«Марина Александровна поинтересовалась, почему стихи пишут, в основном, мужчины, а не женщины:
— Почему, в основном, все великие поэты — мужчины? У нас даже такой вопрос поднимался на предмете христианства и литературы.
Отец Сергий (Кашевник) ответил, что существуют два типа духовности — мужской и женский. Они отличаются принципиально:
— Изначально у жизни, всех существ этого мира есть две стороны: активная и пластичная, которые образуют крест. Мужское начало — активное, вертикаль креста, движение, сопряженное с волевым усилием. Женское начало — горизонталь, поле, в которое сеется зерно, на которое нисходит дождь. Это часть, которая согласилась быть лоном материнским, веществом, в котором творят, пластичная сторона жизни. В перекрестии возникает жизнь: муж встречает жену, скульптор — глину, художник — холст. Поэтому крест — принцип жизни. Пластичное женское начало не является пассивным, для пластичности нужна большая сила жертвенности, согласия быть землей, на которой стоят, по которой ходят, из которой растет хлеб. Женское начало всегда приносит двойную жертву, оно сохраняет, вмещает. Возможно, поэтому писать стихи — не дело женщины, но дело женщины — вмещать, сохранять и вызывать их к жизни. Без женщины мужчина не может писать стихи. Он может написать молитву, но не стихотворение. Предел мужского творчества без женщины — молитва.
На вопрос о том, по творчеству каких поэтов можно судить, что у них произошла встреча со Христом, протоиерей Сергий ответил, что это Максимилиан Волошин:
— У Пастернака тоже удивительное состояние. Но Волошин, на мой взгляд, удивителен тем, что это — поэт-пророк. Пророков-поэтов очень мало. Известный поэт Лермонтов — русский офицер с амбициями и непомерной гордыней. Его поэзия мрачна, холодна и горделива, он талантливый человек, но его талант несветлый.
— Кого читать из писателей?
— На мой взгляд, писатель №1 — Лесков. Он нам оставил целые картины русской жизни и его книги — резервуар русского языка, разговорной речи XIX века. Если брать того же Толстого, у него этого нет, все его герои как куклы, а сверху фигура графа в косоворотке, который ими управляет. Ни один герой Толстого не выходит за пределы его личности. Гениальный писатель, наоборот, может писать о людях, которые выше него и ниже, как, к примеру, Шекспир. Он писал о фантастических негодяях и мерзавцах, но и людях, которые превосходили самого Шекспира духовно. Писатель был проводником, открытой дверью, он через себя давал путь персонажам, которые могли быть ему совсем не тождественны. На мой взгляд, Толстой изначально был лишен этой гениальности, он, кроме себя, другого Бога не видел. Я читал его лже-евангелие в издании 1953 года, меня хватило на полглавы: не видел в жизни большей концентрации кощунств и богохульства.»
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.