Глава 17

То, что фоморов куда-то унесло, пленники поняли первыми — сработало как чутье бывшей Хранительницы, так и сила Мерлина, связывающая старого мага с силами природы. Вивиан давно уже пыталась дозваться Артура, но не преуспела, поэтому немного удивилась тому, что земля в уголке опять отчетливо зашевелились — это снова прокапывался к несчастным гном Фредди, или, как звали его славяне, Федя.

— Здорово, уважаемые! — вслед за гномом из лаза появился совершенно инфракрасный парень, в котором Дева Озера признала давешнего визитера Артёма Болотного.

Последовала всеобщая неловкая пауза, а Тёма подал кому-то руку. И из дыры появилась симпатичная темноволосая девушка-гречанка, при виде которой Демон резко рванулся, едва не порвав цепи:

— Юлия!

Девушка улыбнулась:

— Можешь ничего не говорить, Димитрий, я потом все расскажу сама. Елена, пей, — обратилась она к рыжей красавице, — это снова сделает тебя ламией.

В протянутой бывшей Хранительнице руке слегка посверкивал опалесцирующей жидкостью маленьких флакон, явно сделанный из горного хрусталя. В памяти девушки сразу же вспыхнуло узнавание: конечно же, это Юлия, двоюродная сестра Димы, дочка римского легионера Адриана, который на самом деле по рождению был греком. Так, а в каком веке это было? Давно ведь… как она сюда попала в таком случае? А, не все ли равно? Лена залпом выпила жидкость.

Трансформации как таковой не было, лишь засветились как два кровавых рубина прекрасные глаза, еще более ярко сверкнули взметнувшиеся волосы — и хрупкая рыжая красавица резко вырвала из стены болты, на которых держались сковавшие ее цепи. Вот теперь им спуску не будет.

Летать она не могла, но подпрыгнула настолько высоко, что вырвала также цепи, державшие Димитрия, после чего оба плавно приземлились на пол, устояв на ногах, и впервые слились в настоящем поцелуе.

Елена облизнулась и выдала:

— Я вернулась.

Интонация была какая-то рыкающая, Тёма с Юлией невольно попятились,, но потом вспомнили о Мерлине с Вивиан и тотчас передислоцировались к прикованным колдунам. Сметливая жрица Гекаты тотчас вытащила из-за пояса какой-то флакон, покрытый странными надписями на греческом, и плеснула из него на стену. Зашипевший камень чуть ли не истаял, зато арестованные были мгновенно освобождены.

Вивиан принюхалась и шокировано изрекла:

— Желчь лернейской гидры?!

Юлия скромно улыбнулась в ответ:

— Как4-то раз Геракл просто переночевал у нас и столовался, ну а оплата разная бывает.

— Один или с Иолаем? — уточнил Артем.

— В тот раз оба были.

Тёма моментально замечтался, глянуть на живого Геракла было бы заманчиво, но, увы, провал во времени был уже благополучно закрыт, а лезть в него без тщательной подготовки очень глупо, да и неприятностей не оберешься — вон, Нарн все еще сильно не в себе, своих до сих пор не узнает. Однако приключение, а особенно попойка с Аидом, стоило мелких неприятностей.

От Феди поступило предложение давить на тапок, но его отвергла Елена. Сверкая рубиновыми очами, эта гарпия… пардон. Ламия, сказала, что еще не поквиталась с гостеприимными хозяевами, а рассчитываться тоже хороший тон. Не злилась она только на милую красавицу Олвен, дочь Великана-из-великанов, которая за все время, прошедшее с момента пленения, не сделала пленникам ничего плохого, а посему ее народная мстительница трогать не собиралась, и хорошо бы вообще забрать девушку подальше от разборок.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался молодой активист.

— Заткнуть уши, — осклабилась та, показав обалденно красивые сахарные зубки с элегантно заострившимися клыками.

Демон смотрел на свою вечную любовь в немом восхищении.

Последовав примеру многоопытной жрицы Юлии, уши заткнули все, даже гном Феденька. Елена запрокинула голову, набирая как можно больше воздуха в легкие, затем резко выдохнула — стены ощутимо завибрировали от мощной звуковой волны. Кто сказал, что сильно кричать способны только баньши? Да любое чудовище женского пола вполне способно снести голосом какую-либо постройку, особенно если сие есть семейное гнездо.

Как выяснилось, крикнула Елена весьма прицельно, поскольку стена сдвинулась, а вот с потолка только слегка осыпалась пыль, летучие мыши (стало еще грязнее, поскольку они, как и птицы, все загадили) и куча пауков. Вот интересно, как же ламия поняла, какая из стен несущая и умудрилась не повредить ее? лично Тёме было предельно ясно: она не ответит на этот вопрос, а потому разумнее его и вовсе не задавать.

В наступившей тишине Лена недвусмысленно сделала широкий жест: можно открыть уши. «Отряд физически маломощных хлипаков» триумфально ударил в тыл, а, скорее даже, в самое сердце цитадели фосморов, о которых Артем знал четко, что они живут одновременно в двух слоях реальности. Создалась только одна проблема — как бы запихнуть их обратно в их мир, чтобы не пошла такая махаловка, чтобы чуть не до мочиловки. Нудно вещающего на сию тему молодого мага синхронно попросили заткнуться (с убийственно вежливостью, конечно). Первый удар был хорош просто обалденно.

Лена оседлала Диму, и оба они принялись носиться по цитадели (то есть, носился, естественно, демон, да в облет, а ламия беспрестанно вопила, руша все новые и новые преграды). Магам пришлось укрываться под щитами односторонней проницаемости, что защищали их, но позволяли бить противника. Обнаружив в очередной комнате перепуганную Олвен, Артем без слов втянул ее под щит Мерлина, и диверсанты удрали прочь вместе с пленными.

На переговорах же в это самое время происходило следующее.

Артур предъявил представителю фоморов, а именно Велдикану-из-великанов, с которым был очень даже хорошо знаком, рейнское золото, на что Великан враз скорчил похабную рожу:

— за дурака меня держишь? Небось подделка.

— Не веришь — зубом разжуй, — посоветовал Артур. — /Я ж тебе добыл гребень Трух Труйта, что мне какое-то там золото?

Великан скорчил рожу еще противнее:

— Как же, помню! Правильно я тогда дочку замуж так и не отдал, больно принц был хилый…

— Не хилый, а Килух, — поправил Артур.

— Да плевать, какой, не дам ее и сейчас, а назад уж тем более не отступим.

И вот что будешь делать с таким упрямым врагом? Только прибить и остается, а то у богатырей мочи нет — так драться хотят. Получат заодно удовольствие.

Атрур решил воззвать к его разуму:

— Пойми ты, чудак-нечеловек, там богатыри собрались, у них кони в застоялись, мечи в ножнах заржавели… короче, не по понятиям ты сейчас действуешь!

Великан смачно гыгынул и осклабился:

— Богатыри, говоришь? Да я каждого на ладонь положу, другой прихлопну — только мокренько будет.

«Ой, дурак!», — возвел очи горе несчастный король. Вот что теперь будешь делать? Собственно говоря, Слави порадуется, а если подтянется еще Илья Муромец, сын Иванович, да со своим собственным сыном… лишь бы еще дочь с собой не взял, она хлеще братца. Мда уж, ощущение такое, что он жалеет врагов, но не пожалеть их в ходе подобного просто нельзя.

И тут вдалеке обвалилась цитадель фоморов, отчего подскочили все парламентеры и обе армии. Это как понимать?! Ну так же не воюют!

— Олвееен! — заорал Великан и припустил к своему рухнувшему дому.

Да уж, сочувствие только сильнее стало: если там бедную девушку придавило, каково теперь будет безутешному отцу? Сам Артур отцом никогда не был, но не был он и чурбаком бесчувственным, так что он начал лихорадочно соображать, что же делать, как вдруг рядом неожиданно прямо из воздуха материализовался Мерлин. Глянув на него, король Британского острова вовсе чуть не поехал крышей от паники:

— Мерлин, где Вивиан?!

— Вспомнил, твое величество? — ехидно прищурился колдун.

— Мне не до шуток! Где она?

На плечо ему легла легкая рука, отчего Артур резко обернулся и схватил прекрасную волшебницу в объятия, аж от земли оторвал. Виван от неожиданности только пискнула что-то невразумительное, а Мерлин довольно заухмылялся в усы: быть у Камелота новой королеве, пусть даже Артур этого еще не знает.

А над застывшими наполовину от испуга, наполовину от горя фоморами гордо реял радостный демон, со спины которого беспрерывно вопила прекрасная ламия.

Богатыри поняли, что сечи не будет, и синхронно плюнули на травушку-муравушку.

Только Локи проспал все самое интересное.