Где твоя хата, детка, с какого краю?

Ветер, играя, с крыши сорвал солому.

Где-то был мостик, чтобы пешком – до рая,

уж не в Дону ли тонет его обломок?

Где твоя хата, детка? Шажок до края –

и ни ловца во ржи, лишь ковыль да ветер.

Камень – с души – да в руку, в ладонь вонзаясь, —

и под косою месяц уже не светел.

Ты говоришь, мы листья от разных веток,

ты говоришь, отныне судьба иная…

Я понимаю, ты не хотела этак.

Я не хотела тоже,

ты это знаешь.

lenako.livejournal.com/

и бессонных себе самому сторожей.

Это будет иной – невозвратный – поход

по щербатой брусчатке очнувшихся улиц,

где бредут пехотинцы, от ветра сутулясь,

будто бредя об участи прежних пехот –

безымянных, безвестно пропавших. И там

им глухая зима, занимаясь настройкой

всех своих духовых, оглашающих сроки,

усмиряюших смутных времен тарарам,

обещает сыграть, наконец, тишину.

Там, конечно, иная война приключится.

И почувствуешь холод колючий в ключицах.

И нельзя проиграть будет эту войну,

как нельзя победить в ней, добравшись до дна

тишины, неизвестной тоски, снегопада

и внезапного бога… Нельзя и не надо…

И мерещатся – бог, снегопад, тишина…

oleg-gor.livejournal.com