Глава 5

В отличие от Дианы молодой маг Артем Болотный прекрасно знал дорогу в Камелот (точнее, на его развалины), так как в отрочестве еще стал адептом тайного круга Сварожичей. Женщин в своеобразном магическом обществе не было — их, по традиции, наставляла Макошь, но никто не поручился бы, кто мог выиграть, если бы схлестнулись в поединке колдун и ведьма.

Применение технологий близ развалин замка могло повлечь за собой страшный магический катаклизм, поэтому Тёмчик и его приятель эльф Нарниэль (в просторечии Нарн из любви к легендарному «Вавилону 5», без которого в отрочестве мальчишка даже спать не ложился) были, что называется, верхами. Лошадки происходили из рода кельтского единорога, на Руси названного Индриком, и дочери знаменитого Сивки-Бурки, крылатой кобылки Царевну (мамаша была греческим пегасом, отсюда и крылья). У всех потомков были и крылья, и рога, и магия, и именно благодаря последней кони друзей выглядели сейчас обычными английскими скакунами.

— У нас хватит сил раздвинуть авалонские туманы? — спросил эльф с сомнением в голосе. — Обычно это делали жрицы…

— Фиг разница, — лениво отозвался рыжий конопатый Тёма, насмешливо поблескивая голубыми глазами.

Эльф поежился.

— Так от магического перенапряжения и Перворожденный погибнуть может. Легендарный Рилтари из рода полуэльфов писал…

— Дурак он был твой легендарный, — прервал товарища русский колдун, — или фишку не рубил. Гляди-ка лучше.

Парень лениво провел рукой в воздухе, отчего Нарниэль во всю ширь распахнул свои прекрасные глаза цвета звездных сумерек: в воздухе словно повисла сверкающая паутина из чистого цвета. Нудно и нехотя Артем принялся вещать, что умный колдун никогда не выбирает свой резерв, поскольку везде — за редким исключением — есть силовые линии, к коим и подключается при ворожбе любой маг какой угодно силы и расы, становясь как бы линзой. Надо просто уметь узнавать линии, эксплуатировать их энергию и произносить заклинания либо совершать жесты, как сделал это он.

Тёма вещал, что, если кто-то «магичит на пределе», то он попросту дегенерат — и сам окочурится, и дело будет не сделано. Конечно, американцы говорят порой: «Сделай или умри», но у русских сие уважительной причиной не является, так как дело прежде всего, посему правильно надо говорить: «Сдохни, но сделай». По мере лекции уши у эльфа все более пунцовели, пока не заалели как докрасна раскаленная кочерга — так нелюдю стало стыдно от своей магической неграмотности. Да уж, магия наука, а не крибле-крабле-бумсы, а Тёма стыдить и учить имеет право, он один из лучших.

— А если линий нет? — уточнил дивный.

— А если нет, то боевые умеют драться, а целители — лечить безо всякой магии, либо накопители с собой берем, — отозвался человеческий юноша. — Но артефакты — вещь ненадежная, вот и поговорка отсюда, что «на можа нет надёжи», потому и сам не плошай.

Похоже, остроухий так впечатлился, что малость подзавис, и дальнейший путь до Камелота проехали парни молча, пока не показалась знаменитая в среде магов заплутная рощица — простые смертные как входили, так и выходили, а вот колдунов будто леший водил. Проезд к Камелоту парням обеспечивала верительная грамота от старой подруги Вивиан полудницы Василины Яриловны, дочери Макоши и младшенькой сестрицы близняшек Доли и Недоли. Встречать гостей должна была эльфийка.

Парни в рощу въехали… и тут же заплутали. Мало того, оба коня неожиданно встали как вкопанные и будто бы в камни превратились.

— Мля-а, — выругался Артем и спрыгнул в траву. — Кого тут еще черти принесли? Что за обезьяна на дереве?!

Последнее он ляпнул исключительно от неожиданности: на вековом дубе и правда сидела обезьяна, одетая в шелковые штаны, шелковую же рубаху и обутая в высокие сапоги весьма китайского вида. Задрав голову, она что-то сказала приятным, но без сомнения мужским голосом. «Самец», — глупо подумал парень.

Ответил на том же языке голос женский, нежный и мелодичный, но все же человеческий, значит, Артанис тут и не пахнет. Где же эта зараза остроухая? Тут он разглядел на дереве девчонку в прикиде вольного стрелка, но с распущенными по плечам длинными волосами. Лук у нее, кстати, тоже был.

Сладкая же, блин, парочка!

— Hey, milady, — крикнул он по-английски, — are you Marien?

— No, I’m not, — отозвалась эта русалка, на ветвях сидящая.

Забывшись, Тёма ругнулся по-русски, после чего не-Мэриен весело рассмеялась:

— Земляк, ты откуда взялся?

Таким идиотом юный маг себя давно уже не чувствовал, а тихое, но отчетливое хихиканье эльфа не очень-то помогло избавиться от ощущения, что на нем надет шутовской колпак. А ведь еще остроухого поучал! Видно, и на старуху бывает проруха.

— Мы тут по делу, — отозвался он.

— А разве абы кого в Камелот пустят? Я-то слышала, что туда только на единороге можно попасть.

— Ой, не надо смешить мой денн`бокк, — парень любовно погладил складной посох (фиг знает сколько времени убил, пока не сделал его как положено).

Девушка аж зашлась веселым смехом:

— Эй, рейнджер, ты человек или из Кризалиса вылез?

Вот теперь на эльфа снова приятно было посмотреть: русский он в совершенстве знал, а из их разговора ничего не понимал. Почему у Артема складное дреколье? Кто назвал его денн`бокк? Что такое Кризалис? При чем тут рейнджеры? К несчастью, телепатией его приятель не обладал, а эльфийский вариант мыслесообщений не принимал, а то мог бы по-тихому объяснить, что же тут происходит. Может, это имеет отношение к тому, что Тёма называет его Нарном? Бедный эльф совсем запутался.

— Сама-то не из Макошиных? Я, кстати, Сварожич, Артем Болотный.

— Диана Семенова, — ответила девушка, — угадал. А это друг мой старинный, мил сердечный друг Сунь Укун.

Обезьян(а) весело помахал и тоже перешел на русский:

— Очень рад знакомству.

— А это мой друг, Нарн… то есть, Нарниэль, — представил эльфа парень. — Слазь, поехали в Камелот вместе. Вот только придется одному к Коко на круп…

— Я лучше своим ходом, — царь обезьян натуральным образом полетел.

Диана вскочила на Тёминого Нафаню, поскольку у лучника спина должна быть по возможности свободна, а то до колчана не достанет, да и тетиву натягивать проблемно. Лошади тронулись с места, всадники принялись искать глазами Артанис.

Проводницы нигде не было.

Артем проглотил матюги: негоже при дамах выражаться, вот только мысленно построил такие этажи, что те должны бы были по всем законам физики рухнуть от собственной тяжести. Что о себе думает Вивиан? Похоже, кельты уже взъерепенились.

тут Нафаня споткнулся так, что Тёма чуть язык себе не отчекрыжил, дабы потом проглотить.

— Да ё…! — не выдержал парень.

Вот тут-то земля-матушка у всех под ногами аккуратненько так разверзлась, и спутники так и ухнули бы вниз, не подхвати их вовремя магия Сунь Укуна. Ругался Тёма — спасу не было, — но опять делал это молча, ибо язык с перепугу аж к нёбу прилип. Эльф Нарниэль испуганно закрыл глаза и зажал уши, Диана же безыскусно завизжала, и продолжала это делать на совершенно жуткой ультразвуковой ноте.

Плавный спуск продлился недолго, навстречу им вынырнул гном с факелом:

— Чего шумите?

— Ик, — весьма информативно выдал Тёма, — то есть, доброго дня, славный — ик! — подгорный страж.

Гном подобрел:

— Чем могу быть полезен, милорды-собратья и леди столь прекрасная?

— Мы заблудиились, — жалобно провыла под стук собственных зубов Диана, — нам бы короля Артуура…

Гном басовито расхохотался.

— Много таких желающих, — весело сказал бородач, — да только спит он, не велели беспокоить.

— А как же грамота? — рискнул подать голос эльф.

Местный недовольно зыркнул на пришлого красавчика, но соизволил уточнить:

— Котора грамота?

Артём, так и не переставший икать, протянул гному бумагу. Бородач внимательно изучил ее при свете факела. скатал и выдал:

— Так то вам этажом повыше бы пройти, ну да ладно — отведу куда надо. Меня, кстати, Фредди зовут, в честь какого-то Меркурия…

Ребята еле сдержали смешки.

— … а вашенские Федей кличут, мне даже нравиться стало.

— Это Тёма, это Нарн, я Диана, а он — Сунь Укун, — представила всех девушка.

Царь обезьян под землей предпочел ходить на задних лапах, облачков-то не наблюдается, летать не на чем. Гном кивнул и повел гостей в подземную галерею.