли к тому, что у Анфиски время от времени брешет собака, и потому в этот раз ничего орать не стали, так что девушка отчетливо услышала, как на кухне что-то упало. Гибкой тенью метнулся Цербер к неизвестному и повалил того на пол (заранее было оговорено, что он не станет убивать сразу, просто собьет и удержит, пока временная хозяйка не разберется, что к чему). Ядреная ругань на явно финском диалекте заставила Фису скривиться: до нее уже дошло, что она натворила, выпустив из пещеры Локи, ведь понятно же, что трикстер свои аферы не бросит. Это отнюдь не козырь в переговорах с, несомненно, уже знающим о сем поступке Мерлином, некой Вивиан (Дева Озера, что ли?) и, предположительно, королем Артуром.

Дружить с ними предпочтительнее грызни.

И тут что-то рухнуло на пол еще более увесисто, нежели перед этим едва-едва переставший быть худющим как Кощей Локи, более того — раздалось такое рычание, как если бы Цербер рвал кого-то всерьез. Что за притча?!

Видимо, мебель тоже повалил, поскольку ожило забытое доселе радио:

— Все бы было гладко, как всегда, но вот,

Темная лошадка вырвалась вперед.

Темная лошадка — чей-то слабый шанс,

Темная лошадка — чей-то звездный час.

Вот тебе и совпадение — наверняка Цебби там как раз с такой «лошадкой» и сцепился, вот только кому хватило наглости такое устроить?

— Фу! — заголосила Хранительница. — К ноге!

— Если ты в себе почувствовал азарт,

Ничего не бойся, выходи на старт.

И не думай о финале, все когда-то начинали.

Знать победа нелегка, — слышишь голос знатока.

Радио заглохло — видимо, Локи постарался, — Цербер потрусил к любимой хозяйке создавая вихрь хвостом, при этом их одной его пасти свисал пук серой шерсти, из другой — роскошная рыжая прядь. Вой на кухне не прекратился.

— Локи, мать твою асинью за ногу, что ты там вытворяешь?!

Довели, блин, баталиться со старым дедом, какой позор! Хорошо, что хоть не руками, а только голосом.

— Да ты вообще распустила свое исчадие Хельхейма! Сыночку моего, кровиночку мою родную, за что?!

Похоже, Локи был еще злее, чем она, а вой вперемешку со скуляжом не умолкал. Догадка молнией вспыхнула в мозгу: у нее точно неприятности. Вот и делай после этого добро! Рыжий нахал, несомненно, приволок откуда-то Фенрира, невесть как содрав с того девичью ленточку (хорошо, если не со шкурой).

Локи тоже понять можно — как-то, в состоянии довольно солидного подпития, он выплакался девушке, что любимые сыновья Нарви и Ёрмунганд были убиты, у него остался только Фенрир и бедняжка Хель. Пожалеть мужика есть за что, тем более, что обе жены его кинули, но это не повод водить семейку сюда!

Зилант подоспел на место драки первым.

— Так, я сейчас вас обоих на пинках вынесу… у-хм?

Незаметная из коридора, у стены притулилась хорошенькая девушка с темными волосами, белой кожей и светло-зелеными, почти что серыми глазами. В мужские разборки она явно не намерена была лезть. Подоспевшая Фиса глянула на нее из-за плеча Зиланта, перевела взгляд на валяющегося на полу паренька с серыми волосами и присвистнула:

— Так Феня и в человека умеет? Это меняет дело… а ты, надо полагать, Хель?

Бледная девушка мягко кивнула в ответ. И какой пьяный скальд выдумал, что она уродлива? Милашка явно пошла в папашку, только волосы от матери, и то не брюнетка, а, в лучшем случае, темная шатенка с оттенком в рыжее.

Локи притянул к себе оставшихся детей, в его обалденных глазах отразилась мольба:

— Не погуби…

Он, конечно, глазки строить большой мастер, но тут, похоже, был искренен.

— А сами-то что молчат?

— Не смел, — голос у парня был приятный и интеллигентный, без волчьих ноток, — с хозяйкой говорят старшие… помоги, великодушная, нам с сестрой нигде уж давно места нет.

— Ну а Хельхейм этот ваш? — задрала бровь Фиса.

Локи мигом поскучнел:

— Так Аид-то древнее, — пробормотал он, — все его, он в аренду сдавал…

— Ясно. А ты что скажешь? — Хранительница посмотрела на Хель.

— Она немая, — вместо Локи сказал Зилант, — при чем по вине вот его, — кивок на трикстера, — после убийства Бальдра она же отказалась его оплакать, вот Фригг и отомстила.

Локи опустил голову, ему явно было очень больно.

Фиса всплеснула руками:

— Ну вот что с вами со всеми делать? Жить-то живите, но помните, что еда нынче не бесплатная, охота запрещена, а тигры, граждане, не едят чертополох… короче, ты понял.

— Так я.., — воспрял Локи.

— Воровать запрещаю! — рявкнула Фиса так, что Цербер чуть не сделал лужу. — Лохотрон — тоже.

Локи принялся что-то мямлить в свое оправдание (причем явно пытался повесить Хранительнице лапшу на уши), Цербер улегся у двери и оскалился — мол, никого не выпущу, — а Зилант, глянув на этот дурдом, покачал головой и снова включил радио.

Посмотрите, вот он без страховки идет.

Чуть правее наклон — упадет, пропадет!!

Чуть левее наклон — все равно не спасти!!

Но должно быть ему очень нужно пройти

Четыре четверти пути!

Дракон уверенно опознал Высоцкого, затем скривился: он загадал на будущее, так что прогноз так себе. Их недавно сложившаяся команда явно без страховки идет, как персонаж песенки. Что теперь-то будет?

У песни финал так себе, но жизнь не имеет отношения к выдумкам.

Древний и мудрый дракон был этому несказанно рад.