комната в комнате

— …а там правда растут конфеты? — спрашивает Аннабель.

— Правда, правда, — отвечает Торшер, подталкивая малышку к стенному шкафу.

— …прямо на марципановых лугах…

— …и бисквитных берегах…

— …и Люси может пойти со мной?

— …и Люси, и Диана, и плюшевый Тедди…

— …а маму можно позвать?

— …зачем? Разве она разрешит тебе устроить чаепитие с игрушками и съесть все сладости?

— …нет, — нахмурилась малышка, — но я никогда ничего не делала без разрешения мамы…

— Мама не заметит твоего отсутствия, — уверял, покручивая лампочку Торшер, — и никогда не узнает, как весело ты провела время. Но если хочешь, можешь пригласить Эвелин.

— Нет, — капризно топнула малышка босой ножкой, едва показывающейся из-под розовой ночной рубашки, — она снова закинет Люси на антресоли, и обо всём доложит маме…

Аннабель сгребла в охапку обе куклы, медвежонка, уверенно шагнула к стенному шкафу и замерла у порога.

— Идем же, чай остынет.

— Но там темно…

— …а кто у нас здесь может светить? — поправляя абажур, Торшер одноного подпрыгнул к малышке, — держись за мою розетку…

— Я всё равно боюсь темноты, а вдруг там чудовища…

— ты назвала комнату чудовищем?

— …комнату?

— Да! Там такая же комната, и ещё одна комната в комнате, и ещё одна комната в комнате комнаты. Идём же, будешь капризничать, комната обидится и не впустит тебя.

— А она тоже умеет разговаривать?

— Ещё как! И каждая комната в комнате умеет разговаривать и менять обстановку.

— …и комната бусинок есть?

— и бусинок, и платьев, и лент, все, что можешь себе представить.

Девочка перешагнула порог шкафа, следуя за Торшером. Когда за ними закрылась дверь, Торшер потянул за цепочку выключателя и Аннабель провалилась в темноту.

— …ещё раз спрашиваю, где находится эта комната, и все эти допросы закончатся, — кричал следователь на Эвелин неделю спустя.

— …она находится в комнате…

— … в какой комнате?

— …которая находится в комнате…

— …тебе же будет легче, признайся…

— Я ничего не делала, клянусь вам. Мам, — всхлипывала девочка-подросток, с облупившим лаком на обгрызенных ногтях, — я бы никогда не навредила Бель.

— Но вы никогда не ладили, — продолжал следователь, краем глаза ловя подтверждение у матери, которая невидящим взглядом уставилась в стену. — Признавайся, девочка…

— …все сестры не ладят, она брала мои вещи…

— И поэтому ты её убила?

— Я не убивала Бель, она исчезла…

— и с тех самых пор ты видишь другую комнату в отражениях зеркал?

— Сколько можно повторять, это не отражения, это комнаты в комнатах…они живые…они рождаются и умирают…и Бель застряла там…

— А ты отдаешь себе отчёт, что это твоя совесть, признавайся куда ты дела труп сестры…

— …сколько вы сказали вам лет?

— …четыре…

— …вы в этом уверены?

— …да, недавно было моё день рождение. Почему мама не хочет со мной говорить?

— …она не может, ей сделали укол. Она спит.

— А почему Эвелин плачет?

— Две недели назад она потеряла сестру.

— Но я не терялась…

— но вы не её сестра…

— А кто же тогда я?

— Вы мне скажите!

— Я Аннабель.

— Аннабель 4 года.

— И мне тоже.

— Взгляните-ка сюда, — следователь подвёл молодую женщину в короткой розовой ночной рубашке к зеркалу.

— Кто эта тётя?

— Вы нам скажите…

— Но я не понимаю…Торшер сказал, что никто не заметит моего отсутствия.

— Торшер — это торшер?

— Торшер — это торшер.

— И где тогда вы были всё это время?

— В комнате.

— В какой комнате?

— В комнате, которая в комнате.

— В какой комнате?

— В другой комнате…

— И как вы туда попали?

— Из стенного шкафа…

— Понятно! Вы сообщница Эвелин.

— Нет, я её сестра.

— Уведите её, — приказал следователь своим сотрудникам, — и пробейте по базе. Нужно идентифицировать, кто она, — и бросил уже в пустоту комнаты в комнате, — остается выяснить, где же эта комната в комнате…